Сдвигая ладонью стены

- Поженились мы, кажется, когда нам было по двадцать пять. - Вы весьма небрежны в этом вопросе. - Это не принципиально. - Но это важно. - Возможно, для Сакуры. Но не для меня. - Вы не видите в этом проблему? - Проблему в том, что у нас разные концептуальные ценности? - Проблему в том, что вы пренебрегаете её ценностями. Вы свободны их не разделять. Но уважать их - одно из проявлений любви. - Без этого можно обойтись. - И по этой причине вы сейчас сидите здесь, со мной. Саске, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились. - Не вижу связи между нашим знакомством и насущной проблемой. - Она самая непосредственная. Пожалуйста, окажите мне честь. - В университете. Я - патологоанатом. Она - хирург. Вместе учились. - Детали, Саске. Пожалуйста, акцентируйте своё внимание на этом. Её одежда, её прическа. Погода. Ваше настроение. Окружение. - Чем её причёска шестнадцатилетней давности поможет проблеме? - Вы удивитесь. Она облила меня формалином. Это вязкая вонючая вещь, ассоциации вызывает самые отвратные, так как широко используется в моей профессии. Я испытал повышенный уровень раздражения и больше ничего. Она долго извинялась, кланялась мне, покраснела и выглядела совершенно нелепо в этих несуразных прозрачных очках, которые даже самых эффектных женщин превращают в посредственных. А Сакура красотой не славилась. Точнее, она совершенно не умела пользоваться тем, что дала ей природа, напротив - подчёркивала недостатки внешности. У неё широченный лоб - а волосами она прикрыла его в аккурат перед свадьбой; к девятнадцати годам её уже сформировавшееся тело нельзя было назвать женственным - а она умудрялась уродовать его мальчишескими тряпками. И, разумеется, розовые волосы. Почти десятилетняя борьба с этой причудой не дала решительно ничего - она лишь немного поубавила яркость и вид её причёски не заставлял бежать в поисках солнечных очков. Так вот, это был второй курс университета, мы учились в параллельных группах и я, вопреки её кричащим волосам, совершенно не подозревал о студентке по имени Сакура Харуно. Мне зачем-то понадобилось вернуться в морг, возможно, что-то забрать, но у параллельной группы уже началось занятие, да и мне нужно было спешить на собственное. Короче говоря, я открыл дверь, сделал шаг, и на меня ручьём полился формалин. Вонь и без того стояла жуткая, а мой белый халат, как и день в целом, был безвозвратно испорчен. - О боже! Прости, я шла к выходу... Я не видела, что кто-то открыл дверь... Пожалуйста, прости меня! - суетилась она и раздражала этим ещё сильнее. Её ярко-розовые волосы были убраны в несуразный пучок на затылке, а под белым халатом мелькал тёмно-зелёный комбинезон, напоминающий армейскую форму. Сильнее всего в глаза бросилась обувь - потому что у меня с ней было много общего - оба покрыты чёртовым формалином. Так вот, обулась эта особа в тёмные кожаные лоферы - до сих пор дома стоят и ни царапины. Пожалуй, единственная вещь из её гардероба, которую я уважаю. Девчонки позади неё не уставали хихикать, хоть она и без того ужасно смутилась, покраснела и уже готова была зарыдать. Чтобы помешать этому, ибо её слёзы разозлили бы ещё сильнее, я всё же выдавил: - Ничего страшного. Куплю новый. Я извинился перед преподавателем, забрал то, что мне нужно и покинул морг, не глядя на неё - хоть она и продолжала стоять лицом к двери, руки у неё по локоть были в формалине и она всё ещё готова была рыдать. Мне повезло скрыться до начала спектакля. - И что было дальше? Когда вы увиделись во второй раз? Намного раньше, чем мне тогда хотелось. Она почти уверенно вошла в аудиторию, где располагалась моя группа перед очередным практическим занятием. До начала оставалось не более пяти минут и я подозреваю, что остальное время перемены она попросту потратила на то, чтобы найти нас. И, возвращаясь к интересующему вас вопросу внешнего вида, отмечу, что выглядела она ничем не лучше прошлого раза: тот же пучок, тот же ядерный розовый, но на этот раз на ней были просторные коричневые брюки, совершенно убивающие любые мысли о том, что она - женщина и