Неожиданное утешение

Чем ближе они подходили к гостинице, тем больше Румпельштильцхен нервничал. Часом ранее он распрощался с Эммой и, ненадолго отлучившись домой, где принял душ и переоделся, вернулся за внуком, и вот теперь они были на пути к месту встречи с Бейем. Который совершенно точно не ждет его. Уже поднявшись по лестнице и оказавшись в паре шагов от двери комнаты, где сейчас жил Бей, Генри вдруг затормозил и, повернувшись к также замершему Голду, ободряюще сказал: — Не переживайте так… — тут он прищурился и добавил: — Кстати, можно вопрос? — А если я скажу «нет», ты не станешь мне его задавать, юноша? — с усмешкой спросил Голд, зная, что любопытство этого ребенка не знает границ и разрешение тот спрашивает чисто формально. Генри поднял брови в притворной задумчивости, а потом, широко улыбнувшись и покрепче ухватив лямки рюкзака у себя на плечах, довольно ответил: — Стану. Голд тихо засмеялся. — Ну так задавай. — Как мне вас называть? Мистер Голд как-то больше не звучит. Дедушкой?.. Мммм, или отчимом? Ведь вы еще и отец моей сестры. Кстати, вы же женитесь на моей маме?.. — быстро начал тараторить Генри. С каждым заданным внуком вопросом глаза Голда становились все шире, а в голове проскальзывала мысль: откуда у этого ребенка такой запас кислорода? — Воу, воу, юноша, замедлись, — остановил этот бесконечный поток Голд и, указав пальцем на замолчавшего Генри, добавил: — Я уже не так молод, чтобы поспевать за твоим стремительным потоком вопросов. Во-первых, ты можешь звать меня так, как тебе угодно. Хотя насчет отчима ты немного поторопился… — Вы, что, не женитесь на моей маме?.. — подозрительно спросил Генри, прервав его на полуслове. Голд выразительно поднял два пальца и добавил: — …А во-вторых, прерывать старших — это не уважительно. Генри стыдливо опустил голову и, ковыряясь носком кроссовка в напольном ковре, пробормотал: — Извините. Мужчина покачал головой, присев перед Генри, поднял его голову за подбородок и тихо сказал: — Генри… Я не злюсь, но боюсь, что на твои вопросы мне будет трудно сейчас ответить. Как бы я ни любил твою маму, в данный момент она вряд ли захочет выйти за меня… — Так все-таки вы хотите на ней жениться? — ухмыльнувшись, сказал этот маленький лис, но почти сразу опустил глаза и пробормотал себе под нос: — Я не хотел… — Несносный ребенок… — закатив глаза, сказал Голд и, поднявшись на ноги, потрепал понурого ребенка по макушке. — Да, я хочу, чтобы твоя мама стала моей женой. Но пока я не думаю, что это будет уместным. Особенно пока твой отец еще не отошел от новости, что у него самого есть ребенок, то есть ты, а уж про нашего с твоей матерью ребенка и отношения вообще и говорить нечего. Поэтому давай до поры — до времени оставим этот разговор между нами и ограничимся тем, что ты будешь звать меня дедушкой. Согласен? И протянул Генри руку, которую тот через пару мгновений раздумий все же пожал со словами: — Идет. После этого они наконец дошли до нужного им номера.

