Навсегда с тобой. (сборник)

— Ты когда-нибудь успокоишься и оставишь нашу семью в покое? — кричала Лиззи, сбрасывая книги со стола своей когда-то подруги. — Ты ничего не знаешь обо мне! — кричала в ответ Хоуп, наворачивая круги по комнате. — Знаю, — Лиззи ехидно улыбнулась и взяла в руки стеклянный шар с какой-то фотографией внутри, пристально рассматривая его. — Ты мелкая дрянь, которая пытается отравить нашу жизнь. — Лиззи, хватит, — Джози вступилась в перепалку, но одним коротким движением руки блондинка заткнула сестру и снова посмотрела на Хоуп. — Я считала тебя подругой, пока не узнала, что ты что-то крутишь с нашим отцом, — она злилась, словно кто-то увел у нее парня. — Это же так мерзко. — Лиззи, просто послушай меня, — Майклсон пыталась всяческими способами поменять тему диалога и попытаться поговорить о чем-нибудь еще, но блондинка была настроена радикально. — Ты не понимаешь. — Я пыталась понять, почему мой папа так много времени проводить с тобой — бедной брошенной девочкой, которой не к кому пойти. Он постоянно говорил, как ты учишься, помогал тебе с этими гребаными тренировками, пропускал наши совместные ужины, из-за тебя, Хоуп! — она делала шаг за шагом к подруге, которая стояла с каменным лицом. — Как ты могла так поступить? Закрутила роман с нашим отцом? Тогда получай, — она подняла шар и кинула его на землю. Вмиг пол был усыпан мелкими осколками, под которыми лежали та самая фотография, которая напоминала ей о маме и папе. — Что ты наделала? — переводя взгляд с осколков на Лиззи, сказала Хоуп, а ее глаза были наполнены слезами. — Вы никогда не поймете меня, потому у вас есть Аларик и есть Кэролайн, которые могут позаботиться о вас, а я потеряла в этой жизни все, что могла. Всю семью до последнего, — она стояла в паре сантиметров от блондинки и смотрела в ее самоуверенные глаза. — Он стал мне, как отец, и я смогла полюбить, — это признание далось ей тяжело. — Ты не имела права это делать, Хоуп! — продолжала негодовать блондинка. — Он наш отец. — Любовь не выбирают, она приходит сама, — одинокая слезинка пробежала по щеке Майклсон. — Да, я виновата, что позволила себе больше, чем имела права, но зато я не скрыла своих чувств. Никто и никогда не заботился обо мне так, как это делал он, — Хоуп опустила взгляд. — Как хорошо, что наш папа оказался умнее и смог оставить эту бездарную игру, — выдавила Лиззи и победно улыбнулась. — Смирись, Хоуп, ты никому больше не нужна здесь! — Лиззи, остановись! — крикнула сестра близнец. — Зачем ты так говоришь? — Да потому что это правда. Посмотри, — она повернулась к Хоуп, которая из последних сил сдерживала слезы. — Как наш папа мог повестись на эту пустую куклу? Как хорошо, что он вовремя одумался и погрузился в работу с Кэролайн, — на губах появилась легкая улыбка самодовольствия. Хоуп ощутила легкий укол ревности внутри, но не подала вида, что бы эта стерва не смогла воспользоваться ее состоянием. — Ты права, — резко сказала Майклсон, а лица девушек исказились в гримасе шока и вопроса. — Я действительно здесь никому не нужна, — она подлетела к своему шкафу и достала черную сумку, скидывая туда вещи с полок. — Лучше быть одной, чем видеть вас каждый день. — Хоуп, остановись, — брюнетка подошла к подруге, но та продолжила собирать вещи. — Она просто ревнует. — Прости, Джози, но мне, правда, лучше уехать. Я больше не хочу чувствовать эту боль, — она посмотрела на девушку, лицо которой говорили о ее бескорыстном желание помочь и извиниться за сестру, но было уже поздно. — Спасибо за помощь, — она натянуто ухмыльнулась и пошла на выход Прошло несколько дней.       