Роковой день.
28 октября 2019 г. в 09:44
— Ты готова? — Сигюн нетерпеливо снимает с лезвий коньков защиту, неотрывно глядя на сверкающую в свете сафитов белизну льда.
Она ждала этого момента всю свою жизнь. И вот он, тот самый миг — через минуту на каток к зрителям выйдет Сигюн Фростдтир, новая звезда фигурного катания, юниор, впервые в истории человечества выступающий в старщем разряде. Она готова. Как никогда, готова.
— У меня плохое предчувствие, — не унимается Фрейя. Тренер для своих подопечных — как мать для своего дитя, а уж Фрейя в серьез воспринемала Сигюн, как свою вторую родную дочь. Тем более, что девочка была сиротой.
— Ты всегда так говоришь. Перед каждым выступлением. Но я сейчас здесь, Фрейя. Живая и невредимая.
— Сигюн, может все-таки не стоит исполнят четвертной сегодня? — Фрейр, брат наставницы, поддерживает сестру.
— Я не могу. Только не сейчас…
— Прошу тебя. Замени его тройным, риск слишком велик.
— Может еще каскадом предложишь? Твоя ученица сегодня исполнит самый сложный элемент в фигурном катании. Ты должна гордиться собой.
— Мне не нужны слава и потчет, полученные ценой здоровья других.
— Фрейя, — Сигюн кладет руку на предплечье наставницы. — Все хорошо. У меня получится.
— Сигюн Фростдтир! — ведущий торжественно провозглашает ее имя, толпа взрывается апплодисментами — ее имя известно уже во всем мире.
— Сигюн, — тренер перехватывает руки. — Пожалуйста.
— Я не могу откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Ты меня этому учила, — ладонь в перчатке выскальзывает из древенеющих пальцев женщины. — Все хорошо.
Девушка срывается с места, плавно выкатываясь ласточкой на центр катка. Золотое платье подчеркивает утонченную фигуру, медно-рыжие волосы заплетены в косу. Руки в прозрачных перчатках гибкими жестами приветствуют зрителей. Они любят ее, она любит их. Но больше всего Сигюн любит лед, его сияние и блеск огней. Его звон и музыку, что извлекает из него лезвия коньков. Это ее стихия. Это ее второй дом.
— Сигюн, — со слезами на глазах выдыхает Фрейя, глядя на начинающийся танец девушки.
Она выбрала очень быструю мелодию — у нее нет права на помарку. Любая ошибка может стать роковой. Сигюн изящно изгибается и начинает разгон. Каждый шаг — отточен, каждое движение исполняется так, будто она умела делать это с рождения.
Четвертной прыжок, за ним сразу же тройной, двойной, и все в быстрый ритм музыки, секунда в секунду — Сигюн приземляется на ребро под восхищенный вздох зрителей. Фрейя вцепилась бледными пальцами в перегородку — сейчас будет четвертной аксель. Еще никому в таком юном возрасте не удавалось совершить этот элемент. Развернувшись, девушка вновь берет разгон. Рыжие пряди ловят ветер, полы коротенького платья колышутся на стремительном воздушном потоке. Сигюн на миг прикрывает глаза, тут же распахивает их, натягивается струной и прыгает.
— Сигюн! НЕЕЕТ! — Фрейя не выдерживает и выкатывается на лед, выворачиваясь из рук брата, чтобы остановить подопечную. Она поняла, что это выступление будет роковым.
Один поворот, второй, третий, четвертый…
Сигюн уже успела выдохнуть. А потом время замирает.
Едва лезвие конька касается льда, как все тело пронзает адская боль, берущая начало где-то в пояснице, не дающая нормально вздохнуть. От шока Сигюн потеряла равновесие и упала на спину, усиливая боль в тысячу раз. Девушка задыхается, царапает пальцами лед, пытаясь встать, чтобы закончить программу, но до нее доходит — она не чувствует ног. Давящая тишина закладывает уши, комментатор молчит, утихла даже музыка. И тут толпа взрывается криками и плачем. Перед ее глазами все взрывается яркими вспышками, всполохами людей в синем, а где-то на затворках сознания Сигюн слышит пронзительный крик Фрейи, чувствует ее заледенелые пальцы на своих плечах. А потом все стихает, погружая сознание в спасительную темноту.
