дети

Впервые Эго слышит голос после того как убивает своего первенца. Целестал слышит сначала плач, а потом детское и непонимающее: — Папа, за что? И Эго бы рад объяснить, да как-то не хочется. * Один, два…пять, шесть…десять, пятнадцать. Его планета полна мертвых детей. Полна маленьких призраков, что вечно снуют туда-сюда. Призраков, что надоедливо плачут и ревут под его окнами, бегают по его жилищу и будят по ночам проклятым плачем. — Папа, за что? Ведь мы любили тебя. Пап, а пап, за что ты так с нами? Эго игнорирует и не мучается угрызениями совести. Эго страдает от проклятой бессонницы. Тела мелких надоедливых мертвых ублюдков, он одной своей волей отправляет в пещеру на окраине планеты. И для своего мнимого спокойствия. И для того, чтобы новые отпрыски случайно не наткнулись на чертовы кости своих предшественников. Ну должен же найтись среди тысячи его отпрысков хоть один, обладающий той же силой что и он сам? Словно в насмешку в ответ на его вопрос, один из проклятых призраков разбивает на кухне вазу. Ну чистое ребячество… * Маркус умный. Тея креативная. Антония обожает своего нового папочку. А у Элтона две головы. Они все такие удивительные и разные. Все такие маленькие и милые, что наверное Эго почти жаль. Но среди всех них до сих нет того или же той самой/самого. Все его дети до отвращения обычные. Талантливые, но ужасно обычные… Хор детских голосов становится громче с каждым убитым отпрыском. Спать на этой планете становится почти не возможно. * Мантис стала выходом из ситуации. Маленькая пучеглазая. Та кто не задает лишних вопросов, но так ужасно льет слезы над очередным мертвым ребенком. Эго ловит себя на мысли, что наверное то даже правильно. Должен же кто-то оплакивать этих обычных детишек? Искры целестиала все еще не наблюдалось ни в одном из отпрысков. Эго начало казаться, что затея не имеет смысла. — Это твоя награда, папа. За наши смерти. — мстительно шепчет голос Шерилл. Эго вспоминает алые волосы матери Шерилл. Потом саму дочурку… Ирония. Помнит милые синие губы, помнит веселую улыбку и алые волосы, но никак не может вспомнить лиц. Ни одной, ни второй. Наверное даже к лучшему. * Питер слышит голоса. Детский плач по ночам. Кто-то жалуется на то, что он годен. Кто-то умоляет поиграть с ним в мяч. Кто-то заливисто смеется в коридорах замка… Но большинство голосов словно заклятие скандируют слово: — Беги! Но ведь это же так глупо, бежать от родного отца… Голоса истерически зовут Питера братцем, а Звездный Лорд лишь покрепче зажмуривает глаза и говорит себе, что это только сон. Злой и бестолковый. Злой и глупый. Дурацкий сон. Ведь Эго выглядит таким хорошим и надежным. Ведь он тот самый долгожданный папа… — Он и тебя убьет, — печально шепчет мальчишеский голос. Квилл лишь плотнее прижимает к голове наушники и растворяется в приятных ритмах любимой музыки. Не правда, все это не правда. Его отец хороший. * Они смеются. Они гордятся Питером. Они проклинают Эго и говорят, что это заслуженно. Кто-то из них, из многочисленных голосов давно умерших братьев и сестер, говорит что прощают синюю Акулу с алым гребнем на башке. Раз хоть Питера он спас значит и заслуживает хоть доли уважения. Квилл же закрывает глаза. Давит в себе злые слезы и… погружается в абсолютную тишину космоса. Голоса, чьи бы то ни были больше его не беспокоят.