Не прощай

Костя резко появляется в дверном проеме кухни и ваш шёпот стихает. Ты подрываешься со стула, берешь чайник и стараясь не смотреть в сторону только что пришедшего, начинаешь делать ему кофе. Артем так же отводит глаза от друга, уставившись в окно, делая вид, что его внезапно заинтересовал хорошо знакомый пейзаж. Брюнет внимательно смотрит на вас, пытаясь прогнать сонную пелену, часто моргая, и проходит вглубь комнаты. Парень облокачивается плечом о холодильник и равнодушно произносит: - Доброе утро. - Артем заскочил, думал, что ты уже проснулся. Там с организаторами концерта какие-то недопонимания, хотел обсудить - тараторишь ты, чувствуя себя более чем неуютно под взглядом Кости. Ощущение, что он проникает прямо тебе под кожу, вонзая невидимые иголки укора и недовольства в обнаженную, ничем неприкрытую плоть. - Я думаю, Артем сам умеет разговаривать, не надо быть его адвокатом - недовольно бросает Мэл и садиться рядом с другом за стол. Другом... теперь даже в мыслях это слово звучит нелепо. Проглатываешь резкость в свою сторону, это еще цветочки, в последнее время он ослабил поводья, ставишь перед ним чашку кофе и выходишь из кухни. Находиться вам троим в одном помещении невозможно. Через пол часа входная дверь хлопает, возвещая о том, что Артем покинул квартиру. Это была ваша первая встреча за последние полтора месяца. Мэл медленно входит в зал, где ты сидела на диванчике, копалась в телефоне, пытаясь отвлечь себя мемами и перепиской с подругой в социальной сети. - Решили проблему? - вскидываешь голову в его сторону, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. Он проходит мимо в спальню, не удостоив ответом. Ты откидываешь голову назад, прикрывая лицо ладонями. Когда это закончится? Когда он тебя отпустит? Или пошлет. Прошло три месяца. Три месяца кромешного ужаса, а Костя ведет себя будто так и надо. Будто всё нормально и вы никогда не жили по-другому. Удушающее чувство вины не отпускает тебя ни на секунду с тех пор, а он завязал тебе на шее петлю в добавок, затягивая её каждый день всё сильнее. Через пару минут его голова вырисовывается из-за двери спальни. - Через час заедь в химчистку, забери костюм, я предупредил, что от меня приедет человек. И вези на студию, я уже буду там - по-деловому, почти в приказном тоне произносит брюнет и снова скрывается за дверью комнаты. Сидишь в ступоре, пялясь в пространство, не понимая, что сейчас произошло. Во-первых, Костя тебя попросил о чем-то, с того дня он даже чай не просил себе сделать или передать какую-то вещь, а тут целое задание. Во-вторых, на кой черт ему твоя помощь? У него в команде дофига людей, которые могут выполнить такую простую просьбу. Хмуришься, но ничего не говоришь. Мысленно соглашаешься съездить за костюмом, ощущая неладное в глубине души, от чего противное, тошнотворное чувство рождается в районе желудка. Осенний город проплывал мимо за окнами такси, серое небо давило сверху, никак не желая разродиться дождем. Ты выполнила свое неожиданное поручение и уже ехала на студию. Написала Косте короткое сообщение, которое он, скорее всего, не прочтет. Заблокировала телефон и снова уставилась в окно. Всего лишь год отношений, всего лишь пол года в этом городе, а всё превратилось в такой бардак, что страшно даже подумать о том, чтобы начать его разгребать и не погибнуть под завалами. Он столько сделал для тебя, несколько месяцев жилы рвал, чтобы ты смогла переехать в Киев, много раз разговаривал лично с родителями, успокаивая их, находя для этого время. Ты никогда до конца не понимала, зачем он вцепился в обычную девушку, живущую не в его стране, с кучей проблем на тот момент. И если честно, то даже мысли себе не позволяла, что это может перерасти в нечто серьезное, радуясь просто тому факту, что в твоей жизни есть такой удивительно талантливый человек. Вы мотались к друг другу пол года, ты, конечно, прилетала чаще, прекрасно проводили время, он просил смотреть его концерты прямо из-за кулис, знакомил тебя со своей командой тире друзьями и домашними животными, которых ты полюбила