Демон. Внутри и снаружи.

      В кабинете главы Хогвартса почти ничего не изменилось. Разве что пыли на Распределяющей Шляпе стало меньше, но в целом он остался таким же, каким его себе запомнил Скримджер. От этого он, разумеется, не перестал его меньше раздражать. На хозяина кабинета столь нелестное чувство также распространялось, приумноженное целым годом, полным неудач и провалов, случившимися не без участия главы Хогвартса. С большим удовольствием Руфус переложил бы разговор с ним на плечи кому-нибудь ещё, но дело было столь важным и деликатным, что никому другому глава мракоборцев довериться не мог.       — Руфус Скримджер, какой неожиданный сюрприз, — раздался откуда-то сверху голос Альбуса Дамблдора, после чего он и сам появился на лестнице, ведущей из жилой части кабинета. — Чем обязан такой чести?       Обычно приветливый голос директора Хогвартса сейчас был достаточно холоден, давая понять, что роль Скримджера в прошлых событиях не забыта.       — Слышал, ваш новый учитель ЗОТИ планирует обучать детей Непростительным Заклинаниям, — сразу к делу перешёл глава мракоборцев. — В прошлом году оборотень, теперь это… вы решили извести всех студентов школы, уважаемый профессор Дамблдор?       — Если вы обратили внимание на то, что произошло на Чемпионате Мира по квиддичу, Руфус, — как бы между прочим бросил старый маг, — то заметили бы толпу людей, подозрительно похожих на Пожирателей Смерти. По этому, и не только, признаку, могу судить, что нас ждут тяжёлые времена. Будет гораздо лучше, если дети окажутся готовы заранее.       — Насколько актуально при этом заставлять их повторять подобные заклинания снова и снова? — не скрывая сомнения, парировал мракоборец. — Не кажется ли вам, профессор, что подобное заходит за все возможные рамки? Я обращусь с данным вопросом не только в совет попечителей, но и в Ассоциацию Министерств Магии всего мира. Посмотрим, как они отнесутся к тому, чтобы сделать из Хогвартса второй Дурмстранг.       Директор сел в своё любимое кресло и откинулся на спинку, не сводя внимательного взгляда с гостя.       — Что же вы хотите, Скримджер? — наконец спросил он. — Не нужно делать вид, что ничего. Было бы это благородное стремление души, уже давно бы сделали так, как пугаете. Что вам нужно?       — Блэка, вашего ручного демона и его подружку.       — Первые два понятно, но чем вам третья не угодила? — с лёгким интересом осведомился Альбус Дамблдор.       — Всем угодила, поэтому и нужна, — сурово отчеканил мракоборец. — Кажется, она единственная во всём этом балагане понимает, с какими опасными силами вы заигрываете. Мне она нужна не за решёткой, а перед ней, чтобы в случае чего отсечь демоническому отродью рогатую голову.       — Боюсь, она сейчас немного не в том состоянии, чтобы рубить рогатые головы. Вы сами были свидетелем того, как её доспех оказался поражён опасной магией, а без лат она пока не горит желанием выступать против своего бывшего узника в открытом бою.       — Тем не менее, её познания о демоне бесценны. Не думайте, Дамблдор, что вы единственный в мире умный человек. Полагаю, стараниями Министерства мы можем попробовать очистить доспех от влияния зелёной проклятой магии. В крайнем случае сделаем новый.       — Думаете, сможете сделать именно то, что ей будет нужно? Всё ещё не уверен, что она примет ваше предложение.       — Думаю, для начала его можно озвучить, а там посмотрим. По третьей персоне мы определились, что с первыми двумя?       — Сириуса я вам не отдам. Он — невиновный человек. Я говорил это тогда Фаджу, скажу сейчас и вам: он не убивал Питера Петтигрю, не предавал Поттеров и отсидел незаслуженный срок. На новый я его не обреку, — отрезал Альбус Дамблдор.       — У вас нет доказательств, — хмыкнул Скримджер, позволяя себе выражение скепсиса чуть дольше, чем обычно.       — У меня есть свидетельства.       — Кого? Трёх подростков, чей разум легко изменить заклятьем, и старого друга Блэка, который ночами шастает в полудиком состоянии? — почти засмеялся Руфус Скримджер. — Бросьте, профессор Дамблдор, это несерьёзно.       — Их можно проверить сывороткой и Омутом памяти, — лёд в голосе старого мага был более чем очевиден.       — Я же сказал, это не те воспоминания, что могут дать стопроцентную гарантию его невиновности, — отмахнулся глава мракоробцев от слов директора Хогвартса, как будто вокруг него летала невидимая мушка.       — И в какие же доказательства вы поверите, Скримджер?       Теперь на стуле откинулся мракоборец:       — Знаете, Дамблдор, от вас, наверно, ни в какие. Всё, к чему бы вы ни прикасались, не такое, каким кажется. Вам хватит могущества изменить любое воспоминание и подменить факт.       — Тогда мы в тупике; вы не оставите Блэка в покое, пока не будет доказана его невиновность, но в любые предоставленные мной доказательства не поверите.       — Похоже на то.       — Что же будем делать?       Повисла тягостная тишина. Скримджер тяжело вздохнул, закинул ногу на ногу, согнулся и сцепил пальцы в замок на колене.       — Допустим, я забуду пока о вашем таком невинном и безукоризненном Блэке, хоть и не советую ему высовывать свой нос из той дыры, в которую вы его спрятали. Я даже позволю детишкам играться с опасной магией, ведь сам не раз по работе сталкивался с тем, что если бы мне в школе преподавали действительно важные вещи, то многие мои коллеги до сих были бы живы или хотя бы полностью целы, но… — глава мракоборцев снова выпрямился. — Демона и его подружку вы мне отдадите.       — Я не знаю, где сейчас Иллидан, — спокойно пожал плечами директор Хогвартса.       — Ох, Дамблдор, вы же не думаете, что я поверю…       — Я не знаю, где он, — с нажимом перебил старый маг собеседника, смотря ему прямо в глаза. — После побега из Хогвартса, их пути с Сириусом разошлись, и сейчас я даже не представляю, где он находится.       — Тем более мне нужна эльфийка, — развёл руками мужчина. — Она легко найдёт его. Или вы предпочитаете, чтобы такой опасный демон свободно разгуливал по Британии? Двух смертей моих людей мало для того, чтобы вы начали его опасаться?       Альбус Дамблдор ничего не ответил на тираду и ещё раз глубоко задумался.       — Что ж, — так и не дождавшись ответа, Скримджер встал и направился к выходу, — выбор, профессор, у вас крайне прост. Либо ваши дети и Блэк, либо те ушастые. Посмотрим, кто вам дороже. Куда отправлять мне сову, вы знаете. До скорой встречи.       Дверь за главой мракоборцев тихо захлопнулась, оставив старого мага один на один со своими мыслями.