Душа Аларика — огромная неизведанная дыра. Раньше он погружался в работу и «выныривал» из нее, когда за окном уже темнело, а ученики укладывались спать. Сейчас его работа больше напоминает спасательный круг, который не дает ему погрузиться в море отчаяние и самокопания, где каждый раз он видит ту, которая уже несколько недель не дает ему покоя. Необъяснимая тяга к девушке, которая была младше его в несколько раз, родилась из ничего — из ее объятий в слезах, улыбки за завтраком и боевым характером на тренировках. Внутри все начинало болеть, когда он вспоминал, как она пришла к нему в кабинет неделю назад. «Зальцман стояла около старого шкафа с книгами и искал ту, которую просила Кэролайн. Старая библиотека Деймона и Стефана буквально была напичкана средневековыми романами и история начала 60-х, а Форбс была безумной фанаткой той эпохи. Он бегал глазами по полкам и проводил рукой по старым корешкам книг, разглядывая старые названия, погребенные под слоем пыли, как внезапно в его кабинет заглянула Хоуп. — Добрый вечер, мистер Зальцман, не помешаю? — она вопросительно посмотрела на него, а он кивнул и снова повернулся к книгам. — Нет, как раз отрываюсь от работы, чтобы помочь Кэролайн, — монотонно ответил тот, а она прошла внутрь и подошла к нему. — Что-то случилось? — Не спится, — она просто пожала плечами. — Решила пройтись и дошла до директора, — она легонько ухмыльнулась, а он посмотрел на нее с необычной мягкостью и тоже улыбнулся. — Так и какую книгу ищет Кэролайн? — Стефан рассказывал ей о каком-то романе, свидетелем которого он был, — Аларик захлопнул старую пыльную книгу и поставил обратно на свое место. — Не знаю, о чем идет речь. — Я знаю, — она сделала шаг вперед и вытянув руку, что-то шепнула, и старая черная тетрадка упала с верхней полки прямо в ее руку. Повернувшись с улыбкой к мужчине, она протянула книгу ему, а тот наклонил голову и с улыбкой посмотрел на Хоуп. — Вот. Папа мне рассказывал про нее, — Зальцман не заметил, как взял книгу за то же место, где была рука Майклсон, но не стал ее убирать, утопая в глазах этой девушки. — На самом деле, я пришла сюда, потому что хотела увидеть тебя. — Хоуп, — он сделал глубокий вдох и так больно улыбнулся, опуская книгу вниз. — Так не должно быть.. — Я знаю, но я не могу тебя обманывать, Рик, — столько боли в глазах этой хрупкой девушки делало его уязвимым перед ней. Она подняла руку и положила на грудь мужчины в области сердца, заглядывая в его глаза. — Я знаю, что ты тоже чувствуешь это. — Да, но я не могу дать этим чувствам выйти на свободу, — с грустью в голосе, объяснял Зальцман. — Ты невероятно сильная и милая девушка, Хоуп, но я твой учитель, который старше тебя в два раза. — Ты самое дорогое, что есть в моей жизни, — резко шепнула та и положила свои руки на шею мужчины, а он отвел глаза, пытаясь сопротивляться. — Хоуп, — на выдохе сказал Рик, а она притянулась к его губам, ощущая его горячее дыхание и прикрывая глаза от одного удовольствия находиться с ним рядом. Она едва коснулась его губ, как он слегка отстранился назад. — Пожалуйста, давай не будем. — Я, — растеряно протянула та, опуская глаза и делая шаг назад. — Я поняла, извините, мистер Зальцман. — Хоуп, ты ведь знаешь, что важна для меня. — Не стоит, — она натянула фальшивую улыбку и посмотрела в глаза мужчине, которого уже успела полюбить. — Вы правы, — поправив волосы, Майклсон развернулась и полетела на выход.»       Эта ситуация до сих пор давила на него. Ему хотелось гораздо большего, чем просто увидеть эту взбалмошную девчонку с ее фирменной улыбкой в коридоре этой чертовой школы. Аларик взял стеклянный стакан и налил туда бурбон — это была единственная вещь, способная отвлечь его от этих тяжелых мыслей. Он подошел к своему окну и посмотрел, как на улице две его дорогие девочки занимались йогой. Джози и Лиззи выглядели счастливыми — смеялись, толкались и болтали с Милтоном, который едва повторял позы за учителем.       Внезапный стук в дверь вывел его из затянутых мыслей. Поставив стакан на полку и прикрыв его фотографий своих дочек, он пригласил гостя в свой кабинет. — Добрый день, мистер Зальцман, — в кабинет вошел Лэндон в спортивной форме и с черной сумкой. Лицо его было встревоженным и слегка грустным, что сразу же бросилось в глаза мужчине. — Я хотел поговорить с вами, точнее узнать кое-что. — Да, присаживайся, — он указал рукой на стул перед своим столом, и парень послушно сел в него, вновь поднимая глаза на директора. — Так что случилось? — Я уверен, вы в курсе, — он явно нервничал. — Но где сейчас Хоуп Майклсон? — Хоуп? — непонимающе переспросил Аларик. — Я думаю, что на занятиях. — Нет, — уверенно сказал парень, смотря прямо в глаз учителя. — Она не появлялась на занятиях уже три дня, и никто не знает, куда она пропала. Я надеялся узнать у вас. — Я не в курсе, — он раскинул руками, стараясь сдержать внутри тот смертельный коктейль эмоций из волнения и страха за нее. — Вчера ко мне приходила Лиззи и сказала, что они с Хоуп были на прогулке в лесу. Тишина повисла в кабинете, и каждый пытался понять, у кого-то не та информация.       