С днем рождения, Морьо!

Морифинвэ Карнистир — это вам не глупый эльфенок, и делать глупое радостное лицо он не собирается. И что, что все эти высоко и не очень рожденные эльфы хотят его поздравить? На него и так нацепили праздничный костюм, этого мало? Он должен еще стоять и лыбиться полдня? Кому нужен этот дурацкий маскарад? Ведь всем понятно, что в их дом приходят не поздравить его, всего лишь четвертого сына Феанаро, а посмотреть на только что родившуюся дочь. И еще говорите, что она не специально родилась за десять дней до его дня рождения! Мало того, что девчонка, младшая, любимая, так еще и праздник его украла. Ну и что, что он всегда считал всех этих гостей – горсткой дураков, главное, ему хоть раз в год воздавали должный почет! Когда дети Феанаро первый раз увидели «сестренку» — этот темноглазый розовый морщинистый сверток, в котором лично Морифинвэ не видел ничего такого милого, Турко присвистнул, хлопнул его по плечу и злорадно заметил: — А когда, Морьо, мы тебя первый раз увидели, ты вообще был, как мак, красный. И орал еще постоянно! Мы тогда еще подумали: что это за чудо-юдо такое… И не ошиблись! — Турко ловко увернулся от несокрушимого кулака Морифинвэ. — Так, мальчики, — привычно суровым тоном начала Нерданель, но не закончила. Сыновья в удивлении уставились на нее и вынуждены были признать, что рождение дочери принесло в жизнь Нерданель перемены. Морифинвэ скептически взирал на эту приторно-сладкую картину счастливой семьи: мирная мама со свертком на руках, у ее плеча отец как-то слишком умиленно улыбается. Их даже никто не отчитал за ссору! И на что они смотрят? Она же просто спит! Морифинвэ круто развернулся и, нарочно громко топая, пошел в свою комнату. Не то чтобы он очень ждал, но к нему ни через пять, ни через десять минут, ни через час никто не пришел. Четвертый (но лучший!) сын Феанаро осторожно открыл дверь, подошел к лестнице и, затаившись как охотник, посмотрел сквозь лестничные столбики в гостиную. К его ужасу, картина не изменилось, только Майтимо и Кано теперь тоже стояли ближе и над чем-то тихо смеялись. Турко, должно быть, это все быстро надоело, и он ушел по своим делам. Ну и Морифинвэ пойдет. У него что, дел мало, целый день тут торчать? Морифинвэ ожесточенно кидал только что обглоданные косточки черешни в ствол ближайшего дерева. Из-за его великого гнева косточки в последний момент меняли траекторию и по дереву не попадали. Это злило сына Феанаро еще больше. Его день рождения через четыре дня, а что он хочет, так никто и не удосужился спросить. Ну и не надо ему никаких подарков, что он, маленький что ли! Морифинвэ навострил свой уникальный слух и различил невдалеке голоса и веселый смех. Он успел спрятать последние две черешни в карман, чтобы не делиться, когда на полянку вышли Нельо и Финдо. — О, Морьо, а мы как раз тебя ищем! – Финдекано улыбнулся, Морифинвэ от его улыбки и фамильярности передернуло. — Нас мама обедать зовет, — пояснил Нельо. — Я не хочу, — Морифинвэ злился, что они пришли на его полянку, да еще и отвлекают его. — Ты же обычно первый к столу, чего это вдруг? – удивился Майтимо. – Ты, случайно, никакими сладостями ни наелся? Черешней там? Пытливый взгляд старшего брата заставил Морифинвэ опустить глаза и как будто немного покраснеть. — Нет… — Ну и хорошо, а то ведь она высохла давно, можно несварение заработать, — решил зачем-то добавить Нельо. – Мы тогда пойдем, Финдо тоже пора. Майтимо развернулся, чтобы идти, но помедлил: — Может быть, дойдешь