Лысый... шиноби?

Глава 61 После того, как его сердце пронзили, Джирайя некоторое время был в сознании. Его мозг улавливал, словно в бреду, как Нагато пронзает угольно-чёрными куройбо совершенно беспомощного Какаши. Слышал, как последний чакроприёмник входит тому в череп, с хрустом ломая пластину протектора Скрытого Листа. Всё это он осознавал. И ничего не мог сделать. «Нагато, как же так?» — это было его последней мыслью перед смертью. Джирайя ожидал затухающих мыслей. Ожидал предсмертных галлюцинаций, но некоторое время он просто пребывал в темноте. До тех пор, пока не ощутил под ногами («Стоп, под ногами?!») поверхность озера. Хлюп-хлюп… Он прошёлся по ней, будто она была обычной поверхностью. Однако никакой чакры из стоп он не пускал. Наклонившись, он посмотрел в своё отражение в воде. Всё те же белые волосы, налобный протектор с кандзи «Масло», алые отметины, словно кровавые слёзы, спускающиеся от глаз к скулам… эту рожу он мог лицезреть в зеркале каждый день. Но вот окружение несколько удивляло. Джирайя огляделся. Вокруг лишь бесконечное озеро, от которого отражался свет звёздных скоплений и разноцветных туманностей на небесах. Подняв голову, он не увидел никаких знакомых созвездий. Да и сами звёзды были разных размеров и переливались мерцающим радужным свечением. Вдалеке возникли силуэты его товарищей. Того, кого он потерял на войнах и опасных миссиях. — Ребята, — прошептал он. — Я иду к вам… Он сделал несколько шагов вперед. Силуэты начали истаивать в воздухе. Остался лишь один. — Минато? Его ученик, практически точная копия Наруто, только повзрослевший и без полосок на щеках, улыбнулся и махнул рукой, указывая куда-то в сторону скопления тумана. А в следующий миг он, как и остальные, развеялся радужными искорками. — Я понял тебя. Джирайя уверенным шагом последовал туда, куда указывал его ученик. Он ощущал себя на пороге Чистого Мира. В легендах часто называли эту загадочную область «Перекрёстком». Местом между жизнью и смертью. Обычно никто отсюда не возвращался. Ибо на перекрёсток попадают уже те, кто испустил дух и простился с жизнью. Что же его ждёт по ту сторону порога? Джирайя ускорил шаг. Лишь по одному желанию он вмиг преодолел огромное расстояние, оказываясь в радужном облаке, что понесло его куда-то ввысь. Сколько он так летел — сказать трудно. Однако в какой-то момент звёзды сменились янтарным солнцем, чьи лучи пробивались сквозь мириады молочно-белых облаков. Вокруг всё буквально утопало в них, под ногами также расстилался пушистый облачный ковёр. Глаза спокойно выносили нежный свет небесного светила, даже не приходилось щуриться, а его ласковые лучи приятно грели кожу. Кажется, на сердце от этого света становилось умиротворённо. Ноги еще на автомате несли его куда-то. Запрокинув голову, он глядел вверх на этот мистический теплый свет, словно исцеляющий саму душу. БУМ… — Ай, твою же… — Джирайя неудачно вписался челюстью в нечто очень твёрдое, металлическое. Перед ним выросло огромное пушистое облако. И как раз в центре этого облака появились высоченные золотые врата. Их прутья некоторое время скрывали лишь туман, однако вскоре туман развеялся. А сами ворота медленно, но совершенно бесшумно отворились. Рот саннина раскрылся от удивления. Впрочем, удивление вскоре сменилось осознанием, а глаза засветились счастьем, какое он не испытывал, наверное, за всю свою жизнь. — Я… — дрогнувшим голосом прошептал он. — Неужели я в раю? Спасибо, Ками… Спасибо… — он низко поклонился солнцу, затем, утерев пару скупых мужских слёз и гордо расправив плечи, последовал вперед по мощённой радужным кирпичом дорожке. Огромная долина с горячими источниками открылась его взору. Экзотические растения, флора, пение райских птиц… но главное было совсем не это. Его ноздри раздулись, как у быка-осеменителя. Однако он быстро подавил свои желания, взяв их под железный контроль его воли. Он попал в рай. И вести себя здесь нужно соответствующе. Вдалеке слышался плеск и девичий смех. Раздвинув гигантские листья папоротника, он, наконец, увидел один из ближних онсенов. Если быть точным, то он увидел очень-очень большой онсен. Пар подымался едва ли не до небес, смешиваясь с облаками. А в самом онсене щебетали, как райские пичуги, невиданной красоты девушки. Полностью обнажённые девушки. Гибкие станы, тонкие талии, полные