Люблю

      Стоило Уварову сказать, что я небезразлична ему, как жизнь снова свернула на извилистую разбитую дорогу и хорошенько покатила меня по всем ухабам.       Первый настиг меня уже на следующий день.       Привыкшая покидать комнату Уварова вместе с рассветными лучами солнца, последним на кого я хотела и вообще могла наткнуться оказался Морозов-старший. И я могла бы придумать тысячу и одну отмазку, если бы не дышала ему в грудь, зажатая между ним самим и дверью.       — А что это красавица тут в столь ранний час делает? — делает шаг назад и машинально поправляет пиджак.       — Встречаю нашего горячо любимого директора. Как рады снова Вас здесь видеть, Пётр Алексеевич! — у самой поджилки трясутся от страха. Мысленно начинаю молиться, чтобы Уваров в кои-то веки решил встать пораньше. Но удача была не на моей стороне, так что, получив хороший нагоняй от Морозова я направилась в сторону своей комнаты.       О случившемся я сразу по возможности рассказала Вадиму, за что получила второй нагоняй за день. Эта была вторая ухаба, поменьше размерчиком, но более неприятная. Мне казалось, что я, состоя в несколько непонятных, по правде говоря, но отношениях с правой рукой погибшего Вульфа должна иметь свои дивиденды. Их, к сожалению, не оказалось. Стало только хуже.       — Детка, нам стоит быть осторожнее. Он тут главный.       — И мне теперь ходить и пресмыкаться перед ним? — ладонь накрыла мою руку, пальчики заскользили по запястью, предплечью, потом взяли чёрный локон с моего плеча.       — Ты красивая и умная. И знаешь, что я ему не дам тебя обидеть, но лишний раз не нарывайся.       Его рука нежно, но настойчиво обхватила мою грудь, язык раздвигал мои губы. Дикое возбуждение сжигало низ живота. Его пальцы скользнули мне под платье, нащупали твёрдый клитор и аккуратно пощекотали его. Он начал стаскивать с меня трусики. Другой рукой Вадим выудил мою грудь из бюстгальтера и пальцами сдавил сосок. Его горячее дыхание жгло мне шею.       — А как же Морозов?       — Хочешь сейчас думать о нём?       — Ревнуешь?       — Убью.       Шок.       Но мне нравится творящаяся херня вокруг меня.       «Убью» — эта мысль меня поразила и завела ещё больше. Я обвила его шею рукой, скользнула по его волосам и настойчиво притянула его голову к себе. Вадим впился в мои губы. Он завёлся не меньше меня. Прерывистое свистящее дыхание, нетерпеливые движения…       Третьей выбоиной стала новость о быстро приближающейся смерти любимого бывшего учителя физры. И что сделал Уваров? Ничего. Оставил меня наедине с этой мыслью и истерикой, накрывшей меня не сразу. Одно дело, когда ты думаешь, что умрёшь сама. Но совсем другое, обретя счастье, скрытое от глаз и осуждения, упускать день за днём, не имея никакой возможности исправить происходящее. Четвёртая была следом за третьей. И неделю назад она была бы самой отвратительной, но увы и ах, умереть самой оказалось не страшнее потерять Уварова раньше.       Вадим в эти дни уехал по важным делам, будто у него есть какие-то иные. Ingrid пытается вернуть себе власть в школе — этим занят Морозов — и найти что-то про что другие знать не должны — вот этим как раз и занят Уваров, но он пока не преуспел в этом.       Проснувшись от приступа кашля, да ещё и с кровь я впервые за долгое время подумала, что вирус может убить и меня. С Вадимом я даже как-то стала подзабывать, что такое возможно. Рядом с мужчиной я словно чувствовала себя непобедимой.       Только и эта непобедимость обернулась мне боком. Это пятая и заключительная ухаба.       Дерзить совсем Морозову не получалось, но его задевали, похоже, все сказанные мною слова. Так через два дня я оказалась без лекарства.       — Ой, милочка, а на тебя сегодня не хватило. Но, может, повезёт завтра? — ехидная улыбка, издевательский тон.       — Засуньте своё завтра себе в задницу. — выбегаю за дверь и не тормозя ни секунды больше, я спешу в комнату, придя в которую сразу же утыкаюсь в подушку, лишь бы заглушить всхлипы.       К вечеру я решаю забраться в кабинет директора и взять антидот. В конце концов, я разве не самостоятельная девочка? Уварова я не дождусь. У меня при хорошем раскладе чуть больше суток.       У кабинета обернулась на всякий случай и проникла вглубь тьмы. Осторожно, стараясь как можно меньше скрипеть дверью.       — Почему ты не позвонила? — недобрый голос брюнета было сложно не узнать.       — Откуда мне знать, что ты меня не пошлёшь?       — А то, что я люблю тебя пустой звук?       — Я не говорила этого.       