Сплетая время

      Я помню ее. Помню так, будто видел ее не только в тот день в небе над Токио. Помню, как она раскололась надвое и во все стороны от нее по небу рассыпались разноцветные искры осколков. Все это казалось чудесным сном. Это было по-настоящему завораживающее зрелище!       Кажется, с того самого дня все в моей жизни пошло по совершенно иной дороге. Сначала та девчушка в метро, потом комета… По непонятным причинам я был буквально околдован этой кометой! Я читал статьи, с жадностью поглощая любую информацию, связанную с этим происшествием. История и правда была невероятной: ее осколок стер с лица земли целый городок, но почти все его жители каким-то чудесным образом выжили. По странному стечению обстоятельств мэрия проводила учебную тревогу, и благодаря этому жертв удалось избежать. Многие говорили, что кому-то удалось предсказать ту катастрофу, и по интернету поползло множество слухов. В те дни я читал об этом запоем. До сих пор не могу понять, что же меня так привлекало в этой истории — у меня ведь даже знакомых не было в этом городишке.       Иногда мне кажется, что все эти удивительные события в моей жизни как-то друг с другом связаны. Не то чтобы я верил во всякую там мистику… но временами я вспоминаю слова, уже и не помню кем сказанные: «Нити в шнурах сплетаются, принимая самые разные формы, спутываются, перекручиваются, иногда распускаются, рвутся… а потом их сплетают вновь. Эти шнуры — Мусуби. Плетение шнуров Мусуби и есть само время». Иногда мне кажется, будто с той самой кометы на протяжении многих лет я иду, ведомый странным чувством. Ищу кого-то или что-то, но никак не могу найти. Будто эта тонкая ниточка, этот едва заметный плетеный шнурок постоянно ускользает из моих рук.       Да… иногда я словно проваливаюсь в странный сон. В нем я вижу этот ярко-красный плетеный шнур, вьющийся прямо передо мной, пробегая меж моих пальцев и устремляясь куда-то вперед, в пустоту. Время от времени перед моим взором возникают странные картинки, будто нарисованные, но до невероятного реалистичные. Мне они всегда кажутся смутно знакомыми, будто я их уже видел ранее. И отчего-то я совершенно не помню их содержания.

Но я всегда знал, что будет что-то там, когда наши жизни придут к общему концу.*

***

      — Надо сходить на еще какую-нибудь свадебную ярмарку.       — Да все они одинаковые.       — Говорят, синтоистские свадьбы тоже хороши.       — Ты же всю дорогу бредила часовнями!       Таки сделал очередной глоток кофе и поставил стаканчик на стол.       — М-м… и кстати, Тесси…       Парень вздрогнул, услышав смутно знакомое имя, и украдкой оглянулся на сидящую за одним из столиков пару.       — Давай ты к нашей свадьбе побреешься, а я на три кило похудею?       — Питаясь одними тортиками?       — Ну вот прямо завтра и сяду на диету.       Таки проводил уходящих из кофейни парня с девушкой растерянным взглядом. Ему казалось, что ее имя он тоже знал, но отчего-то не мог вспомнить. Он раскрыл левую ладонь и долгое время не мог отвести от нее взгляда. Будто надеясь на какое-то чудо. Словно имя, которое так и вертелось на краешке сознания, проступит на коже, развеяв некую страшную тайну.

