Измененная реальность

…раскрывается заговор, происходит убийство, проясняется множество отношений и, наконец, делается предложение

– Все в сборе! Прекрасно. Это я удачно зашел. – Комиссар сиял, как новенькая монетка. – Вы не поверите, как упростили мне дело… Ну-ка стоять и не рыпаться, не то пристрелю девку! – рявкнул он на Эрика, сделавшего шаг, чтобы заслонить меня. Рауль завозился в лодке. Жиль сокрушенно поцокал языком. – Вы тоже, юноша. Советую оставаться на месте. Ужасно, как вам не повезло, виконт. Вы опоздали, и подземное чудовище в порыве ярости убило вашу возлюбленную. Вы набросились на него, но силы были неравны. Я тоже опоздал спасти вашу молодую жизнь, но правосудие все же свершилось – и труп легендарного Призрака Оперы тому доказательство. Печальная история, не так ли? – Жиль ласково улыбнулся. – Только тронь ее!.. – Если хоть волос упадет с ее головы!.. Одновременно крикнули Эрик и Рауль. – Трогательное единодушие, – усмехнулся комиссар, – впрочем… кто поверит девушке, слышащей ангелов? Может, и впрямь…? Давайте спросим у нее. Кристина, у тебя есть выбор: пойти со мной – или погибнуть с этими двумя. Я посмотрела на Эрика. Его глаза умоляли: уходи с ним, спасайся, ты должна жить. Но я не могла. Мой разум лихорадочно искал выход. Выхода не было. – Я останусь, – твердо ответила я. – Помирать – так с музыкой. – Нет, Кристина! Иди с ним. Все будет хорошо… Не забывай, я – Призрак, меня нельзя убить… Я снова бросила взгляд на Эрика – он будто прощался со мной и со своими почти сбывшимися надеждами. Будто хотел запомнить меня, сказавшую ему: «Да», ответившую на его великую, безрассудную, сумасшедшую, прекрасную… Будто хотел навсегда запомнить меня своей невестой. Он смотрел на меня. И в глазах его не было горечи – только любовь… – Не смей умереть здесь. – Рауль стер рукавом кровь с лица. – Невеста виконта де Шаньи не может умереть в подвале, как дворовая кошка. – Я не… – я осеклась и подняла руку. На безымянном пальце по-прежнему красовалось кольцо с бриллиантами. Надо же, сегодня я надела его впервые с тех пор, как Рауль подарил его. Я поняла – нужно было потянуть время и отвлечь внимание комиссара. А Эрик что-нибудь придумает. Должен придумать, черт возьми. Ну пусть кто-нибудь придумает! – Что же ты выберешь, Кристина? – прервал Жиль мои размышления. Как мне ни хотелось остаться на берегу, но пришлось спуститься в воду. – Я… я пойду с вами. Только объясните сначала, что за комедию вы ломали последние несколько месяцев? – мне хотелось спровоцировать его на традиционную ошибку всех кинозлодеев – подробное изложение коварных планов. – Почему нет? – Жиль приподнял брови и поудобнее перехватил чемоданчик. – все равно, эта информация останется строго между нами. Что ж… Вы никогда не задавались вопросом, почему Лефевр уехал в Австралию? Вижу, что нет. Это элементарно – он вел двойную бухгалтерию, играл с налогами и в итоге сколотил крупное состояние. Однако все его пляски существенно подпортили дела Оперы, и к тому моменту, как он продал ее, предприятие оказалось по уши в долгах. И тогда он совершил лучшую сделку в своей жизни – передал дела месье Андре и Фермену. Возможно, вы не в курсе, но из девяти купленных ими за последнее время предприятий семь объявили себя банкротами, причем все они пострадали, так или иначе, во время несчастных случаев, подпадающих под действие страховок. Откуда я это знаю? Два последних случая перед операцией «Опера» – моих рук дело. Почему Андре и Фермен обратились ко мне? Тут совсем просто. Во-первых, мне повезло расти с ними на одной улице, наши матери были добрыми соседками. Вторая