Часть 57
31 марта 2022 г. в 13:58
Мнение Сириуса о том, как ужасно жить под одной крышей с Майев, достаточно быстро изменилось, стоило ненавистной эльфийке исчезнуть из его жизни. Семейное гнездо Блэков, после ухода Песни Теней, внезапно ожило и начало усиленно вредить своим жителям. Кричащие портреты и капризный домовик, оказывается, были лишь цветочками. Буквально каждый угол наполнился бесконечными паразитами, а вещи и мебель пытались нанести увечья магам. Шкафы, кровати и серванты то и дело стояли немного не так, как в прошлый раз, из-за чего бывшие Мародёры постоянно бились об их углы пальцами ног. Некоторые ящики странно подёргивались, как будто в них поселились боггарты или другие проказливые сущности. На голову падали пыльные балахоны, гобелены и шторы, с явным намерением задушить, хотя ещё недавно мирно висели многие годы. Из чайников выползали огромные пауки, уже больше похожие на акромантулов, которые, вообще-то, в городах предпочитали не селиться. Еда протухала за считанные часы. Даже обитаемые до этого комнаты быстро вернули себе «независимый статус», обесценивая немногочисленные прошлые успехи.
Гриммо двенадцать, казалось, объявило войну своему же хозяину.
Стоило признать, что присутствие в доме Лунатика немного спасало обстановку. В отличии от постоянно игнорирующих школьную программу Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, их тихий друг был гораздо более трудолюбив и исполнителен. Не в последнюю очередь помогали обновлённые знания, полученные в процессе подготовки к должности профессора по защите от тёмных искусств. Со свойственной ему педантичностью, Люпин всё лето перед поездкой в Хогвартс готовился к предмету, из-за чего сейчас необходимую информацию он либо уже помнил, либо имел представление, где искать ответы. Таким образом друзья смогли «отвоевать» гостиную, в которой пришлось поселиться на какое-то время, а после и две спальни с одной ванной.
Когда удалось утихомирить брызгающийся во все стороны кипятком кран, маги, не сговариваясь, уселись прямо на холодный мраморный пол ванны, усталые и вымокшие до последней нитки.
— Я так больше не могу, — со злобой заключил Сириус. — Давно пора сжечь этот проклятый дом и дело с концом.
— М-да, с Майев здесь было гораздо спокойнее, — хмыкнул Римус, за что получил гневный взгляд друга. — Прости, но… с ней нам в голову с кухни не летели ножи, а в кроватях не водились докси, готовые искусать в ту же минуту. Повезло, что у меня в чемодане нашлось противоядие, немного оставшееся с программы второго курса.
— Значит, её нужно сжечь вместе с этим местом, — хмуро пробубнил Блэк себе под самый нос.
Оборотень чуть поднял брови на такое кровожадное заявление друга, после чего устало хмыкнул его мрачному чувству юмора и недовольно покачал головой.
Неожиданно в дверях появился Кикимер. Домовик поклонился волшебникам так низко, что его длинный нос задел пол:
— Господина ожидают гости, — громко сообщил домовой эльф, после чего, почти не сбавляя голос, продолжил неизвестно кому: — Если бы только госпожа видела, кого в дом привёл её сын. Он разбил матери сердце, но ему этого мало и он приводит сюда блохастых оборотней.
— А, ну, заткнись! — выпалил Сириус, вскакивая на ноги.
— Подожди, Бродяга, — остановил друга Люпин. — К нам кто-то пришёл, скорее всего, профессор Дамблдор. Пойдём посмотрим, ещё успеешь поругаться с Кикимером.
— Он произносит имя бедного Кикимера так, словно сам хозяин в доме, — продолжал громко скрипеть себе под нос домовик. — Если бы госпожа…
Анимаг скрипнул зубами, но решительным шагом двинулся из ванной, на ходу наколдовывая заклинание для сушки одежды. Стоявший на пути домовой эльф получил лёгкий пинок в сторону, на что сначала низко поклонился и пробормотал благодарность, а сразу за ней — сложные и страшные проклятья. Тем же образом высохший Люпин не отставал от друга, недовольно наблюдая за его поведением. Порою сложный и высокомерный характер бывшего узника Азкабана после побега не стал проще, а нахождение в ненавистном доме лишь усугубляло все отрицательные черты. Оборотень понимал, что в последние годы жизни у Блэка было мало поводов меняться в лучшую сторону, поэтому принимал его и не корил, но иногда уставал от его вечной озлобленности на весь мир.
