Критерий разумности

Синие сполохи гиперпространства скручивались спиралями и тут же распадались на цветные пятна, размывая контуры парящего над пилотской консолью «стенда» — полноразмерной и полностью готовой к эксплуатации коллиматорной шахты суперлазера, снабженной имитацией фокусирующей тарелки. Идеальные линии, двойное резервирование всего, что в принципе поддавалось резервированию, компактный и надежный реактор гиперматерии… Декорация для грядущего грандиозного провала. Нет, Кренник не мог осуждать ученых — они выжали из доступных им записок Галена все, построили на основе имеющихся гипотез десяток новых… И пришли, пусть и спустя четыре с лишним года, к неприятному выводу — создать действующий суперлазер своими силами они не смогут. А значит, обречены на «утилизацию», как не оправдавшие надежд. Единственным выходом из сложившейся ситуации виделась масштабная диверсия, в результате которой «стенд» будет испорчен. Нет, ни о каком непоправимом ущербе речи, разумеется, не шло. Просто маленький контролируемый взрыв… «Жаль только, что все, связанное с перенасыщенными энергией кайберами, по определению не может быть контролируемым!» — Поиграв с мыслью запереть научную группу на тестируемом объекте на время испытаний, Кренник отмел ее — как неразумную. О готовящемся демарше наверняка догадывался не только он один — рабочую переписку по проекту читал и специальный отдел ИСБ, и люди Таркина, и ситх знает кто еще. Поэтому проще попытаться сойти за дурака и перестраховщика, затягивая ввод тестового стенда в опытную эксплуатацию бесконечными проверками безопасности, визитами комиссий и прочими необязательными мерами. Без его личной визы испытания начаться не могли — тут Кренник надеялся на благоразумие научной группы и остатки их инстинкта самосохранения, — но день «Хэш» неумолимо приближался. А отчет, который он подготовил для Таркина, проявив чудеса словесной эквилибристики, явно указывал на стопроцентную готовность объекта, невзирая на все старания Орсона. Другое дело, что отчет этот пока не пересекся с губернатором в одной точке пространства-времени. «И лучше бы не пересекался вообще!» — Кренник раздраженно смахнул схему коллиматорной шахты в сторону и поерзал в пилотском кресле в тщетной попытке устроиться поудобнее. За шесть часов сидения у него затекли не только спина и шея, но, казалось, даже пятки, а желание задрать ноги на пульт и дать отдых пояснице стало нестерпимым. Разумеется, можно было воспользоваться стимулятором, две ампулы которого привычно грели карман, но Кренник был почти уверен в том, что с ними придется расстаться по возвращении на «Исполнительницу»: дежурные офицеры летной палубы взятки деньгами не брали, а вот «химией» — вполне. Что интересно, именно на эти нарушения Таркин, известный своей твердой позицией в отношении наркотиков любого толка — как одобренных официальной медициной, так и нет, — смотрел сквозь пальцы. Как подозревал Кренник, исключительно до первого серьезного инцидента. «Кстати, об инцидентах…» — Мерзко квакнула система оповещения о выходе из гиперпространства, замигал огонек на приборной панели, и замелькали цифры обратного отчета. Пришлось сесть ровно, затянуть ослабленные на время прыжка привязные ремни и положить руки на штурвал. Приготовиться… ко всяким неожиданностям. Увы, или к счастью, но никаких неожиданностей в системе безымянной звезды не обнаружилось. На орбите Ла’му под астероидным поясом болтались лишь два погодных спутника примерно полувековой давности — все, что осталось от первой попытки колонизации — да несколько разрозненных групп обломков невнятного происхождения. Увлекшись изучением результатов сканирования, Кренник пропустил момент, когда шаттл пересек линию терминатора и бархатистая тьма космоса сменилась ярким светом местного солнца. Вздрогнув от неожиданности, Орсон зажмурился, пытаясь прогнать замельтешившие под веками цветные пятна и проклиная свою забывчивость — режим работы светофильтров все еще стоял на отметке «гиперпространство». Сказывалась привычка летать пассажиром. Проморгавшись и устало потерев переносицу, он уставился на монитор, показывающий расчетную траекторию снижения и посадки. Далекую от стандартов военного времени, привычных по «Птерадону», зато пологую и безопасную. И, если верить показаниям датчиков шаттла и ухваченному на открытой частоте прогнозу погоды со спутника, учитывающую надвигающийся на заданную точку циклон. «Еще полтора часа тут болтаться…» — Кренник поморщился, разглядывая проложенный курс. Курс ему категорически не нравился. Увы, о своих весьма скромных талантах кораблевождения Орсон был прекрасно осведомлен. Поэтому схему жесткой посадки и следующего за ней аварийного взлета, множество раз спасавшую его шкуру во время «Большой охоты за мозгами», стоило оставить в архивах памяти. Разведывательная служба «Исполнительницы», у которой он спешно одолжил шаттл, поскольку его собственный вместе с пилотом и всей охраной весьма некстати оказался в другом конце Галактики, за возможную порчу казенного имущества грозилась спустить с него две шкуры. И, что особенно скверно, сопроводить потенциальное расследование всей положенной бумажной волокитой с занесением во все доступные реестры — Таркин неплохо выдрессировал экипаж личного крейсера. А уж про реакцию на такие новости самого Уилхаффа, которому Орсон о своей внезапной экспедиции доложить попросту «забыл», пользуясь отсутствием