Беззащитная реальность

За окном поезда мелькали деревья и холмы, речки и небольшие посёлки. Пейзаж становился всё узнаваемей, но от этого было только хуже. Пять девушек сидели на жёстких скамьях экспресса «Осака – Токийская зона поражения». Они мрачно смотрели в окно, на меняющийся вид. Чем ближе они подъезжали к своей родине, тем мрачнее и пустынней становилась местность. Посёлки сменялись руинами, зелёные холмы и луга – выжженной землёй. Токио был близко. - Как думаете, - первой нарушила молчание самая младшая из девушек, - это правильно?.. то, что мы возвращаемся спустя такое короткое время? - И вправду, прошло немногим больше десятилетия. - Поправляя очки, согласилась с ней девушка с длинными салатного цвета волосами. – Безопасно ли это? - Сказали же: быстроразлагающиеся частицы. По мне так абсолютный бред, но всё же вернуться домой мне хочется больше, чем сидеть в Осаке и размышлять, - вмешалась ещё одна девушка, она была старше остальных и на лице её, в отличие от остальных, читался не испуг, не горечь и смирение, а твёрдая уверенность идти до конца. На неё с восхищением смотрела ещё одна подруга: сколько она себя помнила, её всегда восхищала холодная уверенность сестрёнки Закуро. - А ведь когда-то мы защищали этот город, - подала голос шатенка с грустными карими глазами, смотревшая куда-то вдаль. Не на руины ли города? – мы поклялись защитить Токио. И не смогли… - Ну, от пришельцев-то мы его защитили! – оптимистично заметила неунывающая Пудинг. - Да, свою миссию мы выполнили, а от этого мы защитить и не могли – это уже не в нашей власти. – Резонно заметила Минт. Поезд стал тормозить – они прибыли в Токио, или, теперь уже правильнее, Токийскую Зону Поражения. Вокруг теснились полуразрушенные, заросшие травой, лианами, а кое-где и чахлыми деревцами дома. Через растрескавшийся асфальт проросла сорная трава, а где-то вдалеке протяжно выл какой-то зверь – то ли волк, то ли нет – непонятно. Над крышами кружились мрачные вороны, а небо было закрыто тучами. Однако при всём этом, город оставался удивительно узнаваемым: девушки практически сразу сориентировались, где находятся их дома. Ичиго стояла перед домом, в котором провела большую часть своего детства. Сейчас здание зияло пустыми окнами, завалившимся дверным проёмом, да провалившейся крышей. Стены буйно оплёл плющ, а там, где когда-то была комната девушки, из развороченной каменной кладки росло узловатое и не по возрасту толстое дерево. Она хотела, было, зайти в дом, но вспомнила слова спасателей: «Ваши родители, кажется, остались в доме, под завалами». Видеть то, что она могла там увидеть, ей вовсе не хотелось. Поэтому, отойдя и стараясь не оглядываться, она побрела в сторону дома Минт. Однако, остановившись всё-таки и глянув ещё раз на разрушенный дом, который всегда казался ей нерушимым оплотом, она тихо спросила, обращаясь в пустоту: - Так вот каким ты хотел видеть Токио, Кишу? Вот, какой была твоя цель? Жаль, что ты этого не видишь. *** У входа в Центральный парк Токио была установлена мемориальная плита с именами погибших. Огромная, она растянулась почти на сотню метров вдоль бывшей улицы. Выжившие в катастрофе стояли перед ней, до боли вчитываясь в имена родных и друзей, и держа в руках бумажных журавликов. Команда некогда почти непобедимых Токийских кошечек стояла напротив выведенных на чёрном граните имён «Рё Широгане» и «Кейчиро Акасака», вроде бы терявшихся среди других, но в тоже время ужасно знакомых, что не давало им ускользнуть от взгляда. Над мёртвым Токио поднималось болезненное бледно-жёлтое солнце.