***

Распрощавшись с Голдом и Генри, Эмма нерешительно подошла к матери, которая мыла посуду после завтрака. — Мам, — тихо позвала она Мэри Маргарет. Та от удивления сначала застыла, а потом повернулась к дочери, сверкая зелеными глазами, так похожими на ее собственные, и слегка улыбнулась. Каждый раз, слыша, как Эмма так ее называла, сердце женщины сжималось от радости. — Да, что-то случилось? — спросила Мэри Маргарет, вытирая руки о полотенце. — Нет, нет, — махнула рукой Эмма и, заправив прядь волос за ухо, выпалила: — Я хочу, чтобы ты сходила со мной в больницу. — Стой! — непонимающе покачала головой Мэри Маргарет и, вспомнив, как вчера ее дочь чуть не упала в обморок, кинула обеспокоенный взгляд на уже заметный под кофтой той живот и испуганно спросила: — Ты опять плохо себя чувствуешь? Что-то с ребенком? — Нет, успокойся, — усмехнувшись, сказала Эмма. — Со мной все нормально. Просто… Генри и Голд не перестают утверждать, что у меня будет девочка, и как раз сегодня у меня плановый прием, где я и должна узнать, кто у меня будет, и… Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Мэри Маргарет прижала руки к груди, до глубины души тронутая тем, что ее дочь хочет, чтобы она разделила с ней момент, когда та узнает пол своего ребенка. Ее внука или внучки. — Конечно, — со слезами на глазах, но с широкой улыбкой на губах сказала Мэри Маргарет и сжала предплечье Эммы. — Когда нам надо быть в больнице? — Через полчаса, — ответила Эмма, кинув взгляд на часы. — Так скоро, — воскликнула Мэри Маргарет и засуетилась. — Мне же нужно собраться. Я быстро! И убежала в сторону своей спальни. Эмма незаметно выдохнула от облегчения. Если честно, ей сегодня не нужно было на прием, но видя по глазам матери, что она хоть и встряхнулась и немного пришла в себя, но все же еще продолжала прибывать в унынии, Эмма решила ее немного приободрить, боясь, что та вновь может вернуться к своей хандре. А что лучше может взбодрить, чем знание, что она первая узнает, кто у нее будет: внук или внучка? Нет, конечно, Голд уже и так, судя по всему, знал, что у них будет дочь, и Эмма была склонна ему верить, но Мэри Маргарет об этом знать не обязательно, верно?.. Минут через сорок они уже были в больнице. Сегодня там было довольно тихо, поэтому Эмма довольно быстро смогла пройти к своему врачу, и после краткого осмотра она уже лежала на кушетке, возле аппарата УЗИ, сжимая руку своей матери, которая от волнения кусала губы. — Ну-с, мисс Свон, сегодня мы наконец сможем узнать, кто у вас будет? — с улыбкой сказала доктор Коллинз и, глянув на блондинку, добавила: — Волнуетесь? — Есть немного, — правдиво ответила Эмма. Она хоть и верила в предсказания Голда, тем не менее не могла подавить волнение и трепет от знания, что она вот-вот узнает пол своего ребенка. — Не переживайте, — сказала доктор, смотря на монитор. — С ребенком на первый взгляд все в порядке. Он отлично развивается и растет. Или точнее сказать… — тут женщина сделала драматическую паузу и, посмотрев сначала на монитор, а потом на Эмму с Мэри Маргарет, которая с трудом могла усидеть на месте, с улыбкой добавила: — …она. Мэри Маргарет счастливо улыбнулась, несмотря на слезы, которые ручьем потекли у нее из глаз, а потом сжала руку дочери, и неверяще прошептала: — Внучка… У меня будет внучка… Эмма посмотрела на мать и с влажным смешком сказала: — Кажется, Генри со своим дедом были правы… Они переглянулись и рассмеялись. У меня будет внучка… Нужно непременно рассказать Дэвиду…

