Кошачье счастье

— Кис-кис-кис, — слышу я добрый ласковый голос. Оглянувшись, замечаю её. Ту, которая забрала меня с улицы и согрела своим теплом. Конечно, эта, тогда ещё белая, девочка делала со мной странные вещи. Брала меня со спального места и несла к Ветеринарам. А эти Ветеринары вкалывали мне разные штуки, после которых я не чувствовал лапку. Но она всегда извинялась. Абсолютно всегда она просила прощения, шепча, как сильно меня любит. Мельком посмотрев на неё, отворачиваюсь. Но, судя по всему, ей этого мало. Она встаёт с кровати и подходит ко мне. Я её совсем не боюсь, ведь она — Моя. Начинает чесать за ушком, приятно мне, она знает. — Мяу. Да, я здесь, я с тобой. И тогда, когда ты плачешь, и тогда, когда ты грустишь — я с тобой. Я рядом. Я ведь тоже тебя люблю, хоть и разрываю в клочья твои плакаты. Прости меня за то, что я скидываю твои вещи со стола и тумбочки. Зато после такого ты точно обращаешь на меня внимание, иногда, правда, ругая. А иногда я просто не откликаюсь на твоё «Кот». Вообще ни на что не откликаюсь. Просто тогда, скорее всего, я чем-то занят. Посмотри в окно и увидишь, чем я могу быть занят. Может, я наблюдаю. Я знаю, что ты — самая лучшая. А когда кто-то тебя обижает, мне хочется всех расцарапать. Ведь ты огорчаешься. Помнишь, как ты мне муху с потолка сгоняла? Ведь я такой маленький. А она — быстрая и летающая. Спасибо тебе, милая. Спасибо, что понимаешь. Я люблю тебя. Ой, а тот мерзкий голубь, что сидел на дереве напротив и пялился на меня. Нахохлившись, он показывал мне, какой крутой. Стекло, которое не давало мне упасть, одновременно мешало и напасть. Но пришла ты и попыталась его согнать бумажным самолётиком. Друг, а почему ты мне не разрешаешь играть с тем журавликом, что болтается на люстре? Жаль, да? Ну, ничего. Пусть он останется нетронутым. Сейчас…