***

      Поразительные клинки Предателя мерцали в темноте, переливаясь всеми оттенками изумрудного и салатового. Цвет можно было бы сравнить с сиянием его пламени, что пробивалось сквозь перебинтованную часть лица и мерцало в узоре татуировок, причудливо оплетавших почти всё тело. Самое главное, что для Майев объединяло оружие Иллидана с ним самим, это бушующая энергия Скверны. Сильная, жадная, бесконечная и бескомпромиссная. Стоило признать, что Ярости Бури такая сила в какой-то степени шла, прекрасно отражая его внутреннюю сущность. Интересно, из чего сделано оружие? Какой-то незнакомый для эльфийки металл из неведомого захваченного Легионом мира или полудрагоценный камень?       Майев встряхнула головой и поборола в себе желание прикоснуться к лезвию, чтобы на ощупь лучше понять природу оружия. Чудовищная сила тут же охватила бы изголодавшуюся по магии эльфийку с совершенно неизвестным, но явно опасным для неё результатом. Конечно, молитвы к Элуне помогали, но не спасали полностью, поддерживая состояние где-то на уровне терпимого. Пока воительница была в неизменной зачарованной броне, дела обстояли проще, однако, стараниями Предателя, латы для Песни Теней теперь так же опасны, как и его клинки. Стоило ещё раз поговорить о них со старым магом. Об этом и ещё о многом.       Самой главной проблемой оставались кошмары. Постоянное напряжение давило на виски и начинало путать реальность. Иногда, слушая топот детских ног вновь ожившего на учебный год замка, Песнь Теней чувствовала, как кто-то начинал нашёптывать, что сейчас к ней ворвутся и нужно защищаться. Какая же это глупость! От кого защищаться? От детей? Что они вообще ей сделают, даже если преодолеют магическую преграду? Не нападут же, в самом деле?       Майев быстро вскочила на ноги и подхватила верный чакрум. Изнурительные тренировки спасали разум, как когда-то помогало усиленное чтение книг. Увы, проблем в изучении языка с практикой становилось всё меньше, а обилие времени позволяло достаточно быстро преодолеть тот незримый барьер, что отделял познание эльфийки от рун местных людей, что они называли буквами. Конечно, некоторый дискомфорт присутствовал, но уже не сильно напрягал, отчего физические упражнения остались единственной надёжной преградой перед постоянным давлением.       Женщина встала в центр комнаты и начала неторопливо раскручивать оружие в руке, разминая кисть и от неё остальные части тела. Всё как обычно: разминка, приёмы, воображаемый бой во всё нарастающем темпе и долгожданная усталость с зудящей болью в мышцах.       Не успела разминка как следует начаться, как зелёный огонь в камине взметнулся, и из него, стряхивая с себя пепел, вышел недовольный Северус Снейп, тряся головой в надежде, что упрямая грязь спадёт с сальных волос сама собой. Лёгкое удивление эльфийка выразила демонстративно выгнутой бровью, жёстко скрестив рука на груди и плашмя похлопывая себя по плечу чакрумом.       — Добрый вечер, — холодно выпалил Снейп, одним взмахом палочки убирая упрямый пепел. — Профессор Дамблдор просил передать, что скоро в замке состоится крайне важное событие: Турнир Трёх Волшебников.       Маг замолчал и поджал губы. Майев немного постояла, после чего развела одной рукой и пожала плечами, всем своим видом показывая, что новость ей ровным счётом ничего не сказала.       — Проклятье, опять звать этого никчёмного домовика, — выругался профессор зельеварения, — а ведь директор уверял, что ты уже понимаешь наш язык.       — Понимаю, — кивнула Песнь Теней, чем сильно изумила Снейпа, — но что оно такое?       — Оно? — слегка растерялся он, оценив про себя, что на родном языке голос воительницы звучит на удивление хрипло и одновременно с этим бархатисто, но почти тут же принял своё обычное устало-отстранённое выражение. — Имеется в виду, что такое «Турнир Трёх Волшебников»? Ну разумеется, ты о нём не знаешь. Это грандиозное событие, когда ученики трёх разных школ выставляют своих чемпионов… ммм… героев, для того, чтобы узнать, какая школа лучше.       