Empty Space

В любом из нас так много страхов, посмотри: Не важно, кто ты — жертва или победитель, Огромный мир — он есть у каждого внутри, Ты лишь найди свою уютную обитель. В любом есть комплексы, стремления и мечты — Это нормально. От себя не убежать. Ведь если б каждый был героем, то, увы, — Нам было б просто некого спасать. В любом есть Храбрость, Вера и Добро, Чтоб их найти, нужна лишь капелька удачи, И, как бы не было по жизни тяжело, Держись за тех, кто для тебя так много значит. В любом есть свет, в любом есть внутренняя сила. Рискни узнать свои сомнения в лицо. Будь смел и, чем б судьба не удивила, — Тогда всё точно будет хорошо. -Lisyona-

Для конца ноября погода была просто волшебная: теплая, солнечная и безветренная. Гарри, конечно, будет бубнить, что это «стерильные условия» для тренировки, но зато как приятно летать, подставляя лицо теплым ласковым осенним лучам солнца, можно дышать полной грудью, наслаждаясь адреналином и мощным выбросом эндорфинов, и не думать. Не думать — это очень заманчиво, почти так же хорошо, как спать. В последнее время Джинни находилась в постоянном напряжении, страхе и ожидании. Всё настолько пошло не так, что она ещё какое-то время пыталась переварить информацию о том, что в этом мире остались такие обычные вещи, как квиддич, уроки, домашняя работа, завтраки, обеды и ужины. Всё шло своим чередом, замок жил повседневной жизнью, где новость об отравлении Гермионы была просто… новостью. Безусловно, волнующей, но, в то же время, вполне обычной на фоне нападения на семью Боунс, Кэмпбеллов и трагедии в Мунго, где Пожиратели Смерти устроили настоящую демонстрацию силы, вызвав взрыв, унесший жизни сорока шести человек. И вот в чем странность человеческой натуры: мы так эгоистичны, что нам тяжело принять равнодушие всего мира к нашей проблеме. Сердце Гермионы Грейнджер могло остановиться в любую минуту, а Лаванда Браун заняла ванную комнату на час и двадцать минут, истратив весь запас горячей воды. Снова. Что можно делать в душе больше часа?! Это злило: и покушение на подругу, и мир, где Добро почему-то проигрывает Злу, и Лаванда, мантикора её укуси, Браун. На ум пришло воспоминание, как Гермиона поражалась эмоциональной черствости Рона, считая, что его диапазон чувствительности не больше спичечной головки — это было так уморительно, будто в другой жизни. А сейчас весь замок казался ей одной большой спичечной коробкой. В Большом Зале стало как-то совсем неуютно, поэтому, прихватив оттуда стопку бутербродов, Джинни поспешила на стадион, чтобы спокойно позавтракать перед тренировкой в одиночестве. Живя в общей спальне для девочек, начинаешь по-настоящему ценить такие минуты уединения. Просто не думать. — Хорошая погода, — раздалось у неё над ухом, — Ты хочешь позавтракать одна, или я могу присесть? — Полумна Лавгуд улыбалась ей, раскачиваясь на разделительном бортике амфитеатра для зрителей. — Привет! Конечно, присаживайся. Всё равно здесь слишком много бутербродов для меня одной, — улыбнулась Джинни подруге. Луна была тем человеком, который, при всей своей странности, никогда не создавал неудобств. Была в ней какая-то легкость, с которой жила эта девушка. — Да нет, ты частенько столько съедаешь, но всё равно спасибо, — заметила Луна, заставив Джинни подавиться от нервного смешка, вступившего в конфликт интересов с куском буженины, — Я взяла с собой фрукты и травяной чай. Угощайся, — предложила Луна, доставая из портфеля свои пожитки в виде яблока, пары бананов и термоса с неприглядной на вид жижей внутри, — Люблю завтракать на свежем воздухе, и я обещала Рону посмотреть, как он летает. — О, наверное, он тебя заставил, — усмехнулась Джинни, — Рон иногда бывает фанатичным. — Нет, мне это нравится, — улыбнулась Луна, и почему-то сразу стало ясно, что это правда. Тоже одно из её качеств — Лавгуд не врала, потому что не видела ничего страшного в правде, даже если та была ужасающе нетактичной и неприятной, — Я бы тоже хотела летать, но на метле нужна концентрация, а я часто задумываюсь о чем-то своём. Мадам Трюк считает, что это не мой вид транспорта, и она, очевидно, права. У нас с Роном разные интересы, поэтому нужно поддерживать друг друга в самом важном. Это — уважение к своей второй половине. — Ммм... — многозначительно выдала Джинни, маскируя улыбку за чашкой травянистого отвара, — Ты и Рон. Кажется, мой брат… счастлив. Наверное, только такая терпеливая девушка как ты сможет терпеть его взрывной характер. Ты — ангел. — Мы действительно хорошая пара. Тебе известно про мозгошмыгов-сводников? — оживилась блондинка, вызвав у Джинни легкий вздох разочарования. — Думаю, что вряд ли мне попадалась информация об этом на травологии или уходе за магическими существами. Жаль, что у нас в программе нет ухода за мифическими существами. Вот там-то я бы и просветилась как следует, — покивала Рыжая, чувствуя странное умиротворение и веселье. Если в этом мире и есть какая-то постоянная, то это, определенно, Полумна Лавгуд и её