причина еще более банальна – думаю, все вы слышали утверждение о том, что лучшие полицейские получаются из бывших преступников. Моя специализация – аферы. Дело было за малым – найти подходящую угрозу. И тут месье Лефевр оказал нам поистине неоценимую услугу. Что скажете, мадемуазель? Лихо закручено? – Думаю, что в директорах скончались великие актеры – они весьма натурально изобразили недоумение и злость в ответ на письмо Призрака, – я гипнотизировала Жиля взглядом, надеясь, что он отвлечется. Но у него словно глаза на затылке торчали – он умудрялся не терять из виду Эрика и Рауля, одновременно приглядывая за мной. – О да. Оставалось лишь придумать убедительную причину, по которой префект полиции мог бы заинтересоваться Призраком Оперы. И тут очень удачно подвернулись вы с Буке. Я получил карт-бланш. Что это ты делаешь, Кристина? Я хотела незаметно вытянуть кинжал, но комиссару по понятным причинам об этом сообщать не торопилась. – Это рана… Меня зацепило шальной пулей… – я тайком сдвинула повязку в надежде на то, что снова пойдет кровь, и у меня будет законное право хвататься за бок. – Пулей… Ты поставила не на ту лошадку, детка. Что это за возлюбленный, который заставил тебя рисковать вместе с собой? Буквально вытащил на сцену, где тебя мог убить кто-нибудь из моих молодчиков… Да и рожа у него оставляет желать лучшего… И что тебя не устраивало в виконте? Впрочем, мне твои извращенные чувства были только на руку. – Жиль довольно засмеялся, глядя на то, как Эрик в бессильной ярости сжимает и разжимает кулаки. – Что, правда глаза режет, урод? Да, признаю, это была одна из моих гениальных идей – уронить люстру, устроить пожар. Все в духе сумасшедшего Призрака. И беспорядки, которые устроили рабочие… думаю, ты приложила к ним руку, Кристина… они, в конечном счете, не помешали мне. Я вспомнила про кучи мусора, которые видела недавно. – Это вы подожгли Оперу, – прошептала я ошеломленно. – По вашему приказу... – Конечно. Кто же еще? И за это мне заплатили весьма кругленькую сумму, – комиссар выразительно покачал чемоданчиком, – миллион франков… Но и риск был велик… Чертовы скряги… Не могли отдать раньше… – забормотал он. – Ты же знаешь, как трудно собрать такую сумму, Рене… Ты ведь хотел мелкими купюрами, Рене… Нужно добавить еще сборы сегодняшнего вечера, Рене… Таскайся теперь с ним… Кристина, будь добра, подойди поближе, – неожиданно закончил комиссар. Недоумевая, я приблизилась к нему. – Послушная девочка, – ухмыльнулся он. – Мы еще не расквитались за тот поцелуй… О, у тебя кровь… какой ужас. Но тебе придется подождать, пока я разберусь с этими двумя. Кого из них мне убить первым? Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Но вот комиссар выразительно качнул пистолетом. – Кого? Твоего Призрака? – и смертоносное дуло нацелилось на Эрика. Жиль взвел курок. – Нет! – отчаянно закричала я, – Не смей! – Тогда виконта? – дуло переместилось вбок, угрожая Раулю. – Нет… – простонала я. – Не испытывай мое терпение. Выбирай! – Жилю, похоже, надоело разыгрывать доброго дядюшку. – Иначе я выберу сам, и тебе это не понравится… – А какая разница? – спросила я. Мой голос, кажется, растерял все краски в этой пещере – таким тусклым он прозвучал. – Какая разница, если вы в итоге убьете обоих? Несколько минут ничего не изменят… – Ты права, моя умная девочка, – комиссар ухмыльнулся. – Что ж, я уже выбрал. Почти не соображая, что делаю, я кинулась на него, но комиссар, похоже, ждал этого – он сильно размахнулся чемоданом, и тот пребольно шарахнул меня в грудь. Я упала навзничь, с головой уйдя под воду, а вынырнув, обнаружила, что