Для встречи нашей искать твое имя я уже бегу.*

***

      Странное чувство посетило ее в тот день. Идя по улицам вечернего Токио, укрываясь под зонтом от легкого снега, Мицуха почувствовала странный укол в груди. Будто сердце защемило, а потом забилось еще быстрее. Она остановилась в нерешительности и лишь потом осмелилась обернуться. Но ничего не увидела, кроме спины высокого парня, только что прошедшего мимо нее.       Восемь лет прошло с тех самых пор, как ее небольшой городок оказался стерт с лица земли осколком кометы. Много воды утекло. Храм Миямидзу, который они с семьей хранили все это время, оказался разрушен. «Нити порвались, — сказала тогда бабуля. — Но наступит время, и они сплетутся вновь. Помни, Мицуха, шнуры — это Мусуби, а Мусуби есть само время…»       Она сама помнила тот страшный день будто в странном сне. Помнила, как бежала куда-то, как пыталась вспомнить кого-то, кого очень сильно не хотела забывать, но все равно забыла. Помнила, как, упав на дорогу, она со слезами на глазах открывала свою ладошку в надежде найти там забытое имя, но находила там лишь написанную неизвестно кем фразу. «Я тебя люблю», — писал ей кто-то черным маркером, неровным почерком, словно в последний момент передумал, что именно написать. А она даже его имени вспомнить не могла.

Мицуха, быстрее, беги оттуда, пока не упала комета!

      Она отчетливо помнила тот момент, когда сверкающий осколок кометы столкнулся с землей. Все содрогнулось от страшного толчка, грохот заполнил всю округу. Ударная волна сметала все на своем пути: деревья, горы, дома, машины, мосты, даже воду, — поднимала в воздух пыль, комья земли и обломки. Жуткое было зрелище. И вместе с тем завораживающее.       Единственным уцелевшим местом стала школа Итомори, где и оказались все жители города. Многие списали это на удачу. Некоторые искали в случившемся сокрытый смысл. Сам мэр, отец Мицухи и Йоцухи, был потрясен: в конце концов, именно его дочь предупредила о возможном падении кометы.       А сама Мицуха, глядя на это ужасающее великолепие, рыдала, прижав руки к губам. И вовсе не от того, что ее дом рушился прямо на ее глазах.       Его имя… Имя того, кто рассказал ей о надвигающейся беде. Она не могла его вспомнить. Хотела, но не могла.       После той катастрофы они с Йоцухой перебрались в большой шумный Токио. Сестра продолжала учиться, Мицуха начала искать работу. Чувство, что в тот день она потеряла нечто большее, чем дом и родной город, не отпускало ее. Каждый день она будто проводила в постоянном поиске, правда, сама не знала, чего именно. Или кого. Об этом она не могла рассказать даже Сайке с Тесси. Это вводило ее в смятение.

Мы летим сквозь само время — так хотим; Мы лезем в гору эпох — так должны; Но надоело нам играть со временем в прятки.*

***

      Листая книгу с фотографиями Итомори, Таки никак не понимал, почему же от видов города, которого больше нет, у него так сильно сжимается сердце. Цукаса всегда говорил ему, что у него какая-то совершенно нездоровая тяга к этой истории. Таки не мог сказать, почему. Если бы он сам знал, его жизнь была бы гораздо проще.       Весна — пора новых открытий и перемен. Весна — это начало чего-то нового. Токио не исключение.       Стоя у самой двери в переполненном вагоне метро, Таки глядел на извивающиеся рельсы и невольно думал, что все железные дороги, ветки и поезда — это одна большая, тесно сплетенная сеть, где одни люди встречаются, другие расстаются, а пути третьих вообще никогда не пересекаются. Судьба — занятная штука. Никогда не знаешь, что отыщешь за очередным ее поворотом.       Взгляд его рассеянно скользнул по идущему по соседним путям поезду и пересекся со взглядом какой-то девушки, которая так же стояла у двери и разглядывала окна и пассажиров. На короткое мгновение Таки показалось, что время вокруг замерло. Он смотрел прямо в ее карие глаза, а она не могла отвести взгляда от его изумрудных, и в этот момент в них поднималось странное волнующее чувство. Чувство, будто сейчас произойдет что-то очень важное, что-то, что перевернет их жизнь.       Поезда стали отдаляться друг от друга, и девушка изо всех сил прижала ладони к стеклу, будто одной лишь силой пытаясь раздвинуть эту нерушимую границу между ними. Таки совершенно растерялся, не зная, как быть и что делать. Казалось, та ниточка, которую он так долго и упорно искал, наконец, упала ему в руки. А теперь намеревается ускользнуть между его пальцев, как вода.       Но он не позволит этому случиться. Не сегодня. И он уже знал, что будет делать, когда двери вагона откроются…

