***
— А сейчас что не так? — устало поинтересовался Сириус, наблюдая за метаниями осквернённого эльфа. Десять шагов. — Иллидан, ау? Меня кто-нибудь слышит? Я, вообще-то, до сих пор не умею читать мысли, это вы все лезете мне в башку. Десять шагов. — Оборотни таскают камешки, ты царапаешь на них рунки, а твоя ненаглядная Майев где-то там чинит вашу баночку. Жизнь прекрасна, не? Ярость Бури резко остановился и соизволил упереть пламенный взор на друга. — Видишь её? — ткнул он в сторону парящей птицы когтистым пальцем. — Ага. Так же, как видел её вчера… И позавчера… И позапозавчера. И, чё? — беззаботно бросил маг. — Ни чё, — передразнил Ярость Бури. — Она тускнеет. — М-м, ну, вроде того. Опять же, ну и что? — Это значит, что с ней что-то происходит, — задумчиво протянул эльф. — Не знаю что, но чувствую — это нужно остановить, иначе случиться непоправимое. — Ах, да! Мы же теперь не желаем твоей тюремщице страшных мук, а переживаем за её душу, — наигранно закатил глаза анимаг. — Прости, иногда забываю. — Сириус, ты опять?.. — А что ты от меня хочешь? «Вдруг-внезапно» мой мир должен перевернуться с ног на голову, и мне даже не объясняют, с чего бы, — возмутился волшебник. — Хочешь сопереживания — научись протягивать язык и словами объяснять свои чувства, не ожидая, что я от Мерлина или Элуны получу пояснения путём связи с мозгошмыгами! Ярость Бури что-то буркнул на непонятном языке и скривился. В ответ на это маг лишь пожал плечами, в ожидании либо коронного молчания, либо пояснений. — Хорошо, — наконец процедил Иллилан. — Помнишь, ты как-то сказал, что ради меня Майев нарушила правила моего брата? — М-м, да не особо, — честно признался маг, но тут же поспешно добавил. — Но ты продолжай, я внимательно слушаю. — Так вот. Относительно недавно Майев рассказала чуть более полную историю того, как я не сошёл с ума и с чего началось наше бесконечно долгое общение: её светлячок проник в мою грудь и вернул осознанность. Правда, ничего не даётся просто так: тем самым она невольно связала себя со мной ещё тогда, — вздохнул Ярость Бури и перевёл пламенный взор на парящую птицу. — С тех пор её свет поддерживал меня во тьме, а новообретённая кровная связь лишь усилила и без того скреплённые узы. Пока эльф не отрываясь смотрел на частицу души Майев, за его спиной хмыкнули и кашлянули. Иллидан удивлённо повернулся и обнаружил Сириуса, старательно пытающегося не подавиться со смеха. — То есть… ты… все эти тысячи лет любил… не ту жрицу? — едва выговаривая слова, прыснул Блэк, сотрясаясь всем телом. В одним мощный прыжок охотник на демонов оказался рядом с анимагом на расстоянии меньшем, чем протянутая рука, опасно пылая татуировками. — По-твоему, это смешно?! — громко прорычал он, отчего мельтешащие около бездны оборотни остановили свои дела и уставились на стоящих поодаль собеседников. — Ну, вообще-то, очень, — честно признался Блэк, даже не моргнув глазом. — Ты десять тысяч лет общался, если верить твоим же словами, буквально только с Майев, пялился на её свет как умалишённый, чуть ли не молился ему, но не соизволил подумать, чей он и откуда? Что, времени на это не было? Ошалевшие от такой наглости анимага ликантропы подошли ближе, готовые по первому же зову вожака разорвать зарвавшегося человечка на кусочки. Однако, команды не поступало даже мысленно, а сам Иллидан лишь скалился, но отвечать не торопился. — Прости, если задеваю, но это должна была быть если не первая, то вторая твоя мысль, — продолжил Сириус. — Когда мы только встретились и ты контролировал даже мои шаги, заставив идти по пятам, я думал только о тебе и что теперь с этим делать. Если бы меня веками держали во тьме, а потом вдруг кто-то выпустил, я бы только об этом человеке и думал. Ну, в твоём случае, эльфе. — Я блуждал во тьме! — не