Эрик стоит в полутора метрах от Жиля, Рауль – чуть дальше. Наверное, они хотели воспользоваться тем, что комиссар отвлекся… и не успели. Жиль отступил назад, вытянул руку, палец на спусковом крючке напрягся… Я закрыла глаза. Раздался сухой хлопок выстрела. Мне нестерпимо захотелось зажать еще и уши – чтобы не слышать плеска воды, когда в нее обрушится тело. Кто бы ни умер сейчас, я умерла вместе с ним. Виконт… жаль, и второй выстрел убьет Эрика. Эрик… и нет смысла продолжать дергаться. Барахтаться. Я уже все испытала, все пережила, проявляла чудеса ловкости и изворотливости, каких не требовалось, наверное, чтобы управлять Францией, чтобы только изменить историю, чтобы все кончилось хорошо. Вот и получила… А если бы все шло, как шло, он был бы жив. Несчастен, да, но жив. И жил бы еще долго, и как знать, может, в его жизни были бы и покой, и тихая радость… Моя вина. Остается только одно – броситься на комиссара и пусть я погибну, но хотя бы попытаюсь забрать с собой эту ядовитую гадину. Как я сказала Эрику? Порву в лоскуты? Так я и сделаю. И вдруг, вместо второго выстрела, в мои уши сладчайшей музыкой влилось: – Ни с места! Комиссар Рене Жиль, именем закона, вы арестованы! Я открыла глаза. Оказывается, прошло совсем немного времени. Эрик и Рауль по-прежнему стояли в воде, на их лицах застыло изумленное выражение. Живые. Но кто же стрелял? Неужели?.. В проход стремительно вошел Раппно, разбрызгивая воду, в каждой руке у него было по здоровенному кольту. – Раппно, рад тебя видеть, – как ни в чем не бывало поприветствовал его Жиль. – Видишь, я захватил преступников, поджегших Оперу. Виконт оказался с ними заодно. Сбоку донеслись какие-то нечленораздельные звуки – видимо, Рауль пытался переварить известие о том, что он записан в сообщники Призрака Оперы. Раппно демонстративно зевнул. – Звучит довольно правдоподобно. Но штука в том, что последнюю четверть часа я проторчал там, за стеной и сполна насладился твоим прочувствованным монологом. – Что ж… – Жиль по-прежнему не терял присутствия духа, – в любом случае, ты – мой подчиненный и должен выполнять мои приказы. А цену за твое молчание мы можем обговорить прямо сейчас, если хочешь. – Увы. – Раппно продолжал целиться в комиссара. – С некоторых пор я подчиняюсь непосредственно министру юстиции, месье Кремье. Видишь ли, до министра стали доходить слухи о том, что префект полиции Парижа нечист на руку, что, учитывая его прошлое, вполне вероятно. – Кто бы говорил, – усмехнулся комиссар. Но Раппно трудно было сбить с толку. Он продолжил: – Прошлой зимой к нему обратились представители двух крупных страховых компаний с просьбой провести тайное расследование страховых случаев на обанкротившихся предприятиях господ Андре и Фермена. Тогда же в связи с этими событиями всплыла и твоя фамилия. И Кремье понадобился человек, который бы не возбудил подозрений при назначении в Парижский округ. Моя кандидатура подошла как нельзя лучше. – Так вот почему тебя перевели из той глуши в Пуатье! – зло расхохотался Жиль. – Скажи, неужели тебе не было страшно вот так работать под прикрытием? Неужели ты не боялся оставить сына круглым сиротой? Раппно пристально поглядел на комиссара. – Не боялся. В случае моей смерти о нем есть, кому позаботиться. Но довольно разговоров – бросай оружие и поднимай лапы. Быстро! Жиль сощурился. – Может, договоримся? Я отдам тебе половину содержимого этого чемоданчика, и разойдемся по-хорошему? Как деловые люди? – У меня личный интерес. – Что, неужто и тебе глянулась эта дьяволица в облике невинного ангелочка? – Жиль бросил взгляд в мою сторону. – Бросай