последнего на борту «Исполнительницы», не стоило и заикаться. «Прилетел, называется, с квартальным отчетом. И улетел. Не прощаясь». Разумеется, глупо было вот так срываться одному в неизвестность. Идя при этом фактически на открытый подкуп и должностное преступление и клятвенно обещая в течение трех стандартных суток вернуть взятый под честное слово, только-только выпущенный из ремонтного дока и не прошедший все проверки шаттл. Но где-то под кожей уже несколько месяцев зудело предчувствие катастрофы. И дело было не только в готовящейся диверсии. Слишком долго он искал Галена, и слишком долго поиски оказывались бесплодными. Словно кто-то другой, неизвестный, следил за ним и раз за разом обрывал все нити, стоило Орсону только протянуть руку. Нет, если в этот раз информация окажется верна и на месте его не встретит обугленный труп очередного желающего обменять «чуть-чуть» данных на куда менее скромное количество денег, то все предполагаемые потери померкнут перед полученным результатом. Но результат этот следовало еще найти. И уговорить. С поправкой на неизбежное присутствие жены и ребенка задача представлялась не такой уж легкой. С другой стороны — за четыре с лишним года в бегах Гален должен был уже начать лезть на стенку от невозможности использовать свой интеллект на полную мощность. Ведь даже самый неуклюжий огородник за несколько лет разбирается, какой стороной втыкать клубни чего-то съедобного в землю и получать сносный урожай без избыточных умственных усилий. Или умирает от голода. О втором варианте думать не хотелось. Но учесть его вероятность — стоило. «Откопаю кости, отвезу на Камино и заставлю клонировать… Хотя кого я обманываю, проще будет лечь рядом!» — Кренник раздраженно дернул штурвал, бросая плавно спускающийся шаттл в крутое пике, и зашипел сквозь зубы, когда провалившийся в нижние слои атмосферы корабль мелко затрясся под налетевшим порывом ветра, а по лобовому стеклу градом забарабанили ледышки: развернутые в рабочее положение антенны многочисленных сенсоров не справлялись с набегающим потоком воздуха, передавая вибрацию по всему корпусу. Мельком подумав о том, что повторного ремонта не избежать, Кренник переключил управление обратно на автопилот, тут же разразившийся серией тревожных писков и целым экраном предупреждений о невозможности с первого захода осуществить посадку в заданной точке при такой скорости, угле атаки и положении крыльев. Предоставив бортовому компьютеру разбираться с этой задачей самостоятельно, Орсон усилием воли взял себя в руки и сосредоточился на показаниях сенсоров. Данные шли сплошным потоком — температура поверхности, уточненный профиль рельефа местности, результаты анализа воздуха на предмет содержания всего, на что хватало воображения, пятна засветок на местах выхода на поверхность богатой тяжелыми металлами породы, расширенный прогноз погоды… Прогноз, к слову, был скверный — сплошная облачность, которую шаттл пробил только что, в ближайшие часы грозила опуститься ниже, плюс велика была вероятность осадков. Помянув недобрым словом Иду, на которой он провел последний месяц, Кренник всмотрелся в показания тепловизоров. Ферма, как и обещал «неизвестный доброжелатель», сбросивший ему короткую строку координат и пожелание поторопиться, нашлась именно там, где было указано. Пара километров от моря, пересекающая черный песок узкая полоса высокой травы, цепочка испарителей, поля чего-то более культурного и явно съедобного, судя по нехарактерному для местной растительности голубоватому отливу стеблей, и классический круглый холм стандартного проекта «Объект сельскохозяйственный жилой автономный 42-6-34, редакция 3». Правда, отсутствие заглубленного дворика намекало на то, что предыдущий владелец здания, взявший за основу своего дома пустынный вариант фермы, все же понимал, что и где он строит. «На кой хатт им испарители, тут же и так воды по колено?» — Кренник, в последний момент решивший, что сажать корабль прямо на возделанное поле не стоит не только из соображений дипломатического этикета, почувствовал, как просели ткнувшиеся в мокрый песок посадочные опоры шаттла. Двигатели басовито взвыли последний раз, выходя на холостые обороты, кабина плавно поднялась в стояночное положение, а картинка за лобовым иллюминатором дернулась и пошла рябью — защитное поле окутало корабль тонкой пленкой мыльного пузыря. Некстати вспомнилось, что похожие пузыри Гален когда-то пускал для своей трехлетней дочери. Правда, в качестве сырья он тогда выбрал раствор для смазки кабелей, предназначенный отпугивать нетопырок, ситх знает почему. Пузыри получались огромные, лаково-блестящие… и оставляющие несмываемые пятна на светлых поверхностях. «М-да-а-а, в этой халупе и стены-то испортить трудно», — всмотревшись в размытые контуры жилого помещения фермы, Кренник нахмурился. Корабельный тепловизор даже с расстояния немногим больше восьмисот метров по-прежнему показывал лишь одно скромное пятно в центре здания. Пятно не двигалось, излучало повышенную температуру, но в целом примерно соответствовало параметрам обычного человека. Сказать больше из-за мощных помех было затруднительно. Задумчиво хмыкнув, Орсон отбил на панели управления несколько команд и приготовился ждать результатов повторного сканирования. Выпорхнувшие из своих гнезд на обшивке корабля разведывательные дроиды сделали круг над шаттлом и подтвердили: других активных форм жизни в радиусе двух