груди, упругие ягодицы. Даже учитывая то, что большую часть их тел скрывали пары горячего источника, всё равно простора для фантазии оставалось не так много. Ведь контуры их соблазнительных тел, будоражащих мужское естество и кровь, различались вполне явственно. На лицо вылезла похабная улыбка, но он тут же вспомнил, как в его мире относились к вуайеристам. Ему крайне не хотелось, чтобы эти прелестницы увидели его раньше времени. Ему нужно больше времени, чтобы увидеть всё. Больше вдохновения. Как можно больше вдохновения, чтобы написать шедевр! Да, он решил, что продолжит написание серии «Ича-Ича». И плевать, если никто здесь это не будет читать. К его удивлению, одна из девиц — блондинка, отдаленно напоминающая малышку Цу-чан, призывно махнула ему рукой и засмеялась. Глаза Джирайи вылезли из орбит. Он указал пальцем на себя, будто спрашивая, к нему ли обращаются. Та лишь кивнула в ответ и ближе подплыла к ограждению онсена. Вместе с ней от группы купающихся девушек отплыл целый десяток красоток совершенно ангельской внешности. А когда они в один голос пропели: «Джи-кун, иди к нам!» — тут уже никакой выдержки легендарного саннина не хватило. Джирайя на крыльях энтузиазма и с довольной улыбкой до ушей — вприпрыжку поскакал к прелестницам, вслух благодаря всех богов за столь чудесное посмертие. Каждый прыжок, словно элемент танца, он проделывал с гибкостью и грацией, присущей лучшим танцовщицам Страны Огня. Словно в замедленной съёмке, он выделывал различные па, стараясь впечатлить тех очаровашек, что ожидали его в онсене. Его пируэты вызывали лишь весёлый смех. Прямо между прыжками скинув с себя одежду, он уже предвкушал, как окунётся в этот сладостный рай, однако вдруг его тело замерло на месте, а руки засветились странным зелёным свечением. — Э-э? Не понял… — протянул он. До онсэна оставалось не более десяти шагов. Он уже видел практически всё, за исключением самого сокровенного. Но будто упёрся в какую-то преграду, не пускающую его дальше. Ожидающие его дамы заметно взгрустнули. Некоторые манерно надули губки, кто-то отвернулся. Кто-то даже отплыл прочь. — Нет-нет-нет-нет, — зачастил Джирайя. — Я сейчас… погодите минутку. Эх. и-и-и… ну, давай… Он потянулся пальцами вперёд. Делая шаг за шагом, он упрямо пытался продвинуться вперёд, несмотря на удерживающую его на месте неведомую силу. Однако тщетно. Его тело засветилось зелёным ещё ярче. Он ощутил, как его тянет назад, постепенно отрывая от земли. По привычке Джирайя хотел было зацепиться при помощи дзюцу удлинения волос за ограждение онсэна, но тщетно — чакры он не смог использовать, та даже не ощущалась. Могучая сила окончательно оторвала его от земли и единым броском отправила прочь из Рая: — А-А-А-А-А!.. Золотые Врата с грохотом захлопнулись перед его носом, стоило его телу пролететь их. Из глаз легендарного саннина ручьями бежали слёзы. Из глотки вырвался протестующий крик, полный отчаяния и душевной боли: — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Т!.. *** Два зелёных светлячка, оторвавшись от общей массы, выстрелили к обширному озеру, расположенному за пределами Амегакуре. Не потревожив водной глади, они устремились вглубь на добрую сотню метров. Туда, где жили хищные подводные обитатели. На появление двух загадочных изумрудных огней те не отреагировали. Наверху недавно творился настолько мощный природный катаклизм, что подводные жители долгое время пребывали в своих норах и не высовывали морд на поверхность. И сейчас лишь самые смелые из них показались, пока только на глубине, разведывая обстановку. Но в скором времени их охота на более мелких представителей озёрной фауны возобновится. Однако… Стоило тем зелёным светлячкам влететь в тёмные густые водоросли, как хищники встрепенулись. Гигантские щуки, усатые многометровые сомы и прочие обитатели почувствовали что-то невообразимое. Будто неподалёку от них происходит божественное чудо. Вода бурлила и куда-то втягивалась. Часть мелких рыбёшек исчезла, как и многие растения, вмиг втянувшись куда-то вниз. Всё резко стихло. Некоторое время полная тишина висела в глубинах озера. Ни малейших колебаний воды. Самые любопытные хищники захотели подплыть ближе, но почувствовали смертельную опасность, словно поблизости поселилось нечто куда более опасное, нежели Королевский Сом, что считался