Как и предполагалось, директор Хогвартса действительно посетил Гриммо двенадцать. Вторым же гостем оказался Наземникус Флетчер.
— О, как же я счастлив вас видеть! — вперёд всех подал голос Наземникус. — Сириус, дружище, рад… Рад, безмерно рад! Люпин, ну, а ты как себя чувствуешь? В прошлый раз выглядел не очень.
Мародёры переглянулись и неловко поприветствовали пришедших.
— Слушай. Сириус, тут такое дело, — едва дав договорить приветствия, тут же снова вклинился в разговор Флетчер. — Можно ли у тебя затаиться на пару деньков? Мне нужно просто тихо пересидеть, твой друг даже не заметит моего присутствия.
— Мой друг? — поднял бровь Блэк. — Почему он не заметит, а я нет?
— Потому что, — наконец произнёс профессор Дамблдор, озорно мигая синими глазами за очками-половинками, — я думал, что ты не забудешь, какой завтра день.
— Вы про последнее испытание Гарри? — насторожился Сириус.
— Да, — улыбка главы школы чародейства и волшебства была немного коварной. — Я был уверен, что ты сам начнёшь меня заваливать письмами, чтобы попасть туда.
— Вы… Вы хотите сказать… Что я могу?.. — голос анимага буквально сорвался в конце фразы.
— Участники Турнира имеют право на поддержку родных и близких, — всё так же улыбался старый маг. — Поэтому я подумал, что тебе захочется…
— Да! Да, конечно! — не дав договорить, взорвался Сириус, буквально переполняясь эмоциями.
— Что ж, хорошо, что ты не против, — таинственно хмыкнул Альбус Дамблдор. — Римус, прости, что не могу взять ещё и тебя. Боюсь, прошлогодний вопрос о твоей работе в школе может потревожить некоторых наших заграничных гостей, поэтому…
— Разумеется, я понимаю, — грустно покивал головой Люпин. — Ничего страшного, Сириус мне всё расскажет и передаст привет Гарри.
— Вот и славно! — резюмировал Флетчер, довольно хлопнув ладошами и потирая их друг о друга. — Значит, ты пока туда, брат, а я сюда, верно?
— Конечно-конечно, — на радостях Блэк, казалось, в эту минуту готов был согласиться на что угодно.
— Правда, тебе придётся посидеть в домике Хагрида в виде пса какое-то время, ведь за Турниром приглядывают, сам понимаешь, — попытался успокоить анимага глава Хогвартса. — Чуть позже я дам вам с Гарри увидеться.
— Буду ждать, сколько надо! Просто скажите, когда отправляемся?!
***
— Ох-ох… Когда же он уже появится? — ныл себе под нос Хвост, сильно трясясь всем телом. Вынужденный снова находиться в руках слуги, колдун дёрнул челюстью, но промолчал. Тёмного Лорда тоже одолевали страхи и сомнения, но показывать слабости он, разумеется, не собирался, ни в последнюю очередь из-за того, что у Петтигрю может совсем не остаться смелости. Так этот бесполезный червь, чего доброго, ещё сбежит! Перспектива возрождения возбуждала и пугала одновременно. Что, если Хвост струсит в последний момент? Что, если ритуал не сработает? Что, если проклятый эльф соврал? Последний также присутствовал на кладбище Литтл-Хэнглтона, но, в отличии от магов, выглядел не просто спокойным, а даже откровенно скучающим. Иллидан, в свойственной ему манере, облокотился на стену и завёл ногу за ногу, лениво рассматривая собственные когти и подёргивая крыльями. Разумеется, такое хладнокровие Ярости Бури бесило Волан-де-Морта ещё больше. Ну, ничего, скоро беззащитное существование в виде гомункула закончится, и вот тогда… Насильно прервав мысли, чтобы ненавистный легилимент их не прочёл, темный маг усилием воли постарался сконцентрироваться на том, что произойдёт после того, как он снова станет самим собой. Очень скоро у него в руках окажется Гарри Поттер. Таким триумфом стоит насладиться заранее, ведь Волан-де-Морт так давно его ждал! Неожиданно посреди тёмного густо заросшего кладбища появились два подростка. Один из них, с чёрными волосами и очками, выглядел младше другого. Он тут же упал на землю, пока второй осматривался. Их разговор слабо доносился до магов, укрывшихся за дверьми ближайшей часовни. — Милорд, это он! — чуть ли не пискнул Петтигрю. — Сам вижу. Пошли, — едва сдерживая волнение, очень тихо прошептал