оружие, – повторил Раппно вместо ответа. Я судорожно размышляла, могут ли быть правдой слова комиссара, и как тогда разбираться еще и с этим полицейским – и упустила момент, когда Жиль швырнул в Раппно чемодан и, пользуясь тем, что тот отвлекся, метнулся ко мне. В следующую секунду я оказалась прижата спиной к его шерстяному сюртуку, а в правый висок уперся холодный смертоносный ствол. – Все назад! Назад, не то я снесу ей башку! – завопил Жиль, пятясь к выходу. – Раппно, я повторяю свое предложение: бери деньги и сваливай. – Отпусти девушку, – хладнокровно ответил Раппно, – и мы поговорим о смягчении наказания. Я видела, как к нам с трех сторон приближались Эрик, Рауль и Раппно, но не решались подойти слишком близко, чтобы не спровоцировать комиссара. – А я думаю по-другому, – Жиль тяжело дышал, словно пробежал не одну милю. – Мы дойдем до выхода наверх, и я ее отпущу. Но если вы последуете за мной, клянусь – она умрет раньше, чем вы успеете шевельнуться. Он отступал за решетку, стараясь держаться спиной к стене. А я четко осознала, что если сейчас уйду с комиссаром, живой меня больше не увидят – у него было слишком много причин меня не любить, да и велик был соблазн причинить моей смертью как можно больше боли трем мужчинам, стоящим сейчас передо мной. Все они готовы были растерзать комиссара, я это видела. Но у них связаны руки. А у меня? Я медленно опустила кисть в прореху на платье, вытянула кинжал и спрятала лезвие под рукой, прижимая ее к туловищу. Я не боялась смерти, потому что знала – у меня все получится. И никак иначе. Скользнув взглядом по Раппно и виконту, я встретилась глазами с Эриком. Вот так. Глаза в глаза. Я сделаю это для тебя, любимый. Для нас. Чтобы мы смогли жить долго и счастливо… хотя бы короткое время. Мы смотрели. И крепла нить между нами. Ибо крепка, как смерть, любовь. Я всегда буду за тебя, Эрик… Закатив глаза и обмякнув, я изобразила обморок. Наваливаясь спиной на комиссара и хватаясь левой рукой за окровавленный бок, я добилась того, что пистолет в его руке дрогнул и на доли секунды оторвался от моей головы. Мне хватило. Пригнувшись, я нырнула Жилю под локоть, одновременно поворачиваясь… И, крутанув в ладони, всадила кинжал ему в живот. По самую рукоятку. Вот тебе, сволочь! За то, что заставил меня поверить в смерть Эрика. За то, что заставил усомниться в верности выбора. За то, что угрожал нам. За мое отчаянье, за его страх. За все. Жиль захрипел и начал поднимать пистолет. Я добавила другую руку, надавила сверху вниз на рукоять, вынуждая лезвие проложить себе путь, потянула на себя – и снова вогнала в его тело. Вверх и наискосок. Руки комиссара обмякли, он выронил оружие и пошатнулся. Его глаза вылезали из орбит, губы беззвучно шевелились, силясь что-то сказать. Я резко выдернула кинжал. – С-с-сука, – вытолкнул он свистящим шепотом. И без всплеска канул в воду. Я только что убила человека. Лишила жизни. Я. Убила. Человека. Пусть это буду я. Я, не Эрик. Мне простится. Я стояла в ледяной воде в мокром окровавленном платье, сжимая скользкий от чужой крови кинжал, а мир вокруг постепенно наполняли краски и звуки. – …тина… – донеслось до меня из невообразимой дали. Я обернулась, стряхивая оцепенение. Похоже, не одна я впала в ступор. Первым очнулся Эрик. Он кинулся ко мне и принялся ощупывать, тормошить… – Крис… Кристина, ты ранена? Не молчи, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста… – услышала я сбивчивое бормотание. – Со мной все в порядке, – вяло ответила я. Я лгала. Ничего со мной не было в порядке. Совсем. Я уткнулась Эрику в плечо и разрыдалась. – Я… не хотела – он