чёрная водолазка. Ну и те лоферы - хорошая вещь. На улице, кстати, было прохладно - почти конец осени. Так вот, она вошла в аудиторию и с секунду искала меня глазами, стоя у входа. Я сразу заметил её и сверток у неё в руках, но очень надеялся, что Сакура просто пришла к кому-то другому. Однако целью был я и она почти уверенно поднялась к моему ряду, подошла к моему месту и, глядя на меня сверху вниз, почти уверенно произнесла: - Я испортила твой халат и, возможно, даже то, что было под ним, - осознав двусмысленность фразы и услышав хохот вокруг, Сакура залилась румянцем, - Я принесла новый. Надеюсь, угадала с размером. Мне очень жаль. Она, не дожидаясь момента, когда я протяну за ним руки, потому что никогда бы его не дождалась и, видимо, сама это поняла, оставила его на столе и пулей вылетела из аудитории. Сопровождали её, разумеется, свист и грязные шуточки моих недалёких одногрупников. Поскольку я из весьма состоятельной семьи, этот халат казался не более, чем очередным неудачным предлогом посредственной барышни завязать беседу. Я бросил свёрток где-то дома и благополучно забыл о нём на добрый месяц. К моему удивлению, всё это время мы совершенно не пересекались в университете. Я был уверен, что после последуют "случайные" встречи и очередные попытки выйти на контакт, но нет, ничего... И я благополучно об этом забыл. Мой старший брат, Итачи, к тому времени уже прошёл боевое крещение интернатурой и как-то после работы вошёл в мою комнату - жил я с семьёй, хотя так как в моём распоряжении был целый верхний этаж, на который мало кто поднимался, жил я фактически один. Он объяснил своё присутствие тем, что хочет кое-что со мной обсудить... Лишь спустя почти десять лет до меня дошло то, о чём он в тот день так и не заговорил. А тогда мы просто болтали о всякой одним нам понятной чепухе, он рассказывал забавные истории из медицинской практики и я чувствовал себя вполне счастливым человеком. В ходе беседы речь зашла об одежде и Итачи полез в мой шкаф, пытаясь выбрать там что-то для пожертвования малоимущим, которое собирали в его больнице. Я не стал противиться и лишь кивал, когда он извлекал из огромного шкафа то, что я уже месяцами не носил и вряд ли стал бы. Попутно разговаривая о всяком, так мы провели почти час. И внезапно Итачи извлёк свёрток, о котором я давно благополучно забыл. - Оп, халат? - удивился он, слегка приоткрыв его. - Почему не носишь? - Мне пока хватает, - фыркнул я, готовясь начать новую тему, но был прерван. - Это что... Печенье? - удивился брат, окончательно разодрав свёрток. И действительно, на белой ткани в небольшом прозрачном пакетике лежало печенье - очевидно приготовленное руками Сакуры, о чём свидетельствовала глазурь её любимого цвета. Оно уже давно очерствело и кое-где покрылось плесенью, но вид сохраняло достойный. - Объяснишь? - спросил Итачи. Я, разумеется, объяснил. Мы с братом в то время были необычайно близки и я многим делился с ним. Я в красках описал свою первую встречу с девушкой, чьего имени тогда ещё не знал и о том, как она почти смело ворвалась в аудиторию и вручила мне свои извинения. - Ну ты и осёл, - нежно улыбаясь, выдохнул Итачи. - Это почему это? - фыркнул я. - Если бы ты хоть как-то отреагировал на её извинения ещё в первый раз, хотя бы сказав, что ничего страшного не произошло и она совсем не виновата, девушка бы не чувствовала себя подавленной настолько, чтобы извиняться снова. - Ты сам знаешь специфику девушек, обучающихся в нашем университете. Они ищут любой повод познакомиться, - фыркнул я, вспоминая многочисленные случаи из нашей общей практики. - Когда-нибудь мне разобьют голову, а потом попытаются стать моим лечащим врачом, чтобы влюбить меня в себя и жить долго и счастливо до конца моих дней. - Она пыталась снова как-то выйти на контакт? - почти презрительно спросил он. - Нет. - Ну ты и осёл. - Да какая разница? - фыркнул я. - Большая, Саске, - авторитетно заявил Итачи и подошёл ко мне, попутно вручая пакет с печеньем. - Одно дело - девушки, пытающиеся привлечь внимание любым способом, хотя и против них я ничего не имею. Будь