колдун. Иллидан же не торопился покидать здание. Эльфийский слух позволял ему слышать всё необходимое и с такого расстояния, а показываться посторонним не входило в его планы. Ярость Бури не ждал никаких неожиданностей и накладок, да и в своём зелье был более чем уверен. Однако колдун сразу же преподнёс неприятный сюрприз: — Убей лишнего, — не без радостной злобы приказал тёмный маг. — Авада Кедавра! — произнес Хвост, не задумываясь ни на секунду. Огромный кулак эльфа сжался, а пылающее в глазницах пламя сузилось. Что творит этот недочеловечек?! Второго мальчика можно было схватить и что-нибудь от него узнать. Можно было стереть память и отправить обратно, чтобы он, полностью зачарованный, рассказал какую-нибудь правдоподобную легенду о случившимся. Это же такой шанс! Можно было запустить в него Скверну, чтобы ещё раз передать Майев послание; как бы ни вела себя упрямая тюремщица, она бы не бросила ребёнка на растерзание Скверне. Можно было придумать ещё с десяток вариантов, как поступить с невольным свидетелем событий, и его убийство было бы в самом конце списка, если бы вообще было! Кажется, Ярость Бури переоценил разумность тёмного мага. Эльф отбросил спокойствие и тихо вышел из церкви. Пока Хвост привязывал второго мальчика к надгробию, Ярость Бури незаметно приближался к месту действия. Чем ближе находились друг к другу подросток и тёмный маг, тем отчётливее удивительное зрение эльфа позволяло узреть, что эти двое связаны. Нить судеб была так похожа на ту, что Иллидан видел у колдуна и его змеи, что он невольно остановился и задумался. Кажется, архимаг рассказал не всё. Возможно, в любом другом случае, охотник на демонов не обратил бы на такое внимание, но в лапы тёмному колдуну попал не просто мальчик, а тот, кто важен Сириусу. Пока Хвост готовился к ритуалу, Иллидан задался вопросом: чтобы было бы, если бы ему довелось увидеть мёртвую Тиранду? Разумная часть личности смирилась и приняла тот факт, что любимый образ и настоящая Шелест Ветра не одна и та же эльфийка, но сердце от такой мысли неосознанно кольнуло. Скорее всего, если личная встреча с Верховной Жрицей ещё хоть когда-нибудь состоится, Иллидан больше не пойдёт у неё на поводу и не будет выполнять просьбы, больше похожие на приказы, но он не хотел бы подвергать её жизнь смертельной опасности. Какими бы ни были планы архимага, Блэку будет очень больно, если с мальчиком случится непоправимое. Ярость Бури коварно оскалился, наблюдая за тем, как в огромной каменной чаще утопает уродливое тельце тёмного мага. В своей наивной попытке избежать контроля со стороны Иллидана, глупый человек самостоятельно обвязался верёвками полного повиновения. Бурлящая в чаще Скверна весело сверкнула, на мгновение сменив красный цвет жидкости на зелёный. Когда же столб обильного белого пара взметнулся ввысь, Иллидан снова расслабился и притаился, продолжая довольно улыбаться. Люди как всегда ошиблись, каждый из них рассчитывая на то, что он будет послушно следовать их планам. У Ярости Бури есть собственные желания и предпочтения, а этот мир недостаточно силён, чтобы противостоять им. Неожиданный вопль Хвоста пронзил барабанные перепонки. Возрождённый Волан-де-Морт убрал палец с Чёрной Метки на руке Петтигрю, служившей сигналом к встрече. Разумеется, он уже обладал информацией, кого стоит ждать, а кого нет. Зачем бы самому Иллидану не нужно было в Азкабан, Волан-де-Морт нуждался в тех Пожирателях Смерти, что до сих пор верно ждут его там, так что их планы совпадают. Ради них он продолжит ещё какое-то время терпеть рядом с собой эльфа, параллельно пользуясь его легилименскими способностями, чтобы проверить особенно скользких сподвижников. Только из-за этого он позволяет Ярости Бури управлять оборотнями. Он избавится от проклятого эльфа позже, а сейчас, ожидая сторонников, Тёмный Лорд довольно рассказывал пленённому мальчику крупицы истории своей семьи, злорадствуя и упиваясь победой. Когда-нибудь и Иллидан будет так же покорён им, чтобы можно было забрать его