Майев слегка склонила голову набок, смотря каким-то задумчивым взглядом на волшебника.       — Почему не он сказал? — некоторая отрывистость фраз говорила о том, что их составление ещё достаточный труд для говорящей.       — В связи с предстоящем событием профессор Дамблдор очень и очень занят. Даже в замке нечасто бывает, поэтому отдал мне особое распоряжение ввести тебя в курс дела. Кстати, — казалось, следующие слова Снейпу были особенно неприятны, — также профессор просил передать, что в случае чего ты всегда можешь обращаться ко мне по любым вопросам.       Песнь Теней закатила глаза и кисло рассмеялась. С саркастичной улыбкой она развернулась спиной к волшебнику, всем своим видом разделяя негласное мнение обоих: последнее заверение было совершенно излишним, ведь Майев никогда не обратится за помощью, а он не горит желанием играть роль мальчика на побегушках. Снова приняв стойку, командир Стражей начала медленно перемещаться с места на место, перенося равновесие с ноги на ногу и прислушиваться к своему телу. Ей было гораздо интереснее при необходимости размять не разогретую мышцу, чем то, что ещё хочет сказать маг.       — Исходя из всего вышесказанного, твоё убежище будет перенесено, ведь о тебе никто не должен знать; в суматохе же всякое может случиться, — продолжил Снейп, старательно пытаясь не смотреть на натренированное тело эльфийки, не до конца понимая, почему ему хочется отвести взгляд и одновременно постоять в комнате хотя бы лишнюю минуту. — Также велик риск, что наши гости, иначе изучающие магию, могут случайно наткнуться на твою дверь и понять, что она не так проста, какой кажется на первый взгляд. Чары, отвлекающие внимание, могут его в этом случае лишь привлечь.       — Когда? — не отрываясь от своего занятия, уточнила Песнь Теней, продолжая плавно переводить медленный выпад во вращательное движение рукой с чакрумом, что при быстром темпе неминуемо лишало противника оружия.       — Когда Турнир? Гости прибудут к нам в последний день октября, — странная спонтанная злость на эльфийку и на самого себя начинала неприятно покалывать в голове, чья природа упрямо игнорировалась.       — Нет, — Майев так и не остановила странного боевого танца. — Когда я уйду отсюда?       — Когда мы перенесём тебя в другое место? Этого мне не сказали, но в самое ближайшее время, уверяю. Кстати, тебе хорошо удалось уловить звучание слов, но вот с подбором правильных форм у тебя явные проблемы.       Снейп вдохнул воздух поглубже, словно поражаясь собственному нахальству и тому, что злость вдруг обрела подобную форму. Своей цели, в какой-то степени, профессор зельеварения достиг, ведь Песнь Теней тут же перестала игнорировать его присутствие и снова встала, одарив тяжёлым взглядом. Нереально ясные глаза сощурились, но лишь на мгновенье, после чего коварная улыбка, жутко напоминающая оскал её бывшего узника, воцарилась на лице эльфийки, не предвещающая ничего хорошего.       — Больше читать — лучше понимать язык, — как-то слишком мягко, даже певуче начала Стражница. — Ты — приносить мне книгу. Про ваш Турнир.       — Для подобных поручений у тебя есть домовик, — холодно заметил учитель Хогвартса и от возмущения раздул ноздри. — У меня полно работы, чтобы ещё за книжками для тебя туда-сюда бегать.       — Нет-нет, — покачала головой Майев, продолжая коварно улыбаться, — ты сказал — любой вопрос к тебе. Мне нужна книга. Сегодня же.       — У меня нет ни времени, ни желания решать такие мелочные проблемы, — Северус Снейп резко отвернулся от собеседницы и исчез во всполохе зелёного пламени, чтобы после долгих и мучительных раздумий оказаться в школьной библиотеке.