***
— Компрессионно-оскольчатый перелом поясничного отдела позвоночника, — монотонно заявляет вошедший в палату высокий врач в круглых микрохирургических очках с просединой у висков, глядя на привставшую Фрейю с братом, параллельно определяя, что пациентка почти пришла в себя. Фрейр сжимает ладонь сестры, которую начала бить крупная дрожь. Вместе они подходят к Сигюн, смотря прямо в обеспокоенные карие глаза. Девушка пытается правильно понять и переварить услышанное, но ей дается это с трудом. — Что у меня? — она все-таки решает задать мучающий ее вопрос в лоб. — Доктор Стрэндж, я смогу встать на лед? — Мисс Фростдтир, я понимаю вас, но компрессионный перелом поясничного отдела, грубо говоря перелом поясницы — очень серьезный диагноз. С вами работали наши лучшие врачи. Мы обеспечили полную неподвижность поврежденного участка, но… прогноз неутешителен. Если чувствительность не восстановиться в течении двух месяцев, возможно вы вообще не сможете больше ходить. Воцарившуюся тишину нарушает громкий всхлип Фрейи, быстро переросший в горький плач. Фрейр приобнял сестру, силясь успокоить ее, но женщина упала на колени возле кровати Сигюн, уткнувшись в плечо девушки, судорожно сжимая ее руку. — Как же так, — плакала она. — Как же до этого дошло… Сигюн прикрывает вспыхнувшие болью и слезами карие глаза. Весь ее мир только что осыпался руинами и развеялся пеплом, оставляя после себя разбитые мысли, мечты и желания. Она больше не слышит своего тренера, не слышит, как успокаивает ее Фрейр, не слышит, как доктор зовет медсестру с успокоительным. Она больше ничего не слышит. Ее сердце застыло во льду, таком же белоснежном, как каток в тот роковой день. Ей оно больше ни к чему.***
5 лет спустя.
Локи шел по заснеженному Нью-Йорку со стаканчиком наивкуснейшего чая в городе. Снежинки плавно опускались на дорогое кашемировое пальто и длинные, слегка вьющиеся к концам черные, волосы, практически не тая. Неудивительно, ведь такова природа ледяного великана. Трикстер прокручивал в голове их последний разговор с братом и отцом, состоявшийся пять лет назад. — Ты уверен в этом, сын? — Один сидя на троне смотрел на младшего принца. — Да, Всеотец. Я хочу покинуть Асгард на неопределенный срок. — Позволь спросить почему? Ты исправил все свои ошибки, которые совершил в прошлом. Благодаря тебе и твоему брату в Девяти мирах вновь царит покой. И вопреки действиям против закона, ты заслужил свободу и мою благодарность. — Мне нужно все обдумать. Вся моя жизнь, и последние три года в частности оставляли желать лучшего. И все, что я прошу — дать мне лишь время. — Благословения своего не дам. Отеческого напутствия тоже. Просто помни — мы всегда будем ждать твоего возвращения. Можешь идти. — Благодарю за вашу милость Всеотец, — Локи прекрасно знал — Один хотел услышать из его уст другое слово, но он сейчас был к нему не готов. — Смотри, куда идешь! — резкий женские голос вырвал трикстера из воспоминаний. Обычно, он всегда был осторожен, живя в Мидгарде уже пять лет, и не позволял себе отрешаться от мира сего нигде, за исключением своей квартиры, но сейчас видимо, не тот случай. — У тебя что, глаза на затылке, — пострадавшей стороной оказалась среднего роста девушка с распущенными золотыми волосами. По передней части темно-изумрудного пальто стекали прозрачные капли, оставляющие за собой парящие дорожки — видимо она врезалась в него и опрокинула на себя его чай. — Все смертные такие любезные, или только ты одна? — елейно потянул маг, выбрасывая уже пустой стакан. — Пошел к черту, — девушка собиралась было обойти юношу, как тот перехватил ее запястье и резко потянул на себя, сжимая руку так, что казалось, сейчас треснут кости. — Не хочешь повторить мне в лицо? — холодно поинтересовался он, глядя в глаза, но тут же немного растерялся — в другой руке незнакомка держала трость, на которую видимо опиралась при ходьбе, а в ее глазах плескалось столько душевной боли, что Локи невольно посочувствовал. — Отпустите. Мне больно. Отпустите и идите к черту, — она каким-то образом вырвала запястье из руки трикстера и направилась в обратном направлении. В любой другой ситуации руль едущей на встречу легковой машины бы резко вывернуло прямо в сторону смертной, но не сегодня — девушка действительно сильно прихрамывала на левую ногу, однако интуиция и определенные познания в медицине подсказали трикстеру, что дело тут вовсе не в ней. Маг смахнул рукой застывшие на шарфе капли и хотел было отправиться дальше, но его взгляд зацепился за что-то блестящее на рукаве его пальто. Этим «чем-то» оказалась золотая цепочка с круглой монеткой с гравировкой в виде фигурного конька. На обратной стороне каллиграфическим почерком была выведена надпись.«Падения — шаг к новому прыжку. Сигюн Фростдоттир. С любовью от Фрейи и Фрейра»
Локи пропустил цепочку сквозь пальцы, после чего достал мобильник, нажав на пару сенсорных кнопок. Послышались три долгих гудка. — Здравствуйте, директор Фьюри, — ядовито улыбнулся Бог, как только абонент снял трубку. — Вы скучали по мне?
