Ночной кошмар

Тёмные длинные спутанные волосы, больничная роба и безграничная паника в голосе. — Он смотрит на меня, — дрожащая рука в сторону маленького, напуганного не меньше матери, ничего не понимающего Мечислава. — Он хочет меня убить! — Клаудия, — голос отца дрожит, но он пытается казаться спокойным и уверенным. — Он твой сын. Стайлз резко вскакивает с кровати, еще не до конца понимая, сон это, или явь. Мельком осматривает полутемную комнату, а затем начинает считать пальцы. Десять. Стайлз начинает дышать медленно и глубоко. Паника понемногу отступает. — Чёртов магический пенёк, — ворчит Стилински, вновь развалившись на кровати, но реально понимая, что больше не заснёт. — Чёртовы ритуалы. Стайлзу кажется, что он чувствует тьму вокруг своего сердца. И он не знает, чем это теперь грозит. Проблемы решались по мере их поступления. И когда родителей похитили, и ничего другого больше не оставалось, ребята решились на сомнительный ритуал. И теперь им предстояло разбираться с последствиями этого. Пока что дело ограничивалось бесконечными многослойными снами, когда Стайлз попросту не мог понять, где сон, а где явь. Впрочем, какое-то шестое чувство, остро реагирующее на неприятности, подсказывало, что это далеко не конец. День в школе прошел сумбурно и бестолково. Стилински понятия не имел, что делает среди этих людей, на этих занятиях. Он натягивал на лицо улыбку, хотя и знал — Скотта и Эллисон его игра не обманула. Они наверняка чувствовали то же самое. — Это невероятно! — восклицает Мелисса, глядя на свежие результаты обследования. — Все чисто. Как такое возможно? Мечислав не до конца понимает, о чем говорят взрослые, но он уверен, что теперь с мамой все будет хорошо. Мальчика почему-то тянет на крышу, и он, незаметно отойдя от беседующих папы и миссис МакКолл, выходит в коридор, а затем бежит к лифту. На крыше холодно и ветренно, мама стоит на краю, раскинув руки, словно птица. Мечислав кричит, и мама оборачивается, но не спешит к нему, только улыбается как-то болезненно. А затем падает. Мечислав сидит на кушетке, укутанный в потрёпанный плед, и папа дрожащим голосом задаёт ему вопросы. Мальчик рассказывает о крыше, ветре и падении. Умалчивает только о том, что перед тем, как мама свалилась с крыши, Мечислав видел метнувшуюся к ней тень, а затем — руку, толкнувшую маму в спину. Стайлз просыпается. Он вновь считает пальцы, а затем прокручивает в голове свой сон. После чего пытается вспомнить, что же произошло тем роковым вечером одиннадцать лет назад. И не понимает, откуда в его сне взялась чья-то рука. Отец пьёт кофе на кухне, от него еле слышно пахнет алкоголем, и Стайлз, несмотря на то, что много раз зарекался поднимать эту тему, тихо спрашивает: — Почему она это сделала? Шериф точно каменеет и не отвечает. Это было настоящим чудом — то, что столь ужасная болезнь, как лобно-височная деменция, исчезла без следа. И мама своим поступком попросту перечеркнула это чудо. Сны повторяются, и Стайлз теперь не уверен, что мама сделала это сама. Скотт и Эллисон постепенно возвращаются в норму, становятся менее потерянными, что ли. Стайлз закидывается таблетками и просит у грёбаного пенька хотя бы одну спокойную ночь. У незнакомого мужчины бледное суровое лицо, расчерченное морщинами, зачесанные назад волосы, не то светлые, не то просто седые. Он одет в длинное чёрное пальто и держит в руках трость. Он абсолютно спокоен и уверен в себе. И хоть мужчина не произнес ещё ни слова, Стайлзу почему-то кажется, что над ним смеются. — Время платить по счетам, — говорит мужчина, и Стилински кажется, что глаза незнакомца на мгновение стали красными. — Почему я? — спрашивает Стайлз, облизывая враз пересохшие губы. — Малыш, детские души у нас в почете, — Дьявол, а Стилински уверен, что это именно он, говорит это чуть отстранённо — банальная констатация факта. — Я просто не мог устоять. — И что теперь? — спрашивает Стайлз спокойно, точно это касается кого-то другого. — Я умру? — Не сегодня, — отвечает Дьявол. — Есть для тебя работёнка… Стайлз просыпается. Он помнит, что мужчину из сна зовут Мефистофель. И почему-то не уверен, что это был всего лишь сон. Стайлз накидывает красную толстовку прямо на пижамную футболку, натягивает кеды на босые ноги, не озаботившись поисками носков, на улицу вылезает через окно. Вокруг сердца вместо привычной уже тьмы — огонь, и Стайлз не задумываясь, как-то инстинктивно, выпускает это пламя наружу. Он пылает, но его одежда не горит, да и сам он не чувствует жара. Видит свое отражение в лобовом стекле джипа. Стилински даже не страшно — точно он уже не совсем он, а кто-то другой. Впрочем, ассоциировать пылающий скелет и гиперактивного подростка действительно не получается. Стайлз садится в свой джип, заводит мотор. Автомобиль тоже преображается — во всяком случае, тоже начинает пылать. На машине появляются какие-то отростки — не то шипы, не то рога. Стилински нравится. Колеса бы поменять на более большие, и можно смело именовать свой джип монстр-траком. Стайлз не делает этой ночью ничего, просто гоняет по улицам не самого благополучного района Бейкон-Хиллс. Стилински кажется, что это лишь очередной дурацкий сон, но на этот раз ему хочется задержаться здесь подольше. Стайлз просыпается. Машинально собирается в школу, машинально заталкивает в себя завтрак и старается не думать о том, что проснулся в своей толстовке, хотя совершенно точно засыпал без неё. От незнакомца несёт страхом, он безуспешно пытается вырваться из стальной хватки Стилински, кричит что-то. Стайлз наклоняется ближе. — Да кто ты, чёрт тебя дери? — захлебывается криком незнакомец. — Я твой ночной кошмар, — издевательски тянет Стайлз. Буквально несколько мгновений назад Стилински помешал этому ублюдку изнасиловать какую-то девушку. — Посмотри мне в глаза, — говорит Стайлз, в его пустых глазницах пылает огонь, и незнакомец не может оторвать взгляда. Стайлз смотрит в глаза ублюдку и видит все его грехи. — Твоя душа запятнана кровью невинных, — говорит Стилински чужим хриплым голосом. — Почувствуй их боль. Стайлз видит каждую жертву этого морального урода, они проносятся перед глазами, точно на кинопленке, и Стилински знает — ублюдок видит то же самое в его пустых глазницах. Он снова кричит — на этот раз от боли, и вдруг виснет на руке Стайлза безвольной куклой. Глаза незнакомца напоминают сгоревшую яичницу. И он абсолютно мёртв. Стайлз без интереса смотрит на труп. Внутри появляется ощущение того, что он все сделал правильно. В этом его цель? Карать виновных? Стайлз просыпается. Впервые за последнее время он знает, что делать.