всем сердцем. А прекрасный, черный лабрадор забрал еще и твою душу. Ты никогда не заговаривала с ним на любимые темы девушек "а что между нами?", "к чему мы двигаемся?" или "сколько у тебя таких, как я?". Что между вами, тебе казалось, ты и так понимала, про какое либо развитие через пол года не регулярных встреч спрашивать было глупо, а про количество девушек ты даже не задумывалась. Костя вел себя более чем уважительно и серьезно, не давал поводов для ненужных мыслей. Девочкой для перепихона ты точно не являлась, иначе можно было найти вариант попроще, отдалась бы ему почти любая и для этого не потребовалось бы пересекать границ города, не то что стран. Но потом в один из твоих приездов, встречая тебя с аэропорта на машине, умело, выруливая со стоянки, брюнет совершенно буднично поинтересовался: "Может переедешь ко мне?". Будто переезжать надо было на соседнюю улицу, а не страну. Вы тогда проговорили всю неделю, что находилась у него в Киеве и не могла найти ни одной причины, зачем ему этот геморрой. Парень просто отвечал: "Хочу", улыбался своей детской, беззаботной улыбкой и сердце твое таяло, словно, мороженное под жарким, июльским солнцем. Он говорил, что ты ничего не теряешь, что всегда можно вернуться домой, никто в заложниках держать не будет, а вот упустить шанс на что-то совершенно новое, невероятное и интересное из-за страха потери комфорта настоящая глупость. Легко говорить тому, кто эту зону комфорта пересекал почти каждый день на протяжении нескольких лет. Быть узнаваемым в таком масштабе, все равно, что жить под слегка замыленным стеклом, через которое, всё равно, просвечивается всё самое важное и интересное. О каком уж комфорте речь? Костя пообещал, что ты будешь заниматься, чем захочешь, он поможет. Захочешь снова пойти учиться - ради Бога, найти интересное занятие - пожалуйста, даже предложил должность в своей команде, но ты сразу отказалась. Хотелось быть подальше от всей этой темы с популярностью, а если работать в команде, то значит таскаться с его величеством артистом у всех на виду. Желания, чтобы тебя рассматривали через лупу и всю твою жизнь, не было. А фанаты те еще шпионы, Шерлок бы позавидовал, а любая спец служба была бы рада принять на работу. От воспоминаний, сколько всего понадобилось для переезда, ты чуть не завыла прямо в такси. Надо переключиться на настоящее, в котором, если честно, находиться совершенно не хотелось. Если выбирать между настоящим и еще одним переездом, ты бы выбрала второе. Как говорится, выбирай меньшее зло. Машина затормозила около обычного, неприметного здания, ты поблагодарила водителя, еле вылезла с укутанным в специальный чехол костюмом на улицу и направилась к железной двери. Быстро набрав пароль, ты вошла в темный, длинный коридор, который вел в студию. Видеться с Костей не хотелось, самое отвратительное поведение, на которое он был способен, как раз случалось во время работы. Ты хотела тихо пробраться в будку звуковика, оставить костюм на диванчике, а самой убраться из этого места и заняться привычным самобичеванием вперемешку с делами. По переезду в Киев, ты решила окунуться в журналистику, но не в сфере шоу-бизнеса, а писать статьи на серьезные темы. В родном городе ты имела подобный опыт работы и хотела его продолжить. С трудом, через знакомых, но Косте удалось устроить тебя в приличное издание и только данное занятие не позволило тебе сойти с ума за последние месяцы. Если бы не исследование нужных тем, бесед с людьми, которые могли поделиться важной информацией, личных расследований, ты бы либо спилась, либо в один прекрасный день, придя с очередного концерта или интервью, дорогой певец всея Украины нашел бы твое бездыханное тело. На тебе висела статья про издевательства над животными уже две недели, писать такое сложно, редактор не давил, но намекать, что скоро нужно будет сдавать свою писанину намекал. Ты понимала, что в издании к тебе относились холодно, возможно, кто-то даже с раздражением. Появилась неизвестно откуда и сразу с возможностью вести свою колонку. Явно сто процентов работников