со мной до дома, хоть посмотришь, что там приготовили? Морифинвэ понял, что они думают, что он еще маленький, чтобы самостоятельно оставаться в городском саду и потом в одиночку возвращаться домой. Гнев Морифинвэ возрос. И тут бы разумным старшим развернуться и уйти, но нет, надо еще поиздеваться! — Кстати, — вдруг сказал Финдекано, — поздравляю, Морьо, с рождением сестренки! — Было бы, с чем поздравлять, — тихо изрек Морифинвэ. — Ну-у, сестра – это хорошо, — задумчиво произнес Финдекано. Ему-то откуда знать! Живет с одним Турукано и беды не знает! Но Морифинвэ был выше того, чтобы учить неразумного кузена жизни, поэтому просто отвернулся. Финдо по-дурацки похлопал глазами, переглянулся с Майтимо, и они, наконец, оставили его в покое. Морифинвэ достал из кармана высушенную черешню и вспомнил, что можно отравиться. Или что там Нельо говорил? Конечно, это время – середина зимы – подходит ему как нельзя лучше: он же темный Финвэ, а вокруг как раз ни цветов, ни плодов. А вдруг сестру тоже назовут темной? Ужасная мысль заставила Морифинвэ содрогнуться. Вечером за ужином, к которому он все-таки пришел, Морифинвэ невзначай поинтересовался, придумали ли уже свертку название. Не придумали, но, не ровен час, отнимет и его имя. За три дня до дня рождения у Морифинвэ все еще никто не узнал, что он хочет новый напильник и разрешение смотреть за работой отца в кузнице, лук, чтобы втайне тренироваться и сравняться с Турко, хочет, чтобы его комната, наконец, приобрела подобающий ее хозяину вид, чтобы ему по крайней мере повесили плотные шторы, чтобы дурацкий золотой свет не будил его ни свет ни заря. В самых смелых мечтах ему виделся конь… Вечером перед днем рождения к нему пришла мама и принесла… белый костюм. — Карнистир, ты чем-то расстроен? – Нерданель нежно погладила его по голове. Хотелось сказать, все сказать маме, его маме. Но Морифинвэ только увернулся от руки и повернулся на другой бок. Нерданель все-таки поцеловала его в щеку и пожелала крепкого сна и хороших сновидений. К утру у Морифинвэ созрел план: он свяжет занавески и простыни, спустится через окно и уйдет из дома. Навсегда, конечно, жалко, да и мама, наверняка, расстроится, но выбора ему не оставили. Раньше в канун его дня родители и старшие братья сидели вмети с ним и вспоминали истории: мама – где Морифинвэ себя проявил героем, отец – где он его удивил, Майтимо – где показал, что взрослеет, Кано пел именно те песни, которые Морифинвэ нравились, а Турко лучше бы молчал. Но теперь они, конечно, нашли занятие поинтереснее. Зачем разговаривать с ребенком, который ничего не понимает и большую часть времени спит? Зачем петь ему песни? А вот если бы Нерданель осталась и спела ему, как в детстве (все лишь добрая традиция), ему бы, возможно, не снились всю ночь кошмары. Увы, утром он проснулся слишком поздно, чтобы исполнить свой замысел. Вернее, его разбудил приход матери, которая довольно потрепала его за щечки, поцеловала и велела надевать белый костюм и поскорее спускаться. Скрепя сердце, Морифинвэ облачился в самый ненавистный ему цвет и медленно и торжественно спустился по лестнице. — Ой, а кто это у нас такой хорошенький! Слова Турко были адресованы ему. Морифинвэ залился краской (от гнева, разумеется). Сам Тьелькормо был в бежевых одеждах, но выглядел куда менее нелепо. Остальная семья поздравила его нормально, и завтрак прошел на удивление мирно. Родители и Майтимо с Кано как раз вспоминали истории (хотя должны были делать это вчера), а