***

Открыв незапертую дверь, Генри первым влетел в номер, где его тут же обнял ожидавший прихода сына Нил. — Эй, приятель! Ну, ты вчера меня и напугал, — сказал он мальчику и потрепал по макушке. Тот смущенно наморщил нос и сказал: — Извини. — Да, ладно, только обещай так больше не делать, хорошо? — обхватив Генри за плечи, с улыбкой сказал Нил, смотря сыну в глаза. — А то твоя мать меня точно убьет. — Она может, — с едва заметной усмешкой тихо согласился Голд, все еще стоящий около двери и до сей поры незамеченный сыном. Нил застыл и уже без улыбки, поднял глаза. Честно говоря, его отец был последним человеком, которого он хотел видеть. То, что у него есть сын, Нил принял на удивление легко и теперь хотел сделать все, чтобы поближе сойтись с парнишкой, а вот то, что его отец встречается с Эммой, его бывшей девушкой, которая ему сына и родила, он все еще принять не мог. Несмотря на то, что у него была Тамара, женщина, на которой он собирался жениться, он все еще испытывал к Эмме чувства, и то, что она теперь ждет ребенка от его отца… К этому он не был готов. Господи! Да как к этому вообще можно быть готовым?!.. Последних пару дней было недостаточно, чтобы просто переварить эту мысль, не то что… Короче, Нил был не в восторге от визита своего родителя. Нет, он был рад, что отец выжил, но он был далек от того, чтобы его простить или смириться с тем, что тот увел его девушку. Да, это глупо! Но он не мог побороть это горящее в глубине души чувство, что его отец именно это и сделал! — Что ты здесь делаешь?! И где Эмма? — громко воскликнул он, сунув руки в карманы. — Дед меня привез, потому что мама сейчас занята, — хмуро сказал Генри, не оценив его крика, и невольно сделал шаг назад, поближе к Голду. Сердце Нила сжалось, когда его собственный сын искал защиты от него у его отца. — Генри… — тихо сказал Нил и хотел сделать к нему шаг навстречу, но тут вмешался Голд. Видя, что эта встреча между Бейем и Генри, кажется, тоже вот-вот обернется неудачей, он сжал плечо мальчика, который, отшатнувшись, встал неподалеку от него, миролюбиво сказал: — Иди в закусочную, юноша. И закажи себе что-нибудь, а мы скоро присоединимся к тебе, хорошо? Генри насупился, но согласно кивнул и ушел. Мужчины проводили его взглядом, а потом Голд собрался с силами и обернулся к сыну. Тот стоял и печально смотрел вслед Генри. — Бей… — Он отшатнулся от меня, — тихо пробормотал Бей, потерянно хлопая глазами. Румпельштильцхен сделал робкий шаг навстречу сыну и успокаивающе сказал: — Просто последние полгода у этого мальчика выдались чересчур яркими на события, и он немного в растерянности. Дай ему время, Генри пока плохо тебя знает… — Зато тебя, как погляжу, хорошо! — сердито фыркнул Бей. Голд вздохнул. — Бей… Генри всю жизнь меня знает, пусть неблизко, но я все же знакомый ему человек, а ты пока нет, и твои крики не помогают, — стиснув челюсть, сказал он. Румпельштильцхен безмерно любил своего сына, но он не мог отрицать, что со временем тот кое в чем так и не изменился: Бей все еще оставался упрямым, как мул, и до безумия вспыльчивым, словно порох. — Меня ты можешь ненавидеть, но постарайся при мальчике держать свои чувства при себе, иначе не ровен час ты познакомиться с ним не успеешь, как оттолкнешь… Бей стиснул челюсть и начал возмущаться: — А ты был бы этому только рад, ведь у вас уже и так с Эммой счастливая семья намечается, и с Генри будет полный комплект!.. — Бейлфайр! — не сдержавшись, рявкнул Румпельштильцхен. Тот замер на полуслове. Несмотря на прошедшие годы, он все еще по пальцам мог сосчитать, сколько раз его отец кричал на него. Человеком Румпельштильцхен вообще почти не кричал, будучи довольно слабохарактерным, а став Темным, все угрозы вылетавшие из его уст походили скорее на змеиный шепот, чем на громкие вопли. Поэтому сейчас Нил чисто инстинктивно замолчал и против воли втянул голову в плечи. — Бей, — уже спокойнее сказал Румпельштильцхен и, сжав рукоять своей трости, продолжил: — Прекрати нести чушь. Я искал тебя триста лет не для того, чтобы потом отнять у тебя сына. Простить меня не можешь? Хорошо. Но не смей вымещать свою злость и негодование на Генри, его матери или своей будущей сестре. Никто из них ничего тебе не сделал. Они твоя кровь, так что, будь добр, возьми себя в руки, пойди к своему сыну и извинись перед ним. После чего он развернулся, прекрасно понимая, что нормального разговора у них не выйдет, и не желая усугублять ситуацию, хотел выйти из комнаты, но его остановил едва слышный голос сына: — Крюк исчез. Голд развернулся и, прищурившись, спросил: — Исчез? Нил вздохнул, все находясь под впечатлением от лекции отца и отвернувшись к окну, пояснил: — Тамара заходила за сумками в мою квартиру и зашла в кладовку. Крюка там не было. — Тамара? Кто такая Тамара? — вопросительно спросил Голд, склонив голову на бок. Нил замялся. — Она… вроде как моя… невеста. Голд поднял бровь. Новость о том, что у его сына была невеста его удивила, особенно с учетом взглядов, которые тот кидал на Эмму. — Так… вроде как или невеста? Тот сердито глянул на отца и сквозь зубы сказал: — Невеста, — а потом сглотнул и добавил: — Кстати, за сумками она заходила, потому что… скоро будет здесь. Голд на мгновение зажмурился, поражаясь, как такая идея взбрела в голову его сына, и возмущенно рявкнул: — Бей! О чем ты только думал?! — То есть?! — начал вновь заводиться тот. — Она же моя девушка. Я что, должен ей лгать? Голд на секунду прикрыл глаза и с тихим стоном потер висок. — По Сторибруку то великаны, то оборотни, то прочая магическая живность скачет. Как ты собираешься объяснять ей все это, балбес?.. Бей насупился. Ему совершенно не нравилось, что даже спустя годы, стоя перед отцом, он все еще чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. — …А если она расскажет кому-то за пределами города о нашем существовании? Ты хоть представляешь, что здесь начнется? Будто здесь того залетного туриста, который никак не может уехать, нам было мало… — сказал Голд, чувствуя, как в висках нарастает боль. — Она не скажет, — пробурчал Бей. — Ну, и когда невеста твоя сюда приедет? — устало спросил Голд, понимая, что ему непременно, как бы он этого не хотел, нужно рассказать о новом повороте событий Эмме, она все же еще шериф и должна знать об очередной опасности свалившейся им на головы. — Ээээ, в общем… — начал тянуть Нил, но, увидев выразительный взгляд отца, как-то виновато закончил: — Вечером или завтра с утра… — Потрясающе… — с сарказмом сказал Голд и от досады стукнул тростью по паркету. Выпорол бы… Да уж вырос… Балбес!..

