***
К счастью, они успели вовремя и спасли Белль от ее участи, точнее, спас Румпельштильцхен, вовремя перехватив с помощью магии вагонетку, в которой была Белль. — Спасибо тебе за то, что ты только что сделал, — сказала она, будучи полна решимости не поддаваться эмоциям при виде него. — Всегда пожалуйста, — слегка качнув головой, сказал Голд, чувствуя облегчение оттого, что они вовремя успели спасти ее, но… это все. Даже когда Френч много месяцев назад украл чашку и он чуть не забил его насмерть за это, в нем было больше эмоций по отношению к тем воспоминаниям, которые она олицетворяла, точнее, к человеку из этих воспоминаний, а сейчас… Было лишь облегчение и дружеская симпатия к Белль, словно он помог старому другу, которого давно не видел. Все это время молчавший Дэвид с удивлением наблюдал за столь… холодным, что ли, воссоединением вроде как возлюбленных. — Не смей говорить с ней! — пройдя мимо Голда, сказал Мо и подошел к дочери. — Пойдем со мной, Белль. Идем домой. — После того, что ты только что пытался сделать со мной? — воскликнула Белль, не веря, что ее отец мог подумать, что она пойдет с ним после того, как он похитил ее и хотел лишить памяти. А ведь когда попрошайка возле библиотеки, куда она пришла узнать, не открыта ли она, похитил ее, она так испугалась! Она испытала краткое облегчение, увидев отца, когда с нее сняли мешок, но только на мгновение, потому что потом тот начал бредить — по-другому она назвать это не могла — что-то насчет Румпеля, что он ей непременно навредит и все в таком духе. Она, конечно, пыталась ему объяснить, что тот расстался с ней и что он вообще полюбил другую, но отец ее не слушал. Потом ее вообще запихнули в машину и привезли сюда, чтобы, как она с ужасом узнала, лишить ее памяти, и это все собирался сделать с ней родной отец! — Белль… — пытался взять ее за руку Мо, но она сделала от него шаг назад. — Нет! Ты больше не будешь решать, что я делаю или как себя чувствую. Ты делал это достаточно долго и больше не сделаешь. С этого момента я сама принимаю решения, и никто другой. — Но… — запинаясь, пытался что-то сказать он. Покачав головой, Белль прошла мимо всех и пошла по туннелю, слезы угрожали покатиться у нее из глаз, но она больше не хотела плакать. Она сказала именно то, что должна была сказать, и не собиралась об этом сожалеть. Подойдя ближе к выходу, она услышала позади себя шаги. — Подожди, — окликнула ее Руби. Белль обернулась, удивленно моргая. — Руби? — Я просто подумала… Что после того, что ты только что пережила… Я подумала, что ты не должна быть одна. Немного помолчав, Белль тихо сказала: — Спасибо. Руби посмотрела в сторону входа, потом снова на Белль. — Может, тебя подвезти обратно в город? — Нет. Не знаю. Мне даже идти-то некуда, если честно, — растерянно пробормотала она. — Ну… помнишь мое предложение насчет комнаты в гостинице? Оно еще в силе, — ободряюще улыбаясь, сказала Руби и, дружески толкнув ее в плечо, поманила в сторону своей машины. Белль неуверенно улыбнулась в ответ и пошла за той к ее машине.***
Вернувшись домой в тот день, Голд долго думал, чем бы помочь Белль и как скрасить ее существование после того, что с ней едва не сделал собственный отец. Она больше не была его любовью, но он все еще считал ее дорогим другом и хотел ей как-то помочь, к тому же в нем жило сильнейшее чувство вины по отношению к ней из-за того, что если бы тогда, почти три десятилетия назад, он не забрал ее в качестве прислуги в свой замок в счет уплаты за помощь ее королевству в войне с ограми, она бы не испытала столько горя и боли, сколько выпало на ее долю из-за этого. Наконец он все же придумал, чем ей помочь, и корил себя, что сразу до этого не догадался. С утра пораньше Голд отправился в закусочную, чтобы попросить у одной определенной волчицы небольшой помощи в осуществлении его задумки. По пути туда он размышлял о том, что произошло в шахте, где он задержался, чтобы посмотреть, не сможет ли он найти какие-нибудь улики, которые привели бы его к похитителю Белль, уверенный, что Мо не смог бы это провернуть. И он был прав, найдя там до боли знакомую красную шапку. При виде нее кровь в его жилах буквально превратилась в