выдержал Иллидан. — Думаешь, так просто собирать себя по кусочкам, отвоёвывая у видений демонов и Скверны?! Я даже не помню, как это было, а ты хочешь, чтобы я тогда сразу начал анализировать? И нет, ты бы ни о чём не думал спустя пару веков — ты был бы мёртв! Тебе и двенадцати лет хватило, чтобы после побега творить глупости одна за другой! — Отлично! Теперь я же и виноват, что ты идиот. — Что?! — опешил Ярость Бури — Что слышал! — не унимался анимаг, совершенно довольный тем, что сказал. — Да, согласен, вначале тебе было не до этого. Да, всё, что ты сказал — тяжело. Но уже потом, когда она оказалась у тебя в плену, ты же должен был подумать, что с ней делать? И что ты сделал? — Что же я, по-твоему, сделал? — непонимающе сощурил огонь под повязкой Иллидан. — Ни-че-го! — гордо бросил другу Сириус. — Вместо того, чтобы задуматься, что тут что-то не чисто, раз рука сама ей шею не свернула, ты предпочёл просто сбежать от правды. Так что, да, Иллидан, это очень смешно. Не перебинтованная часть лица Ярости Бури вся перекосилась от злости и гнева. Казалось, что ещё мгновение, и он сам разорвёт мага, но этого не происходило. Постепенно растопыренные крылья опустились, а плечи расслабились. Он перестал скалиться, задумчиво скрестив руки на груди. — Может, ты в чём-то и прав, — неохотно заметил осквернённый эльф, после чего перевёл взгляд на стоящих вокруг зрителей. Почувствовав, что сейчас им может достаться за всё то, что не выпало на долю бессмертного волшебника, оборотней в одно мгновение словно смыло из зала. — Ну, зато я теперь хотя бы понимаю, что происходит, — довольно пожал плечами Блэк. — Можно вернуться к насущным вопросам. Например: что там с твоей ненаглядной, прекрасной и такой, оказывается, единственной… — Сириус… — Прости, не удержался. Больше не буду. Ну, разве что ещё разочек. Ты бы, кстати, на моём месте, меня вообще с землёй сравнял, так что радуйся, что у тебя такой великодушный и деликатный друг! — отсмеиваясь, заметил анимаг. — Ладно, допустим, это я тоже заслужил, — устало заметил Иллидан. — Ты закончил? — Ага. Так, и что думаешь делать? Ты же теперь, наверно, не можешь на неё влиять, да? Вы же теперь такие честные друг перед другом, — хмыкнул Блэк. — О чём ты? — склонил рогатую голову Ярость Бури. — Ну, обычно, когда Лили плакала или ей было очень грустно от того, что кто-то умирал на войне, Джеймс её успокаивал и всё такое, — задумчиво протянул Сириус. — Я не знаю, у меня, слава подтяжкам Мерлина, никогда такого не было, но парочкам положено поддерживать друг друга… вроде как. Правда у вас та ещё парочка, но можешь сделать это в вашем стиле. — Это в каком же? — заинтересовано хмыкнул эльф. — Ну, вы привыкли бесить друг друга. Она прибегала, когда тебе было плохо, чтобы «помочь». Кажется, теперь твоя очередь.***
Драгоценный осколок дёрнулся во всегда твёрдой руке и упал на алхимический стол с нереальным звоном. Николас Фламель перевёл недоумённый взгляд на эльфийку, но увидев её выражение лица, тут же передумал ругаться. — Сава, мон шер? — взволнованно спросил алхимик, наблюдая то за ужасом, то за недоумением Майев. — Мастер… простите, — прохрипела Песнь Теней, смотря куда-то в прострацию невидящим взором. — Я… мне надо отойти. Она наконец перевела глаза на алхимика, а тот лишь послушно кивнул головой, мешая недоумение с волнением. Ещё ни разу эльфийка не позволяла себе ничего такого, и уж тем более из её рук не падали предметы. Вскочив с нереальной скоростью со стула и буквально исчезая из лаборатории, Майев в несколько секунд оказалась рядом с люком на крышу, которым иногда пользовалась, чтобы подышать свежим воздухом или аккуратно погулять по ближайшим крышам. Не до конца доверяя ощущениям, Песнь Теней выскочила наружу и встала как вкопанная, поймав на себе пламенный взор