Сломанная кукла

Все повторялось вновь и вновь. Неудача смотрела в потолок, который такой белый, с трещинами и жёлтыми пятнами. Он всегда был таким, как и всегда было таким же окно, таким же была и дверь, таким же было всё окружение. Вырвиглазно одинаковым. Все, что лежало немного не так, это рисунок Бенджамина, которого вообще не было. Там, где виднелся милый лис, сейчас висит более-менее милый ворон, однако от этих птиц Неудачу уже тошнит, ей не нужны никакие таблетки, никакие аттракционы, никакие неприятные запахи — от одного вида ворона, такого чёрного, орущего кар-кар, на полу уже вот-вот образуется лужа с блёстками, которые все ещё при ней. — Мистер Голос, — спросила Рамирес, вставая с кровати и глядя в окно. — Что такое? — искренне не понимал голос в её голове, хотя Неудача была уверена, что он знал всё, она была уверена, что Морго каким-то образом умудряется видеть будущее, потому что у неё не было идей, как он постоянно раскусывал её — даже самые сложные — планы. — Как долго это будет продолжаться? — недоумевала девочка, глядя на пустые жёлтые поля и большой непроходимый лес. — Ты о чём? Раз? Два? Десять? Рамирес уже устала считать, сколько раз они играли. Сколько раз она пыталась найти вечное счастье, однако находила только вечную боль в виде того, что опять появлялась в своей комнате, играя ёбанными куклами, которых уже хотелось сжечь. Самое нестандартное воспоминание, которое сохранилось в её голове, это воспоминание о Бенджамине, а именно о той последней битве, где он всё проебал. Неудача отчётливо помнила, как тряслась перед Морго, который только что превратил лиса в какое-то красное месиво. Рамирес хотелось кричать, но ужас от оторванной головы лиса, от вылезших наружу органов, от луж крови просто парализовал её. Она смотрела на монстра перед собой и не могла и звука выдавить — слова будто куда-то исчезли, будто превратились в холод, проникший под кожу. А Морго смеялся, он громко смеялся, так самоуверенно, что барабанные перепонки проткнуть захотелось. — Спасёт? Этот лис? Да что он вообще может? — горделиво веселился демон, вырывая остановившиеся сердце из тела бывшего друга Неудачи, — Он просто ничтожество, — усмехнулся Голос, сдавливая орган в своей руке, из которой тут же брызнула кровь. Это неправда, твердила себе Рамирес. Неправда-неправда-неправда, хотела кричать девочка, сжимая своего Стоуни. — Неправда, — шептала она, чувствуя, как слезы стекают по её щекам. — Поверь, это ещё какая правда! — смеялся Морго, подходя к девочке всё ближе и ближе, — Это все — такая же правда, как и то, что ты глупое дитя, появившееся по безрассудности родителей, такая же правда, как и то, что ты абсолютно никому не нужна, — демон всё смеялся и смеялся, пока Рамирес трясло от его слов. — Это неправда! — кричала она, давясь слезами. — Правда-правда! А почему тогда всем было все равно на твой уход? Почему тебя избивал собственный отец? Откуда появилась та девка в твоей голове, раз на тебя никому не всё равно?! — Неудача не знала, что сказать. Она просто сидела, бездумно глядя на Морго, с лица которого не спадала довольная улыбка, — Милое дитя, — нежно начал он, опускаясь на колено перед ней, — я знаю место, где ты будешь счастлива, место, где ты будешь любима, место, где ты никогда не будешь плакать! — все так же нежно заявил он, вытирая слёзы с её щёк. Он пообещал ей прекрасную жизнь, пообещал веселье, и Рамирес купилась на его сладостные речи, просто потому что она помнила, как весело было ей искать то самое вечное счастье. И Неудача ожидала тех же эмоций. Так и было. В первый раз. Во второй тоже было весело, но не так сильно, в третий аналогично, и