силу. Вот тогда ничто в мире не остановит Волан-де-Морта на пути к полной и абсолютной власти. Через несколько минут к колдуну начали подтягиваться силуэты в капюшонах и мантиях. Ярость Бури невольно скривился, ожидая какой-нибудь высокопарной речи или ненатуральной, тщеславной сцены. Так оно и вышло, когда тёмный лордик начал стращать бывших последователей. Скучно. Глупо, самодовольно и очень-очень скучно. Неужели и сам Иллидан так же выглядел в глазах Майев, когда провозгласил себя Владыкой Запределья и кидался фразами верным иллидари? Тогда неудивительно, что первое, что сделала Песнь Теней после его пленения, это прошлась по его самопровозглашению. Интересно, как она сейчас? Её волнения и переживания последний раз оказались выше собственных. Разумеется, Майев морально сильна, чтобы справиться с выпавшими на её долю невзгодами, но, если бы она была рядом, было бы лучше. Тогда Иллидан смог бы точно знать, что она чувствует и когда о нём думает. Она же думает о нём… Тряхнув рогатой головой, Ярость Бури невольно улыбнулся. Подобных мыслей, тем более в столь важный момент, он сам от себя не ожидал. Всё ещё незамеченный целой толпой взрослых магов, огромный крылатый эльф переместился ещё на несколько шагов ближе. — Отвяжи его, Хвост, и верни ему палочку, — между тем холодно приказал колдун. Наблюдающий за человеком осквернённый эльф напрягся. Играясь с мальчиком, как кот с мышью, тёмный маг не замечал, как, повинуясь движениям рук Иллидана, сила его магии иссякала. Аккуратно, по капле, волшебство слабело, заставляя оскал на перебинтованном лице становиться всё шире. Чем больше колдун болтал, тем слабее становился, а поток его хвастливых слов был поистине неиссякаем. — Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я сделал это снова? — сказал Волан-де-Морт, останавливая проклятие невыносимой боли. — Отвечай! Империо! — Не буду! — гордо процедил парень, кривясь от боли. — Не будешь? — тихо переспросил его противник. — Не скажешь «нет»? Гарри, прежде, чем ты умрешь, я должен научить тебя слушаться старших… Может, поможет еще одна маленькая доза боли? Тёмный Лорд снова поднял палочку, даже не задумываясь над тем, почему его магия, до возрождения способная подчинить сильных взрослых волшебников, сейчас не возымела должного эффекта на подростке. О том, чтобы до поры до времени колдун об этом и дальше не размышлял, эльф так же позаботился. Поддавшись эмоциям, Волан-де-Морт запустил новое заклятие, но оно угодило в памятник, ведь на секунду освобождённый от чар мальчик тут же откатился со своего места и спрятался за ним. Могильная плита треснула, принимая на себя удар. «Они достойны друг друга», — довольно заметил Иллидан, сравнивая Сириуса и его крестника. Мальчик эльфу невольно понравился. Очередная маленькая причина, почему пареньку стоит пережить этот день. Аккуратно, чтобы не доставить крестнику Сириуса боли, Ярость Бури проник в его сознание. Там и без эльфа зрели решимость и отвага, ему оставалось лишь собрать их в осознанные мысли. «Не бойся. Ты же смелый. Защищайся, что есть сил. Дерись как те, кто дрался за тебя. Дерись и ничего не бойся. Дерись, даже если победа кажется невозможной». Парень изменился в лице, сжал в руках палочку и вскочил с места, бесстрашно уставившись в глаза будущему убийце. — Авада Кедавра! — Волан-де-Морт выпустил из своей палочки заклятие зелёного цвета, блестя обезумевшими глазами от предвкушения близкой смерти противника. Палочка мальчика ответила заклинанием красного. Чары встретились в воздухе, и узкий луч, соединяющий обе палочки, стал пронзительно-золотым, а после противники и вовсе оторвались от земли. Луч неожиданно расщепился на множество тонких сияющих нитей. Вскоре дуэлянты оказались словно в клетке из чистого света. — Ничего не делать! — крикнул Волан-де-Морт приспешникам, изо всех сил стараясь разорвать золотую нить. — Ничего не делать без моей команды! «Не позволяй связи распасться», — продолжил наставлять мальчика Иллидан, наслаждаясь удивлением и злостью на лице