лед. И воспоминания, которые он долгое время давил в себе, буквально ожили перед его глазами. Мнительный человечек, мечтающий о бессмертии. Волшебный боб. Стычка с ненавистным пиратом. Мила. Ее смерть. И снова пират, чью руку он отрезал, считая, что в ней был боб, который мог привести его к сыну. Крюк, который его обманул и украл боб себе, как и его жену за много лет до этого. Ярость и ненависть по отношению к этому пиратишке буквально разрывали его на части, и от одной мысли, что он может быть здесь, в Сторибруке, его глаза застилала красная пелена. Но чтобы узнать точно, ему для начала нужно найти владельца этой шапки. Пока он предавался мыслям о Крюке, он не заметил, как добрался до закусочной. Войдя внутрь, он с трудом подавил эти мысли и вернулся к тому, за чем он сюда шел. — Доброе утро, что я могу для вас… — весело начала Руби, но при виде него ее голос затих, и она нахмурилась. — Чего ты хочешь? Голд приподнял бровь. — Что так грубо, дорогуша? Хотя мне без разницы. Во всяком случае, я пришел попросить вас об одном одолжении. — Каком еще одолжении? — насторожилась она. — Ничего такого, из-за чего стоит так скалиться, — насмешливо сказал он. Та хмыкнула, поняв намек, и воровато оглянулась, чтобы больше никто, не дай бог, этого не услышал. — Отлично, — сказала Руби. — И чего ты хочешь? — Белль. Я хочу убедиться, что она в безопасности, и помочь ей обрести что-то, что ее утешит после вчерашнего, — сказал Голд. — Ну, какая забота… — съязвила она, но увидев его прищуренный взгляд, подняла руки в знак примирения. — Ладно… Но я делаю это для нее, а не для тебя. — Это мне и было нужно, — сказал он и вытащил из кармана конверт. — Передай ей это. — А разве у меня есть выбор? — пробормотала Руби. — Что это? — Это просто ключ, — закатил глаза он, смотря, как она чуть ли не обнюхивает конверт. — От чего? — От библиотеки, она всегда любила книги, так пусть теперь это место станет для нее тихой гаванью в этом пугающем ее мире, к которому она еще не привыкла, — искренне сказал Голд. — Я передам, — поразившись его заботе о ее новой подруге, пообещала Руби, сжав конверт. Он только качнул головой в знак благодарности и с чувством выполненного долга пошел к выходу из закусочной. А вот теперь можно заняться поисками владельца этой уродливой красной шапки…***
— У меня не получится, я вообще не умею лгать, — возмущалась Аврора уже битый час, топая по тропе. «Господи, да когда же она уже угомонится», — думала Эмма, жуя кусочек жареного кролика, которого еще ночью поймала Мулан. Он был пресный и довольно отвратный на вкус, но ей надо было есть хоть что-то, чтобы поддерживать силы, как свои, так и ребенка, которого она носила. Ее голова еще с ночи так и не успокоилась, а эта леди совсем не помогала. В конце концов, она тоже устала, она была зла, она была беременна, и она просто дико хотела соленых анчоусов и мороженого вместо этого мерзкого мяса… В общем, она была на взводе. — Это не совсем ложь, — так же устало, как и чувствовала себя Эмма, сказала Мэри Маргарет, — Ланселот и вправду погиб героем, а Кора в самом деле сбежала. — Ну, а остальное оставь нам, — просто желая тишины, сказала Эмма, еле тащась за всеми. — Ни к чему сеять лишнюю панику. Тут Мулан затормозила. — Стойте, — тихо сказала она, подняв левую руку. Она посмотрела на башню, которая возвышалась над входом в лагерь. — Сторожевая. У нас всегда есть часовые, охраняющие вход. Аврора, задыхаясь, смотрела на пустую башню. Эмма ощутила, как дрожь пробежала по ее спине, чувствуя, что что-то действительно было не так. Она чувствовала запах дыма, угасающие клубы которого висели в сыром утреннем воздухе. Кроме того, здесь царила жуткая тишина, лишенная звуков жизни, которые всего несколько дней назад приветствовали Мэри Маргарет и ее саму. Мулан вытащила свой меч и сказала: — Оставайтесь поблизости. Аврора последовала за Мулан, но Эмма задержалась, обменявшись встревоженными взглядами с Мэри Маргарет. По выражению лица матери она поняла, что та тоже что-то почувствовала. Они последовали за двумя другими женщинами в лагерь и побежали, когда Мулан начала бежать. Они остановились, когда увидели побоище на месте лагеря. Выжженные