Турко хватило одного строгого взгляда матери, чтобы строить из себя порядочного эльфа. Легкая тень улыбки появилась на губах Морифинвэ, и он даже радовался, что решил дать семье второй шанс. Конечно, когда начали приезжать гости, Морифинвэ понял, что надо было уходить. Его, хоть и темная, душа не могла выносить такого лицемерия. Каждый, кто к нему приходил, не преминул поинтересоваться, как чувствует себя Нерданель после рождения дочери, рад ли дочери Феанаро, на кого малышка похожа и придумали ли ей имя. Некоторые приносили какие-то дурацкие подарки. Финдекано и вовсе с хитрой улыбкой преподнёс ему невзрачный мешочек, в котором не пойми что лежало. Кто-то говорил дурацкие комплименты вроде «ты так вырос» или «тебе, оказывается, так идет белый цвет». Но ребенком восторгались просто все. Ой, какой носик, мамин, ой, а ушки папины, ой, а глазки какие темные, и волосики кудрявые рыженькие уже есть. Морифинвэ не закатывал глаза ежеминутно только потому, что Турко как-то ему сказал, что они могут так застрять. К вечеру четвертому сыну Феанаро так это все надоело, что он вышел потихоньку из дома, пока все сидели за чаем с дедушкой Финвэ, и отправился в изгнание. Морифинвэ был достаточно умен, чтобы знать, что в городском парке они будут его искать и быстро найдут, поэтому он отправился в другую сторону, к лесу. В лес эльфятам ходить одним строго-настрого запрещалось. Но Морифинвэ никакой не эльфенок, поэтому он бесстрашно заходит в лес. В лесу темно: свет Древ плохо проникает сюда сквозь ветви деревьев. В лесу непривычно тихо. Но Морифинвэ такие мелочи не смущают. После нескольких часов скитаний смущает его только голод. Вот если у него когда-нибудь будут дети, не дай Эру, конечно, но все же, он не будет предпочитать одного другому. И не будет забывать про день рождения любого из детей и подарки! Становится прохладно: гаснет теплый Лаурелин и зацветает холодный Тельперион. Морифинвэ утомлен странствиями, но он не собирается жаловаться, да и некому здесь жаловаться. Он садится под дерево и начинает считать на нем ветки. Все равно больше делать нечего. Просыпаются ночные животные, где-то неприятно ухает филин. Вдруг что-то шевелится в кустах. Морифинвэ вскакивает, хватает палку и встает в оборонительную стойку. «Ну приближайся, не напугаешь меня, я готов!» — храбрится Морифинвэ. Однако противник в разы больше, чем он ожидал. Морифинвэ чувствует, как слабеют ноги, но держится. Луч Тельпериона проникает сквозь ветви и освещает… лицо отца. — Морифинвэ, — Феанаро строго смотрит на сына. От такого тона у всех подмастерий коленки от страха трясутся, но Морифинвэ привык, он не будет дрожать! Отец задерживает взгляд на испачканном белом костюме, тяжело вздыхает, и вдруг совсем другим голосом добавляет: — Пойдем домой. — Не пойду, — Морифинвэ смотрит в сторону, но замечает в глаза отца удивление. — Почему это? Да еще и в свой день. — Это больше не мой день. — Ну а чей тогда? — Младшей, — нехотя отвечает Морифинвэ. — Ты ушел из дома из-за младшей сестры? Феанаро вздыхает, садится под то самое дерево, где недавно сидел Морифинвэ и хлопает рукой по земле. Обычно ему не разрешали сидеть на земле, ведь она холодная зимой, но Морифинвэ расценивает этот жест как признание его взрослости. — Когда-то и я чувствовал подобное, — Феанаро задумчиво смотрит в даль. – Сбежал в день отца через окно*… — Я тоже так хотел сделать, — встревает Морифинвэ. — Ну вот, опять ты меня удивляешь, — отец довольно улыбается, – похожи мы с