полноправным владельцем здешних вод. Из тёмно-бурых водорослей, словно щупальца гигантского осьминога, выползли белые ворсистые хвосты. Ковёр из озёрных растений разорвало, а странный двуногий, не похожий ни на одну из известных им рыб, белым метеором всплыл наверх. Гигантская щука, что оказалась на пути этого непонятного создания, была атакована яркой голубой сферой, отчего её внутренности с органами расплескались вокруг. Косяки рыб пытались прийти в себя. Однако мелкие хищники, почуяв кровь, сгрудились и принялись выписывать круги вокруг разорванного монстра. Ожидая какого-то подвоха, они некоторое время не решались пиршествовать. И, возможно, не зря. Огромный, десятиметровый сом, пошевелив усами, всё же рывком приблизился к останкам, распугав всех мелких хищников, и приступил к трапезе. Это был тот самый Королевский Сом. Вылавливая в бледно-кровавом мареве самые крупные куски, он быстро поглощал их. Все его фибры души ликовали. А как иначе? Ему даже не пришлось охотиться за добычей. Всё вышло само. Однако стоило ему проглотить последний крупный кусок и довольно пошамкать толстыми губами, как его тело внезапно разрезало белой вспышкой. Две половины — левая и правая — развалились и начали медленно погружаться ко дну. Впрочем, не только сом оказался разрезан. Но и десятки других хищников, которые попались под руку очередному двуногому, что также вылетел из образовавшегося в водорослях прохода, устремившись наверх… *** Какаши помнил, как Пейн убил его на берегу. Но по какой-то неведомой для него причине его тело оказалось в густом мраке, к тому же скованным. Первым ощущением, когда он воскрес, было холодное жжение в лёгких. Вода. Ледяная вода, что била из ключа неподалёку — вот, что вобрал первый вдох. Он осознал себя в тёмных водах на глубине. Поначалу накатила паника. Организм рефлекторно пытался сделать глоток свежего воздуха, но вокруг его не было. Лишь мутная мгла и давление огромных масс воды сверху. Резким потоком чакры ему удалось полностью освободить лёгкие — благо у него было хорошее сродство с Суйтоном. А далее путём быстрого анализа он понял, что запутался в водорослях. Тканевой маски на нём отчего-то не было, как и остальной одежды. Потому, прокусив палец, Какаши сложил печать для призыва, применяя невербальную технику. Наполовину полный резерв как языком слизало. Чакры осталось лишь на одну-две техники. Тем не менее, в глухом хлопке, распространяя в этом практически непроглядном мраке светлое облако дыма, в его руках появился Кусанаги. Влив в него побольше энергии духа, он высвободил всё в едином выпаде. Белый серп, сорвавшись с удлинённого клинка, прорезал окружающее пространство и освободил путь наружу. И Какаши, мысленно вознося хвалы всем богам за то, что являлся элитным шиноби, способным выдержать такие испытания — устремился наверх. Ему понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы преодолеть необходимое до поверхности расстояние. Вынырнув, Какаши обнаружил, что наступил вечер — на тёмно-синем бархате небосвода с тёмно-серыми разводами туч лениво зажигались редкие звезды. Луна, едва выглядывающая из-за плотных облаков, также старалась одарять присутствующих мистическим серебристо-голубым светом. И да, Какаши был не один. — Кхе-кхе-кха… — присев на корточки в центре озера, один из легендарных саннинов, откашливался от воды. Он как раз сверкал голой задницей практически перед самым носом вынырнувшего из воды Хатаке. — Вот дьявол. На самом интересном… — Джирайя-сан? — Какаши так же встал на ноги, используя чакру. Её резерв был почти на дне, но этого хватало для столь простого фокуса. — Какаши? — повернулся Джирайя. Они старались не обращать внимания на то, что оба находились в чём мать родила. — Я думал, ты умер… как и я. — А разве нет? — задал глупый в данной ситуации вопрос Хатаке. Он помнил, как его прошили чакроприёмники Пейна. Один из них пронзил глазницу, а последний — точно погрузился в лоб. Или это была какая-то жуткая иллюзия, способная обмануть даже шаринган? — Это не было иллюзией, — мотнул головой Джирайя, окончательно поднявшись и осматривая Копирующего. Видимо, последнее своё умозаключение касательно гендзюцу — Какаши таки озвучил вслух. — Взгляни на себя, — предложил саннин, указывая почему-то именно на его левый глаз. Затем перевёл взгляд на его