километров не обнаружено. Но вот о пассивных объектах дроиды сообщить забыли. Или он просто не так составил запрос? — Ладно, встречать меня не выходят, обойдемся и так, — пробормотал Кренник вслух через минуту, гася основное питание шаттла. После чего проверил бластер, потуже затянул пояс со снаряжением и решительно поднялся с кресла. Всеми силами стараясь не обращать внимания на подрагивающие от нервного возбуждения руки. «Прав был Таркин, чтоб его хатты драли, когда говорил, что я кидаюсь в погоню за любой тенью, хоть отдаленно похожей на след Галена. Знал ведь, что без него проект обречен. Знал и позволял барахтаться, сволочь!» — Кренник зло стукнул кулаком по кнопке открытия шлюза и подавился вдохом — ворвавшийся в шаттл воздух был совершенно ледяным. — Крифф! — Едва ступив на трап, Орсон испытал острое желание натянуть форменное кепи поглубже на уши и завернуться в полевую накидку с головой — продувало до костей даже под прикрытием корпуса корабля. А уж на открытой местности наверняка было еще гаже. Обещанным географическим справочником поздним летом на Ла’му и не пахло. А вот собирающимся дождем с мокрым снегом — вполне. Убедившись, что рампа за его спиной закрылась, а шаттл перешел в автономный режим и пустит на борт только того, кто не только имеет ключ, но и знает пароль, Кренник побрел вперед, проваливаясь в мокрый песок по щиколотку и мысленно костеря погоду последними словами. К моменту, когда он добрался до островка высокой травы — как выяснилось, крепко прихваченной инеем и потому безумно скользкой, — ругаться хотелось уже вслух, причем исключительно на джеонозианском. Висящий в воздухе ледяной туман, наконец собравшийся стать дождем, хорошего настроения не добавил. Полы напитавшейся влагой накидки хлопали по коленям, спутанные длинные стебли так и норовили оставить проваливающиеся в них сапоги себе, а прячущиеся под ними лужицы то и дело оказывались куда глубже ожидаемого. Поэтому, когда под ногами снова оказался песок, Кренник шумно выдохнул и размашисто шагнул вперед, едва не наступив на что-то белое. Присев на корточки и смахнув ладонью налипшую на загадочный предмет грязь, Орсон поднял с земли игрушечного штурмовика и широко ухмыльнулся. Он точно нашел то, что искал. Проблема заключалась в том, что его тоже… нашли. Мелькнувший перед лицом проблеск металла заставил Кренника инстинктивно шарахнуться назад, но треск близкого разряда поймал его на середине движения, принудив замереть в неустойчивой позе — почти завалившись на спину, с опорой только на руку и попавшую под эту руку полу плаща. Благо неизвестный не спешил и позволил ему не только осознать шаткость своего положения, но и рассмотреть в деталях загнутое, отполированное до зеркальности лезвие непонятного, но донельзя кустарного по виду сельскохозяйственного инструмента, почти упирающееся ему в горло. — Привет, Орсон. Хриплый от холода, но все еще слишком знакомый голос. Очередная деталь рассыпанной мозаики событий четырехлетней давности. — Привет… Лира. — Кренник попытался незаметно перенести весь вес на правую руку, которой все еще упирался в песок, прикидывая свои шансы под прикрытием полы накидки дотянуться до бластера. Шансы не обнадеживали, поэтому предстояло договариваться. Или хотя бы тянуть время. — Я вижу, твой пацифизм за годы нашей разлуки приобрел, скажем так, гротескные формы. Ты не находишь? — Нет. На колени. Импульс плазменной заточки метнулся по изогнутому лезвию, ослепив глаза и обдав подбородок жаром. Намек был предельно ясен. Зажмурившись, Кренник осторожно качнулся вперед, опускаясь на колени и медленно поднимая обе руки. Игрушечный штурмовик остался лежать на земле. За спиной скрипнул песок — Лира шагнула ближе, лишая его места для маневра. — Пояс. Расстегни и отбрось подальше. Правой рукой, Орсон, правой. — Я, между прочим, хотел только поговорить, — с ноткой упрека заметил Кренник, расстегивая пряжку. Размахнулся и отбросил пояс подальше. — Именно поэтому ты еще жив, — парировала Лира. — А теперь вставай и топай вперед. И помни, что трава скользкая, а тяпка острая. Следующие бесконечно длинные пятьсот шагов до фермы он попытался скрасить светской беседой — слушать лишь хруст подмерзающего по вечернему времени песка и собственное дыхание было немного досадно. А ветер, как назло, почти стих. — Тяпка? Мне кажется, этой штукой можно забить ранкора… Или на Ла’му теперь водятся хищные растения? — Кренник осторожно переступил покрытую ледком лужицу, стараясь не думать о том, что будет, если он действительно поскользнется. — Корни. У этой хаттовой травы очень крепкие корни, — сипло отозвалась Лира. — А разрастается она быстро. — Зато помогает сохранению хорошей физической формы, м-м-м? — Кренник внимательно наблюдал за тем, как с каждым шагом увеличивается амплитуда колебаний лезвия тяпки, которое Лира продолжала держать в опасной близости от его горла. Держать на вытянутых руках, которые наверняка уже устали и скоро начнут дрожать. Шанс представился у самого дома — нарочно замешкавшись на ведущих вниз обледеневших ступеньках, Кренник прижал ладонь к примитивной клавише открытия замка и обернулся, словно спрашивая разрешения войти. Увиденное заставило его изменить план. И ухватить Лиру не за ту руку. А дальше все смешалось. Белесая тень лохматой твари, поднимающаяся из тумана за спиной Лиры, рывок, вспышка, ослепительная боль от удара и оглушительный рык, по счастью, раздавшийся по ту