мозгошмыги. -Просто большинство людей слишком ограничены, чтобы заглянуть за завесу условностей вроде мифов и легенд, — убежденно заверила Луна, — Мозгошмыги — удивительные существа. Они улавливают самые тонкие волны, которые исходят от нашего мозга. Исследователи полагают… — А есть и такие? — не удержалась Джинни. — Безусловно. Мозгошмыгов можно увидеть только в спектральных очках, что я иногда и делаю. Так вот, мои мозгошмыги идеально подходят мозгошмыгам Рона. Это танец и настоящая магия. Я подарю тебе такие очки! Их совсем несложно сделать своими руками, — Луна была очень воодушевлена. — Мамин бордовый свитер и спектральные очки. Уверена, этот комплект произведет фурор на любом званом ужине, — развеселилась Джинни. — Драко должен оценить, — покивала головой блондинка, — Что с тобой? Подавилась? — участливо спросила Луна у покрасневшей от кашля Джинни. — Да, — просипела гриффиндорка, — Лучше мне не есть, пока мы тут болтаем. Драко Малфой? А он тут при чем? — девушка попыталась принять равнодушный вид. — Так это тайна? Прости, я думала, что это всем известно. Ваши мозгошмыги уже давно вступили в связь. Это же очевидно. Впрочем, можешь мне ничего не рассказывать, — безразлично заметила Луна, улыбаясь, — Кстати, Драко идеально подходит и мне, у нас одинаковые ментальные волны. Но не переживай, ты — моя подруга, я бы не стала переходить тебе дорогу, — взволнованно добавила Лавгуд, — Никакого конфликта интересов, тем более, что у меня уже есть Рон, — заулыбалась когтевранка шокированной гриффиндорке. — Ну да. Теперь я буду спать спокойно, — засмеялась Джинни, впрочем, обдумывая то, как точно попала в цель Полумна. Непонятно, что за силы владеют мозгом Луны Лавгуд, но она зачастую видела суть вещей без прикрас. Луна была настолько естественной, что язык развязывался сам собой, словно подсознание знало: Лавгуд не разболтает, а если и так, то ей никто не поверит, — Я и Драко Малфой — это как другая Вселенная, где всё вверх дном. Он не кажется надежным. Да и мне бы не хотелось всё усложнять. Гарри и Рон недавно приревновали Гермиону к Малфою, и это было очень бурно и неприятно. Я вдруг поймала себя на мысли, что не хочу испытать это, — невесело признала Рыжая, взволнованно теребя край квиддичной формы, — Вряд ли что-то выгорит. — Это как решиться уехать на пять лет в Занзибар, — понимающе отозвалась Луна, — Ради поиска волосатых рогоножек, приносящих удачу и богатство. — Я думала, что удачу и богатство приносят лепреконы, — улыбнулась Джинни. — Ну что ты. Это же сказки. Кто верит в лепреконов? А волосатые рогоножки существуют, но на их поиски нужно потратить пять лет, чтобы проследить весь их жизненный цикл. А вдруг не повезет? Это риск. В любви всё точно так же. Возможно, это самый большой риск в твоей жизни. Я составила несколько гороскопов совместимости, вывела нумерологические формулы, даже звездную карту составила — всё то, что поддается логике. Оказалось, что мы с Роном не подходим друг другу, мы ведь такие разные. И я знаю, что многие так и думают. Но стоило отбросить тот факт, что бронепузаны и хлестоволки не могут обитать в одной среде и надеть спектральные очки, чтобы взглянуть на мозгошмыгов, и мне открылась совсем иная картина. Понимаешь? — С трудом, — признала Джинни. — Ладно. Это Вселенский заговор, я думала, ты знаешь. В нас так усиленно закладывают понятия о том, кого нам нужно любить, с кем дружить, что есть, во что верить, что мы, сами того не ведая, становимся заложниками своей жизни. Мы хотим, чтобы нас одобряли. Посмотри на меня, я выбрала другой путь, потому что самое странное желание — это стремление всем понравиться и угодить. Это утопия. Это как верить в то, что жизнь протекает только в одном измерении. Многие так узколобы, что принялись бы меня высмеивать, но не ты. Ты в состоянии это принять, сбросить свои оковы и рискнуть, чтобы стать счастливой. А иначе можно проснуться в один серый день и понять, что ты глубоко несчастна, — просто сказала Луна, глядя на притихшую подругу, — Несчастна и одинока, словно самый обычный морщерогий кизляк. И пускай Джинни потребовались определенные усилия, чтобы пропустить через себя это словесное безумство, ей, как ни странно, стало очень спокойно. — Спасибо, ты — настоящая подруга. Рону очень повезло, я это вижу сейчас, как никогда. Почему ты не с ним, кстати? Вы сейчас стали совсем неразлучны. Гарри даже начал ворчать по этому поводу, — Джинни постаралась передать ей всю благодарность за эту поддержку, в которой она нуждалась. Но говорить дальше о своих чувствах ей не хотелось. Было страшно потерять это внезапно обретенное равновесие. — Каждому мужчине нужна свобода, особенно такому, как Рон, — мудро заметила Луна, изрядно повеселив гриффиндорку. Луна Лавгуд — эксперт по отношениям, это… необычно и забавно, — Я создаю условия, чтобы не испытывать на прочность нашу зону комфорта. Тем более, тебе я была нужна гораздо больше, — не спрашивала, а утверждала когтевранка, — Как Гермиона? Я хотела