остовы зданий все еще тлели, повсюду лежали тела. — О боже, — выдохнула Эмма, оглядываясь вокруг. Мулан тихонько всхлипнула и огляделась вокруг, явно потрясенная увиденным. Аврора тронула ее за плечо, и они долго стояли молча. Наконец Мулан глубоко вздохнула и сказала: — Мы должны попробовать найти выживших. — Что-то я не уверена, что мы их здесь найдем, — тихо пробормотала Эмма. Мулан и Мэри Маргарет все же решили осмотреть территорию, начав с хижин. Эмма наблюдала за ними, но не могла найти слов, чтобы остановить Мэри Маргарет. Она не хотела оставаться наедине со всеми этими мертвецами и Авророй. Та, казалось, была вспыльчива и быстро находила виноватых, не выясняя ситуации. Эмма никогда особенно не любила таких людей, поэтому настороженно относилась к этой мадам. Она была готова поспорить, что та и за эту резню возложит вину на них с матерью. Эмма подняла глаза, когда Мулан и Мэри Маргарет вышли из хижины через несколько минут. Пока они шли, Мулан расстроенным голосом говорила: — Я не могу поверить. Наша земля… Здесь мы были под защитой… В безопасности. Так как же огры попали сюда? — Это сделали не огры, — уверенно сказала Мэри Маргарет, с ужасом смотря на тела вокруг. — Это Кора. Их сердца, — указывая на ближайшего мертвеца, сказала она, — они были вырваны. Это ее магия, извращенная и бесчеловечная. Мы должны остановить ее! Эмма, смотря на то, куда указывала ее мать, и понимая, что она права, почувствовала, как земля под ее ногами стала качаться, словно волны в океане. «Что-то мне нехорошо…» — смаргивая мушки перед глазами, подумала Эмма, хватаясь для поддержки за ближайший предмет, которым оказался сломанный столб. Мулан тем временем с трудом сглотнула и сказала: — Мы опоздали. Она их убила. Она убила их всех поголовно. — Но мы должны остановить ее, пока она не причинила вреда кому-нибудь еще! — резко сказала Мэри Маргарет, но, заметив краем глаза бледную и держащуюся за столб Эмму, обеспокоенно нахмурилась и, быстро подойдя к дочери, спросила: — Эмма? Ты в порядке? — Д-да, мне просто надо немного постоять, — сосредоточенно дыша, сказала Эмма. Тут она услышала какой-то шум из-под груды обломков. Казалось, что будто кто-то двигался под ними. Она увидела руку, торчащую из-под обломков, и ее сердце подпрыгнуло. — Эй! Эй! Смотрите! — махнула она в ту сторону, все еще не решаясь отойти от столба, за который держалась. Мэри Маргарет и Мулан подбежали к тому месту, куда указала Эмма, и начали разбирать завал. — Он жив! — крикнула Аврора, когда Мэри Маргарет перевернула тело, и все увидели, что это был темноволосый мужчина, завернутый в плащ. — Все в порядке, — успокаивающе сказала Аврора. Он заслонил глаза от солнца и начал умолять: — Пожалуйста… Пожалуйста, помогите мне! — Теперь ты в безопасности. Мы не причиним тебе вреда, — мирно сказала Мэри Маргарет. — Спасибо, — выдохнул он. — Спасибо вам… Эмма внимательно посмотрела на него. У него была короткая борода и голубые глаза. «Он был довольно красив», — довольно равнодушно заметила Эмма. Именно тогда она заметила, что у него была только одна рука, и она была уверена, что запомнила бы его, если бы увидела даже мимоходом. Что-то в нем показалось ей странным, и она нахмурилась. Он чем-то напоминал ей некоторых из ее бывших бойфрендов, тех, которые у нее были до того, как кое-кто отбил у нее любовь к подобным парня, в общем-то, как и ко всем представителям мужского пола. Тем временем этот субъект поднялся с помощью Авроры и ее матери на ноги и начал рассыпаться в благодарностях. «Да, у меня определенно дурное предчувствие насчет этого парня… — все более уверенно думала Эмма, так и продолжая обниматься со столбом. — Определенно».***