сторону успевшей опуститься двери. Почти успевшей. Кренник смотрел на торчащую из пермакритовой ступеньки тяпку, пришпилившую к камню край полевой накидки у самого его виска, и лежащие рядом два длинных, в ладонь, матово-желтых когтя. В оставшийся над порогом зазор залетали одинокие снежинки. «Каким чудом мы вдвоем уместились в узкой арке и умудрились не покалечиться этой ситховой тяпкой, каким чудом этой дуре хватило сообразительности правильно выбрать цель… и какого хатта я вечно влипаю в банта пууду?!» — А эт-то у вас дом охраняет, да? — выдавил он наконец, скосив глаза и встретившись взглядом с почти лежащей на нем Лирой. Та помотала головой с совершенно безумным видом, мазнув волосами по лицу, и вдруг рванулась обратно. На выход. — Гален! — Крифф… — Проезжать на спине оставшиеся ступеньки было неприятно, но удержать Лиру он сумел. И даже обошелся без отрезвляющих пощечин, хоть рука и чесалась. — Гален снаружи? — Да! Нет! — Лиру пришлось ухватить за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы добиться от нее внятного ответа. — Он должен был вернуться сегодня! — Так это его ты ждала с тяпкой наперевес? — изумился Кренник. — У меня было дурное предчувствие! — огрызнулась Лира, змеей выворачиваясь из захвата. — Как видишь, не ошиблась! — Ага, аж два раза, — Орсон пощупал бок и поморщился. Сломать ничего не сломал, но ушиб изрядно. — Другие входы-выходы в доме есть? Лира резко обернулась, вздрогнув. Обшарила взглядом полутемное помещение и медленно выдохнула, расслабляясь. Обхватила себя руками, растерла локти, после чего машинально одернула задравшиеся юбки и немного нервным жестом поправила растрепавшиеся волосы. — Нет. В смысле выход есть, аварийный, но он открывается только изнутри. — Перегнувшись через все еще сидящего на полу Кренника, она рывком выдернула из ступеньки свое оружие и отставила в угол. Потом присмотрелась к перекосившейся клавише открытия двери и удивленно подняла брови. — Ты же просто вбил ее поглубже! Знал, что это сработает? — Стандартный проект, стандартные недоработки. Не трогай, нормально мы сейчас ее не закроем, а что там снаружи… — Кренник поднялся на ноги, подобрал со ступенек свою накидку и отрубленные когти, задумчиво повертел в руках и попробовал остроту затянутым в перчатку пальцем. — Не думаю, что хочу продолжать знакомство с нашим «гостем» без крайней на то необходимости. А она, как я понял, вот-вот настанет. — Шутишь? — Констатирую факт. Полагаю, некая система оповещения о вторжении у вас имеется, так что давай посмотрим, что там творится снаружи. — Камеры, у сельскохозяйственных дроидов есть камеры, — Лира метнулась к вделанному в стену пульту, по дороге заглянув в ком одеял на низком полукруглом диване. Обернувшийся вслед Орсон сначала не понял, на что она смотрела, но вдруг разглядел торчащую из вороха тряпок тоненькую косичку. Ребенок, имя которого он успел забыть. Просто спящий ребенок, которого не разбудили все эти крики и возня? «Быть того не может, но не хранит же Лира тут труп?!» — Кренник шагнул к потертому дивану, намереваясь увидеть, что же там на самом деле лежит, но его отвлек испуганный всхлип Лиры. Та стояла перед маленьким экраном, прижав ко рту перепачканные руки, а составляющие картинку квадратики гасли один за другим. Нечто, едва различимое в сгустившемся тумане, сносило дроидам головы — вместе с закрепленными на них камерами — с пугающей целеустремленностью. И двигалось оно при этом отвратительно быстро. — Мы можем посмотреть запись? — Кренник вгляделся в последний, застывший на экране, кадр: эта камера от удара сломалась не сразу, а продолжала по кругу передавать один и тот же фрагмент, пока картинка не погасла окончательно. Лира медленно покачала головой. — Только последние пять минут. Дольше информация не хранится, блок записи вышел из строя, когда нас затопило. Это было… недели полторы назад, я не помню точно. Похолодало слишком резко, налетел шторм, что-то закоротило… мы два дня не могли запустить генератор, потом заболела Джин… Лира потерла висок и устало опустилась на диван, поправив краешек свесившегося до пола одеяла. И тут до Кренника дошло, почему затхлый запах этого дома показался ему таким неприятно знакомым. Полевой лазарет времен Войн клонов, в котором ему пришлось поваляться не единожды и далеко не всегда в подобающих условиях. Там точно так же пахло дезинфицирующим раствором и растворимыми пайками. Только тут они, кажется, успели протухнуть. Неудивительно, если и остальные лекарства были не лучше. — Так, а более старые записи? Связь, в конце концов? Ты же не отправила Галена в никуда… Кстати, куда и зачем он поехал? — За микстурой. До ближайшей фермы семь сотен километров… Вчера он сумел связаться со мной и сказать, что возвращается. А потом погода испортилась, и комлинк потерял сигнал. — Лира с вялым любопытством наблюдала за тем, как Кренник рывком снимает проржавевшую панель с блока «умного дома» и совершенно по-кошачьи шарахается от выпавших ему под ноги покрытых плесенью, спутанных витков кабелей с прогоревшей изоляцией. — Есть… аварийный маяк. Односторонний. Я могу позвать… кое-кого, Орсон. И думаю, что они будут рады тебя видеть. Очень рады. — А я им, надо полагать, рад не буду, — Кренник отставил бесполезную панель в сторону и с брезгливой миной подцепил пальцем связку сплавившихся между собой проводов. Лира молча пожала плечами. — Ладно, на чем уехал Гален и есть ли у него