навестить её, но Мадам Помфри сказала, что к ней нельзя. — Да, мы не знаем, кто хотел её отравить, поэтому директор не позволяет нам видеться. Может, позже. Когда… когда она поправится, — Джинни отвела глаза, глядя куда-то поверх возвышающихся колец. Врать Луне было неприятно, но она дала слово. — Она обязательно поправится, — безмятежно заметила Луна, — Профессор Снейп защитит её любой ценой. Даже удивительно, что в нем столько нежности к ней. Это очень романтично. Джинни неверяще уставилась на подругу. Да, Луна Лавгуд часто говорила что-то странное. Да, её предположения порой доводили до слез, выступающих от смеха. Но это было… — Омерзительно. Луна, ну о чём ты? Профессор Снейп и Гермиона? Он же наш преподаватель и мрачный тип, а ещё он вдвое старше и попросту мерзавец, каких поискать. А Гермиона — умница и… Ты ведь это несерьезно, — Джинни втайне порадовалась, что закончила с завтраком какое-то время назад. Профессор Снейп всегда казался ей бесполым, как и любой другой преподаватель, и представлять его с Гермионой было слишком для её фантазии. — Зато он очень сексуальный, — невозмутимо заметила Луна, — Я чисто по-женски понимаю нашу Гермиону. Мне казалось, что она слишком рациональная для того, чтобы стать свободной от навязанных нам устоев. Но оказалось, что чувства — это удивительная вещь, способная открыть нам новые горизонты. Ты не находишь? Просто посмотри, как он смотрит на неё. А как он подлетел к ней в Большом Зале, как был шокирован, а после унес её подальше от взглядов зевак, — мечтательно перечисляла Полумна, — Это удивительно, но, если посмотреть на всё под другим углом и, конечно же, надеть спектральные очки… — Куда без них! — Да. Мозгошмыги не умеют лгать, Джинни. О, а вон и ребята. Тебе, наверное, пора. Я посмотрю за вашей тренировкой, — мгновенно переключилась Лавгуд на гриффиндорцев, вышедших на поле. — До встречи, — откликнулась Джинни, направляясь вниз по ступенькам. Диалог с Луной был отрезвляющим, но очень странным. Главное найти во всем этом рациональное зерно, отметая всё лишнее. Гермиона и Снейп. Ну, вот как такое можно выдумать?!

***

— Ситуация хуже некуда. Когтевран не на шутку разогнались в этом сезоне. Чжоу набрала очень сильную команду и нашла какой-то ключ к успеху, — Гарри расхаживал перед командой, укрывшейся в тени трибун от солнца, — Мы разгромили Пуффендуй, но это не наша заслуга. У них состав ни к черту, это не считается. — Думаешь, нам нужно было сделать больший задел? — поинтересовалась Кэти Белл, — Это была первая игра. Откуда нам было знать, что Когтевран будет наступать на пятки? — Тем более нашим главным соперником всегда был Слизерин, — отозвалась Демельза Робинс. — Кстати, о Слизерине, — вмешался Рон, — Когтевран выиграл у Слизерина с перевесом всего в десять очков. Харпер как-то умудрился схватить снитч, да он ему сам в руку прилетел. И это при том, что Малфой был… в больничном крыле, — вовремя спохватился Рон, — Так что Слизерин остается основным конкурентом. — Просто ставки выросли, раз Когтевран присоединился к гонке. Про Пуффендуй можно забыть. Следующая игра только в феврале, слизеринцы их раскатают, — добавил Джимми Пикс. — Да и холодно уже тренироваться, — пожаловался Ричи Кут. — Пока погода позволяет, мы будем тренироваться, — отрезал Гарри, — Я отстану от вас только вместе с первым снегом, не раньше, — отозвался их капитан, — Меньше разговоров, больше дела. Пикс, Кут, работаете вместе с Демельзой и Кэти, пытаетесь сбить их с метел. Рон, ты на воротах. Джинни, ты со мной. Будем охотиться за снитчем, который выпустит кто-то из ребят. И я не должен знать, кто это будет, — предупредил он охотников и загонщиков, — Джинни, не давай мне спуску. — Размечтался, — хмыкнула девушка, запрыгнув на метлу, — Почему я всегда ассистирую тебе? –посетовала она, — Не боишься, что разучусь квоффл держать? — съязвила Рыжая. — У тебя лучшая реакция, тем более, ты была Ловцом в прошлом году и выиграла. Дважды. А может я просто предвзят, и мне нравится с тобой летать, — улыбнулся ей Гарри, отталкиваясь от земли. И они полетели, гоняясь друг с другом наперегонки. Впрочем угнаться за «Молнией» было практически невозможно, приходилось подрезать Героя и совершать обманные маневры. Судя по взглядам, которыми её награждал Гарри, он был одновременно и возмущен, и восхищен. Второе всё-таки перевешивало, и они продолжали лететь, стараясь подавить рефлексы и не смотреть в сторону охотников, чтобы ненароком не увидеть, как кто-то из них выпускает маленький золотой шарик. Полеты были её стихией. Она не боялась скорости, высоты и столкновения с бладжером. Джинни нравилось, как обостряются инстинкты, выключается режим самосохранения и ветер шумит в ушах. Невольно она залюбовалась Гарри Поттером, выписывающим мертвую петлю неподалеку. Это была, несомненно, и его стихия тоже, даже лицо становилось каким-то расслабленным, умиротворенным. Ей казалось, что влюбиться в Гарри Поттера было самой глупой идеей. Но у жизни своё чувство