колдуна, параллельно ослабляя последнего ещё сильнее. Великий Тёмный Лорд не может справиться с подростком на глазах у всех приспешников, сразу после столь надменной речи — хороший урок для не в меру загордившегося недочеловека. Так просто сдаваться Волан-де-Морт не собирался. Сконцентрировавшись на чувстве злости, он пустил импульс в связь с противником, чтобы от него в сторону Поттера потекла разрушительная сила. Золотистая бусина лениво тянулась в его сторону, заставляя Гарри судорожно держаться за свою палочку двумя руками. Он сдвинул брови, прикусил губу и почти зажмурился, после чего импульс мигнул и покатился обратно. Невозможно! Да, импульс медленно надвигался, но всё же в сторону самого Тёмного Лорда, а не наоборот! Что за чушь! Как так?! Этого просто не может быть! Спустя долгие мгновения, мерцающие золотыми песчинками словно бы застывшего времени, импульс проник в палочку колдуна, после чего раздался его болезненный крик. Стоящие вокруг Пожиратели смерти, до этого улыбавшиеся и даже смеющиеся, беспорядочно заметались, не зная, что предпринять. Призраки убитых тёмным магом людей один за другим стали появляться из кончика его палочки, шепча слова ободрения крестнику Сириуса и пугая убийцу. Воспользовавшись заминкой, мальчик разорвал связь и, петляя от заклинаний между памятников, как заяц от волка, бросился обратно к телу убитого юноши и ключ-порталу. Громкий яростный вопль сообщил эльфу, что противостояние закончилось и крестник Сириуса выжил. Не зря Иллидан отказался от мысли покинуть тёмного мага и остался. Сегодня Блэку не придётся оплакивать очень дорогого ему человека, а значит время и терпение были потрачены не напрасно.***
Увидев взволнованное и даже испуганное лицо декана факультета Гриффиндор, внутри у Сириуса всё дернулось. Профессор МакГонагалл всегда сохраняла спокойствие и мало выставляла напоказ эмоции, а потому недоброе чувство ледяным прикосновением прокатилось по позвоночнику. Неосознанно анимаг глухо зарычал, пытаясь остановить недобрые новости. — Ах, Блэк, тише, — грустно обратилась волшебница к псу. — Там, Гарри… О Мерлин! Профессор Дамблдор просил меня провести вас к нему в кабинет. Беда, такая беда! Один мальчик погиб, а Поттер еле выжил. Пожалуйста, Блэк, быстрее. Наконец, профессор МакГонагалл взяла себя в руки и уверенно пошла вперёд, даже не проверяя, идут ли за ней. Стоило Сириусу услышать, что его где-то ждёт Гарри и он в опасности, анимаг тут же бросился следом. В молчании дойдя до кабинета, декан факультета Гриффиндор оставила анимага одного со словами, что скоро к нему придут. Минуты тянулись словно часы. Блэк обернулся и начал шагами мерить кабинет директора. Десять шагов. Что же случилось?! Неужели они проглядели нападение Волан-де-Морта?! Десять шагов. Но ведь Старик не зря созывал Орден Феникса, он чувствовал, что надвигается тяжелое время. Всё должно было быть под контролем. Десять шагов. Один из чемпионов умер? Или о каком мальчике говорила профессор МакГонагалл? Десять шагов. Сириус наконец остановился посередине кабинета и схватился за голову руками. Мысли метались, а сердце в груди отчаянно билось. Когда уже придёт хоть кто-то?! Звук резко открывающейся двери вывел Блэка из оцепенения. Увидев на пороге сына Джеймса, Сириус тут же бросился к нему навстречу. — Гарри, как ты? Я знал… Я знал, что-нибудь в этом роде непременно… Что случилось? Крестник непроизвольно отрицательно покачал головой, даже не заметив этого. Догадываясь, что он пока не в состоянии говорить, Альбус Дамблдор сам начал вводил Блэка в курс дела и подробно пересказывал признание Барти Крауча-Младшего о том, что именно он был шпионом Волан-де-Морта и о том, как он проворачивал участие Поттера в Турнире. По мере рассказа, анимаг то краснел от злости, то бледнел от шока, его руки сами собой сжимались в кулаки от бессильной злобы на ситуацию, в которой Блэка не было рядом с крестником и он никак ему не помог. — Гарри, я должен знать, что произошло после того, как ты прикоснулся к порталу в