оружие? — Кренник вытащил наружу еще несколько метров бесполезного кабеля и запустил руку в разоренную панель почти по локоть, безнадежно испачкав китель. Покопался там с минуту и с хрустом выдернул из разъема почти целый блок памяти. Со следующим ему повезло меньше — блок разломился пополам, оставив в пальцах крышку корпуса. Еще три просто расплавились без возможности восстановления данных. — Гален взял аэросани и бластер, — Лира наклонилась к вороху одеял, положила ладонь на лоб все еще спящей дочери, продлив прикосновение всего на несколько секунд, после чего сцепила руки на коленях. — И уехал. Когда стало ясно, что температуру сбить не получается и с каждым днем ситуация становится все хуже. — И откуда же он узнал, что лекарство есть на соседней, скажем так, ферме? Насколько я помню сводку, основная часть населения Ла’му предпочитает западное полушарие, но и там на конец войны насчитывалось чуть больше пятидесяти автономных хозяйств. — Осознав бесполезность своих попыток подключить к считывателю пострадавший от замыкания блок памяти, Кренник вернулся к записям с камер дроидов и теперь пересматривал уцелевшие кадры один за другим. — В хорошую погоду для дальней наземной связи можно использовать вышку аварийного маяка, если поднять на нее ретранслятор. Только для этого надо выйти. На улицу, — Лира сидела неподвижно, чувствуя, как наваливается мутная одурь накопившейся усталости, с которой она ничего не может поделать. Впервые за много-много дней ей хотелось подчиниться обстоятельствам и свалить решение всех проблем на кого-то другого… Как глупо, особенно если учесть, кто в этих проблемах был повинен. С самого начала… — Когда ты последний раз полноценно спала? — Что? — вопрос застал Лиру врасплох. — Перед… перед отъездом Галена, да. — Замечательно. Почти трое суток на ногах, а туда же… тяпкой размахивать, — Кренник стоял перед экраном и перекатывался с пятки на носок с видом человека, совершившего открытие и снедаемого желанием поделиться им с окружающими. — Знаешь, в чем проблема, Лира? Наш лохматый гость разумен. А еще… еще их как минимум двое. — Этого не может быть, — Лира ходила по комнате туда-сюда, нервно сжимая в ладонях кружку с кафом. Каф был старый, почти выдохшийся, но мерзкий вкус позволял взбодриться ничуть не хуже, чем доза стимуляторов. — Ты видела кадры. На шее нашего лохматого гостя висит дыхательный аппарат. Судя по тому, что удалось рассмотреть — аппарат сломан. — Свой каф Кренник выпил залпом и теперь вертел пустую чашку в руках, изучая узор из многочисленных царапин. — И если я прав в своих подозрениях, наши гости принадлежат к виду под названием ложные юзземы. В отличие от обычных юзземов, у них шесть конечностей, из которых только две могут считаться полноценными руками, а шерсть бывает только белой. Есть мнение, что они были выведены искусственно, около пяти тысяч лет назад, для строительства каких-то не дошедших до нас объектов. — Блестящая теория, Орсон, — Лира выплеснула остывший каф в раковину и со стуком поставила чашку на столешницу. — Только в чем смысл этой общеобразовательной лекции? Или ты можешь объяснить, откуда они тут взялись и почему рехнулись?! — Не ори, и так голова трещит, — Кренник потер лоб. — Не сомневаюсь, что у наших лохматых друзей тоже. Лира вздернула брови в гримасе немого удивления. — Судя по прогнозу, который я успел получить перед посадкой, идет вторая волна шторма, атмосферное давление падает, ветер усиливается. А ложные юзземы очень чувствительны к подобным перепадам и составу воздуха. Они блестящие математики, по сути, живые вычислительные машины, способные запоминать огромные объемы информации. Но космические перелеты для них закрыты. Было много попыток вывезти их за пределы планеты, но максимум чего удалось добиться — несколько лет жизни на орбитальных станциях, где поддерживается определенный микроклимат. Потом их надо возвращать назад или усыплять. Исключительно из гуманизма, заметь себе это. Молодые особи еще способны адаптироваться, но взрослые…Вне привычных условий дыхательный аппарат, даже исправный, лишь продлит их агонию, отсрочив безумие и смерть, но не больше. — Значит, кто-то их привез сюда, на Ла’му. Привез и выкинул умирать? — недоверчиво переспросила Лира, нервно теребя рукав. — Ты сама говорила, что до ближайшей фермы около семисот километров, а другого жилья, кроме вашего, здесь нет, значит, и «гости» предназначались вам, — Кренник, все еще подпирающий плечом стену, смотрел прямо перед собой, на так и не закрытую до конца дверь. — Но все это теории, никаких доказательств и вменяемых свидетелей у нас пока нет. Как бы то ни было, ждать результата здесь мы не можем, скоро погода совсем испортится. И наши лохматые друзья могут додуматься пойти на штурм — а отбиваться от них тяпкой… сама понимаешь, каким будет результат. Нам надо добраться до шаттла, там есть медицинский отсек и разведывательные дроиды — сможем просканировать местность и перехватить Галена, если он на полпути к дому. До того, как это сделает кто-то другой. И до того, как кто-то другой вскроет мой корабль, воспользовавшись твоей тягой к широким жестам и привычкой разбрасываться оружием! — То есть, — Лира, демонстративно пропустившая мимо ушей последнюю фразу Кренника, кивнула на браслет комлинка на его запястье, — вызвать шаттл отсюда ты не можешь? Или хотя бы послать сообщение… дальше? — Разумеется нет! А что до прочего — не думаю, что