***

К счастью, Генри был парнишкой отходчивым, поэтому уже спустя пару часов носился по парку со своим новообретенным отцом, размахивая деревянным мечом, сойдясь с тем в импровизированном спарринге. Вообще-то глубоко в душе Генри все еще злился на своего кровного отца, но желание его узнать, понять причины его поступков оказалось сильнее, и поэтому он уступил не без влияния своего деда. Мистер Голд еще до того, как проклятие было снято, довольно сильно его интересовал, и ему всегда хотелось узнать этого человека поближе, но его приемная мать всегда держала его подальше. А теперь, когда он узнал, что тот являлся Румпельштильцхеном — самым могущественным колдуном в Зачарованном лесу, отцом его будущей сестры и его собственным дедом, любопытству Генри не было предела, и он хотел сблизится с ним. Ведь тот такой интересный персонаж! А уж какие любопытные штуки были у него в ломбарде!.. И… к тому же, он был бы не против назвать его еще и отцом, ну или отчимом. Может он еще и ребенок, но он знал, что мама его любит и что колдун любит ее. Да и на роль родителя Румпельштильцхен как-то больше подходил. Нет, Бей или Нил тоже в принципе был неплох, но для Генри тот больше походил на старшего брата, чем на отца. С ним было весело, а вот с Румпельштильцхеном было как-то… безопасно что ли. Наверное, это глупо звучит с учетом того, что тот Темный, но для Генри было именно так. К словам колдуна хотелось прислушиваться, не хотелось его разочаровывать, да и научить, он уверен, дед мог его многому. Возможно, это странно звучит, но это было сугубо его личное мнение. Тут Нил сделал обманный ход и отвлек мальчика от его размышлений.

