Договариваясь с Азкабаном

Договорившись с некромантом однажды, следует учитывать, что созданный контракт не разорвет никакая смерть. Если быть точнее, то именно Смерть и будет обеспечивать нерушимость контракта. И магам следовало бы это помнить…

«Поттер…» – в камере послышался шелест мантии. – «Ну и какого Мордреда ты тут забыл?» Светящиеся в темноте фиолетовые глаза сканировали мага, подпирающего собой стенку. Очень знакомые фиолетовые глаза. Но он не помнил, кто перед ним. А еще он знал, что «Поттер» – это, кажется, его фамилия. Да вот только уверен не был. Он вообще не был уверен в том, кто он. Поэтому вошедшему существу ответить не смог. Что он тут забыл? Кто знает… С приближением существа, которого окутала тень, в голове начало проясняться, он начал что-то вспоминать, и тут же ухватился за появляющиеся образы. – Я Шарлотта Аженор-Азкабан, и пришла посмотреть, что с ним натворили мои подопечные, – сказала девочка, кинув взгляд в его сторону. – Не могли бы вы выйти? – обратилась та к преподавателю и медведьме в кабинете. Тогда он упал в обморок в поезде, а по приезду в школу вокруг него начали много бегать и суетиться. Это было неприятно. Он не смертельно болен, в конце-то концов. Поворчав, женщины вышли, постоянно оглядываясь на него с какой-то жалостью в глазах. Холод, холод, холод, темнота, крики… Ужас. Внутри него – кусок чьей-то души. Но ему обещают, что дрянь будет вытащена. И он верит. Шоколад. Мягкая, укутывающая тьма. Бережный холод, защищающий от гнева и подколок других, защищающий разум. Его целуют, и из него вырывается темный поток чего-то. Крестраж, как назвала его Лотта, недовольно хмурясь. Она выглядит так, будто ее вот-вот стошнит от поглощенной души. Части души, если точнее. Она все меньше и меньше разговаривает вслух, говоря отрывистыми фразами с окружающими и полностью перейдя на ментально-образное общение с ним. Два месяца учебы пролетели вмиг, а потом… «Гарри, ты вообще меня слышишь? Что ты делаешь в Азкабане на нижнем уровне, чудо? Ни за что не поверю, что ты захотел меня навестить», – звучит обиженное, когда фигура девушки наконец склоняется над ним, рассматривая артефактные кандалы на руках и ногах. – Я не знаю, – звучит его истерично-веселый ответ вслух, когда он встречается с существом глазами, – кажется, я кого-то предал… Сириус Блэк оказался невиновен. Его оправдали, после того как Аженор принесла министру Питера Петтигрю, скрывавшемуся все это время в виде крысы в семье Уизли. Настоящего предателя приговорили к поцелую дементора. Как призналась потом Лотта, приговор исполнять лично она побрезговала. Все же, она и человек в том числе, хоть и только наполовину, в привычном для Гарри понимании. Римус Люпин, оборотень, преподававший в тот год ЗоТИ, оказывается, так же был другом его отца. Он мог ответить на все его вопросы, но почему-то ни разу не заговорил о его отце, пока Гарри не начал того доставать. Все это время от Люпина было ни весточки… И проклятие оборотня не было оправданием для безразличия Римуса в отношении Гарри. Гарри не винил его. Но и привязываться или доверять ему не собирался. Сириусу же он доверился полностью, со всеми концами, отчаянно мечтая о том, чтобы его забрали от родственников. Не забрали. Потому что так попросил профессор Дамблдор. «Кровная защита в доме родственников должна защитить тебя от Волдеморта, Гарри», – сказал директор, отказывая мальчику в праве жить в доме Блэков или где-либо еще. А то, что он часть лета мог провести у Рона, – это нормально. И то, что кровная защита не спасает даже от собак или побоев, драк, а иногда и сломанных костей, ни-ко-го не вол-но-ва-ло. Ни-ко-го. Хотя было и предложение переехать в Азкабан. Шарлотта не понимала, что потомку Певереллов может грозить в родной, по сути, крепости. Но он отказался. Зря, наверное. Глаза Лотты щурятся и вспыхивают серебряными бликами. «И что же ты сделал?» – спросила та мрачно, не спеша пока убирать наручники. Договор не позволяет ей своевольничать в отношении преступников. Но ему бы и самому хотелось узнать, что же он сделал, а потому он погружается в свои воспоминание все дальше. В 1994 году Аженор возвращается в Хогвартс. Как раз тогда, когда Гарри объявили Четвертым участником Турнира. С мрачным удовольствием она разорвала магический контракт Гарри на участие в Тремудром Турнире. «Он сказал, что не кидал записку туда и не собирался участвовать. Так почему бы не избавить Поттера от сомнительной участи, если его участие все равно не по правилам?» Профессор Грюм, в котором Аженор-Азкабан узнала Барти Крауча-младшего, был взят за шкирку и выдворен обратно в Азкабан. На этот раз тому тихо подарили поцелуй дементора, не дожидаясь нового приговора. Однако, даже так, в этом же учебном году каким-то образом возрождается Волдеморт и снова пытается убить Гарри. Не выходит. И Гарри перемещается обратно, проклиная все на свете. Ему не верят, когда он говорит о возрождении Волдеморта. Наверное, это нормально в сложившейся тогда ситуации. Но когда после этого к нему летом прилетают дементоры… Они прилетели в парк, посмотрели