плечо. — Изменения на лицо. Какаши поднял клинок Кусанаги, использовав блестящее лезвие в качестве зеркала. Как следует разглядев своё лицо, он на некоторое время выпал в осадок. Его глаза, как и в его сне-видении об отце и тренировках с ним, — оба оказались карими. Шарингана Обито с ним больше не было. Более того, его застарелых шрамов, в том числе и длинного, пересекающего глаз, также не наблюдалось. На левом плече ранее красовалась татуировка подразделения АНБУ. Сейчас же плечо было девственно чистым. Наверняка, если бы не отпечаток чакры, который невозможно подделать (во всяком случае, Какаши о таком не слышал), и хорошая сенсорика саннина, то Джирайя бы, без сомнения, напал на него. Хатаке, по ощущениям, несмотря на почти опустошённый резерв чакры, будто заново родился. — У вас я тоже вижу изменения, — заметил Какаши. — Да уж, чертовщина какая-то, — провёл пальцами по щекам Джирайя. Его кроваво-красные линии, как и метка АНБУ у Какаши, попросту исчезли. Теперь лицо саннина было лишено каких-либо отметин. Из-за отсутствия широкого протектора, чёлка лезла в глаза. С длинной белой копны волос ручейками стекала вода. — Кажется, мы действительно погибли. — Но сейчас мы живы, — коротко бросил Какаши. Да, он констатировал вполне очевидную, но пока что совсем не укладывающуюся в голове истину. Пейн их убил. Однако, видимо, в скором времени их вернули к жизни. Кто способен на такое? Вариантов не так много. О владельцах риннегана, точнее, об их способностях, неизвестно ровным счётом ничего. Так что, с высокой долей вероятности, это — дело рук непутёвого ученика Джирайи. Больше некому. Вот только зачем ему это? Вопросы множились. Впрочем, ответы на них можно было получить уже совсем скоро. — Пошли к нашим, — предложил саннин, применяя Хенге прежнего образа. Какаши, стараясь использовать чакры по минимуму, последовал его примеру и накрыл себя плотной иллюзией одежды, жилета джонина и маски с протектором Листа. — Нужно понять, что мы пропустили и чем это нам может грозить… *** Он вернул к жизни всех, кого смог. Однако воскрешение Какаши и Джирайи-сенсея далось тяжелее всего, он уж думал — не справится. Ему едва хватило сил, чтобы восстановить их тела в озере. Организм человека состоит на восемьдесят процентов из жидкости, потому вода очень помогла ему облегчить процесс созидания и довести дело до конца, даже пришлось использовать клеточную материю некоторых живых организмов. В конечном итоге у него всё получилось. Волосы Нагато поседели на глазах. А некоторые пряди и вовсе выпали, оголяя бледную сморщенную кожу на черепе. Лицо покрывалось глубокими морщинами. Обтянутый кожей скелет превращался в нечто воистину пугающее. Кровь уже не бежала. Алые ручейки застыли, оставив кровавые полосы, нисходящие от глаз, носа и рта. Казалось, теперь это удивительное топливо, благодаря которому существует любой человек, кончилось. Как и кончилась жизнь Узумаки Нагато — человека, что когда-то возомнил себя богом, пойдя по ложному пути. Хриплое дыхание то и дело прерывалось. Риннеган, ранее сверкающий пурпурным огнём, потускнел и выцвел, обретая бледно-серый оттенок, концентрические круги на нём померкли. Он израсходовал слишком много сил. Пойдя против законов природы, ему пришлось исчерпать всю доступную энергию. В том числе и заключённую в глазах. Вряд ли в ближайшие недели — или даже месяцы — риннеганом вообще кто-то сможет пользоваться. Но это и не важно. Все эти додзюцу… лишь инструменты для достижения целей. Истинная сила — не в них. Ту-дум… ту-дум… Он ощущал, как сердце замедляет свой бег. Ощущал приближение смерти. Казалось, её ледяные пальцы обхватили его душу. Сквозь жуткую боль по всему телу, собрав волю в кулак, он выдавил через пересохшее горло последние едва слышимые слова: — Сайтама… я верю, что ты тот, кто принесёт истинный мир. Прощай… и спасибо… Ту-дум… Больше его сердце не билось. Взгляд Нагато потускнел, уставившись в одну точку. А душа псевдо-бога устремилась к порогу Чистого Мира… *** Обито ожидал увидеть всякое. Что четыре биджу специально застыли на месте, пытаясь заманить и уничтожить тех, кто не так давно поймал их в ловушку. Или что они устроили нечто вроде собрания, пытаясь обдумать какой-то хитрый план по поводу мести мерзким людишкам, что посмели их поработить. Однако Учиха никак не мог предположить, что