лабиринте, — наконец произнёс Дамблдор, пристально смотря Поттеру в глаза. Тот постарался отвернуться, уперев взгляд в прилетевшего к нему на колени феникса. Сириус чуть не взорвался. Буквально всё во внешнем виде парня орало о том, что ему плохо и больше всего на свете он нуждается в покое. — Разве нельзя оставить это до утра, профессор? — хрипло спросил Сириус, положив руку на плечо Гарри. — Пусть он поспит. Пусть отдохнёт. — Если бы я думал, что смогу помочь тебе, погрузив в заколдованный сон и позволив отложить воспоминания о происшедшем на потом, я бы сделал это не колеблясь, — мягко произнёс Дамблдор, отвечая Поттеру вместо Блэка. — Но я знаю, что это не поможет. Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь. Ты проявил чудеса отваги, и теперь я прошу тебя показать свою храбрость ещё раз. Я прошу тебя рассказать нам о том, что произошло. Сначала неуверенно, но потом всё быстрее и быстрее, Поттер начал говорить. Казалось, что каждое следующее предложение ему даётся легче предыдущего. Блэк то и дело пытался влезть, но строгий взгляд директора Хогвартса его останавливал. — …Он сказал, что моя кровь сделает его гораздо сильнее, чем чья-либо, — сообщил Гарри профессору Дамблдору, показывая рану на локте. — Он сказал, что защита, которую моя… Моя мама оставила на мне… Она теперь будет и у него. И он был прав… Он смог дотронуться до меня, до моего лица, и ему было не больно. Внутри Альбуса Дамблдора взметнулись тяжело подавляемые чувства. Первая часть договора, обещанная Иллиданом, оказалась выполнена. Осквернённый эльф поспособствовал возрождению Волан-де-Морта. Конечно, рано делать поспешные выводы, стоит уточнить, что случилось дальше, но почему-то старый маг был уверен, что Ярость Бури справился и с другой, которая касалась ослабления Тёмного Лорда. — Очень хорошо, — облегчённо усевшись в любимое кресло, заметил глава Хогвартса. — Волан-де-Морт преодолел этот барьер. Продолжай, пожалуйста, Гарри. Дальше история Поттера и вовсе начала изобиловать небывалыми вещами. Палочки соперников соединились золотым лучом, создав удивительную связь. И Сириуса, и самого Гарри больше интересовал луч и связанным с ним события, а Альбус Дамблдор незаметно сжал кулак на подлокотнике кресла под столом, чтобы не выдать эмоций. Четырнадцатилетний мальчик принял на себя удар величайшего волшебника и выжил без заклинания защиты, наложенного жертвой его матери. Тут же подкинув слушателям историю про палочки-близнецы с перьями одного и того же феникса, старый маг внимательно следил за их реакцией. Разумеется, тот факт, что сердцевиной палочки Гарри и Волан-де-Морта были перья Фоукса, был далеко не последним, но явно не самым главным. Ярость Бури выполнил условия сделки. Он ни разу не вернулся в Хогвартс, посылал главе школы подсказки и не трогал Майев напрямую, после чего возродил Волан-де-Морта гораздо более слабым, чем тот планировал. Однако радость от осознания успеха не наступала. Осквернённый эльф будет ожидать в ответ исполнения уже его обязательств, а старому магу нечем было ему отплатить. Как поступит Иллидан, когда узнает, что фиал разбит? Быстро разобравшись с ситуацией Гарри и вернув его в больничное крыло, чтобы тот, наконец, отдохнул и выспался, директор Хогвартса поспешно вернулся в свой кабинет. Разрешением остаться рядом с крестником анимаг тут же воспользовался, тем самым подарив Альбусу Дамблдору время для размышлений в долгожданной тишине. Одной из главных и сильных своих фигур глава Хогвартса считал Северуса Снейпа. Неловко брошенные фразы Песни Теней, да и поведение самого профессора зельеварения, заставляли беспокоиться. Он в опасности, ведь Иллидан не простит ему любой намёк на чувства к Майев. Разыграть роль преданного слуги перед Волан-де-Мортом — задачка почти немыслимая, но пытаться обмануть Ярость Бури — бесполезная и опасная. Даже владение окклюменцией в совершенстве не спасало Снейпа от проникновения эльфа, а значит события прошлого и его чувства будут у Иллидана как на ладони. Насколько