зелёного пламени. На лице Ярости Бури был самый довольный оскал, какой только его бывшая тюремщица помнила, смешанный с хитрейшим выражением наполовину перебинтованного лица. Казалось, осквернённый эльф получает искреннее удовольствие от каждой секунды недоумения эльфийки. — Что ты здесь делаешь? — выдавила из себя Майев, всё ещё подозревая саму себя в галлюцинации. Вальяжно облокотившийся на трубу Иллидан лишь хмыкнул, после чего неторопливо приблизился к опешившей Майев. — Хотел спросить, как у тебя дела, — довольно ответил он. — И… всё? — густые брови Песни Теней были готовы слиться с волосами. — Что-то случилось? — Это я хотел узнать у тебя, — заботливым тоном произнёс Ярость Бури. — Что? Разум отказывался воспринимать окружающую действительность. Майев схватилась за переносицу в попытке хоть что-то понять. — Ты сейчас должен быть в Азкабане, — на всякий случай решила уточнить Песнь Теней, чтобы хоть с чего-то начать логические рассуждения. — Я там, где нужнее, — не торопясь помогать в её начинании, хмыкнул осквернённый эльф. — И почему ты не там?! — почти воскликнула Майев, начиная терять терпение или хоть толику понимая происходящего. — У нас уже, что, планы изменились? А если тебя увидят?! Что там с оборотнями?! А если… — А если я соскучился? — невинно поинтересовался Ярость Бури, не пряча коварный оскал. — Ну, знаешь! — выпалила Песнь Теней. — Я тут часами сижу над осколками, едва дышу, чтобы их не сдвинуть, а ты… Ты… Кулаки сжались сами собой, готовые обрушится на нахально лыбящегося эльфа. — Нет, правда, что ты тут делаешь?! — теряя последнее терпение выпалила Майев. — Первый и последний раз в такой юбке я тебя видел на празднестве Элуны перед первым нападением Легиона, — задумчиво протянул Иллидан, блуждая пламенем глазниц по фигуре женщины. Глаза Майев тут же широко раскрылись. Она совсем забыла, что слишком поспешно выскочила на крышу, даже не вспомнив о том, как выглядит. — Ну и что? — тут же перешла в наступление эльфирйка, обхватывая себя руками. — Я бы предпочёл юбку покороче, и чтобы плечи были открытыми, — бессовестно прокомментировал Иллидан. — Да и вообще, как я уже говорил, без одежды тебе лучше всего. Пока Майев гадала, убить ли ей на месте наглеца, или сначала одарить гневной тирадой, тот вдруг снова заговорил. — Твоя птица, — бессовестно перевёл тему Ярость Бури, указывая на сидящего на антенне филина. Песнь Теней, всё ещё полная гнева, едва ли бросила на частицу души взгляд, но потом более осмысленно повернула голову в её сторону. Всегда сияющее создание сейчас было едва ли заметным на фоне тёмного вечернего неба. Майев тут же метнула взор на Иллидана, прикусывая губу. Только теперь она догадалась, что её душевные метания не прошли незамеченными. — Это не повод лететь ко мне расстояние, как от Лунной Поляны до Фераласа и рисковать всем предприятием, — по привычке упёрлась Песнь Теней, настойчиво задвигая куда-то на задворки сознания странное чувство от того, что из-за такой мелочи кто-то проделал ради неё подобный путь. Иллидан чуть хмыкнул и внезапно протянул руку. — Ты хотела узнать, как это — летать. Полетели? — Что?! С ума сошёл?! — зашипела эльфийка, делая два шага назад. — Нам нужно занимать делами, а не прохлаждаться! И вообще, что ты себе позволяешь? Забыл кто ты, а кто я? Я — Майев Песнь Теней… Прежде чем она успела договорить, охотник на демонов стремительно направился в её сторону, из-за чего ей пришлось сделать ещё три шага назад, почти споткнувшись о край крыши. Упасть воительница, конечно, не упала, но той секунды, что она потратила на взгляд за спину и возвращение равновесия, быстрому противнику хватило, чтобы подхватить её под колени и, прижав к себе, устремиться вверх. Первые мгновения душа настолько затрепетала в груди, дыхание перехватило, а