считали, что ты с кем-то переспала за должность и только редактор знала правду, тактично опуская данную тему в разговорах. Красивая брюнетка, ближе к сорока, с темными, внимательными, цепкими глазами, безупречным вкусом в одежде и обуви, оказалась сильной и интересной женщиной. Без капли предубеждений или осуждения по отношению к тебе или кому бы то было. Не сказать, что вы стали близкими подругами, но поговорить просто по-человечески могли. Она первая заметила, что с тобой что-то не так в тот ужасный период. Две недели ты почти не ела и не спала, а когда заявилась сдавать статью, то увидела, как у женщины полезли глаза на лоб, практически в прямом смысле этого слова. Для того, чтобы понять это выражение, стоило увидеть своего удивленного редактора. - Что случилось? У тебя все нормально? - снимая очки в тонкой, красивой оправе, вставая из-за стола, ошарашено спросила брюнетка. Ты лишь покачала головой, что все нормально. Сил врать, говорить или переубеждать не было. Положив папку с текстом на стол, ты уже хотела попрощаться, но она мягко коснулась твоего локтя. - Ты же обычно присылаешь материал на почту - Была недалеко, решила занести лично. Это было вранье. И вы обе это понимали. Ты больше не могла находиться в четырех стенах. В четырех стенах, которые принадлежали ему, которые он сам купил, сам ремонтировал. Они давили на тебя, как и их хозяин и тебе хотелось просто вырваться из этой клетки, увидеть других людей, поговорить о разных приятных мелочах. Но в Киеве ты никого не знала, дружила только с друзьями Мэла, а они на тот момент явно были не теми собеседниками, в которых ты нуждалась. Редактор мягко увлекла тебя на удобный, светло-бежевый диванчик своего кабинета и еще раз аккуратно спросила: - Что случилось? Ты можешь мне рассказать... - С чего вы взяли... - Ты бледная, как моль, а синяки под глазами такие, будто, ты встретила кого-то нехорошего в темном переулке, а не просто не выспалась. Да и вообще ты ешь что-нибудь? - махнув в твою сторону рукой, недовольно поинтересовалась начальница. - Что-то ем - тихо произнесла ты, опустив голову, с трудом сдерживая подступающие к горлу рыдания. Очень хотелось уткнуться тогда маме в руки и дать волю истерике, плакать долго и слышать, как мамин голос шепчет что-то хорошее, усыпляющее. Но ни мамы, ни кого-то еще близкого рядом не было, а самый родной и единственный на тот момент человек тебя ненавидел. - Может, я лезу не в свое дело. Но он не стоит таких страданий, чтобы ни случилось - вкрадчиво и уверенно произнесла женщина. Нервы разрывали тебя изнутри. Слова вертелись на языке, очень хотелось высказаться, облегчить свои страдания, но ты не могла. Потому что заслужила все свои мучения сполна. - Извините, мне надо идти - пробормотала ты и выбежала из кабинета. Через минуту, уже идя по улице, ты получила смс от редактора: "Если захочешь поговорить, я всегда готова". Из очередных воспоминаний тебя вывел приглушенный шум, находившийся за дверью. Ты уверенно вошла в пультовую, готовая поздороваться со звуковиком, имени, которого так и не могла запомнить и тут же остановилась, как вкопанная. Посреди небольшой комнаты стоял Артем и что-то печатал в телефоне. Он резко вскидывает на тебя голову и теряется на глазах. В твои уши и сознание врывается Expectations, набившая оскомину до того, что с первых же аккордов у тебя начинался нервный тик. Костя написал её быстро, отшлифовав в студии до идеальности, пропадая там сутками, чтобы почти не пересекаться с тобой дома. Во множествах интервью, когда спрашивали, как появилась на свет такая драматичная композиция, он в легкую отвечал, как недавно пережил жесткое предательство и выплеснул все эмоции в творчество. Молодец какой. Ты же читая новую статью или смотря видео на ютубе, замирала, слыша подобные откровения. Ничего лишнего, никаких имен, но Бочаров прекрасно осознавал, что нужные люди всё поймут и потому попадал точечно в цель, ударяя по больному, даже, если не находился рядом и не говорил на прямую. Ищу кого-то, ползая по земле - надрывно льется из колонок. Голос Кости