тебя обрадует группа спасения, которая явится сюда через трое суток. Как раз успеем остыть или перевариться, это уже как повезет! — Обвинение, высказанное с максимальной искренностью, всегда имеет больше шансов укорениться в сознании обвиняемого, это Орсон успел выучить еще во времена «Программы будущего». Он, конечно же, сбросил Матизу полученные координаты еще до вылета с «Исполнительницы», но ждать его группу раньше завтрашнего утра не имело смысла. А за оставшиеся двенадцать часов все еще могло измениться самым драматическим образом. Поэтому Лиру надо было дожимать сейчас. Пока она колеблется, взвешивая ценность поставленных на кон жизней. Дочь против Галена, Гален против дочери. Уравнение всего из двух неизвестных. Проследив за направлением ее взгляда и убедившись, что смотрит она куда надо: на вздрагивающий ком одеял, скрывающий хрупкое тело сгорающего в лихорадке ребенка, — Кренник изогнул уголок губ в подобии сочувственной улыбки. — Знаешь, если мы переберемся на шаттл, то сможем сделать еще кое-что, — вкрадчиво заметил он, — расшифровать уцелевший блок данных. Узнать, с кем Гален связывался перед так удачно случившимся штормом. — «Удачно»?! Как ты смеешь обвинять Галена в том… в том, что он нас бросил?! — Ярость Лиры вспыхнула и тут же угасла. Она несколько секунд молчала, сжимая и разжимая кулак, потом резко выдохнула и сгорбилась, обхватив себя руками. — Ладно… вся эта секретность уже не имеет значения. Гален говорил с Со. Брови Кренника поползли вверх. И притворства в этой гримасе было не больше половины. — То есть визит на дальнюю ферму — это только прикрытие? Никто не собирался привозить лекарство? — Не совсем… Звонок был сразу после шторма, а не перед ним. Две вышки связи на холмах упали, в доме все промокло: систему вентиляции затопило, по стенам текло ручьями, генератор сбоил… В общем, дела обстояли паршиво, и было понятно, что в таких условиях обычной простудой и парой дней холодных обедов мы не отделаемся. Лето в этом году выдалось очень коротким и дождливым, а вместо осени у нас, сам видишь — почти зима, — Лира нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями и восстановить в памяти события тех суток. — Я не слышала весь разговор, но думаю, что Гален просил Со об эвакуации. Или какой-то… существенной помощи. Новый генератор, аккумуляторы… не знаю. Как минимум пайки и лекарства — Гален прицепил к аэросаням грузовую платформу, вряд ли он сделал это просто так. — Значит, уехал он не три дня назад, а два. И двигался к неизвестной нам точке рандеву с кораблем. Или курьером, если ваш дорогой друг и благодетель Со Геррера счел нужным соблюсти минимальную осторожность и не кричать о вашем месте жительства на всю систему. — Кренник взял паузу, позволяя Лире укрепиться в своих подозрениях и надеясь, что не пережал с сарказмом. — Только вот вместо Галена с этой встречи явились два ложных юззема в невменяемом состоянии. Ты не находишь это странным? — Он связывался со мной вчера. С ним было все в порядке, — Лира из последних сил цеплялась за надежду, упорно отметая все доводы разума. — А ты уверена, что это было после встречи? А не до? Снаружи мела поземка. Клочья тумана сносило ветром, снежная крупа с шорохом осыпалась с обросших мхом стен фермы, а Кренник считал шаги. И думал, напряженно думал. Примитивный датчик движения, который удалось собрать из найденных в доме запчастей и высунуть в крошечное окошко на крыше, молчал последний час перед его выходом. Твари или сдохли, не выдержав смены погоды, или забились куда-то, пережидая ненастье. Смешно признавать, но о ложных юзземах он, дважды вывозивший группы шестилапых ученых со станций сепаратистов, кажется, знал даже меньше, чем Гален, которому такой лохматый экзот читал два курса высшей математики, а после курировал научный проект. По голосвязи, конечно, но сам факт… Сейчас Орсон вспомнил, что кроме проекта было что-то еще, что-то личное, незначащее, укладывающееся в рамки хорошего знакомства и сопутствующих ему бесед. О родных мирах, научных теориях и несбыточных надеждах оказаться там, где оказаться невозможно. Об ограничениях. «Крифф, только этого не хватало!» Не оформившаяся до конца мысль неприятно царапалась на краю сознания, но додумать ее стоило позже. В более располагающей обстановке. И заодно сесть и пересчитать еще раз радиус действия аэросаней в такую погоду на пересеченной местности. Кренник подошел к краю песчаной полосы и оглянулся. Судя по примятым стеблям травы, заросли которой начинались буквально в двух шагах, шел к ферме он именно отсюда. А значит, пояс с оружием тоже должен был лежать где-то здесь. Он и лежал. Совсем рядом с игрушечным штурмовиком. Только вот кобура была пуста. А тварь ждала в засаде. Бесшумная и смертоносная. Шарахнуться в сторону удалось лишь в последний момент, перекатом уйдя от основного удара, на пределе сил и везения увернувшись от длинных когтей, вспоровших не кожу и плоть, а лишь ткань полевой накидки и рукав кителя. Близко. Слишком близко. «Нет, на такое я определенно не подписывался!» — Кренник перевернулся на бок и осторожно поджал ноги, пытаясь отодвинуться от еще вздрагивающей массивной лапы. Медленно выдохнул и перевел рычажок таймера на активированной гранате в нейтральное положение. На торчащую из развороченного затылка юззема тяпку он старался при этом не смотреть. «Лежка» в мерзлой траве, в которой пряталась тварь, выглядела куда интереснее. Полноценное