***

«Дорогой Гарри»

      В который раз Сириус начинал письмо, а потом бросал сразу после приветствия. Гневно меряя комнату шагами, волшебник мысленно сравнивал себя с Иллиданом и его привычкой ходить туда-сюда. Чтобы сейчас не написал анимаг, послание до крестника не дойдёт: Сереш запретил любую корреспонденцию из Великобритании и обратно, кроме писем профессору Дамблдору. Подобное положение было введено ещё месяц назад сразу после получения известий о событиях на Чемпионате Мира по квиддичу. Многие магические сообщества мира, в том числе и волшебники из Патик Шарана, отказывались иметь дело с сообществом Британии до полного выяснения причин огромного международного скандала. Толпа тёмных колдунов, разгуливающая по, как заверяли всех, самому охраняемому и безопасному месту во всей стране, сильно ударила по имиджу Министерства Магии Великобритании. Теперь под подозрение в связи с тёмными искусствами автоматически подпадали все представители этого сообщества. Протекция самого Альбуса Дамблдора спасала Блэка в глазах Сереша Шуклы, но остальные жители Патик Шарана о таких тонкостях не знали, поэтому то и дело бывший узник ловил на себе крайне настороженные и даже боязливые взгляды. И без совета главы закрытого общества Сириус предпочитал отсиживаться в отведённой для него комнате. Первое время такое поведение было продиктовано безумным волнением за крестника. И хоть шокирующие новости с Чемпионата пришли вместе с короткой запиской директора Хогвартса, что с Гарри всё хорошо, но анимаг не переставал переживать. Потом добровольное затворничество оказалось единственным способом лишний раз не сталкиваться с окружающей враждебностью.       Однако постепенно безвылазное пребывание в каменном мешке начало душить и вызывать приступы клаустрофобии. Решив, что с него хватит, Блэк резким движением открыл дверь и направился в сторону вольеров для ездовых животных, в которых содержался Клювокрыл. Правда, по дороге анимаг старался не смотреть по сторонам, чтобы не встречаться лишний раз с кем-нибудь взглядом. Он предпочёл более долгий, но менее людный путь, поэтому петлял по тускло освещённым коридорам. Когда-то их богатые барельефы манили рассмотреть себя поближе, но сейчас больше раздражали тем, что за ними не сразу можно распознать очертания живого человека. Достигнув цели, Сириус с некоторым облегчением и радостью подошёл к гиппогрифу, отвесив ему скорее привычный, чем вежливый поклон. Анимаг всё больше относился к условностям во взаимоотношении с животным как к типичному приветствию друга, может быть единственного, что у него остался. Клювокрыл в ответ быстро кивнул головой и тут же уткнулся клювом в оголённую часть груди мужчины, ведь на смену грязной и порванной одежде Блэк получил типичную местную. Сейчас он, не считая природных внешних данных, ничем не отличался от любого другого мужчины Патик Шарана.       — Да, брат, я тоже рад тебя видеть, — анимаг чесал пернатую голову, на всякий случай оглядываясь по сторонам. — Что, тоже хандришь?       Животное издало легкий клёкот. Тонны камня над головой ему явно не нравились; будучи частично птицей, гиппогриф чувствовал себя в подземном убежище как не в своей тарелке. Клювокрыл слегка цапнул мага за плечо и поднял голову наверх, после чего посмотрел Сириусу прямо в глаза, немного повернув голову набок.       — Я не знаю, когда мы отсюда улетим, — грустно и чуть более раздражённо, чем хотелось бы, произнёс маг. — Поверь, я не меньше тебя скучаю по ясному небу и ночному ветерку.       Внезапно Клювокрыл встряхнулся, громко крикнул и поднялся на дыбы, целя когтями в тёмный угол загона.       — Там кто-то есть, да, брат? — не торопясь успокаивать зверя, уточнил Сириус.       