мысли перепутались, что Майев не сразу обнаружила себя на руках Иллидана зажмурившись, крепко сжимая его шею и прижавшись к широкой груди лицом. Как могла, она вжалась в истязателя, пытаясь восстановить хотя бы дыхание. Довольный горячий смешок раздался у самого уха. — Расслабься, — ласково прошептал Ярость Бури, прижимая тело Песни Теней к себе ещё чуть-чуть сильнее. — Тебе понравится, открой глаза. Не до конца доверяя услышанному, эльфийка аккуратно приоткрыла один глаз и бросила взгляд вниз. От увиденного душа тут же усиленно затрепетала, из-за чего руки на шее наглеца сжались с новой силой. — Ты что, боишься высоты? — хмыкнул Ярость Бури. — Как же ты на гиппогрифах летала? — В них я была уверена! И вообще, я не боюсь высоты, — зло шикнула Песнь Теней, снова зажмурившись, — я боюсь незапланированного приземления после! — Я тебя не отпущу, — странным тоном пообещал осквернённый эльф, чем заставил оторваться от себя и посмотреть в провалы пламенных глаз. Никак не прокомментировав смущающее высказывание, Майев слегка повела плечами и поспешно опустила взгляд вниз. Белые квадратики зданий мелькали под ними и казались игрушечными; осквернённый эльф парил выше той высоты, которой обычно придерживались гиппогрифы. Где-то там, мимо, пролетал холодный ветер, но жар тела Иллидана даже не давал его почувствовать. Из-за вынужденной близости, Песнь Теней отчётливо ощущала сердцебиение Ярости Бури, как если бы их тела стали одним целым и на двоих у них было только одно сердце. Огромные крылья за спиной мягко спланировали, чтобы эльфы оказались ниже, плавно скользя мимо сменившего город леса. Звук крыльев и тепло успокаивали, а горячие руки сжимали всё сильнее, хоть и бережно. — Так, что ты там хотела сказать? — внезапно коварно хмыкнул охотник на демонов. — Ах да, ты Песнь Теней. Кстати, с чего бы это? — Что, о чём ты? — искренне не поняла вопрос Майев, очарованная полётом. — Вообще-то в той стране, где ты провела нашу свадьбу, супругой принято брать фамилию мужа, — клыкасто улыбнулся Иллидан. — Так что ты теперь Майев Ярость… Ай! Майев оторвалась от его шеи и что было сил дёрнула частично собранные в хвост волосы эльфа. — Лучше помолчи, — мрачно посоветовала она, мерцая злобным взглядом. — Милая, не знал, что ты настолько романтична и готова разбить себя и меня, чтобы умереть в один день. И это ещё до обязательного скрепления брака в порывах нашей безграничной страсти… — За-мол-чи, — ещё более зло прошипела Песнь Теней. — Да брось, — наигранно-расслабленно заметил Ярость Бури. — Кстати, если брат за это время соизволил сделать Тиранде официальное предложение, то она теперь твоя сестра. Вот так наши непримиримые разногласия становятся всего лишь маленькой семейной неурядицей… Ай! — Если ты сейчас же не заткнёшься, я выцарапаю то, что у тебя под бинтами вместо глаз! — хищно пообещала эльфийка. — Ах, да, тебе же интересно, что под повязкой, — тут же парировал охотник на демонов. — Что, милая, снова будешь гладить меня, но так и не решишься? Вместо ответа Песнь Теней чуть не задохнулась от возмущения, но сразу оторвала руку от его волос. — Как только мои ноги коснутся земли, я тебя убью, — сквозь зубы прошипела Майев. — Какой оригинальный способ провести остаток вечности в моих руках, — с быстро изменившимся настроением заметил Иллидан. — Но раз ты выбираешь такой свадебный подарок, то я готов. Повернув голову в сторону драгоценной добычи, он аккуратно поцеловал её в лоб, а потом чуть приблизился, чтобы сделать следующий поцелуй в висок с тёмной прядью. — Хм. Может, сделать тебе все волосы чёрными? — вслух задумался осквернённый эльф. — Поцелую каждый волосок на твоей голове, как ты на это смотришь? — Думаю, меня пора поставить на землю, — неловко буркнула Майев, старательно пряча глаза. — Если я