А если все было иначе?

Прошло несколько недель моего прибывания в Белогорской крепости. Я понемногу привык к местным утренним пейзажам, да и к жителям тоже. С того момента Швабрин стал относится ко мне холоднее. Марья Ивановна перестала со мною дичиться. Мы познакомились. И совершенно скоро, я изменил свое мнение о ней. Она была чувствительный и благоразумной девушкой. Незаметно для себя я привязался к семейству коменданта. Несмотря на холодность моего друга, я продолжал видеться с ним каждый день, и играть в шахматы. Совершенно случайно, я начал проявлять интерес к написанию поэзии. И с каждым днем, я пробовал сочинять небольшие стихотворения. В один из таких дней, мне необходим был слушатель. К счастию, Швабрин согласился побыть им. Прочитав свое стихотворение, я спросил: - Как ты это находишь? - Песня твоя, Пётр, нехороша. - Заявил Алексей снисходительно смотря на меня. - Почему это? - Да потому, что такие стихи достойны учителя моего и строки мне напоминают именно его любовные куплетцы. Я обомлел. Ещё ниразу я не слыхал такую клевету. Воспользовавшись моим шоком, Швабрин выхватил из рук тетрадку и стал с точностью критиковать каждое слово. Я обиженно отнял свою тетрадь. - Больше я тебе не покажу свои произведения. - Произнёс я, ожидая, что друг извинится. Тот усмехнулся. - Друг мой, Пётр, тебе необходим слушатель, также, как и Ивану Кузмичу графинчик водки перед сном. Да и кто эта Маша? Уж не капитанская дочь? - Кто бы не была та Маша, это не твоё дело. - Нахмурился я и вышел из кабинета в обнимку со своей тетрадью, оставляя Швабрина в одиночестве.