юмора, и сейчас гриффиндорка многое бы отдала за тот трепет, дрожащие руки и невозможность выдавить из себя мало-мальски длинное предложение при виде скромного, доброго, родного парня с невозможно зелеными глазами. Но сердце было иррационально и отозвалось ровным биением, нитевидной лентой повисшей в воздухе. Её влюбленность в Гарри Поттера просто сошла на нет. Не исчезла, но трансформировалась в то, что можно назвать дружбой, симпатией, доверием, уважением. Не влюбленностью. Наконец-то, полгода назад, она смогла увидеть в Гарри то, что видел в ней он: она была сестрой его лучшего друга, а он был просто Гарри, друг семьи и, по совместительству, Герой. Героизм. Это сильное слово, у которого есть много положительных и отрицательных черт. Но Гарри удалось взять только хорошее. Хороший. Да, наверное, именно так можно охарактеризовать этого парня. Тяжело не заметить его скромность, смелость, способность сострадать, сопереживать, ценить людей и любить. Гарри Поттер был шкатулкой с двойным дном: открытый и простой, но далекий и непонятный одновременно. Прибавить к этому маленькие ямочки на щеках, зеленые выразительные глаза, подтянутое тело — честь и хвала квиддичу — и получается идеальный объект для первой влюбленности. Какая девушка устоит? Эгоизм. Драко Малфоя это слово характеризует целиком и полностью. До недавних пор Джинни видела в нем только плохое. Плохой. Это тоже слово с подтекстом. Драко был заносчив, самоуверен, нахален, эгоцентричен, а главное, по-настоящему зол. Но у зла есть и притягательная сторона, это глупо отрицать. Было какое-то опасное, захватывающее, сродни адреналину, чувство, возникающее в словесных перепалках и стычках. Было что-то запретное и томное в его угрозах и откровенных взглядах. Если Гарри был шкатулкой, то Драко был сундуком Грюма на дюжине замков. Это бросало вызов, а злой мальчишка, при ближайшем рассмотрении, оказался совсем не таким уж зловещим, скорее потерянным и не лишенным сострадания и сочувствия. Её внутренне чутье кричало о том, что, если копнуть глубже, то есть шанс раскопать горшочек с золотом… или драконьим навозом. Тут уж как повезет. Прибавить к этому бледную тонкую кожу, серые холодные глаза, пронизывающие насквозь, подтянутое тело — честь и хвала квиддичу — и получается идеальный объект для головной боли. Какая девушка устоит? От попытки провести сравнительный анализ Джинни отвлек резкий маневр Гарри, ушедшего в прямое пике. Конечно, за своими размышлениями она даже не пыталась высмотреть снитч, продолжая висеть на хвосте у Гарри, чтобы, в случае чего, быть поблизости. Краем глаза она заметила темное пятно, приближающееся к ней, и взяла резко вправо, успев увернуться от бладжера, просвистевшего в нескольких сантиметрах от неё. Видимо, Кут и Пикс решили усложнить задачу своему капитану, потому что преследовали их с дубинками наперевес, ухмыляясь. О да, Гарри это оценит. Впрочем Джинни почувствовала настоящий азарт, когда метко пущенный Пиксом бладжер заставил Поттера сойти с курса и дал им шанс сравняться. Земля была близко, девушка даже могла разглядеть траву на поле, но Гарри не думал останавливаться, протягивая руку за снитчем. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы принять решение, рвануть метлу на себя и выровнять её буквально в полутора метрах над землей. Снитч был слишком низко, и Гарри знал это. Знал, но не сдался, не дал им возможности выждать другой момент. Брюнет молниеносно схватил вожделенный мяч, одновременно пытаясь затормозить, и, на его удачу, «Молния» сделала невозможное, приняв параллельное положение относительно поля в нескольких сантиметрах. Но скорость была такой большой, что парня швырнуло вперед и он не смог удержаться на метле. Джинни оставалось соскочить с метлы и подбежать к распластавшемуся Гарри, который, впрочем, быстро сел и взмахом руки дал понять обеспокоенной команде, что с ним всё в порядке. Падения на тренировке не были редкостью. Квиддич — контактный вид спорта. Но она-то всё видела, поэтому вид улыбающегося Поттера здорово её разозлил. — Совсем умом тронулся? — накинулась она на него, — Ты мог разбиться! — Да брось, я знал, что смогу выправить метлу, — беспечно отозвался Гарри, поглаживая трепыхающийся снитч, всё ещё зажатый в руке. И Джинни стало совсем нехорошо. Она ему не поверила. — Ты — очень плохой лжец. Говорю как человек, проживший долгие годы бок о бок с близнецами. Ты что, хотел разбиться? Зачем, Гарри? — Джинни схватила его за локоть, не давая ему шанса уйти. — Нет. Черт, ты не так всё поняла, Джин. Я просто хотел поймать этот идиотский снитч, — запальчиво возразил он, — Это всё, что я могу сейчас, — невесело добавил он. — Это же тренировка, а не матч. «Любой ценой» — это лозунг прошлых лет с Вудом во главе. Какая разница? — напирала она, — Я тоже переживаю, Гарри. Я тоже её люблю, — и вспомнив, как её подбодрила Луна, Джинни сделала попытку, — Ты должен верить в хорошее и не замыкаться в себе. Гермиона устроила бы тебе взбучку за такое