эти жуткие куски чакры будут просто… дрыхнуть! Ну, по крайней мере, это так выглядело. Они развалились в том буреломе и тлеющих угольках поваленного леса. Их тела сформировали овраги. Биджу лежали без движения. Все, от Двухвостой Кошки до Гоби. Обито тряхнул головой. «Да нет, это как-то слишком… может, они пытаются усыпить бдительность, чтобы потом напасть?» Насколько он знал, биджу не нуждаются во сне или еде. Так как не обладают физическими телами, следовательно, не страдают недостатками, присущими смертным. Но здесь четыре хвостатых демона на заметном удалении друг от друга лежали в различных позах и однозначно пребывали без сознания. Обито постарался скрыть свою чакру. И ушёл под землю. Через несколько вздохов его силуэт выплыл перед Пятихвостым — огромным демоном белого цвета, представляющим собой помесь дельфина и коня. — Кис-кис-кис, хорошая лошадка, — тихо произнёс Обито, готовясь в любой момент уйти в нематериальность. Он ожидал, что на кошачий «зов» может откликнуться Двухвостая, что находилась в сотнях метрах от него, или другие биджу. Однако готовился он зря. Ничего не произошло. У хвостатых обычно все чувства обострены, в том числе и слух. И если Гоби не обнаружил его, значит, он всё же в отключке. Причин этому Учиха найти пока не мог. Они ведь теперь свободны. Более не сдерживаются печатью в Гедо Мазо. Впрочем, это ему даже на руку. Зецу говорил, что необходимо увести хотя бы одного биджу. И раз уж есть такая возможность, то можно увести самого сильного из здесь имеющихся. Мангекё шаринган сверкнул в круглом отверстии маски Обито. Он был готов применить одно из мощнейших гендзюцу в его арсенале для порабощения хвостатого демона. Из рукава плаща с красными облаками медленно выползли тонкие древесные побеги, что бесшумно удлинились и поднялись к плотно сжатому веку биджу. Для того, чтобы взять хвостатого зверя под контроль, нужен зрительный контакт. Данное условие — обязательно. Без этого погрузить его в иллюзию не получится. Уже погрузив в иллюзию, можно заставить демона отдать часть своей сущности чакры, заключённой в ядре. Последняя нужна для того, чтобы появилась возможность призвать его по временному контракту в нужное место. Почему временному? Потому что как только Пятихвостый (или любой другой биджу, который будет взят под контроль) избавится от иллюзий Мангекё, то разорвёт контракт в одностороннем порядке и более призвать его будет невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока заново не удастся взять под контроль и силой вынудить отдать частичку своей эссенции. Помнится, даже на джинчурики Трёххвостого — Обито пришлось тратить довольно много сил и времени, чтобы удерживать того в иллюзиях. А на свободных биджу — гендзюцу Мангекё максимально эффективно только в первые часы. Далее их нужно обновлять всё чаще и чаще. По его личным наблюдениям, хвостатых зверей легче поработить, когда они внутри носителя. Потому, как бы ни хотелось взять под контроль всех, нужно выбрать одного. И выбор пал именно на Гоби. — С добрым утром, дядя Гоби! — высоким голосом пропищал Обито, приоткрывая тому гигантское белое веко. Затем уже нормальным голосом добавил. — Я пришёл договориться. Будешь хорошим мальчиком и пойдёшь со мной? Однако, открыв глаз биджу, Учиха не обнаружил его радужки со зрачком, лишь белок. Потому поймать его взгляд не удалось. Иллюзии попросту не за что зацепиться. Глаза биджу на данный момент закатаны вверх, к его рогам. Хвостатый, очевидно, был жив, но оказался в полнейшем нокауте, раз даже не отреагировал на столь близкий контакт. Можно, конечно, ткнуть Гоби древесными шипами в глаз — это, по идее, должно его разбудить, вот только такой ход нельзя назвать разумным. Вряд ли Пятихвостый будет рад такой побудке и наверняка огласит окрестности громогласным рёвом. Следовательно, таким способом Обито пробудит и остальных биджу. А сражаться против четырёх хвостатых, в то время как в Амегакуре находится Сайтама… сущее безумие. Он помнил, какую скорость развивал лысый, когда становился серьёзным, и проверять на собственной шкуре, что быстрее: его Камуи или удары Сайтамы — не хотелось. Значит, нужно отвести одного из биджу как можно дальше. А потом уже пробуждать и подчинять при помощи гендзюцу Мангекё. Правда, как утащить эту громадину так, чтобы не разбудить других? Идей