она из их числа - тогда стычка в морге не была бы несчастным случаем и извинения не были бы искренними. Но мы оба понимаем, что это не так. Девушке действительно жаль и по причине того, что ты - сноб, осадок от двух этих встреч у неё остался негативный и надолго. - Не драматизируй. - Да ты хоть кивнул, когда принимал подарок? - скривился Итачи. Я, разумеется, промолчал. Хотя ответ был очевиден ещё до того, как задали сам вопрос - этот человек знал меня лучше всех на свете. - Осёл ты, Саске, - шумно выдохнул Итачи, слабо улыбаясь. Он взъерошил мои волосы, направился обратно к шкафу, забросил на плечо вешалки с пожертвованной одеждой и направился к выходу. Таким он был... Умел влиять на меня, указывая на ошибку, и совершенно не заставляя предпринимать что-то для её решения. Желание что-то предпринять рождалось и без его помощи - настолько мне не хотелось его разочаровывать. - Вы более близки с братом, чем с отцом? - Отец - уважаемый политик, у него не было времени на детские игры и я никогда не винил его за это. Меня окружало достаточное количество людей, чтобы я мог развиваться. Отец появлялся каждый раз, когда его отсутствие начинало казаться ощутимым. - Вы не ответили на мой вопрос. - Да, Итачи был мне ближе. - Именно поэтому вы последовали его примеру, а не примеру отца? - Я не следовал его примеру. Я выбрал ту профессию, которая меня интересовала. - И всё же вы жаждали его поощрения. - Не в том смысле, что вы подумали. Я не копировал брата, чтобы заслужить безоговорочную любовь. Я был собой и попутно пытался не быть плохим человек. - Итачи был хорошим человеком? - Лучшим из всех, кого я знал. Он чётко знал своё место, обладал чувством собственного достоинства, тонким умом и необычайным талантом к медицине. - Вы сравниваете себя с ним? - В плане добродетели. Здесь он меня опередил. - Что же произошло после того разговора? Я полагаю, вы решили исправить ошибку, которую признали благодаря брату? Не сразу. Спустя месяц с лишним заявиться с повторными извинениями было, разумеется, недопустимо. И я не утруждал себя мыслями о том, как искупить свой великий грех. По моему авторитетному мнению действительно уместно было бы кивнуть ей и поблагодарить, но раз момент упущен, то и делать нечего. В этой ситуации больше нечего было предпринимать. Прошёл, наверное, ещё месяц, мы с Итачи эту тему больше не поднимали и я в очередной раз благополучно забыл об розоволосой девушке и печенье с розовой глазурью. Пока это самое печенье не напомнило мне о ней. Мы как раз вернулись к учёбе после экзаменов и праздников. Настроения на умственную деятельность не было ни у преподавателей, ни у нас и мы имитировали процесс обучения как могли. Мой хороший друг - Узумаки Наруто - без умолку трещал о своих каникулах и порядком достал этим. Дело в том, что он завёл роман с девушкой из факультета стоматологии - нашей одногодкой. Они решительно никогда не заглядывали в наш корпус, но узнавать детали я не стал. В конце занятия, а именно во время занятия происходил этот монолог, Узумаки достал печенье - то самое, с розовой глазурью. Я сразу идентифицировал его происхождение и решил, что избранницей моего друга очевидно была не та незнакомка - стоматологам в морге делать решительно нечего. Так что она либо приходилась подругой новой девушки Наруто, либо печенье просто купили в каком-то магазине. - Сегодня у Хинаты день рождения, ей исполняется двадцать. Она устраивает небольшую вечеринку у себя в квартире, прямо таки небольшую - Хината настолько застенчивая, что общается только со своей соседкой и старшим братом. Она сказала, что я могу привести кого-нибудь с собой. Тебе даже не предлагаю! Думаю Кибу подбить, он обычно за любой кипишь. Я очень недолго думал перед тем, как произнести эту роковую для себя фразу. Вернее, я не думал вообще. - Нет, предложи. Он удивился, разумеется, но спрашивать ничего не стал. Он вообще никогда не пытался объяснить причины своего счастья. Если всё хорошо - ну и хорошо, зачем омрачать радость мыслями о её истоках. Если всё плохо - надо решать проблему, а не тратить время на поиски