поведение. Так ты ей не поможешь. Попробуй посмотреть на всё под другим углом. Герм борется, и Снейп найдёт выход и сварит чертово зелье. — Ты давно у неё была? Не отвечай, она постоянно занята или слаба, а может, не хочет нас видеть. Вчера я смог поговорить с ней минут десять, и это словно не она: такая спокойная, рассудительная и безразличная. «Я приняла это, Гарри. Смерть — это не конец», — зло передразнил он, — А я молчал там, как полный идиот, словно на меня наложили Силенцио. Потому что на неё напали из-за меня, и если она умрет, то зачем это всё? У меня никого не осталось, люди гибнут вокруг. Все ждут, когда же Мальчик-Который-Выжил совершит чудо на их глазах? А я просто подросток, у которого неплохо получается ловить снитч. Вот этим я и занимаюсь, потому что больше ничего не могу, — говорил Гарри, с тоской глядя на замок. — Нельзя нести такое бремя в одиночку, Гарри. Люди погибают не из-за тебя, а в борьбе за свою свободу. Тебе нужно сбросить эти оковы нравственности и перестать оправдывать чьи-либо ожидания. Ты никому и ничего не должен, — взволнованно, почти полушепотом, закончила Джинни. — Оковы? Что для тебя оковы? Мои — это Волан-Де-Морт, и я сброшу всё только когда этот мутант сгинет, а люди, которых я люблю, будут в безопасности, — пожал плечами Гарри и направился к другому концу поля, чтобы закончить тренировку. К ней вдруг пришло простое осознание и принятие. Гарри — самый удивительный человек, которого она знает, но ей никогда не понять масштабы его бремени. Так вышло, что он разделил его не с ней и уже никогда не взвалит это на кого-то, кроме Рона и Гермионы. А она – не та девушка, которая отсиживается в тылу и ждёт любимого дома. Поттер прав, у них разные «оковы». Её место в гуще событий, ей нужен равноправный партнер, который разделит с ней всё, будет нуждаться в ней и сможет принять и не препятствовать. Ей не нужен Герой, ей нужна родственная душа. А к кому тянется её душа, она знала и без всяких сравнений и глупых анализов.

***

Смотреть в непроницаемые черные глаза Профессора Снейпа было тем ещё испытанием. Вот жуть. Моргнул бы хоть. Но Северус Снейп лишь беспристрастно смотрел на рыжеволосую девушку перед собой. — Мисс Грейнджер сейчас… недоступна, — пожал плечами декан Слизерина, — Вам лучше зайти в другой раз. — Мы все беспокоимся, сэр. Гермиона не общается ни с кем из нас, — набралась смелости Джинни. Не уходить же ни с чем, — Может быть, вы попросите её увидеться хоть с кем-нибудь из нас? — Я похож на сову, Мисс Уизли? — поднял бровь профессор, — Если я согласился на присутствие Мисс Грейнджер в моих личных покоях, это не значит, что я взял в довесок её друзей. Мистер Поттер удостоился вчера аудиенции, насколько я знаю. Стоит ли винить вашу подругу в том, что ей не хочется видеть ваши жалобные и не к месту скорбные лица, Мисс Уизли? — хмыкнул Снейп, опуская голову к своим пергаментам так, словно их разговор окончен. Как бы не так. — Гарри переживает, говорит, что Гермиона стала отстраненной и… смиренной. Боюсь, что у неё депрессия, сэр. Это на неё совсем не похоже. Я знаю, что вы заботитесь о её физическом здоровье, но вряд ли вы взвалите на себя в довесок её душевные проблемы, — огрызнулась Джинни и прикусила язык, гадая: «выставит или снимет баллы?». — Туше, Мисс Уизли, — медленно произнес зельевар, задумчиво постукивая пером по столу, — Хорошо. Приходите завтра в пять вечера. Мисс Грейнджер нужно выбраться на свежий воздух. И да, захватите мантию Поттера, вашу подругу не должны видеть. В конце концов, душевное здоровье Мисс Грейнджер лежит не в моей области, и не в моих интересах, но, если проблема имеется, то это мешает мне в достижении успешных результатов по физиологической части, — усмехнулся он, — Не смею вас задерживать, — поставил Снейп точку в разговоре. Джинни только кивнула и выскользнула за дверь, опасаясь, что Снейп передумает. Он, конечно, гад, но, вроде как, помог. Когда ноги сами принесли её в подземелья, гриффиндорка даже не надеялась на успех. И мысль о том, что она сможет поговорить с Гермионой и решить недопонимание в их отношениях, принесла огромное облегчение, словно она наконец-то выбрала правильный путь и стала узнавать в своих мыслях прежнюю себя. Теперь осталось уйти незамеченной, потому что это подземелья. Потому что это логово слизеринцев. Потому что, с её удачей, вероятность встретить Драко Малфоя была велика и, самое страшное — соблазнительна. Но удача была не на её стороне. — Посмотри, кто у нас тут, Дафна. А ты говоришь, дело в этом идиоте Хагриде и его нюхлерах. Навозом пахнет, потому что нас посетила рыжая оборванка, — Панси Паркинсон, видимо, возвращалась с обеда с Дафной Гринграсс и, конечно, не смогла пройти мимо. — Да, вижу. Ты была права. Наша Королева, если ты не в курсе, — вторила ей блондинка. — Н-да? Так вроде бы Рон Уизли — наш король, герой, перед кольцами дырой… Ну, ты помнишь, — глумилась Паркинсон, пока Джинни с поднятой бровью ожидала окончания этой сценки. — Рон — наш некоронованный король, а вот маленькая ведьмочка стала королевой бала и даже не потрудилась подняться за короной. Не королевское это дело, столько дел, столько дел, — трагичным шепотом закончила блондинка. — Закончили? — поинтересовалась Джинни, пытаясь обойти парочку, но наткнулась на Паркинсон, перегородившую ей дорогу, — От зависти появляются морщинки... Вооот здесь, — девушка со всей силы ткнула Паркинсон в переносицу, заставив ту брезгливо отшатнуться. — Завидовать? Тебе? Да ты просто гриффиндорская подстилка Поттера, — выплюнула Панси, складывая руки на груди и не собираясь уступать дорогу, — Или ты подстилка Корнера? — Нет, Томаса, — поправила Дафна, — Корнер был в прошлом году, это уже забытая песня. Спорим, на тебе уже клейма негде ставить, Уизли? Поэтому ты и переметнулась на парней с нашего факультета? — Ах, Гринграсс, не мерила бы ты людей по себе. Если ты трахаешься со всеми — это ещё не значит, что у нас с тобой много общего, — улыбнулась ей Джинни, пытаясь совладать с гневом, поднимающим свою голову где-то в глубине её души. Она не должна уподобляться этим стервам. — Как грубо, — фыркнула Дафна, — Но вообще, я не в претензии. Мои интересы ты не задела. Я больше вступаюсь за подругу. Драко Малфой — это её вотчина, а твои сальные взгляды не остались незамеченными, Рыжая, — Панси только наградила подругу сердитым взглядом, — Меня больше интересует, кого ты ограбила, чтобы купить это платье? — Спорим, твоей мамаше пришлось заложить ваш курятник для этого? Предатели чистокровных, да вы хуже грязнокровок. Вы — крысы, которых нужно истребить, чтобы не перебежали на другую сторону баррикад, — глумилась Панси, выхватывая палочку в ответ на резкий выпад Джинни, наставившую свою палочку в сторону слизеринок. — Так-так-так, — протянул знакомый, растягивающий гласные звуки, голос, от которого Джинни испытала смешанные чувства, — Блейз, ты только глянь, девчонки драться собрались. — А ты хотел остаться на десерт. Смотри, что мы могли пропустить, — ухмыльнулся Забини, появляясь из-за поворота в компании Драко Малфоя, — Панси, Джинни, — улыбнулся ей мулат, как старой знакомой, полностью игнорируя присутствие блондинки, — Что не поделили, девушки? Мы можем вас рассудить, — веселился Забини. Одно было понятно точно — потасовки не будет. Не сегодня. — Я всего лишь спрашивала, что Уизли сделала такого, что вы оба с ней танцевали, — хмыкнула Панси, надувая губы, — Считаешь её красивой, Драко? — переключилась брюнетка на Малфоя, теряя интерес к гриффиндорке. — Просто хотел позлить тебя, милая, — усмехнулся Малфой, не глядя на Джинни, — Не надо было устраивать мне истерику при всех. — И ту вазу кидать в тебя тоже не стоило, — предположил Блейз. — Да. И Нотту досталось ни за что, — поддакнул Драко. — Ну, переспал ты с Сэнди… — С Мэнди, — поправил Драко. — А, да. Сэнди была до или… — Павлины, — фыркнула Дафна, обходя Блейза и беря Драко под руку, — мы просто возмущены, что Уизли стала королевой. Да ещё и это платье. Пытаемся выяснить, у кого она его украла. — Платье подарил мне Драко, — решила вмешаться Джинни, думая о том, что он предпримет. Не то чтобы она хотела поставить его в идиотское положение, но придется ему это пережить. — Да ты совсем сдурела, Рыжая, — неверяще уставился на неё Малфой, — Я бы тебе и милостыню не подал, — с отвращением заметил он под довольное хмыканье слизеринок, — Видно, корона окончательно вскружила тебе голову. — Странно, в записке было написано, что оно от тебя, — не отступала Джинни. Было бы обманом сказать, что она не разочарована. — Ладно, я поставлю точку в этом вопросе. Это платье было моим подарком, — вмешался Блейз, и по его взгляду Джинни поняла: «Он знает», — Хотел произвести на тебя впечатление, но решил подстраховаться на случай, если ты скучная особа. Мои опасения не оправдались — ты очень даже ничего, Уизли. Посидим у Мадам Паддифут как-нибудь? — улыбнулся мулат, ненароком бросая взгляд на Малфоя, который глядел на друга со смесью сомнения и отвращения. — Почему бы и нет. В ближайший поход в Хогсмид, — улыбнулась Джинни как можно шире, надеясь, что улыбка получилась томной, а не хищной. Уж очень хотелось стереть эту ухмылку с лица блондина, а ещё лучше врезать, как следует, по этому холеному, лживому лицу труса, — Могу идти? — насмешливо спросила она у слизеринцев, потерявших к ней интерес. Панси со злостью смотрела на руку Дафны Гринграсс, покоящуюся на сгибе локтя Драко Малфоя. Сам Малфой старался всё так же не смотреть в сторону рыжеволосой гриффиндорки. Дафна пыталась делать вид, что безразличие Блейза нисколько её не задевает, а Забини наслаждался комедией положений. Поэтому девушка спокойно обогнула процессию, чтобы скрыться за поворотом и дать волю злости, до боли сжимая кулаки, чтобы не вернуться и не испортить всё. Ты выше этого, Джинни Уизли. Тем более их четверо, а ты одна. Лучше выследить их всех поодиночке, начиная со смазливого блондина. Недаром Летучемышиный сглаз — это её сильная сторона.