После разговора с Вейлом, которого Дэвид встретил в закусочной и наконец-таки дал ему в его наглую морду за роман с его женой, он поехал за Генри, чтобы, как и обещал, отвезти его в конюшню и научить кататься на лошадях. — Приехали, — сказал Дэвид, выходя из грузовика, который он припарковал около конюшен. Генри за его спиной только зевнул в ответ. Дэвид повернулся и сделал ему знак рукой. Он усмехнулся и сказал: — Да брось… Чего зеваешь? Тут не школа. Так что… Генри вздохнул. — Я не мог выспаться. Дэвид остановил его и положил руку ему на плечо. — Генри… Понимаю. Я тоже по ним скучаю. Идем. Они снова двинулись в путь, и Генри обратил свое внимание на конюшни. От них пахло сеном, лошадьми и кожей. Белая краска на стенах облезла от времени, а красные двери в стойлах обшарпались. Со стен свисали разнообразные лопаты, веревки и шланги, а под ними были сложены тюки соломы. — Ты представь, — сказал Дэвид, игриво обнимая его, — как обрадуются Эмма с Белоснежкой, когда вернутся домой и обнаружат, что ты стал настоящим рыцарем. Они завернули за угол и остановились у ряда конюшен. Несколько лошадей стояли, высунув головы из стойл, и Генри смотрел на каждую из них. Ему было интересно, которая из них его. — Поздоровайся со своим конем, — сказал Дэвид и посмотрел на серо-черную лошадь не в первом стойле, а во втором. Конь выглядел большим и мощным, и сердце Генри воспрянуло. — Разве он мой? — воскликнул он и направился к лошади. Это было довольно симпатичное животное. Дэвид щелкнул языком, а затем сказал: — Этот твой. Генри обернулся и увидел Дэвида около первого стойла. Там стояла бело-коричневая лошадь. — Правда? — спросил Генри. Дэвид кивнул и сказал, поглаживая лошадь: — Да. — Ииии… можно покататься? — с предвкушением спросил Генри. — Нет, сегодня не катаемся, — ответил Дэвид. — Почему? — сказал Генри и нахмурился. Он протянул руку и почесал животное за щекой, его грива была довольно приятная на ощупь. Он казался довольно спокойным и, вероятно, останется таким до тех пор, пока Генри будет обращаться с ним должным образом. — Сначала нужно многому научиться, прежде чем ты прыгнешь в седло, — сказал Дэвид. — Например, чему? — спросил Генри. — Ну, — протянул Дэвид, заглянув в кабинку. — Каждое утро тебе придется чистить его стойло. Потом ты будешь расчесывать, чистить его и кормить. После школы по новой. И так каждый день, по два раза. Генри чувствовал себя немного обманутым. Все это было совсем не то, чего он ожидал. — Так я не наездник… А типа няньки. — Уход за животным, — поучительно сказал Дэвид. — Основа доверительности. Взаимопонимание конника и коня. — Понятно, — сказал Генри. — Но верхом-то когда начнем? — Конь сам тебе скажет, — ответил Дэвид. Он похлопал лошадь по холке. — Я пойду проверю, как там гномы. Проверю, как дела в шахте. И приду за тобой. После того как Дэвид ушел, Генри посмотрел на лошадь и спросил: — Ты ничего не хочешь мне сказать? Конь только покачал головой и фыркнул.***
Ему не понадобилось много времени на поиски того, кто помог Мо похитить Белль. Спустившись в подвал, Голд неторопливо подошел к привязанному к стулу человеку. — Вам, должно быть, интересно, — с ухмылкой спросил он, — зачем я привел вас сюда? И показал ему красную шапку, которую нашел в шахтах. — Вот что я нашел, — сказал он, все еще с ухмылкой глядя на мужчину перед ним, чьи глаза еще больше забегали, когда он увидел предмет в его руках. — В шахтах. Мистер Сми. После чего аккуратно положил ее на связанные руки сидящего перед ним человека. — Простите, я… я… — начал испуганно бормотать Сми. — Нет, — указав на него пальцем, тем самым прерывая его блеяние, сказал Голд. — Извинения мне не нужны. Мне нужна информация. Про вашего работодателя. — Что хотите расскажу вам про Мо… — обрадовался было Сми, но Голд снова его перебил. — Да не про Мо, — отмахнулся он, — а про капитана. Мистер Сми весь затрясся. — Где он? — потребовал Голд, наслаждаясь страхом в его глазах. — Д-да, я не знаю, я не видел его в Сторибруке, честно. Когда грянуло проклятие, он… Оно его не коснулось, — дрожащим голосом сказал Сми. — Тогда где он? — сквозь зубы выдавил Голд, склонившись над своим пленником. — Говори! — Он там остался, это все, что я знаю, — испуганно воскликнул Сми. Услышав от этого дрожащего ничтожества о том, что Крюк каким-то образом смог избежать проклятия и все еще находится в Зачарованном Лесу, Голд только и мог, что думать об одной-единственной вещи. Эмма. Эмма, которая тоже застряла там! В одном мире с этим пиратом! «Если он хоть пальцем ее тронет, я миры разорву, но найду его и убью!» — в холодной ярости думал Голд, сжимая трость, отчаянно желая что-нибудь разбить, в идеале голову Крюка.