пока не было. — Да уж, — протянул Обито, осматривая других биджу. — Проблемка… хотя… Над головой Учихи словно зажгли лампочку. Он поднял указательный палец вверх: — Придумал! Пять минут спустя. — Хуф… хуф… — пыхтел Обито, изо всех сил концентрируясь на преобразовании стихии дерева. Он ещё ни разу в жизни не использовал Мокутон столь идиотским образом. Его спина насквозь промокла от пота. — Хуф… тяжёлая кобыла… Гигантская платформа с множеством колёс перемещала погруженного на него биджу. Сложная конструкция целиком и полностью сплеталась из десятков тысяч древесных корней. Пять белоснежных хвостов, оставляя длинные борозды на земле, тянулись за ней, словно крестьянский плуг, с поправкой на масштабы. На всякий случай десяток скоб приковали кобылу-дельфина к платформе, чтобы он не вырвался, как только проснётся. Учиха тянул биджу на себя, быстрыми шагами пятясь спиной назад. Его руки преобразовались в целую кучу крепчайших древесных побегов, соединённых с платформой. Лес и бурелом на своём пути он предварительно убрал тем же Мокутоном, чтобы не создавать лишнего грохота от перемещения. Из днища платформы росли могучие корни, которые толкали импровизированную «тележку» с биджу вперёд. Издалека могло показаться, что Обито тянет её на себя при помощи физических сил, но это было не так. Только концентрация и голый контроль Мокутона. Не более. Но меньше от такого извращения он не уставал. Несмотря на особенности клеток белого Зецу, его выносливость не была бесконечной, и дышал он сейчас как чёрт. Казалось, потели даже те места, которые на такое не способны. Хотелось скинуть с себя маску и плащ в надежде, что станет легче. Всё же он и близко не Хаширама Сенджу. Это Первому Хокаге было под силу спеленать девятерых биджу и доставить оных против их воли куда угодно. Чудовищная силища, это Обито теперь понимал. Мокутон изначально ему не принадлежал, лишь благодаря пересаженным частям белого Зецу он мог его использовать. Потому высвободить полную его мощь, реализуя весь потенциал, он был не способен. Вырастить небольшой лес — пожалуйста! А вот так вот извращаться в течение продолжительного времени… А ведь пройдено-то всего лишь полкилометра. Нужно отойти от прежнего места дислокации хвостатых, по крайней мере, километров на пять. — Хуф… нужно было… хуф… брать Двухвостую… она… хуф… по идее… легче… Сверкнула молния, а через несколько секунд грянул гром. Закапал противный дождь. В этой стране почти всегда идет чёртов дождь. Он ненавидел дождь. Остановившись на пару мгновений и задрав голову к небу, Обито оторвал одну руку от древесных побегов Мокутона и поднял её высоко над собой, показывая неприличный жест. — Я не сдамся… хуф… и не отступлю! Ясно вам? — зашипел он в небеса. — Это мой путь! Рано или поздно… я добьюсь поставленных целей! Ответом ему был мощный раскат грома. Ветер крепчал, а дождь усиливался, забарабанив по спиралевидной маске. Пару острых капель попали сквозь прорезь в сверкающий алым глаз. Выругавшись, Обито вернулся к своей работе и потащил биджу прочь. К сожалению или же к счастью, но Гоби не проснулся. Он по-прежнему дрых непробудным сном. *** Нагато осознал себя стоящим на кристально-чистом озере. В небе мерцали звёзды. Вокруг наблюдались галактики, разводы туманностей, какие-то планеты с кольцами астероидов. И всё это великолепие отражалось на зеркальной водной глади. Поразительная картина. Он ожидал увидеть родных, которых никогда не видел. Ожидал увидеть друзей, приятелей, кого потерял в те жуткие времена войны. Больше всего он ожидал увидеть Яхико, машущего ему рукой и зовущего туда, за грань. Он очень хотел его увидеть. Его солнечную и беззаботную улыбку, его глаза, пышущие энтузиазмом и добротой, его яркие рыжие волосы. Однако его не было. Никого вокруг не было. Он был один, совсем один. Лишь далёкий, едва различимый шёпот толпы раздавался откуда-то снизу. Опустив взгляд и хорошенько присмотревшись, он увидел образы того, как ему молятся. Его паства. Ранее ему часто казалось, что благодаря этим молитвам он словно бы на йоту становится сильнее. Возможно, это было лишь самовнушение. Сейчас же жители его родного Амегакуре благодарили своего бога за чудо. Однако, увы, это чудо было последним. От этого сердце болезненно сжало в груди. Он ушёл из жизни рано. И так и не смог воплотить свою мечту