далеко зашли в своём общении Снейп и Песнь Теней? Неужели тёмные метки на её шее от Северуса? Это бы объяснило, почему он так волновался о её судьбе и как ей удавалось до этого спрятать фиал. Получается, профессор зельеварения ему лгал и помогал эльфийке? Сомнительно, но любовь и страсть могут толкать и не на такие глупости. Тогда почему она так надменно оскорбила его последний раз? Это была показательная ложь парочки, пытающейся спрятать отношения или их действительно ничего не связывает? От ответа на этот вопрос на кону стояло слишком многое, если не всё. Если Альбус Дамблдор не спасёт Северуса Снейпа, то миру таким, какой он есть сейчас, придёт конец. Обиженный и разозлённый эльф может вернуть или даже преумножить силу Волан-де-Морта, а, возможно, и собственноручно вздумает поквитаться. Задумчиво выдвинув верхний ящик стола, директор Хогвартса вытащил оттуда подвеску-кулон. Аккуратно открыв украшение, он внимательно посмотрел на портрет своей сестры, когда той было лет семь-восемь, а после перевёл взгляд на маленькую прядь её волос, что хранилась в подвеске. Мысли слегка остановили свой бег и стали более стройными. Когда профессор МакГонагалл дала знать, что его присутствие срочно необходимо в больничном крыле, глава школы чародейства и волшебства уже взял себя в руки.***
Приглашение в кабинет директора было ожидаемо, а потому Северус Снейп не стал с ним тянуть. Каждый шаг до знакомой двери становился тяжелее предыдущего. Рука от рукопожатия ненавистного Блэка до сих пор словно горела. Зачем нужно было устраивать этот спектакль с показательным примирением, если всем было ясно, что ни сам Северус, ни дружок проклятого Джеймса Поттера никогда не будут заодно? Конечно, поведение Министра Магии было более чем странным, а упрямство и неверие в возрождение Тёмного Лорда — опасными и даже абсурдным, но стоило ли прибегать к таким уловкам? Впрочем, главной проблемой очень скоро станет не Блэк; мысли о будущей миссии полностью захватили сознание. Разумеется, бывший господин призовёт Северуса к ответу. Профессор зельеварения подозревал, что этот миг когда-нибудь настанет. Нужно было до мельчайших деталей продумать ответ на любой заковыристый вопрос. Не исключено, что к Снейпу будут применены волшебные пытки и легилименция. Размышлять о собственном ближайшем будущем в крайне тёмном свете становилось всё привычнее. Как никогда, Северус был близок к пропасти над бездной. Глава школы волшебства встретил его сидя за рабочим столом, как-то отчуждённо и зачаровано смотря на слегка покачивающуюся подвеску в руках. Северус Снейп позволил себе слегка приподнять бровь, глядя на кулон в руке директора Хогвартса. — Со временем, Северус, мы становимся сентиментальнее, — вместо приветствия устало улыбнулся Альбус Дамблдор, проследив за взглядом подчинённого. — Когда-то давно я убрал этот кулон с волосами сестры очень-очень далеко. Тогда он напоминал о том, чего мне хотелось бы забыть больше всего, но сейчас… Сейчас это частичка потерянного мной человека. Дорого мне человека. Профессор зельеварения послушно стоял у стула, напряжённо ожидая продолжения. — Вы хотите поговорить со мной о встрече с Тёмным Лордом, — без обиняков начал Снейп, не желая вдаваться в причины сентиментальности директора Хогвартса. — И да, и нет, — всё так же вкрадчиво, но спокойно ответил тот, покачав головой. — Боюсь, твоя главная проблема не Волан-де-Морт… а тот, кто стоит за ним. Думаю, я не сильно тебя удивлю, если сообщу, что они с Иллиданом заодно. Скажи, что у тебя было с Майев? Вместо ответа Северус Снейп слегка выдохнул, но отвечать не торопился. Новая информация переворачивала мир с ног на голову, а прямой вопрос сбил с толку внезапностью и неприкрытым намёком. Заледеневшим взглядом он буравил старого волшебника. — Я спрашиваю это не из праздного любопытства, — продолжил директор школы. — До нас, людей, Иллидану почти нет дела, но она… Я не смогу спасти тебя от ревности и гнева Ярости Бури. Никто в этом мире не сможет, а ведь Волан-де-Морт в