Жуткие верлибры

… и вот она стоит на пороге взором жадно глядит в избу — оглядывает, как в ней тепло как сухо как гладко выструганы лавки стол как бела тут печь и как много голов за столом — детских от мала до велика и что-то съестное уже подают в большом тяжеленном наверное чане а у нее у самой — истлевшая вонючая шаль лицо молодое да бледное волосы висят сосульками — от дождя и грязи тянет руки — мол, на, посмотрите же поглядите же я не одна нас тут таких двое я да ребенок маленький еще за что ему всё почему ему всё поглядите же и тянет руки с кульком из тряпья в котором что-то такое едва теплое и почти безжизненное нежное и хрупкое но уже обреченное тянет и тянет трясется и тянет но у самой-то глаза зеленые волосы грязно-рыжие словно медь долго в земле пролежавшая уж ясно откуда такая в поздний час взявшаяся ведьма-то окаянная — говорит жена дородная и крепкая что сруб этой избы румяная с носом расквашенным и руками опухшими от дневной работы — не надо ее нам пускай дорогой своей слоняется и соль перекидывает да по дереву стучит — ишь в подоле ублюдка какого принесла — а у нас своих душ — целая горница некуда макушку сложить вздыхает хозяин а чего бы и не вздыхать говорит прости очень короткое одними губами из-под густых усов говорит тихое очень неловкое совестливое дверь запирает и слышит как там за дверью под занавесью противного дождика она стоит дышит глубоко и говорит говорит что-то странное говорит прислонился было к двери ухом а там одно и то же проклинаю проклинаю мучиться вечно вам мучиться вечно вам и так по кругу и не час и не два и когда все поели да спать даже улеглись хозяину казалось, что сама листва шелестит словами проклинаю проклинаю мучиться вечно вам мучиться вечно вам не слышал этого никто кроме одного хозяина стало быть только ему все мерещилось проклинаю проклинаю даже когда проснулся даже когда в поле пошел даже когда с мужиками брагу глушил проклинаю проклинаю вечно вечно и так всегда — и днем и ночью не помогали никакие молитвы проклинаю проклинаю так год прошел второй третий а жизнь крестьянская — спокойная и правильная и детишки вон уже помогают и хорошо все скотина накормлена рты накормлены жена здоровая ещё одного вынашивает какое уж тут мучиться вечно брехня всё это а ты дурной поверил и самому смешно что плакать хочется но как-то раз проснулся дом от страшного человечьего воя стали смотреть в окна а за окнами война огонь и людей режут бандиты какие-то страшные в кольчуге с мечами и везде крики и везде кровь уж не такое ли мучиться вечно обещала ведьма вот они гости нежданные ворвались к хозяину мечами каплят на пол смерть пришли сеять и после этого больше уже никто ничего не помнил потому что быстро как-то воцарилась в глазах жильцов тьма * очнулись помаленьку и надо же — все до единого целехонькие двигаются слышат и говорят что лучше прежнего хозяин с женой и выводок их от мала до велико вот же счастье вот же радость значит миловал их всевышний? только у хозяина в боку рана рваная кровоточащая но ничего не страшно пусть изба у них порушена скотина перерезана и деревня их мертва как есть полностью но чего старое поминать когда милость им такая оказана надо жить и жизнью своей с умом заведовать собрали пожитки и ушли к землянке охотничьей там и сухарей запасы и шкуры и прожить как-то можно вот уж выкуси ведьма никто тут мучиться не сподобиться стал хозяин сухари в воде вымачивать вместе с лоскутами дрянной солонины младшим протягивает а они — да не хотим мы как-то стал их шкурами покрывать а они — да не холодно нам как-то стал жену свою целовать а у ней губы черные и немного распухшие ледяные и не ласковые оглядел спину её — а там пятна синие ощупал руки — а они будто камнем набитые ладонью по голове провел — а там дыра под чистым платком и осколки наружу торчат и смотрит она на него теперь не мигает и не просит ничего и ничего ей не надо поднял хозяин детей с лавок и пола а они и не спали оглядел каждого — и каждый оказался проткнутым только у него одного в шутку ли сердце еще билось и жизни хотело долго еще хозяин с мертвой семьей мучился берег и охранял пока они медленно-медленно-медленно истекали соками и плотью пока нутро их не обнажалось и не осталось с ними ничего человеческого в итоге только белые бездушные кости щелкающие челюстями и копошащиеся * ходит молва что плутает по лесам и сёлам заросший старец здоровый мешок за плечами носит а в нем щелкает что-то и шевелится как будто палочки стучат друг об друга живность что ли какая заморская? игрушка ли? тайна ли? что бы там не лежало — вряд ли кто отважиться это узнать