о мире. — Сайтама, — горько прошептал он. — Надеюсь, ты сможешь… Договорить он не смог из-за появившегося давления. Пространство перед ним искривилось, по нему пошли трещины. Словно разламывая стекло, внутрь перекрёстка жизни и смерти пробилась исполинская серо-пурпурная рука с длинными когтями. Нагато шумно сглотнул. Его сердце охватил дикий, всепоглощающий ужас. Он хотел отступить назад, однако его тело парализовало. Он не мог не то что сделать шаг или развернуться, чтобы убежать, а даже просто пошевелить пальцем или банально моргнуть. За одной когтистой рукой последовала другая, с алыми молитвенными бусами. Она буквально втиснулась в пространство, со звоном ломая его. Из зияющей черноты вылезла голова существа ужасающего могущества и столь же ужасающей внешности. Рогатая голова демона с пурпурно-серой кожей, длинными белыми волосами и парой алых рогов на лбу. Глаза горели расплавленным золотом. Во рту зажат короткий танто. А туловище скрывало белоснежное кимоно. В сознании проревела мысль. Чужая мысль. Потусторонняя мысль, если так можно выразиться. И смысл её сводился к одному. Расплата! «Это… Он?» — увидев образы, транслируемые этим существом, Нагато перестал ощущать страх. Хотя пошевелиться он всё ещё не мог. Но это было неважно. Узумаки Нагато действительно ожидает расплата. Расплата за всё, что он совершил. И это справедливо. Для таких, как он, Чистый Мир — несбыточная мечта. Всё, что его ожидает — скорее всего, лишь ад. Шинигами лично посетил его, прямо на перекрёстке. Что поделать. Только за один день он совершил множество вещей, идущих против воли природы. Он сначала умертвил, а затем и воскресил множество людей. Практически единовременно. Обладая риннеганом, он считал себя богом… Однако теперь он встретил настоящего бога. Бога смерти. Тело, наконец, поддалось ему. Нагато сделал шаг навстречу шинигами, раскинув руки в стороны. Он готов принять любой конец. Бог смерти вытащил когтистой рукой танто из острейших зубов. Его огромный силуэт материализовался прямо сверху. С демоническим рёвом он сделал замах. Нагато закрыл глаза, ожидая, что его постигнет расплата, однако… *** Сердце Конан сдавило тисками. Почему же так больно? Когда-то она потеряла лучшего друга. Нет, не друга, первую любовь. Яхико… Она думала, что с тех пор закалилась, стала сильнее. Что боль душевная более не будет столь сильной и не сможет на неё повлиять. Однако она ошибалась. Теперь она вновь теряет дорогого человека, теряет Нагато — своего единственного оставшегося друга. Её холодная маска треснула. Глаза заполнила влага, а губы дрогнули. «Это несправедливо, — думала она, — но это его выбор». Этот выбор Нагато сделал сам. И его выбор нужно уважать. Кто бы мог подумать, что лысый шиноби из Конохи, постоянно прикидывающийся то клоуном, то дебилом, сможет изменить его? Сможет изменить мировоззрение человека, чья воля была из стали, а взгляды казались непоколебимы? Впрочем, с такой силой это, наверное, неудивительно… — Сайтама… я верю, что ты тот, кто принесёт истинный мир. Прощай… и спасибо… Это были последние слова Нагато. Она едва уловила последний глухой стук его сердца. И оно замолкло. Замолкло навсегда. Горячие слёзы сами собой побежали по её щекам. Она тут же утёрла их и постаралась вернуть свою холодную маску. Лысый не должен видеть её слабость. Она перевела взгляд на Сайтаму, ожидая узреть на его лице горечь, сожаление, сочувствие, понимание… хоть что-то. «Да ты вообще непрошибаемый!» — мелькнуло у неё. Лысый, ковыряясь в ухе, с таким же отстранённо-кирпичным выражением, подошёл к Нагато. Он приподнял бровь в удивлении: — Ты чего, помирать вздумал? — Сайтама, — тихо прошептала она. — Ты разве не видишь? — Вижу что? — Его не спасти. Сердце уже не бьётся. Он потратил слишком много сил, чтобы вернуть всех к жизни. — Хм… — Сайтама поскрёб подбородок. — Та не… так не пойдёт. Лещ… Хлопок ладонью, облачённой в грязную алую перчатку, по лицу фактически трупа заставил Конан скривиться. «Что этот лысый идиот вообще творит?» — мысленно кричала она. Конан очень не хотела, чтобы над трупом её друга издевались. Но именно это Сайтама и проделывал. Дал смачную пощёчину неподвижной скукоженной мумии. Естественно, это ничего не дало. — Блин… мне этот чувак ещё нужен, — распалялся Сайтама, прописав другой ладонью очередной лещ по