причинно-следственных связей. Мне стоило обучиться этому искусству у него, пока была возможность... Что ж, я, разумеется, согласился явиться на эту вечеринку. Максимум, что мне грозило - нудный вечер и чистая совесть. Как же Итачи смеялся, услышав, куда я иду вечером. И ближе к этому самому вечеру он явился в мою комнату с двумя небольшими, но очень изящными букетами тюльпанов: один букет белый, другой - розовый. - Я просто уверен, что ты бы не додумался, - добродушно произнёс он и взъерошил мои волосы. Я не один раз закатывал глаза, глядя на букеты, но всё же взял их с собой. Дверь мне открыл Наруто. Он вырядился прямо-таки с иголочки - чёрные выглаженные брюки, безупречно белая рубашка. Даже вечно торчащие в разные стороны волосы причесал, хоть это и не помогло. В тот момент я понял: мой друг по уши влюблён. - Слава Богу, - выдохнул он, глядя на цветы. - Думал, ты не додумаешься. Запрыгивай. Я злостно фыркнул, но пришлось признать хотя бы самому себе - я бы действительно не додумался. Наруто провёл меня дальше по коридору и я оказался в небольшой, но изящно обставленной гостиной, где она меня смотрели три любопытные пары глаз. Две из них решительно ничем не отличались - это, очевидно, была та самая Хината и тот самый старший брат. Светлые, почти прозрачные и от того ещё более неестественные глаза, выдавали их родство. Третья пара глаз была знакомой и это вызвало у меня весьма смешанные чувства. С одной стороны удовлетворение - я был прав, вызываясь на эту авантюру. С другой - сомнение - а в чём, собственно, был её смысл. Что насчёт реакции Сакуры - так она была предрешена заранее и вполне очевидна. Сакура покраснела. И, опять же, возвращаясь к вопросу о внешнем виде - выглядела она почти прелестно. Снова убрала волосы в пучок, но уже не так небрежно, как обычно; надела чёрное свободное платье на тонких бретельках. Оно висело на ней, будто на вешалке, подчёркивая худобу и полное отсутствие груди, но ей это шло. Сакура даже подчеркнула главное достоинство лица - большие зелёные глаза. Она казалась весьма изящной... Если бы не ядерно-розовые пушистые тапки, которые слепили сильнее её волос. Я кое-как удержался от того, чтобы закатить глаза, вручил Хинате букет с белыми цветами, поздравив её с днём рождения, пожал руку Хьюге, которого величали Неджи и, наконец, добрался до Харуно. Она почти уверенно смотрела чуть правее моих глаз и старалась не выдавать смущение. Ей это почти удавалось, а меня это почти забавляло. Я вручил ей цветы, решив, что сейчас, когда Наруто снова начал трещать, можно невзначай сгладить все углы. - Это тебе. Меня зовут Саске Учиха, рад знакомству. Кстати говоря, спасибо за халат и... Печенье. При упоминании последнего она ещё сильнее покраснела и её взгляд начал неуклюже бегать от предмета к предмету. - Ничего страшного, в смысле, пожалуйста. Я Сакура Харуно. Мне тоже приятно. И она сбежала на кухню, попутно выхватив букет у Хинаты, чтобы, очевидно, прийти в себя и поставить цветы в воду. Сакура вернулась, мы сели за стол и праздник официально начался. Единственным лучом света в компании не очень разговорчивых людей был, разумеется, мой товарищ. Наруто трещал без умолку и все получали от этого удовольствие и облегчение. Хината застенчиво улыбалась, изредка кивала, подтверждая очередную историю своего парня, свидетелем которой ей выпало сомнительное счастье быть. Неджи выглядел подчёркнуто серьёзным - он, кстати, оказался дантистом. Несколько раз этот, чего греха таить, привлекательный парень пытался завести разговор с Сакурой, она ему даже отвечала, но их каждый раз перебивал Наруто, возвращая интерес слушателей к своим весёлым историям. Мне, в принципе, было почти весело. Спустя час или два мы все начали пьянеть и со временем всё внимание Наруто обратилось лишь к его избраннице. Но и нам больше не требовался ведущий. Прежде чем переключиться на Хинату, Наруто рассказывал историю о своём последнем походе на каток. Неджи подхватил эту тему и они с Сакурой непринуждённо болтали. - Падения неизбежны, - произнёс Хьюга. - Люди выходят на лёд, зная это. - Как же сильно нужно