Подхожу к столу, за которым сидит очень злой Уваров.       Только вот я не подумала, что Вадим может вернуться раньше. Из-за меня.       Он протягивает мне привычный антидот, но только выпив я понимаю, что это что-то другое. В темноте — а свет тут только от настольной лампы, которая хорошо освещает только мужчину — было не различить цвет, но неужели он решил меня быстрее добить?       — Это не антидот.       — Это вакцина.       — Ты не имел права!       — Закрой рот. — обходит стол и зажимает меня, облокотившись обеими руками на стол по бокам от меня. — Ты плевала на мои слова. Ты плевала на мои чувства. Ты плевала на наши отношения. Я имею полное моральное право делать всё, что вздумается.       — Ты пьян. — прикасаюсь к груди, немного надавливая, желая выбраться из неудачного положения. Вместо того, чтобы отпустить меня, он кладёт свою ладонь на мою и опускает вниз, затем под футболку.       Глажу его, провожу по этой коже, нежной и гладкой, не сдерживаюсь и наклоняюсь к нему. Вдыхаю его запах. Точно выпивал. Он помогает мне, снимая с себя футболку и бросая её куда-то в сторону. Целует меня в губы. Они горячие. Языком раздвигает мои зубки и проникает во внутрь рта.       — Ты решил отрастить бородку? — полу-шепчу я и тянусь к его лицу, чтобы потрогать.       — Нет. Но если надо. — улыбнувшись произнёс мужчина и посмотрел на меня. Как ни странно, он не стал убирать мою руку от своего лица. Для меня это было довольно странно.       — Ты же влюблена в меня, правда? — неожиданно спросил Вадим и усмехнулся.       Он подсадил меня на стол. Его руки принялись гладить мои бедра сквозь тонкую ткань. Внизу живота у меня разлилось приятное тепло, и я ощутила влагу у себя между ног. Я пересаживаюсь вперёд, прижимает меня к себе. Обнимаю, мои руки гладят его плечи, спускаются к груди. Я наклоняюсь, и мы сливаемся в долгом нежном поцелуе.       Я чуть раздвигаю колени и его улыбка становиться шире. Он может все остановить сейчас, но разве этого хочет?       — Подожди, я сниму твою кофту. — против ли он сейчас моей развратной пижамы?       — Нас застукают.       — О, ты хочешь меня? — засмеялся он.       Единственная вещь, отделяющая наши тела, полетела прочь. Уваров проводит руками по животику, обхватывает меня и расстёгивает сзади застёжку лифа, обнажил мою грудь. Проводит ласково руками по этим округлостям, привлекает меня к себе. Проводит языком вокруг соска. Руками он продолжал ласкать мой клитор и медленно входил в меня пальцами рук.       Я выгибаю спину навстречу его ласкам. Он берет в рот весь сосочек, нежно придавливает его губами. Я запускаю руки в его волосы, чуть сжимаю их и притягиваю его к себе ещё плотнее.       Он осыпает мою грудь поцелуями, мучая то один сосок, то другой, играет с грудью, мнёт её руками, зажимая соски пальцами. Он спускается ниже. Целует мой животик все ниже и ниже. Я начинаю стонать, пытаюсь негромко, но от его языка я забываю все! Дыхание громкое, выходит толчками, я руками ласкаю грудь, чуть оттягиваю соски, катаю их пальчиками.       Я застонала ещё сильнее, почувствовав приближающийся оргазм. Он поцелуем их прекращаешь. Его язычок ворвался в мой рот и кружится из стороны в сторону. И через секунду меня накрыло сильнейшим оргазмом, он почувствовал это, и продолжил ласкать руками мой клитор.       Расстегнуть ремень и ширинку заняло меньше секунды. Одним резким движением он вошёл в меня. Я завела руки за спину, обхватила его бедра и настойчиво потянула на себя.       Дыхание участилось, на спине выступили капельки пота. Он положил руки на мои бедра, начал двигаться, пытаясь проникнуть с каждым разом все глубже. Он смог отдаться животному чувству, разрывающему его изнутри. Я негромко застонала в такт движениям. Ещё несколько движений. Голос стал громче, пульсация во влагалище, горячий сок.       Стало так тихо в комнате.       Каждый приводит себя в порядок. Порядок! Да разве можно это так назвать? Лица раскрасневшиеся, липкие от пота тела.       Я возвращаюсь к его губам, провожу языком по верхней, затем нижней губе, прикусываю слегка её, просовываю язычок в ротик, и начинаю исследовать его. Хочу медленно, но у меня не получается. Я провожу по его зубам, дёснам, легко касаюсь неба. Оплетаю его язык своим, обсасываю его. Руками забираюсь в его волосы, перебираю их пальцами.       — Люблю, если ты не понял. — Вадим с благодарностью целует меня в губы, через секунду предлагает мне сигарету, но осекается и продолжает довольно смотреть на меня.