отпущу тебя — я умру, — страстно шепнул Иллидан, целенаправленно перемещая губы ближе к уху. — Я тогда не это имела ввиду, — неловко ответила Песнь Теней, ещё сильнее отворачиваясь, но тем самым невольно оголяя шею. — А я — это, — жар от слов начинал пробирать сквозь платье. — Так, Майев, что с тобой происходит? — Ты действительно прилетел только для этого? Сумасшедший! — в этот раз вердикт был произнесён не только с привычной ноткой возмущения, но и с явным оттенком восхищения. — Я говорил, что нашу связь ценю больше, чем возвращение. Скажу снова, — настаивал Ярость Бури, — если ты — цена того, что я останусь тут, да будет так. В конце концов, мы дали нашему народу и остальным гораздо больше, чем они заслуживали. Сами справятся, пока ты будешь в моих руках. — Ты не можешь себе это позволить, — покачала головой Майев, наконец, посмотрев на Иллидана. — Ты нужен им. Всем нужен. Легиону, Азероту, своему воинству в Запределье. — А тебе? — напряжённым тоном спросил он, буквально пронзая пылающими огнями сияющие глаза. Внезапно в голове Майев возникла мысль ответить «нет». Всё заходит слишком далеко и совсем не поддаётся контролю. Если сделать больно сейчас, то раненный Ярость Бури уйдёт обратно и оставит Песнь Теней одну в этом мире, хоронить осколки её бессмысленной и бесполезной судьбы. Один удар. Всего один удар и серое будущее превратится в больную, но заживающую рану обоих, способную дать им свободу. Одна маленькая ложь. «Не думаю, что могу позволить мне сейчас соврать, милая». Ярость Бури поймал своими губами губы Песни Теней и страстно впился в них, словно желая смести любые сомнения в душе подруги. «Мы пережили два нападения Легиона и нудные нотации моего брата. Нас даже не смогла обратить в прах Круговерть Пустоты, пока выбрасывала сюда. Чего бы ты ни боялась, мы это решим… если захотим. Нас не сломили три мира, неужели мы не справимся сами с собой?» Движение руки на спине становилось всё более требовательным. Снова, как и в кошмаре, Песнь Теней почувствовала себя слабой в руках своего бывшего узника, но сейчас его сила успокаивала и дарила надёжность. Словно в этот миг ничего на свете не способно нанести ей вред. Нужно всего лишь вечность провести вот так, у Иллидана на руках, забыв обо всём остальном мире… Или, лучше, обо всех мирах разом. В конце концов, он же её главный узник, куда она от него денется? Иллидан аккуратно прервал поцелуй и коварно улыбнулся. — Знаешь, милая, я бы предпочёл не «главный узник», а «главный эльф твоей жизни». — Нет, ну, точно убью, когда приземлимся, — устало рассмеялась Песнь Теней. — Хорошо, что предупредила, а то я уже думал идти на посадку, но, раз такое дело… — Ладно-ладно, так и быть, сегодня останешься цел! — Тебе не понравилось со мной летать, раз всё просишься на землю? — как-то грустно осведомился Иллидан. — Нет, дело не в этом, — неожиданно мягко улыбнулась Майев, как никогда до этого не улыбалась своему бывшему узнику. — Просто моя сова заждалась. — Кстати, я тебе её ещё не возвращал, — коварно оскалился осквернённый эльф. — Хах! Позволь напомнить, что это частичка моей души, а значит… — …Значит она должна быть со мной, — довольно заключил Ярость Бури, мягко опускаясь на крышу дома Фламелей. Внезапно, стоящая вдалеке большая металлическая башня стремительно замерцала тысячей огней. Так и не успевшая сойти с рук Иллидана Майев замерла, задумчиво наблюдая красивое зрелище. Пока она смотрела на игру огней, пылающие глаза смотрели только на неё. Впервые в жизни Ярость Бури по-настоящему пожалел, что не видит её лица так, как это могут позволить себе остальные. Однако, и её душа светит другим не так, как это доступно ему. На этой утешительной мысли охотник на демонов снова прижал к себе Майев, довольно заметив, что её птица снова начала сиять.