тобой! — И ты вернулся? – Морифинвэ греется о теплое плечо Феанаро. — Вернулся, куда ж они без меня. Но вот что, Морьо, — отец вспоминает, что должен сказать что-то серьезное, — больше не сбегай. Мы с мамой вас всех любим одинаково. О маленьких нужно больше заботиться, а старшие – уже самостоятельные. И когда вы только успеваете взрослеть… На поляну с криками «нашел» врывается Турко. — Туркафинвэ! – вновь строгим голосом начинает Феанаро. — Отец, не ругайся, — опережает его быстрый Тьелькормо. – Сам же говоришь, что о младших заботиться надо, вот я и пришел! — Подумать только, — бормочет Феанаро. – Ладно, пойдемте, но чтобы больше без таких выходок, — добавляет он строго, но сыновей не обманывает эта напускная строгость. Феанаро берет уставшего Морифинвэ на руки, и они вместе идут к дому. «Дурак ты, Морьо! — посылает ему осанвэ Турко. – Тебя там подарки ждут! Да и вообще, не маленький капризничать, — третий сын Феанаро серьезен, — ты же сам теперь старший брат». Морифинвэ удивляется, почему он раньше не думал, что то, что он перестал быть младшим, это как раз хорошо, ведь он, действительно, становится более взрослым. На подходе к дому он слышит незнакомый шум и ржание. Сердце замирает в груди Морифинвэ. Отец хмурится: — Норовистого я тебе выбрал, придется тебе его хорошо воспитывать, чтобы добрый конь был. Морифинвэ соскакивает с рук отца и бежит к конюшне. У конюшни двое эльфов пытаются угомонить темно-гнедого жеребенка. Его коня. Вместе с отцом и Турко Морифинвэ осторожно подходит к жеребенку. Четвертый сын Феанаро нащупывает в кармане мешочек Финдекано, развязывает и достает засахаренную черешню. Морифинвэ протягивает ее на ладони жеребенку, тот фыркает, но, подумав, мягкими губами с удовольствием берет сладость. С порога дома зовет мать, и Морифинвэ понимает, как соскучился. Дома его ждет любимый торт и другие подарки. Отходить от коня не хочется, но Морифинвэ решает сделать родичам приятно, ведь они все-таки старались. На столе рядом с тортом он с удивлением обнаруживает сверкающий напильник и лук. И как они догадались? — Не догадаешься тут, — фыркает Турко. – Завтра же с первыми лучами Лаурелина буду тебя тренировать, и не вздумай опаздывать! — А потом – в кузницу, — улыбается заглянувший дедушка Махтан, и негромко прибавляет, — дадите-то на внучку посмотреть? — Заносите, — великодушно махнул рукой Морифинвэ. – Только, дедушка, она все время спит, — предупреждает он деда, чтобы тот не разочаровывался. Нерданель приносит сверток, и оттуда смотрят два широко открытых глаза. Дедушка покачивает ее и что-то бормочет, затем как будто утирает слезу и отдает сверток на руки Майтимо. — Хочешь подержать, именинник? – весело спрашивает Нельо. «Надо показать ей, что я старший», — думает Морифинвэ и осторожно берет сверток. Из свертка ему улыбается смешная мордашка, Морьо не выдерживает и смеется. В доме уже несколько дней нет покоя: пятый сын Феанаро и Нерданель орет ночи напролет. Кена ходит надутая, ее не радуют ни игры, ни песни, ни даже сражения на деревянных мечах с Турко и Морьо. Как-то за ужином она подходит к родителям и очень серьезно говорит: — Мама, папа, я придумала: давайте выкинем его в форточку? Отец давится супом, а мама смеется: — Твоя дочка, ты объясняй. — Я сам объясню, — важно говорит Морифинвэ, еще не зная, на что подписывается. ___________________________________________________________________ * в "Три дня из жизни Куруфинвэ Феанаро" Феанор у меня тоже отправляется в "изгнание"