звонкий, хлесткий, заполняет собой всё пространство. Успокойте мою раненную душу - строчка бьет прямо под дых. Ты застываешь, не в состоянии нормально вдохнуть. Еще чуть-чуть и снова нагрянет паническая атака в гости, а ты только обрадовалась, что уже несколько недель вы не встречались. - Что он делает? - задаешь какой-то глупый вопрос и даже непонятно кому. Но расслышал тебя явно только Тема. Парень тяжело вздыхает и убирает телефон в карман джинс. - Немного меняет звучание песни. Теперь она будет еще трагичнее - смотря поверх твоей головы, стараясь не встречаться глазами, глухо отвечает Козуб. Куда еще трагичнее то? - Тем, проследишь? Мне надо выйти на минутку? - снимая наушники, спрашивает звуковик и встает с места. Парень подмигивает тебе и выходит за дверь. Ты слабо улыбаешься в ответ и смотришь прямо сквозь прозрачное, большое окно на Костю. Он сосредоточен, глаза закрыты, между бровями пролегла морщина от напряжения, а на шее справа чуть-чуть вздулась венка из-за надрывного пения. Брюнет похож на беспокойного ангела. Светлая, гладкая кожа, мерцающая в тусклом освещении студии, несколько темных прядей падают на широкий лоб. Все эмоции отражаются на лице. Именно во время исполнения песен он честнее, чем когда либо сможет быть, а еще такой уязвимый, как ребенок, хотя кажется невероятно уверенным. - Ты же вроде решал проблемы с организаторами - бросаешь Теме, который теперь сидел на месте парня, имени, которого ты, похоже, так и не запомнишь. - Уже решил - недовольно отзывается шатен и ты понимаешь, что недовольство направленно не на тебя. Кое кто всё продумал. Костя открывает глаза и натыкается на тебя. Несколько секунд он смотрит в упор и в этом взгляде столько льда, что холодно становится физически. Ты ведешь плечами и отводишь взгляд. Он машет рукой, чтобы Артем выключал звук и вешает наушники на микрофон. - Ну, наконец! Два моих самых близких человека тут! Мне нужно ваше бесценное мнение! Как вам новое звучание? - практически кричит Мэл, вскидывая руки вверх, изображая веселье и выходит к вам из-за стекла. Вы кидаете с Артемом друг на друга короткие, непонимающие взгляды и переводите их на Костю. - Чего вы молчите и отмороженные какие-то? Я что мнения вашего никогда не спрашивал по поводу песен? - утыкая руки в боки, продолжая наигранно улыбаться, интересуется брюнет. Даже, если бы ты очень хотела иметь мнение на данный счет, ты бы не смогла его произнести, ибо не слышала никакого нового звучания, слышны были лишь до острой боли под сердцем слова, которые твой любимый человек написал в момент, когда ему было плохо. Зачем он это делает? Чего хочет добиться? Или это долгожданное примирение? Неужели шаг на встречу? Продолжаешь смотреть на парня во все глаза, не зная, как заставить двигаться вдруг онемевший язык. - Да вы присаживайтесь вдвоем на диванчик, а я тут с краешку постою, не буду вам мешать - с плохо скрываемым сарказмом произносит Мэл. Понятно. Наивная. Какое нафиг примирение! Артем бросает наушники на панель резко, пластик бьется друг о друга с глухим звуком. Ты вздрагиваешь и переводишь взгляд на шатена. - Хватит устраивать цирк! - повышает тон Козуб, он раздражен, зол и устал. Впрочем, как и ты. Впрочем, как и сам Бочаров. Он начал эту игру, не зная, как её закончить. - Ну так все клоуны здесь, почему бы не устроить? - тон Кости мрачнеет, но злая, едкая улыбка по-прежнему не сходит с красивого лица. Артем набирает воздуха в грудь, чтобы ответить, но передумывает. Он хватает куртку со стула и быстро выходит из помещения. Ты не знаешь, что делать, куда приткнуться и продолжаешь просто стоять посреди комнаты. Брюнет медленно подходит к тебе и забирает из рук чехол с костюмом. - Спасибо - неожиданно тихо, спокойно произносит он, начиная расстегивать защитный материал. Хочется расплакаться, как маленькой девочке, сесть на пол, топая ногами от злости и плакать, плакать, плакать. Но ты сдерживаешься, прикусывая губу, чувствуя, как теплая влага подступает к глазам. - Я домой - проговариваешь еле слышно и уже мчишься по темному коридору к выходу.