Только с помощью гиппогрифа анимаг сможет отбить атаку, если местные решатся на какие-то действия в его сторону; всё же у того опасные длинные когти, в отличие от самого волшебника, который может противопоставить в бою разве что зубы в образе пса.       — Сириус, усфакой гиффогрифа, это я, Сунил, — с поднятыми руками из темноты аккуратно вышел удивительный синеголовый человек, который первым встретил Блэка в Индии.       — Что ты тут делаешь? — удивился Блэк, всё ещё никак не влияя на сердито клекочущего Клювокрыла.       — Тефе фришло фисьмо, — Сунил протянул в сторону Сириуса знакомый конверт из Хогвартса, что заставило его тут же успокоить гиппогрифа, а потом схватить своё послание.       В неровном тусклом свете анимаг с трудом принялся вчитываться в послание, в котором обнаружилась всего лишь одна коротенькая фраза, написанная тёмно-зелёными чернилами:

«Будь готов отправиться в любую минуту».

      Блэк стоял, словно поражённый заклятьем. Неужели он наконец вырвется из этого каменного кокона?!       — Сириус, я… кхем… фоофшем, у тефя есть еше одно фисьмо, — Сунил опустил голову, словно смущался того, что хотел сказать. — Я долшен фыл отдать его тефе фри отлёте, но, думаю, оно тефе нушно сейшас. Наши ферестрахофыфаются.       Он вытащил из-за пояса ещё один конверт, который волшебник схватил чуть ли с не меньшим рвением, чем предыдущий. Первой была мысль, что Гарри не выдержал и написал ему ещё одно письмо, но уже по первой строчке и до боли знакомому почерку Сириус понял, что оно было не от крестника.

«Бродяга, здравствуй!»

      Аккуратный почерк Лунатика, на который анимаг насмотрелся за семь лет обучения, был всё таким же. Годы не попортили его ни на один выверенный хвостик, ни на одну точку над «i». Послание было гораздо больше предыдущего, а потому его прочтение Блэк решил перенести до возвращения в комнату.       — Сунил, я даже… не знаю, как тебя благодарить, — тепло улыбнулся волшеник. — Ты просто не представляешь, как для меня важно это послание!       — Думаю, што фредстафляю, — по-рыбьи улыбнулся собеседник. — Тяшело фыть другим, когда фсе тефе не доферяют.       На секунду анимаг смутился. Конечно, и его в первое время излишне привлекала удивительная внешность Сунила. Немногие маги Патик Шарана знали английский язык и могли общаться с Блэком; ввиду обязанностей главы общины Сереш часто был занят, а потому удивительный синеголовый человек частенько составлял волшебнику компанию. Анимаг со временем привык к его странному говору и научился понимать, что тот хочет сказать. Так, например, он узнал, что Сунил на три четверти человек, а оставшаяся часть принадлежит якши. Кто они такие Сириус так до конца и не разобрался, а переспрашивать казалось немного неудобным, но сложилось смутное понимание, что это какие-то местные озёрные духи-хранители.       — Разве они не ценят твои корни; якши же священны, как и ваш источник? — решил уточнить Блэк.       — Иногда слишком ценят, — с какой-то очень грустной улыбкой ответил Сунил. — Хотят фольше якши и их сил, чем меня.       — М-да, понимаю моя родня тоже больше любила мою кровь, чем меня самого.       Потомок якши кивнул, развернулся и исчез в полумраке, словно растворился в нём, оставив Сириуса с его неловкостью. Блэк думал, что кругом остались одни недоброжелатели, а оказалось, сам оценивал всех по одной мерке.       Поспешно попрощавшись с Клювокрылом, который не хотел так быстро отпускать человека, Блэк пошёл к своему временному обиталищу. На этот раз страх поймать чьи-то подозрительные взгляды был забыт; волшебник выбрал наиболее короткий путь, чтобы быстрее приступить к чтению письма от Римуса Люпина в уединении.