гнездо, скрытое от посторонних глаз согнутыми стеблями, успевшими за время ожидания покрыться ломким ледком. Укрытие, позволяющее с равным успехом подкараулить жертву и пересидеть непогоду. Подобрав с утоптанной земли бластер и обтерев его от песка и прилипших шерстинок, Кренник задался вопросом, случайно ли детская игрушка оказалась рядом с его поясом или была положена туда преднамеренно? Какую часть своего угасающего разума сохранил юззем, подготовивший ловушку? И был ли это он, или стоило ждать и других… посетителей? «Надо заканчивать с этим делом как можно скорее». Лира стояла там, где он ее оставил, бездумно смотря вниз, на свисающий с лохматой шеи убитого юззема ремень дыхательного аппарата, на спутавшиеся, но еще различимые в грязной гриве щегольские, украшенные бусинами косички. И молчала. — Это самка, — произнес Кренник, подойдя ближе и тронув носком сапога труп. Тот неожиданно легко сдвинулся, опрокидываясь на спину и открывая вторую пару маленьких, изящных рук, крепко прижатых к груди. Там, в самой длинной шерсти, угадывалось еще одно тело. Совсем крошечное и безнадежно мертвое. Детеныш. — Твои дроиды умеют копать? Лира медленно, заторможенно кивнула. Шаттл встретил их застоявшимся теплом кондиционированного воздуха, длинным рядом глубоких царапин на корпусе рядом с замком пандуса и скорчившимся у посадочной опоры трупом второго юззема. Судя по всему, он разбил себе голову, не в силах выносить боль и отчаяние. Самка оказалась умнее, но ее это тоже не спасло. Сканер, а в телах юзземов ожидаемо обнаружились идентификационные чипы, показал порт приписки обоих беглецов — «Амарена-12». Насколько Кренник знал, это было одно из подразделений «Инициативы Таркина», но чем именно там занимались, память подсказать не смогла. Зато охотно подкинула расшифровку кодов, обозначавших специальность покойных экзотов. Математическая статистика и долгосрочное прогнозирование сложных процессов. «Губернатор будет безутешен», — с ноткой злой иронии подумал Кренник, вбивая полученные данные в терминал и запуская в сеть шифрованный пакет запроса на отслеживание перемещений указанных объектов. Нужно было выяснить, как и когда юзземы смогли покинуть свою орбитальную станцию и почему факт их пропажи нигде не был зафиксирован. Взглянув на оставленную в закутке медотсека Джин — он наконец запомнил имя этого несносного ребенка, — Орсон неожиданно для себя испытал укол сожаления и даже подошел поправить сползшее одеяло. Девочка, убаюканная ударной дозой лекарств и монотонным попискиванием аппаратуры, перестала метаться в бреду и теперь пребывала на грани сна и яви, глядя в никуда расфокусированным взглядом. И на прикосновение отреагировала странно — попыталась сжать его руку слабыми пальцами, шепча что-то невнятное, а потом расслабилась и заснула окончательно. Фразы «Папа, не уходи» и «Там… скребется… пусть перестанет» можно было списать на болезнь, оказавшуюся, к слову, обычным воспалением легких, но они наталкивали на определенные мысли, пугающе четко выстраивающиеся в одну непрерывную цепочку. Кренник взвесил в руке оплавленный блок данных, взятый им с фермы Эрсо, и аккуратно опустил его в гнездо универсального считывателя. На секунду задумался над возможным ключом шифрования и отбил хорошо знакомую последовательность. Удовлетворенно хмыкнул, убедившись в правильности своей догадки, и вышел. Снаружи все еще мело. И платок на плечах Лиры, наблюдающей за монотонной работой дроидов, успел покрыться узором смерзшихся снежинок. — Они были такие же, как мы, верно? — хрипло спросила она, глядя на раскрытую могилу с тремя телами, слившимися в последнем объятии. — Беглецы от судьбы, которым посчастливилось встретить Со? — Сомнительное счастье, ты не находишь? — Кренник поежился. Он немилосердно мерз в изодранной накидке, а забирающийся в распоротый рукав ледяной ветер грозил в ближайшие пять минут приморозить браслет комлинка к коже. Лира негромко хмыкнула, постояла над могилой еще несколько секунд, словно прощаясь, потом развернулась и пошла к шаттлу. Так ни разу и не оглянувшись. Первый ком мокрого песка упал вниз, сминая белую шерсть. Ложные юзземы уходили в ничто такими же, как пришли в этот мир. Свободными и лишенными разума. Оба сломанных дыхательных аппарата, снятые с мертвых экзотов, Кренник старательно разобрал, придя в процессе к нескольким не слишком приятным открытиям. Первое — устройства изначально были заряжены дыхательной смесью лишь на сорок процентов, что гарантировало в местных условиях десять, максимум пятнадцать часов работы, и второе — дополнительно испорчены уже позже, на Ла’му. Мембраны фильтров были варварски проткнуты чем-то тонким и острым. Дело нескольких секунд для знающего человека, настраивавшего аппараты или помогавшего их надевать. И дополнительные часы агонии для их носителей. Все прочие повреждения были уже от когтей и ударов обо что-то твердое — типичные действия для потерявших ориентацию и страдающих от боли существ. Некогда разумных. Разведывательные дроиды, выпущенные в свободный поиск сразу же, как только Кренник добрался до шаттла, за это время успели обнаружить пустые аэросани с прицепом, на автопилоте ползущие в неизвестном направлении, условно называемом «к морю». На ферму вернуться аэросани не могли и запущены были ложным маршрутом исходно — по почти исчезнувшим следам полозьев удалось найти точку разворота, после которой транспорт начал двигаться