низшая алекситимия.

У неё в горле стоит ком, это не то как хотелось бы закончить свои обороты существования на Альтернии. Фоликл ждала этого уже несколько часов, ведь просто так в покое её он точно не оставит, особенно после своего «эффектного» ухода в космос. До ужаса глупого, на самом деле, вся система Альтернии казалась глупой с вынужденностью использования желтокровок в качестве батарейки. По крайней мере, её тешило ироничное понимание того, что Купрум достиг своей цели по сближению с Тризой. Фоликл, однако, хочется лишь закатить глаза, если бы они вообще были. Как и во многом другом, в этом она себе не отказывает, выталкивая из себя потоки воздуха, беззвучно содрогаясь в смехе. В темноте переулка она чувствует себя такой маленькой, что, когда ногу щиплет от одного и того же положения в позе эмбриона, кусает губы от жалости к себе. Она понимает, что перед ней целая жизнь, она может закончить с этой продолжительной драмой на несколько часов и постараться возобновить свою жизнь. Существование. Вынужденное выживание для мойрела. А раз этот немаловажный фактор искоренен, троллья девочка пытается в трясущейся картинке неба почувствовать хоть что-то, что могло бы помочь ей развлечь время ожидания смерти. Звезды всегда находились над головой, но значение им обнаружилось только сейчас, когда больше ничего не оставалось. Только терпеть какой-то мусор, больно въедающийся в спину. Ей не хватило бы сил даже убрать его, чтобы комфортно подохнуть в импровизированном улье среди мусорных баков. В голове замирает крик, от этого на месте глаз раздражающе щиплет. О, нет, Фоликл даже если бы имела возможность получать энергию, не захотела бы. Тут её ждало пребывание в темноте совсем одной, без ощущения близости с бесячим квадрантом. И вечно воняющий улей, ущербность и родство которого ощутилось только сейчас. И пустота напополам с воспоминаниями. Её дёрнуло. Ведь она всерьез думает сейчас, что Купрум заставлял её видеть сквозь беспросветную темноту, в которой растворялось его красочное описание мириады звёзд над головой. Она ненавидит его за чувства. Она чувствует — какая сентиментальная драма, которой она добросовестно подается. Чувствует хоть что-то, потому что привыкла не декламировать внимание на своём состоянии. У неё накипает злость, напополам с ощущением полной беспомощности и томного ожидания конца. Купрум медленно сжигает её мысли об одном и том же, привлекает к себе её внимание на ментальном уровне, пришивает, прививает шприцами под кожу. А она медленно сгорает, стараясь не думать об этом придурке и отвлечься на мысли о звездах. Фоликл дремала, мучаясь от раздражения. Уснуть крепко не выходило, она как в прострации слышала посторонние звуки с улицы, просыпалась от каждого шороха и ничего не могла сделать. Когда все попытки двинуться ограничивались провалом, особенно если это очередной припадок, для тебя всё происходящее не существует. Вся ночь — это один длинный час ожидания своей очереди естественной отбраковки, который, кажется, будет тянуться бесконечно. Нехватка слов помогала разбираться, вытаскивать важные пункты из глубин на поверхность, но, кроме этого, не дала ничего, она каждый раз загонялась по поводу своей беспомощности с пустогнилью, что кто-то в выводковых пещерах решил поиздеваться, что где-то в развитии её личности не добавили чего-то важного, и она не одна из тех, кого можно было бы вписать в естественную систему приспособления нисшекровок на Альтернии, и получить нужную версию себя самой. Но раз не можешь искоренить пустогнильный изъян, то можешь попробовать сделать его своей ироничной фишкой. Фоликл заключает для себя, что не прочь быть частью этой мойреловской системы Альфа Центавра, быть бетой звезды Толимана и напрямую зависеть от неё. Различие только в том, что взаимосвязь этих звёзд поддерживается и на расстоянии. А единственное расстояние выносимое Фоликл была небольшая прогулка без Купрума. Силы взаимного притяжения звезд влияют на поверхностные и образовательные процессы, а притяжение мойрела было на привязанности и комфорте, вкупе с получением нужной энергии. Она хмыкает собственным астрологическим доводам, как бы это не звучало странно в её повседневных разговорах, ей нравилось слушать об этом от Купрума. Пускай и нагло слизываемого с горгла, но он не ленился читать ей о том, что Фоликл не видела. Девушка с толей напряжения и затратой последней энергии поворачивает голову влево и чувствует искусственное тепло. Не самое плохое, что могло произойти, но по крайней мере она увидит своего квадранта перед отключкой. Её лицо в его по-странному теплых пальцах, и присутствует приятное оглушение, вроде бы ощущая, как это греет её холодные щеки; чувствуя расползающуюся на собственном лице улыбку, ей очень хочется верить в происходящее, игнорируя мысли о наступившей минуте конца. Она по-прежнему рядом с ним чувствует себя живой, как прежде. А в груди нарастает гнетущее сожаление и топическая обреченность. — я в порядке дурилка