***

Он поймал её. Не бросился за ней сразу же. Выждал. Наверное, обеспечил себе алиби. Выследил. Да, это в его духе. Она шла из библиотеки, в которой провела остаток этого сумасшедшего дня. Ей нужен был план, нужно было противоядие от того яда, который струился по её венам; какой-то инструмент, способный вырвать из головы Драко Малфоя. Он хозяйничал в её голове, имел ужасную власть одним своим презрительным взглядом рушить всё светлое, что было до этого. Вся её решимость, все демоны, от которых она, как ей казалось, избавилась, вернулись, чтобы снова оголить её нервы, снова сделать уязвимой. Поэтому, поравнявшись с кладовой для метел, Джинни совсем не удивилась, увидев в дверном проеме слизеринца, жестом руки приглашающего её зайти. Она даже не сопротивлялась, ей нужно было покончить с этим. — Не боишься, что нас увидят? — хмыкнула Джинни, пытаясь отодвинуться подальше от Малфоя, что было попросту невозможно из-за отсутствия места как такового. В комнате метр на метр хранились повидавшие жизнь метлы и вековая пыль. — Нет, я наложил Отталкивающие чары. Что это было, Джинни? — устало спросил он, пытаясь перехватить её блуждающий взгляд. — Эти ведьмы вывели меня из себя. Ты просто попался под горячую руку. Ничего личного, Драко, — издевательски произнесла она его имя, предательски отозвавшееся дрожью по всему её телу, — Было интересно, как ты выкрутишься. К счастью, Блейз спас твою шкуру. Очень мило с его стороны, кстати. Передавай ему от меня воздушный поцелуй, — съязвила она, громко чмокнув губами, имитируя звук поцелуя. — Не смей заигрывать с Забини, кстати, — зло заметил блондин, хватая её за предплечье и легонько встряхивая, — Не шути так со мной, поняла? Я тебе запрещаю, — тихо, но четко цедил он. Кажется, это правда злило его. — А ты ведь злишься, — удивилась девушка, — Тебе-то какое дело? Ты бы и милостыню мне не подал, — выплюнула она, — Надеюсь, Панси тебя хорошенько отблагодарила своим грязным ртом, — дала она волю своему раздражению и боли. — О, как мы заговорили. Ревнуешь, дорогая? Что именно тебя задевает? Или ты уже предъявила на меня права? — саркастично поинтересовался он. — Нет! — огрызнулась Джинни, пытаясь выдернуть руку. — Как интересно получается. Мы ведь друг другу никто: пофлиртовали немного, пообнимались, ты романтично обслюнявила мне грудь, пока спала. Мой обычный вторник, Рыжая, — насмехался он, а девушка пыталась отгородиться от этого, не сорваться, не показать, как же больно и как точно его слова пронзают сердце стальными иглами, — Я тебе ничего не обещал, ты мне тоже. Так что же нас с тобой не устраивает? — у неё не было ответа, — А я тебе скажу, Уизли. Ты хочешь меня. — Бред, — презрительно скривила губы она, надеясь, что он разглядит её потуги в полутьме каморки, — Так ты поэтому затащил меня в подсобку? Надеешься потрахаться? У Панси что, критические дни? Или сегодня твой обычный вторник, день для экспериментов? Можешь не мечтать. — Ну, я подумал, раз ты мечтаешь о сексе в раздевалке Слизерина, то кладовая для метел может сойти, — хмыкнул он, улыбаясь развязной улыбкой, — Мётлы есть, слизеринец тоже, я даже галстук взял, — показал он ей скомканный клочок ткани, лежащий в кармане брюк, — У меня с собой ещё кое-какой реквизит. Я даже снитч стащил, — покаялся Малфой. — Ты забыл, что в моих фантазиях фигурируешь не ты, — припомнила Джинни своё оправдание, так опрометчиво брошенное, казалось, ещё в прошлой жизни, — Мне нужен Забини. Мой типаж, знаешь ли. Может, сбегаешь за ним? — глумилась она. — Как знал, Рыжая, — зло прищурил глаза слизеринец, словно что-то прикидывая, — Надел на всякий случай, — ответил Драко, задирая кофту, под которой оказалась квиддичная форма с фамилией Забини и номером шесть на ней, — Я знаю, что ты хочешь меня подразнить. Я даже одобряю это. Но, клянусь, если увижу как ты обжимаешься с Блейзом, то превращу твою жизнь в ад, — угрожал он, — Я не делюсь с друзьями тем, что принадлежит мне, — жестко припечатал он, придвигаясь ближе. — Я — не вещь, Малфой. — Нет. Ты личность и всё такое, додумай сама. Но факта это не меняет. Ты — моя, — нагло ухмыльнулся он, перехватывая её руку, которой ей так хотелось заехать по его наглой физиономии, — Тяжело бороться с запретным плодом, да? Да брось, я вижу это постоянно. Тебе нравится то, что я — подонок. Тебе даже нравится, что я вел себя сегодня как обычно: оскорбил, не поддался на провокацию, не защитил тебя. Хорошо, что я оправдал твои надежды. А что если бы я признался, что платье от меня. Представляешь? Дафна и Панси разнесли бы это по всей школе. Как отреагировали