в заведомо пустой сектор. Все записи о предыдущих маршрутах оказались стерты. А прилипшие к борту кузова клочья белой шерсти недвусмысленно указывали на то, что юзземы следовали за санями как минимум несколько часов. Место посадки малого корабля по тепловому следу двигателей нашлось несколько позже, в десяти с небольшим километрах от фермы, под холмом, с вершины которого в хорошую погоду можно было бы разглядеть крайние вышки связи, не повали их буря несколькими днями ранее. Картина вырисовывалась неутешительная. Гален встретил юзземов, которых, скорее всего, поручил его заботам Со, догадался о том, что подарок с «сюрпризом», и на месте принял решение спасать свою семью ценой чужих жизней? Не слишком похоже на старого друга. Не только жестокостью принятого решения, но и спонтанностью. Гален всегда тщательно обдумывал свои действия, пусть и не показывал этого явно. «Значит, было что-то еще, тот самый разговор, от которого осталась лишь запись в архиве логов передатчика — одна куцая строчка с датой и временем», — сидя в кабине шаттла, Кренник задумчиво постукивал пальцами по краю пилотского пульта, ожидая конца расшифровки. Предпоследний кусочек головоломки должен был вот-вот встать на свое место. В один ряд к преднамеренно и выборочно испорченным блокам памяти, сожженным рукотворным замыканием кабелям и перерезанным тросам вышек связи. Голоэкран пошел рябью, картинка несколько раз дернулась, оплыла по правому краю, но прорезавшийся звук был достаточно чистым, чтобы разобрать слова без бегущей внизу строки расшифровки. Стоявшая за плечом Орсона Лира рвано вздохнула, вцепившись в спинку кресла до побелевших костяшек. И было от чего. Инициатором того самого разговора оказался не Гален. А Со Геррера. «Тебя ищут, доктор Эрсо, и найдут совсем скоро. Послезавтра я пришлю корабль, там будет двое беглецов с ребенком, попроси жену приютить их на пару дней и улетай. Один, твою семью я заберу позже, другие займут их место на ферме, их найдут, но след окажется ложным. Холодным, совсем-совсем холодным (закадровый смех и шипение респиратора)», — Со Геррера. «Что будет, если их найдут раньше? Если ты успеешь забрать только меня?» — Гален. «(Невнятные шумы, возможно, вздох) Как ты думаешь, кто нужен Империи? Женщина с ребенком или ученый? В любом случае вторая семья отвлечет их внимание!» — Со Геррера. «А допрос? Нельзя исключить такую вероятность…» — Гален. «Не будет никакого допроса, поверь (шипение респиратора, невнятные шумы). Просто поверь, Гален Эрсо», — Со Геррера. Кренник протянул руку и выключил голопроектор. — Дыхательные аппараты юзземов были заряжены меньше чем наполовину. Они могли добраться до фермы, и только. И начать сходить с ума прямо в доме. Никто не собирался прилетать второй раз, за вами. Ловушка была подготовлена для меня. — А Гален… — Гален сделал выбор, — Кренник пробежался пальцами по клавишам, отбивая программу стартовой подготовки и опуская кабину в предполетное положение. Низко взвыли репульсоры, поднимая шаттл над землей на половину высоты корпуса и удерживая его в неустойчивом равновесии. — Если хочешь, я отвезу тебя на Арию-Прайм. Геррера был прав, без Галена вы никому не нужны и искать вас нет смысла. Как и удерживать под стражей. Лира обессиленно опустилась в соседнее кресло, взялась за привязной ремень и резко подалась вперед, когда лобовой иллюминатор вдруг расцветился сеткой прицела. — Что ты делаешь?! Орсон, нет! Если Гален верне… — окончание фразы утонуло в тонком высокочастотном писке активировавшихся орудий. Первый залп на полной мощности выжег проплешину в полосе мерзлой травы, второй — взметнул фонтан песка на полдороге к дому. Третий сшиб антенну аварийного маяка, рухнувшую на пристройки. Над фермой немедленно поднялся столб серого дыма от взорвавшегося от перегрузки генератора. А ветер начал словно нехотя сносить его в сторону. Кренник отпустил гашетки и откинулся на спинку сиденья, игнорируя приставленный к его боку короткий нож. — Не вернется, Лира. Просто потому, что он никуда не уходил. Согнутая фигура возникла из дыма через несколько секунд, вынырнув откуда-то сбоку, из неприметного лаза у самой земли. Тот самый аварийный выход, который якобы нельзя было отпереть снаружи, до поры до времени скрытый от любопытных глаз сканеров пластом выходящей на поверхность породы и неоднократно использовавшийся по назначению. «У меня к тебе будет много, очень много вопросов. И очень длинный счет, мой дорогой доктор Эрсо!» Гален брел к шаттлу, пригибаясь под порывами ледяного ветра. Бесконечно потерянный и одинокий среди черных песков Ла’му. Неуместный. Лира сидела неподвижно — только пальцы сновали туда-сюда, теребя рукоять сложенного ножа, — и смотрела… не на Галена, нет. На игрушечного штурмовика, расположившегося на консоли среди многочисленных кнопок и тумблеров. И когда она, наконец, заговорила, Кренник сначала не узнал ее голос: — Ты отвезешь нас на Корусант. Всех троих. Запрешь… где захочешь. У меня нет сил больше бежать. И причин тоже… нет. Поэтому я обещаю тебе быть… — судорожный вдох Лиры оказался подозрительно похож на всхлип, но она сумела удержаться на самом краю подкатившей волны истерики, — быть самым лояльным заложником. Если Гален будет жить и работать. А ради нас он будет. Только… только пусть ему больше не придется убивать… лично. — Хорошо. Никогда больше. Опоры шаттла ткнулись в мокрый песок, а Гален Эрсо шагнул на опустившуюся рампу.