щеке Нагато. — Костлявая, отпусти его. Кто же платить за разрушения Аме будет? Я, что ли?! — Ты идиот, — прошипела Конан, стиснув зубы. — Он уже мёртв. Прекрати! Однако слова её пропали втуне. Очередная смачная пощёчина влепилась в щёку Нагато, едва не сломав тому шею. — Хватит, это бесполез… — Кхе-кха… — кашель Нагато прервал её тираду. Беловолосая мумия с окровавленным лицом сипло и прерывисто задышала. — Что за… — Вот, что лещ животворящий делает! — возбуждённо воскликнул Сайтама, едва не подпрыгивая на месте. Как раз в этот момент сверкнула яркая вспышка молнии и мощно громыхнуло, судя по звуку — она ударила где-то совсем близко. За бойницами забарабанил дождь. Конан не могла поверить своим глазам. Этот лысый действительно смог вытащить Нагато с того света пощёчинами? Это что, какая-то мудрёная техника, преподнесённая столь экстравагантным способом? Наверняка. По-другому и быть не может. — Кхе… Сайтама, — едва слышно просипел Нагато. — Дай мне… кха… умереть спокойно. — Чувак. Ты так легко не отделаешься. — Я… не хочу… Нагато собирался что-то сказать, но его прервал лёгкий удар ребром ладони по лбу, от которого его голова завалилась назад, а с черепа слетела пара белых прядей. — Ой, заткнись уже, — лениво протянул Сайтама. — Не до твоих хотелок. «Кретин, зачем ты бьёшь его? Он же на ладан дышит! — про себя взвыла Конан. — Или ты вернул его к жизни лишь затем, чтобы добить собственноручно?» Вслух же она произнесла: — Ты не сможешь его спасти. Ты лишь оттягиваешь неизбежное. Поблизости нет ни одного высокорангового ирьёнина, который смог бы ему помочь. Но даже если бы и был… шанс, что он выживет — исчезающе мал. — Ну… в Конохе есть вроде Принцесса Тентаклей Цундере, или как там её… — он довольно грубо взвалил обтянутый бледной кожей скелет, предварительно обломав все чакроприёмники. Такое обращение явно не добавит лишних мгновений жизни Нагато. Возможно, кто-то вроде Цунаде Сенджу действительно мог бы ему помочь. Но её рядом нет. — Ему нужна помощь уже сейчас, — прошептала Конан. — А до Конохи же… — Ладно, бывай, — махнул рукой Сайтама, перебив синеволосую куноичи. — Я погнал… Свист… Конан не поняла, что произошло. В один миг Сайтама стоит на месте с её другом на плече, вызывая лишь гнев и раздражение, а в другой — его уже нет. Хотя она даже не моргала. Лишь резкий порыв ветра растрепал её синие волосы. *** Лысый понимал, что Нагато, возможно, осталось жить считанные мгновения. И он понимал, что сейчас ему нужно стать максимально серьёзным. Сайтама, поудобнее устроив тело живого трупа на плече, сконцентрировался. Он прокручивал в лысой голове воспоминания о подробностях дороги из Конохи в Амегакуре. И он более-менее помнил, как добраться обратно. Во всяком случае, где восток, Сайтама точно знал. Его лысина сверкала в здании, бросая блики от вспышек молнии. Перед ним стояла раздражённая синеволосая злодейка. Но как-то успокаивать её или просвещать о своих дальнейших действиях он не собирался. Нет времени. Его силуэт размылся. А в следующий миг он оказался на улице, обводя цепким взглядом округу. Тысячи капель дождя зависли в воздухе. Серебристо-голубой росчерк молнии пронзил небеса, но электрический разряд застыл, словно на фотографии. Где-то поодаль видно людей, что возносили молитвы Пейну. Кто-то упал на колени, возведя руки к небу, кто-то — лишь начинал падение ниц, застыв на полпути к земле. То, что многие из людей оказались абсолютно голыми, Сайтаму уже как-то не удивило. Пляжи нудистов в его прошлой жизни — не были редкостью. Не было ни свиста ветра, ни грома, ни шума дождя. Весь мир будто поставили на паузу. Но это было не совсем так. Просто Сайтама, перейдя в серьёзный режим концентрации, сейчас двигался и соображал настолько быстро, что мир за ним «не успевал». Лысый не собирался тратить время зря. У него есть возможность спасти эту мумию. И теперь он сделает всё возможное, чтобы преуспеть в этом. «Я обычно всегда опаздываю», — посетовал Сайтама. Многие люди гибли из-за того, что он не успевал прийти на помощь вовремя, по тем или иным причинам. Однако в этот раз он должен успеть. Иначе… Он мотнул головой, отбрасывая лишние мысли, и устремил горящий решимостью взгляд вперед. Сайтама, плотнее прижимая иссохшее тело Нагато к плечу, взял низкий старт и едва слышно прошептал: — Серьёзный спринт!..