так до тех пор, пока Неудача не почувствовала нечто тяжёлое на своей душе, нечто неподъемное, нечто, отчего хотелось утопиться. Но игры продолжались. Мистеру Голосу с каждым разом было всё веселее и веселее, пока Неудаче с каждым разом всё сильнее и сильнее хотелось оказаться на месте того пёсика, на месте Джорджа, который там реально отвисает. Рамирес пыталась сломать игру, пыталась начать играть по своим правилам, но Морго будто всё видел наперёд, будто на его когтистой ладони всё будущее Неудачи. Как бы она не пыталась, Голос всегда был тут как тут, мешая всем её планам. Она чесала своё запястье, искала хоть что-то острое, но никакого эффекта. Все было одним и тем же. Одним и тем же. На улице было светло, пели птички, а Мистер Голос ей что-то говорил. Неудача помнила эту сцену как свои пять пальцев, она была выжжена у неё в сознании, и выцарапана когтями Морго на её теле. Рамирес просто устала, она просто утомилась, просто заебалась от одних и тех же моментов, которые вызывали уже крики прямо из её души. Кстати о криках. Рамирес всегда хотела попробовать кое-что, но боялась, что в реальном мире её никто не поймёт. А здесь у неё была относительная свобода, делай что душе угодно в рамках игры Голоса. И она закричала. Да, прямо так. Заорала в потолок до порванный голосовых связок, до лопнувших перепонок. Крик шёл откуда-то от души, где всё уже давным-давно сгнило и покрылось плесенью отчаянья. Она кричала, впиваясь ногтями в свои ладони и перекрывая голос Морго в своей черепной коробке. А когда кричать уже не было сил, появился он, всевидящее око, прекрасный собеседник и самый главный пидарас всего существующего. Морго был в гневе, как тогда, когда Рамирес не последовала за ним, как тогда, когда она отказывалась играть. Голос резко подошёл к ней, закрывая небольшой ротик рукой и впиваясь ногтями в её пухлые щёки. — Что ты делаешь? — прошипел он, выдерживая паузы между словами, — Хватит паясничать, ты сама согласилась на игру, бесконечно долгую игру, — он отпустил её и отвернулся, пройдя пару шагов. — У меня не было выбора, — хрипло прошептала девочка, чувствуя, как кровь с раны на щеке смешивается с солёными и до жути горькими слезами. — Не мои проблемы, — хмуро отозвался Голос и куда-то исчез, — начинаем всё сначала — эхом отдавалось от стен черепной коробки. Морго нравилась эта игра, ему нравилась Неудача, такая счастливая, с такой чистой и искренней душой, с такой непорочной надеждой. Он давился воздухом от восхищения, когда она смеялась, улыбалась, плакала. Ему нравились её эмоции, они все такие настоящие, живые. Особенно когда они такие сильные, когда она рыдает, пока всё небольшое тело бьётся в конвульсиях. Ему нравилось включать одну и ту же пластинку раз за разом. Мир духов странное место. Оно до ужаса великолепное. Здесь нет никаких законов, никакими формулами нельзя описать этот хаотичный мир, что даёт огромную свободу Морго. Голос уже приловчился изменять реальность, как он хочет, приловчился смотреть в будущее, перемещаясь куда-то туда, куда нельзя нормально указать. Морго не знал, как долго они играют. Здесь время не работало — часы вечно сбоят и ломаются. Однако он не хотел прекращать, хоть и чувствовал, что скоро конец. Голос не смотрел, когда будет поставлена финальная точка в жизни Неудачи — не хотел портить интригу. Однако в один момент он увидел её и всё понял. Он смотрел на её пустые глаза, смотрел на движения — она двигалась будто по инерции, смотрел на её фальшивую улыбку, которая вызывала только отвращение. Неужто это конец? Неужто кукла перестала работать нормально? Морго лишь грустно вздохнул, мысленно проводя черту.