бы твои дружки, твоя семья? Молчишь? Потому что ты тоже не готова делать нас достоянием общественности, потому что всё ведь может рухнуть завтра или послезавтра, — Драко придвинулся ближе, отрезая ей путь к отступлению. Как будто она могла, — Кто-то запутался, Уизли. Пора стать большой девочкой и решить для себя, чего ты хочешь. То есть, ты, конечно, хочешь меня, всего: с моим сарказмом, злыми шутками и подначками. Но ты же умница, Рыжая, ты же знаешь, что там есть не только это. Хорошего тоже предостаточно. Не прям чтобы много, но тебе хватит, я ручаюсь. И если выгорит, если сможем, то тогда и будем решать. Что скажешь? — спросил он, прижавшись вплотную, лишая её всех заготовленных доводов. Как можно думать о чем-то, тем более, отвечать в такой ситуации? Поэтому она призвала остатки той злости, которая не успела раствориться под напором и обаянием блондина. — Моя очередь, — выдохнула она, — Красиво говоришь, даже местами логично. Часто практикуешь такое с девушками? Томный взгляд, побольше напора в голосе и убежденность в своей правоте? Да, я не знаю, хочу ли вводить тебя в свою жизнь. Ты прав. Ты меня привлекаешь — это физиология, тут надо сказать спасибо твоим генам, но я совсем не знаю тебя, не знаю какой ты, не знаю твои намерения и мысли. Не хочу ошибаться, — прошептала она, глядя в необычайно серьезные серые глаза, — Не хочу становиться в очередь за Панси, Дафной, Сэнди, Мэнди, Вэнди. Ты меня понимаешь? — Никто из нас не будет первым друг у друга, — засмеялся Малфой, — Твоя ревность не к месту. Но если ты решишь рискнуть, я пойду на этот эксперимент. Попытаюсь пожить в моногамии, — тяжело вздохнул он, словно нехотя, — Это будет очень тяжело. Но если увижу ещё раз, как ты хлопаешь ресницами в сторону Блейза, то клянусь, превращу тебя во что-нибудь неодушевленное и спрячу где-нибудь на грядках Хагрида, — а его действительно задело. — Услышу о твоих любовных подвигах — забудь, что вообще знаком со мной. Я — девочка хорошая, воспитана строго, — съязвила Джинни, начиная понемногу задыхаться в спертом воздухе замкнутого пространства. — Принято, правильная ты моя. Ты признаешь, что с ума по мне сходишь, — выдвинул он условие. — Чтоо?! Не мечтай. Мерлин, как жарко, — попыталась вздохнуть она. — А я о чём! — Да не из-за тебя, дубина. Здесь дышать нечем, дело тут не в твоём горячем теле и руках, и… Черт, — сбилась она с мысли, начиная паниковать от того, насколько близко к неё его глаза и губы, — Что ты делаешь? — Ну, договор обычно скрепляют кровью или поцелуем. Для начала поясню, я не хочу с тобой встречаться. — Чудесно! — Не перебивай меня, женщина. Я не хочу тебя знать, Уизли, не хочу связываться с твоими друзьями и семьей. Я видеть тебя не хочу. Не хочу, чтобы ты мне снилась в неприлично коротких шортах и чертовом гриффиндорском галстуке. — Ого. — Именно. Я не хочу этого. Но мне это нужно, Уизли. У тебя нет выбора. Ты мне нужна, даже если это путь к разрушению. Малфой неторопливо наклонился, прижимаясь своими губами к её губам, словно спрашивая разрешения. Он не торопился, не сминал её губы, не пытался засунуть язык в горло. Иными словами, он не имел ничего общего с мальчиками-подростками, с которыми ей доводилось встречаться раньше. При всей своей колючей натуре и нахальных замашках, он был нежным, заботливым, чувственным, а его губы мягко, но уверенно заставляли исчезнуть любые мысли в её голове, которая шла кругом. Наверное, она удержалась на ногах только благодаря метлам позади неё, за одну из которых ей пришлось ухватиться, чтобы не потерять равновесие. — Только не улетай, ладно, Уизли? — хрипло пробормотал он, с сомнением покосившись на метлу, — Признай, что я лучше Забини. — Ладно, — прошептала она, впиваясь в его губы. Она не собиралась строить из себя томную девицу. Не сегодня. Его поцелуй перерос в дразнящий, нетерпеливый, страстный. Было совсем неважно, что он говорит, его язык тела говорил ей совсем о другой грани это странного парня с такими мягкими и чувственными губами, уверенными руками, скользящими по её спине, и сильным телом, подстраивающимся под её изгибы. Она не знала эту его сторону, но рискнула. Потому что, как сказал один мудрый человек: «Ты в состоянии это принять, сбросить свои оковы и рискнуть, чтобы стать счастливой. А иначе можно проснуться в один серый день и понять, что ты глубоко несчастна». И, растворяясь в чувстве его губ на своих губах, упиваясь его властным «моя», она обрела себя и некую веру в то, что всё обязательно получится, иначе придется трансформировать его во что-то неодушевленное и закопать на грядках у Хагрида.