***

Румпельштильцхен стоял неподалеку от дерущихся мальчишек и спокойно наблюдал за их шутливым боем. Он был искренне рад, что его сын все же смог взять себя в руки и помириться с Генри. Мальчик и так слишком быстро вырос и повзрослел, а Бей хоть ненадолго, но мог вернуть тому детство. Еще он созвонился с Эммой, которая, узнав, что его сын притащил в город свою невесту, была вне себя. К своей тайной радости, он не уловил и намека на ревность в голосе Эммы, лишь злость и беспокойство. Вдруг за его спиной раздался звук знакомых каблуков, цокающих по деревянному настилу. Явилась… — Кажется, мы оба теперь на скамейке запасных, — злорадно сказала Реджина, поравнявшись с ним. — Не мы, а вы, — с ухмылкой сказал он, повернув голову к ведьме. — Меня сюда позвал Генри, а вот вас… После чего многозначительно замолчал и вернул свое внимание к наблюдению за своими мальчишками. Даже тот маленький факт, что он здесь был по приглашению внука, в отличии от Реджины, бесконечно грело ему сердце. — Генри вас позвал? — неверяще спросила она, а потом нахмурилась и сквозь зубы выдавила: — Что-то вы стали чересчур много внимания уделять моему сыну. Неужто у вас с мисс Свон проблемы в раю, и вы таким образом пытаетесь к ней подмазаться? И вообще мне не нравится, что, помимо вас, к моему сыну пристает еще и ваш отпрыск… Ощущая прилив превосходства, он повернулся к Реджине и с притворной жалостью сказал:  — Ах, да!.. Вас же, кажется, забыли известить… — О чем? — прищурившись, спросила та и сложила руки на груди, предчувствуя очередную подлянку от Темного. Уж слишком довольной была у того ухмылка!.. — Это, — сказал Голд, выразительно указав в сторону своего сына. — Отец Генри. Реджина недоверчиво посмотрела на него и прошептала: — Не верю. — Зря… — издевательски протянул Голд. — Глаза у мальчика определенно мои… И пошел от нее прочь, в сторону увлекшихся мальчиков, которые стали удаляться от его бдительного ока. — Так Генри вам внук выходит!.. — возмущенно сказала Реджина, догоняя его. — Родной, прошу заметить, — самодовольно сказал он, не прерывая шага. — Это все вы, — продолжала кипеть рядом с ним Реджина. — Вы все знали… Еще тогда, при усыновлении… — Оу, нет, дорогуша, — серьезно сказал он, на секунду затормозив, и, глядя в ее темные глаза, закончил: — Если бы я знал… Я бы в жизни вам не отдал мальчика. — Да что вы? Неужто себе бы оставили? — ехидно сказала Реджина. — Именно это я бы и сделал, — зловеще сказал он. — Я бы тебе и пальцем не позволил притронуться к моему внуку. И сейчас не позволю, это так, на будущее… Отвернувшись, он пошел дальше. Но Реджина вновь догнала его и злорадно прошипела: — Ох, так теперь вы примеряете образ любящего дедули?.. Или отчима?.. Не обольщайтесь, мисс Свон рано или поздно поймет вашу истинную суть и сбежит от вас куда глаза глядят, прихватив с собой вашего ребенка. Если конечно… Она вообще его родит… Он схватил ее за руку, резко притянул к себе и прорычал ей в лицо: — Ты точно разума лишилась, бестолковая девчонка!.. Удивительно, как часто ты любишь подчеркивать и показывать всем и каждому, что Генри именно твой сын, хотя сама делаешь все, чтобы его оттолкнуть! Думаешь, что ты больно ему нужна? О, нет. У этого мальчика теперь столько родственников, настоящих, разделяющих с ним одну кровь, и которые, не раздумывая, оторвут твою пустую голову за него. Так что, вряд ли пройдет много времени прежде, чем Генри окончательно выкинет тебя из своей жизни! А если с твоих уст еще хоть раз слетит угроза жизни моей дочери, голову тебе оторву лично я, поняла? После чего с отвращением выпустил ее руку из своей хватки и продолжил свой путь. В этот раз Реджина за ним не последовала. Подойдя ближе к разгоряченным беготней парням, на него внезапно налетел вихрь и радостно завопил: — Дед! Ты видел? Видел?! Я победил! Румпельштильцхен широко улыбнулся и, проведя по потной челке рукой, затянутой в кожаную перчатку, со смешком сказал: — Видел, видел… А теперь давайте-ка заканчивайте, и по домам. Гляди, как ты взмок, рыцарь, еще смотри заболеешь, и твоя мама мне врежет. Уж, что-что, а хук справа у нее, что надо… — Это да… — протянул Бей. — Врезать Эмма может, да еще и как… Обменявшись с сыном на удивление понимающими взглядами, они пошли в сторону дороги. Напоследок Румпельштильцхен, все это время ощущавший на себе горящий взгляд полный ненависти, обернулся и посмотрел на сжимающую от бессилия кулаки Реджину. Шах и мат, ваша светлость… Теперь пришел мой черед обрести свой счастливый конец…