«Бродяга, здравствуй!       Почти сразу после последней нашей встречи хотел написать тебе, но, честно говоря, даже не знал, с чего начать. Сначала написал Дамблдору, уточнил, стоит ли вообще тебя дёргать, ведь неясно, как дальше повернулись твои дела.       Я очень рад, что ты избежал поцелуя дементора. Сказал бы, что ты — старый везучий пёс, вечно вас с Джеймсом наказания не доставали, но твои двенадцать лет Азкабана не позволяют. Прости, что ни разу не написал тебе туда. Ты, наверно, знал, как по нашему Ордену ходили слухи, что один из нас предатель. Кое-кто намекал, будто ты подозреваешь в этом меня, так что с грустью должен тебе сказать, что я слишком быстро поверил в то, что этим предателем был именно ты. Прости, Сириус, я был неправ и сейчас сильно раскаиваюсь.       Кстати, насчёт Ордена. Дамблдор поднимает наш старый отряд, представляешь? Вчера прошло первое собрание. В основном только проверенные старые бойцы Феникса, кроме Грюма, но есть и новые лица, что не может не радовать. Аластора же Дамблдор взял учителем ЗОТИ вместо меня. Пока точных данных Старик нам не даёт, но все его действия указывают на то, что все в тайне боялись эти четырнадцать лет: Сам-Знаешь-Кто может скоро вернуться.       Вслух, сам понимаешь, никто об этом не говорит, но я видел в глазах каждого один и тот же страх, что был у нас при его прошлых делах. Пока это большая тайна, но Дамблдор разрешил держать тебя в курсе. О твоей ситуации, кстати, тоже говорили. Я подтвердил всё, что видел той ночью: и про живого Петтигрю, и про твою невиновность. Многие поверили не сразу, но Старик умеет уговаривать, сам знаешь.       Буду рад снова увидеться, Бродяга. Будь осторожен, Министерство всё ещё висит на твоём хвосте.

Лунатик.

      P.S.: Если тебе вдруг понадобится пристанище, обращайся».

      После прочтения Сириус встряхнул головой и с усилием потёр глаза, зажав их руками и глубоко задумавшись. С одной стороны, в послании было много хорошего: старый друг снова верит ему, извиняется за прошлое и готов принять даже с риском облавы мракоборцев, а его доброе имя постепенно восстанавливается. С другой стороны, новость о возрождении Ордена Феникса, — отряда, в прошлом выступающего против действий Тёмного Лорда, — достаточно красноречивый жест Дамблдора. Старик как всегда что-то чует, знает больше всех, но молчит и готовится. Читает между строк, а может и сам пишет новое действо в пьесе, исход которой повлияет на многие жизни. Быть может, Сириус ещё поквитается за смерть друга с проклятым лордиком, кто знает. Повесит его с Петтигрю на одном суку под окном, чтобы каждое утро наслаждаться картиной их безжизненных тел.       Сириус оторвал пальцы от глаз, в которых уже пошли цветные круги, и снова перечитал письмо Римуса. Достав новые листки пергамента, Блэк взялся за перо и начал готовить ответы, чтобы отправить их с первыми же совами, как только появится возможность.       Время ожидания завершается, пора уже вырываться из очередной каменной клетки.