на него и кузена, застыли, о чем-то, видимо, раздумывая, а потом улетели. После этого он психанул и наведался-таки в Азкабан к Шарлотте, высказывая все, что у него наболело на душе. Потому что друзья, видите ли, были ужасно заняты чем-то и не объясняли совершенно ничего. Никак. Почти все лето. Он говорил о восставшем психованном Лорде, о странной дуэли и отбитом смертельном заклятии, рассказал о том, что его обвинили в сумасшествии во всех газетах, о визите дементоров, об игноре друзей… «Магия уже признала тебя потомком некромантов и моим родственником по линии Певереллов – это тебе ответ на вопрос о заклятии и дементорах», – услышал он единственную фразу в тот визит. Тогда он не был в курсе, что Лотта уже успела разнести половину министерства, когда узнала, что кто-то из служащих попытался использовать ее подопечных таким образом, и приговорила Амбридж, виновную в нападении, к смертной казни, тут же наградив Долорес Авадой. «Ну а что?» – говорила она потом со смешинками в глазах возмущенному родственнику. – «Что мне будет? Я в любом случае сижу в Азкабане, и пусть попробуют что-то сделать на этот счет». – Я убил Волдеморта, наверно поэтому, – ответил после раздумий Гарри. – Что? Это ведь все равно было убийство, – сказал он, увидев плескающийся в глазах напротив огонь. – Я убил Волдеморта, остался в живых. В теории, перенял часть его силы и стал опасен как темный маг с неуравновешенной и поврежденной психикой. Гермиона и Рон подтвердили, что психика у меня нестабильная, и я в любой момент могу вспылить по пустяку. Даже общение с тобой припомнили… Все найденные крестражи Гарри прямолинейно отправлял в Азкабан. А кто, кроме дементоров и Шарлотты, мог без проблем выпить душу? И плевать, что крестраж – часть души, так только легче – по словам самой Лотты. Все попытки побега Пожирателей пресекались на корню. Дементоры, не разбирая кто есть кто, поедали всех, кто пытался убежать, и всех, кто пытался в этом деле узникам помочь. Патронусы, конечно, летели только так, да вот только в настоящем они могли их игнорировать. Патронус опьяняет и заставляет дементора чувствовать себя некомфортно. Чисто за счет концентрации эмоций. Поэтому обычно они предпочитают отступать. Гарри знает это, потому что видел, как заклинание действует на Шарлотту. Той было неприятно, немного больно, но она могла двигаться. Во время попыток побегов же у дементоров была мотивация – приказ Госпожи. И плевали они на любую защиту магов. Потом была смерть Сириуса у Арки Смерти, смерть Дамблдора. Много, много смертей тех, кого он ценил, за кого он готов был воевать сколько угодно. А потому на сражение с Волдемортом он шел, не сомневаясь. И победил. Ну а потом… Живой директор. Живой Люпин. Живая Нимфадора Тонкс. Один только Сириус умер по-настоящему. И почему-то друзья, которые шли вместе с ним через огонь и воду, быстро перестали возмущаться и защищать его. Он – темный. Он – потомок некромантов, Певереллов. А еще – Блэков и Поттеров. С ним сделали тоже самое, что когда-то проделали жадные родственники с самой Аженор – кинули в Азкабан. Однако в этот раз все ошибки были учтены. Наследство и титулы, магия Гарри достанутся подчиненным Дамблдора и ему самому. Включая мантию-невидимку отца. Они отправили его в Азкабан, потому что посчитали, что просто так Смерть за ним не придет. Самого же его оставили даже без магического ядра. Вырвали с корнем, чтобы Поттер точно не представлял никакой угрозы, да напоили долгосрочным оборотным зельем, чтобы к нему в Азкабане никто даже не подумал подходить. Наложили мощный Обливиэйт. Однако… «Убью», – послышалась мысль Шарлотты, сломавшей ограничители на руках и ногах Гарри. Однако они не учли, насколько человек, выросший в Азкабане под присмотром дементоров, может дорожить своими настоящими родственниками. Лотта всегда безошибочно чуяла его, угадывая и под оборотными, и под мантией-невидимкой. Некромант, даже лишившись магии, останется некромантом. Любимец Смерти вообще от магии не зависит. Но… У британских магов и Аженора Азкабана – некроманта, создавшего дементоров по своему подобию, был договор. И состоял-то из небольшого количества пунктов. Почти все условия в том контракте были нацелены на обеспечение безопасности магов Британии от опасного темного, совершенно безумного для остальных мага. Аженора Азкабана все устраивало. Но было то, что выставил в условие для остальных магов он. «Не смейте трогать магию моих потомков и их семьи». Договор был нарушен. Клятва разорвалась. И дементоры, сторожившие узников, по приказу хозяйки выпустили их обратно, на те же земли, откуда взяты были. «Гуляйте, вы заслужили», – с улыбкой сказала Шарлотта, давая волю темным тварям. – Эй, Гарри… Почему бы тебе не сделать ложь правдой? – с коварной улыбкой спросили его. Гарри Поттер – сумасшедший. Гарри Поттер – кровожадный темный маг. Гарри Поттер опасен для общества. Гарри Поттеру место в Азкабане. – Почему бы и нет? – усмехнулся он, принимая игру. Ему не будет жаль. Уже нет. Маги ведь сами того просили, разве не так? Что же, в этот раз он оправдает их ожидания.