Еще хотя бы на миг, ну еще хотя бы на миг постой — мы еще немного побудем вместе! *

***

      Тем утром — как сейчас помню — я привычно собиралась на работу. Умылась, позавтракала, оделась. Собрала прическу, перевязав маленький хвостик на затылке тонким красным шнуром. Этот шнур я сплела давно, еще в храме Итомори, и до сих пор храню его. Отчего-то мне всегда казалось, что он связывает меня с чем-то. И вовсе не с домом, как могло бы показаться на первый взгляд, а с кем-то другим, кого я знала, но позабыла.       Сакуры цвели, нежный аромат плыл по всему Токио, заставляя вдыхать его снова и снова и блаженно закрывать глаза. Табло, турникет, эскалатор, поезд… Кто вообще мог знать, что произойдет со мной в тот день в метро?       Он стоял прямо передо мной, и нас отделяли лишь две пары дверей и свистящий меж поездами ветер. Казалось бы — так мало. Но так непреодолимо… Он заметил меня не сразу. А когда заметил, то его глаза широко распахнулись, а сам он будто бы едва не задохнулся от изумления.       Наверное, у меня было такое же глупое лицо. Правда, тогда меня это совершенно не волновало.       Выбегая из вагона на ближайшей станции, я была абсолютно уверена, что тот парень сделает то же самое. До сих пор не понимаю, откуда она взялась, эта самая уверенность. Я лихорадочно оглядывалась, пытаясь найти в толпе столь до боли знакомое лицо; ноги сами несли меня в неизвестном направлении, а в моей голове в такт биению сердца стучалась лишь одна мысль:       Не потерять!..       Асфальт был сыр и свеж от прошедшего ночью дождя. Вода звенела под моими каблуками, брызги разлетались во все стороны, искрясь и переливаясь на солнце. Удивительно, что я вообще обратила на это внимание — я была так взбудоражена, что неслась, не разбирая дороги. И чувствовала, что каждый сантиметр сближает нас.       Как его зовут?       Я увидела его снова. Стоя на верхней ступеньке лестницы, я неотрывно глядела на него, пытаясь прочесть выражение его лица и понять, о чем он думает. Кажется, он был в смятении. Я тоже. Ничего более умного, кроме как начать невозмутимо спускаться по лестнице, в голову не пришло.       Он поднимался по ту сторону от перил. Наши пути пересеклись. И затем… я прошла мимо: ноги не пожелали останавливаться. Сердце сжалось, захотелось заплакать. Неужели я так и пройду мимо, а потом буду проклинать свою нерешительность? Окликни же меня, прошу тебя! Ты ведь наверняка тоже…       Судя по затихшим шагам и едва слышному вздоху, он остановился. Неуверенно замычал. После чего неожиданно окликнул меня:       — Эй! Мы раньше нигде не встречались?       От его до боли знакомого голоса на глаза навернулись слезы. Я остановилась и заставила себя обернуться. Долго смотрела в его изумрудные глаза, пытаясь найти в себе силы и заговорить.       — Мне… мне тоже так показалось! — На душе стало гораздо легче, и я, чувствуя катящиеся по щекам слезы, улыбнулась.       «Как тебя зовут?» — спросили они одновременно друг у друга.

Как твое имя?

      Порванные нити Мусуби сплелись, как и говорила бабуля. Но они этого уже никогда не поймут. И никогда уже не вспомнят о той их встрече на границе прошлого и будущего. Когда она жила в Итомори, а он был учеником старших классов в Токио. Когда между ними были лишь минуты заходящего солнца — и огромная пропасть во времени.

Мы в странном месте влюбились с тобой, до этого мира совсем не достать. «Будущее» или «судьба» — до этих понятий нам так далеко…*