сам… сам виноват – он угрожал тебе… никто… я обещала – любого… – выдавливала я между судорожными всхлипываниями, торопясь оправдаться, как-то объяснить… – Ш-ш-ш… – Эрик обнимал меня, гладил по спине и шептал в ухо, – конечно, он сам… моя маленькая храбрая девочка… он мог убить тебя… прости, прости, я опять не защитил тебя… там, на сцене… я не думал, что тебе что-то угрожает… это из-за меня… я тебя недостоин. – Эрик, не болтай глупости, – я перестала плакать. – Поцелуй меня, да и пойдем уже отсюда, наконец. Сейчас не время было терзаться угрызениями совести, предадимся им как-нибудь потом, в спокойной обстановке… может быть. Словно молния, меня пронзила мысль: Раппно. Он ведь тоже полицейский. Вдруг ему захочется приплюсовать к своим трофеям еще и Призрака Оперы? Но Раппно с деловым видом проследовал мимо нас к телу, нагнулся и зашарил по дну рукой – по-видимому, искал пистолет. Нашел, отряхнул, сунул в карман пальто. Затем подцепил труп за шиворот и повлек за собой к лодке. Я проследила за ним глазами – и наткнулась на виконта. – Ты действительно выбрала его, – грустно сказал он. – Но объясни, почему? Почему? Он выглядел таким несчастным и потерянным, что на секунду мне даже стало его жалко. Но потом я вспомнила все его выпады насчет твари и собаки, и жалеть сразу расхотелось. – Я не смогу объяснить в двух словах, почему выбрала Эрика… Зато могу сказать, почему выбрала не тебя, – ответила я, и рука на моей талии чуть напряглась. Я накрыла ее ладонью. – Потому что ты шлимазл, Рауль. Шлимааазл. – протянула я. – А это очень некошерно. От лодки донеслось веселое фырканье – похоже, Раппно знал значение этих слов. А вот Рауль явно завис. Ну и ладно. Я вытерла кинжал об и без того испачканные донельзя юбки и убрала обратно в ножны. Тем временем Раппно забрался в лодку и подгреб к нам. Тело болталось в воде на привязи, словно ужасающая спасательная шлюпка. С удивлением я поняла, что мне плевать на комиссара, на то, что я его попросту зарезала. Зарезала – значит, заслужил. Судьба такая. А от судьбы, как известно, не уйдешь. – Что теперь будет с нами? – спросила я у полицейского. Тот пожал плечами. – Ничего. Разве кто-нибудь видел Призрака и мадемуазель Даае после того, как они спрыгнули в люк? Лично я – нет. Комиссар был убит при попытке к бегству, денег при нем обнаружено не было. С этими словами Раппно протянул Эрику вымокший черный чемоданчик. Тот растерянно взял его. – Но почему вы это делаете? Почему помогаете нам? – недоумевал Эрик. Мне вот тоже интересно. Раппно улыбнулся. – Когда встретитесь с Антуанеттой… – Если встретимся, конечно… – я вовсе не была в этом уверена. – Когда встретитесь, – повторил Раппно, – потому как без согласия опекуна, которым является мадам Жири, ты, Кристина, не можешь выйти замуж до достижения 21 года. И Эрик не может прийти в мэрию для регистрации брака без документов, удостоверяющих личность. Упс! Как-то я не подумала о таких тонкостях. Значит, прямо сейчас нам не дадут пожениться? Жаль. Но ничего, это такая мелочь по сравнению с остальным… – Так вот, когда вы встретитесь, – продолжал полицейский, – спроси у нее девичью фамилию ее матери. Я ахнула. – Ты – кузен мадам? – Почти – Раппно смутился. – Ее мать и мой отец были кузиной и кузеном, а мы – троюродные. Наши деды были родными братьями. – Но как? – так вот о чем хотела меня предупредить Жири, когда пришла в комнату! А я, как водится, не дослушала. Черт меня побери, как бы я могла облегчить себе жизнь! Но полно сожалеть о несбывшемся. – И почему Мэг ничего не знает? – Жиль ведь все объяснил… Я промышлял кражами и картами. Семь лет в