что-то любить, чтобы продолжать идти к цели, зная, сколько падений и боли ещё предстоит пережить, - задумчиво произнесла Сакура. Она выглядела грустной, произнося эту фразу. Лёгкий румянец от выпитого алкоголя, совершенно не похожий на то, что я видел раньше, придал её лицу нового очарования. И Неджи это заметил. - Люди осознанно идут на это абсолютно во всех аспектах жизни, - ответил он. - Поступая в медицинский, ты ведь не думала, что это будет просто? Она внимательно посмотрела на него и смущённо улыбнулась. - А ведь ты прав... Это всего касается, - Сакура прикусила нижнюю губу и взглянула на потолок. - Учёба... Увлечения... Брак... Но коньки, безусловно, страшнее всего этого. Она засмеялась. Неджи засмеялся. И я засмеялся. Больше десяти лет прошло, а мне до сих пор стыдно. Они взглянули на меня так, будто я ворвался в комнату и увидел их обнажёнными, испортив всю атмосферу вечера. Всегда буду благодарен Наруто за то, что он продолжал одним ухом слушать беседу на другой стороне стола и влип тогда, когда нужно было. - Это просто офигенно крутая идея! - воскликнул Наруто, чем отвлёк внимание от моей персоны. - Следующие выходные - все идём кататься! Ну же, ребята! Семестр только-только начался, завала по учёбе пока нет. Вот этим же составом и идём. И ты, Саске, тоже идёшь, и даже не думай потом презрительно фыркать на меня и молча уходить, когда я в пятницу тебе об этом напомню. Я презрительно фыркнул и заметил на себе изучающий взгляд Сакуры. - Вот об этом я говорю! Серьёзно. Перед всеми пообещай. - Обещаю, - сквозь зубы процедил я, лишь бы лишние несколько минут не слышать его гневную речь. Телефон Неджи внезапно зазвонил и он, извинившись, покинул комнату. Наруто снова начал трещать, обращаясь лишь к Хинате, а я лениво попивал виски со своего стакана. Боковым зрением я снова заметил на себе её взгляд. Она очевидно хотела начать разговор, но пока не решалась. Мне даже стало интересно - до этого момента она не сильно рвалась заговорить. - Милая квартира, - безучастно произнёс я, повернув своё демонстрирующее полное безразличие лицо в её сторону. Незамеченным не осталось и это, Сакура немного разозлилась и, нахмурившись, уверенно спросила: - Ты действительно пойдёшь кататься? Или просто так согласился, чтобы он отстал? Я, разумеется, опешил. Меня удивил её конкретный интерес к конкретным вещам во мне, а не ко мне в принципе. У меня и самого не было ответа на этот вопрос но я решил, что теперь-то точно явлюсь на встречу. - Да, пойду, - холодно ответил я. Черты лица Сакуры немного смягчились и она будто с облегчением выдохнула. - Наруто очень хороший, - улыбнулась она. Я заинтересовался этой её фразой и решил продолжить беседу. - Ты успела узнать его за такой короткий промежуток времени? - спросил я. На секунду на её лице отобразилось замешательство и что-то вроде недоверия, она замялась, но всё же ответила, пусть и не совсем уверенно: - Хината познакомила нас почти год назад... И тут я понял каждое изменение в её лице. Мой лучший друг встречался с девушкой почти год, я же, совершенно не интересуясь его жизнью, был уверен, что познакомились они, в лучшем случае, позавчера. Наруто обычно восторженно отзывался о каждой новой девушке, но со временем рассказы становились всё короче и восторги угасали. Я редко слушал, имена никогда не запоминал и то, что он регулярно визжит от счастья почти год наводило меня лишь на одну мысль - каждую неделю новая дама, ну и ладно. Надо сказать, чувствовал я себя неловко. Не от того, что меня уличила эта особа, а от того, в чём меня уличили. - Да он никогда не слушает! - снова встрял Наруто. - Характер такой. Но Саске тоже очень хороший. Сакура смущённо улыбнулась и опустила взгляд в свою тарелку. На лбу отчётливо писало "Твой друг - урод". Я не был согласен и после фразы Наруто мне даже не было в чём себя упрекнуть. Он и сам знал, что в основном трещит полную чушь. Мне внезапно стало невыносимо скучно, я почувствовал раздражение и пожелал уйти. Откланявшись и извинившись перед Хинатой, я покинул квартиру, не прощаясь с Неджи. Вот так и прошла эта встреча.