первую очередь захочет проверить тебя его силами, чтобы понять, насколько все сказанные ему слова будут правдивы. От твоего ответа зависит, будешь ты жив или окажешься растерзан на мелкие кусочки. Северус понял всё вышесказанное и до того, как глава Хогвартса озвучил предполагаемый ход событий. О выдающихся способностях Снейпа в легилименции и окклюменции знали очень многие, особенно среди ближнего окружения Тёмного Лорда, но лучше всего об этом знал сам Волан-де-Морт. Ни раз он выуживал сведения из жертв именно с помощью молодого и талантливого пособника. Именно из-за этих навыков Северус был назначен шпионом к самому Дамблдору. Однако для чудовищных возможностей демона они были не более, чем детским лепетом. Как пережить неизбежной проверки и остаться живым — волшебник не имел ни малейшего представления. Невольно вспомнилась жуткая участь мракоборца в битве у парадного входа почти полтора года назад. — Пойми, я бы не позволил себе лезть в чужую жизнь, но слова Песни Теней были весьма двусмысленны. Для твоей же безопасности, мне нужно точно знать что происходит, иначе в противном случае тебя настигнет зелёное пламя ещё до того, как успеешь предстать перед Волан-де-Мортом, — напирал директор Хогвартса. — Ничего не было, — глухо произнёс профессор зельеварения. — Точно? Она там говорила про какую-то ванную… — Ничего не было! — почти злобно выпалил Снейп. Не было и не могло быть. Он следил за её фигурой глазами, иногда пытался запечатлеть черты необычного лица или наслаждался обрывками тренировок, если заставал её за ними, но все надежды так или иначе сводились лишь к тому, чтобы она была нежнее и внимательнее к нему чуть больше, чем к остальным. Но ничего из этого не оправдалось. Она всегда демонстрировала пренебрежение максимально болезненным для самолюбия способом. Он заботился о ней, придумал способ, как спасти от влияния демона, искренне беспокоился, если что-то шло не так, даже покрывал перед директором Хогвартса, но… Остался всего лишь человеком. — Это хорошо, — голос старого мага стал заметно менее напряжённым. — Однако, это всё ещё не отменяет того, что Иллидан может уничтожить тебя лишь за один факт повышенного внимания к той, кого считает лишь своей. Так как фиал потерян, да и клинки мы передать не можем, то остаётся единственный вариант выкупа, о котором говорила сама Майев. — О чём вы? — сдвинул брови профессор зельеварения. — Она сама, — слабо улыбнулся профессор Дамблдор. — Поэтому, Северус, я надеюсь, что вы передадите Ярости Бури вот это. С этими словами он открыл ящик стола и достал оттуда конверт из плотной бумаги, запечатанный зелёной сургучной печатью. Профессор зельеварения неуверенно осмотрел вещь, после чего приманил к себе чарами. Конверт не двинулся с места. — Для твоей же совести и безопасности я сделал его не поддающимся магии, чтобы не появилось соблазна узнать, что внутри. Настоятельно рекомендую тебе настроиться на этот разговор, когда ты окажешься рядом с Ярость Бури, — сощурил глаза директор Хогвартса. — И всё же… что в нём? — вопреки здравому смыслу уточнил Снейп, подходя ближе и забирая вещь, которая на поверку оказалась необычайно лёгкой. — Письмо? Демон разве умеет читать в том смысле, какой понимаем мы? — Внутри — залог твоей жизни. Такого ответа тебе достаточно? — твёрже ответил профессор Дамблдор, тоном намекая на окончания расспросов. — Ты и твоя миссия важнее войны эльфов, запомни это. Не лезь в неё и не пытайся узнать содержимое, а также задави совесть и сделай всё, как я сказал. На кону стоит судьба тысяч магов и маглов. Не дай слабости погубить невинных. Буря эмоций захватила внешне спокойного Северуса. Хотелось сжать конверт, сорвать печать и узнать, что же в нём. Перед внутренним взором снова появилась Майев, из-за чего сердце забилось чуть быстрее. Он не может её предать! «Всего лишь человек», — высокомерно улыбнулась в мыслях Песнь Теней, наполняя сознание желчью. Северус Снейп кивнул директору Хогвартса, после чего развернулся и решительно вышел из кабинета.