тюрьме – я не был тем добрым дядюшкой, о котором рассказывают в семейном кругу. Антуанетта предпочитала молчать. Конечно, она узнала меня сразу, но вы с ней были в ссоре. Поэтому она и Мэг не сказала – знала, что та сразу передаст тебе. Антуанетта тогда была в большой обиде на тебя, но все равно попросила приглядеть… за вами обоими, чтобы вы не наломали дров. Хотя, признаю, в уме и хитрости тебе не откажешь. Думаю, тебе и из тюрьмы сбежать ничего не стоило бы. Сложнее всего было развести вас с комиссаром: я был уверен, что добром ваши стычки не кончатся. Так и вышло. – Как тебя зовут? – внезапно спросила я. – Жан-Поль, – после паузы ответил полицейский. – Жан-Поль, – я взяла его за руку, – прости меня за… за барана. Я ведь не знала… К щекам прилила кровь. – Пустое, – Раппно слегка сжал мою ладонь. – Это было даже остроумно. Но мы и так слишком задержались, вам пора уходить… Эрик, здесь есть еще выход? – Есть, – глухо ответил Эрик. – Спасибо вам… за все… И за это, – он покачал чемоданчик. – Оставьте, это такие пустяки… какие счеты между родственниками! – Раппно тронул за плечо застывшего истуканом Рауля. – Молодой человек, вас подвезти? Эта лодка вполне выдержит двоих. – Да-да, конечно… – рассеянно отозвался виконт. – Верни ему кольцо, Кристина, – потребовал Эрик. Я повиновалась: стянула кольцо и протянула Раулю. Он долго смотрел на кольцо, но не забрал. Потом поднял на нас глаза. – Я не возьму его. Оно не принесло мне счастья. Пусть остается у Кристины, на память. – Ей не нужна такая память! – повысил Эрик голос. – Подожди… Почему-то мне хотелось выполнить просьбу Рауля… последнюю просьбу. – Я оставлю кольцо… на черный день, Эрик! – предостерегающе пояснила я. – И в качестве компенсации за моральный ущерб. Если ты, Рауль, прямо сейчас извинишься перед Эриком за все те гадости, которые ему тут наговорил. Рауль помедлил и отвел взгляд. – Я… прошу прощения… Мое поведение… я вел себя неподобающим дворянину образом, – бесцветно произнес он. Да, просить их пожать друг другу руки, пожалуй, не стоит. И так сойдет. Я сунула кольцо за вырез корсета. – Извинения приняты, – негромко сказал Эрик. – А теперь уплывайте. Я опущу решетку. Раппно помог виконту сесть в лодку и оттолкнулся шестом. Уже проплывая под решеткой, Рауль обернулся. – Прощай, Кристина. – Прощай. – Я подняла руку. Когда лодка скрылась из виду, мы выбрели на берег. Эрик дернул рычаг, и решетка беззвучно поехала вниз. – Ну вот и все. – Эрик подхватил с пола саквояж. – Пора. Что с твоей раной? – вдруг спохватился он. – Мне нет прощения, я забыл… – Т-с-с. – Я пощупала бок: вроде бы не кровоточит. – Жить буду. Пойдем отсюда. Мы подошли к знакомому занавесу. Эрик опустил вещи на пол и отодвинул его. Зеркало. Кто бы мог подумать? – Отойди подальше, Кристина. Он взял подсвечник, ухватил его покрепче и саданул по блестящей поверхности. Побежали трещины, черной паутиной пленяя амальгаму. Еще раз. Еще. Последние осколки осыпались, открывая темный проход. Я двинулась было вперед… – Погоди-ка… Эрик вынул бутафорское колечко и решительно надел его мне на палец. – Будь моей женой, – кажется, это было утверждение, а не вопрос. – А с документами и прочими формальностями, придуманными представителями рода человеческого, мы разберемся позже. – Как скажешь, – покорно согласилась я. Сил что-то решать самой не осталось. Очень хотелось бездумно следовать за Эриком и делать все, что он велит, как и положено верной подруге жизни. Однако я еще помнила кое-какие ритуалы. – Ты не поцелуешь невесту, Эрик? – я подняла лицо, подставляя ему губы. – Да. Кристина… возлюбленная моя… жена моя…