Лиззи и Джози пришли с занятий и упали на свои кровати, не желая больше никогда вставать. Усталость и сонливость овладели ими в ту же секунду, когда они упали на мягкие матрасы и ощутить грядущие выходные от учебы и бесконечных лекций преподавателей. Кажется, за прошедшие дни они успели забыть Хоуп и сделать дурака из отца, внушим ему то, что она здесь и ходит со всеми на занятия. Если Джози ощущала вину и волнение за подругу, то блондинка Лиззи только радовалась, что эта грязнокровка уехали подальше от их семьи, ведь последние дни они снова начали ужинать втроем, прогуливаться по вечерам по территории интерната и разговорить о поездках на грядущих каникулах.       Желая попить после изнурительной тренировки, сестры переглянулись и увидели бутылку воды на столе. Каждая из них хотела дотянуться, но сил подняться просто не было, поэтому Лиззи воспользовалась моментом и вскочила с кровати, а Джози вытянула руку и начал что-то шептать, отчего бутылка нервно задергалась на ровном столе. — Даже не пытайся, — блондинка схватила бутылку и победно улыбнулась, а в комнату резко влетел разъяренный отец, который начал разглядывать дочерей. Глаза обеих округлились, словно две огромные монеты. — Пап? — Вам обоим придется объяснить мне сейчас кое-что, — он плотно закрыл дверь, а девушки переглянулись. — Особенно тебе, — Аларик повернула к блондинке и скрестил руки на груди.       Джози сидела рядом с сестрой на кожаном диване отца в его спальной комнате, пока тот сидели на кровати и рассматривал их обеих, пытаясь выдавить из них правду. — Откуда я знаю, куда она делась? — закатывая глаза, сказала блондинка. — Тебе не кажется, что ты слишком серьезно печешься о той, которая никто тебе? Вообще-то, у тебя есть две дочери, которым тоже нужно внимание. — Ты прекрасно знаешь, что у Хоуп никого не осталось, — начал объяснять Аларик, но каждый раз Лиззи отказывалась это слушать. — Я не могу больше о ней слышать, — девушка вскочила с дивана и поспешила на выход. — Стоять! — приказным тоном сказала Зальцман, поднимаясь следом с кровати, и девушка остановилась, медленно повернувшись к отцу и сложив руки на груди. — Я знаю, что ты причастна к тому, что Хоуп куда-то уехала, — удивление взяло шок обеих. — Ведь так, Джози? — он перевел взгляд на вторую дочь, которая нервно бегала глазами, то на сестру, то на отца. — Да, — сказала та и тоже поднялась с дивана, а блондинка открыла от удивления и предательства, которое только что совершила ее сестра. — Прости, Лиззи, но я не могу больше молчать. Ты всячески затыкала меня в тот день, когда наезжала на нее, но я больше не хочу быть частью этой грязной игры. — Хорошо, — резко вскрикнула Лиззи и подошла к отцу, заглядывая в его глаза. — Да, это из-за меня ваша драгоценная Хоуп решила уехать отсюда, но всему виной ты, — она ткнула отца в грудь. — Мне надоело смотреть, как ты сюсюкаешься с ней, как с родной дочкой. Ты забыл о том, как обещал съездить с нами к озеру и в город на фестиваль, потому что Хоуп получила травму на вашей чертовой тренировке, — злилась девушка, а Аларик молча смотрел на нее. — Я знаю, что между вами что-то есть, и ты не сможешь это отрицать, пап, но ответь лишь на один вопрос: почему она? Тебя потянуло на молоденьких, и ты решил завязать отношения с нашей одноклассницей?       Он молчал. Потому что не знал, как ответить на этот вопрос. Извечные попытки прогнать от себя мысли и чувства закончились тем, что больше он не сможет посмотреть на нее и увидеть ту улыбку, которая радовала его на протяжение нескольких месяцев. — Скажи, пап, зачем это все? — из глаз его дочери побежали слезы. — Я мечтала, хотела, чтобы ты был с Кэролайн, с мамой, а ты связался с этой Хоуп, которую все готовы носить на руках, — она протерла рукой щеки. — Я ненавижу ее. Аларик, молча, притянул дочь к себе и крепко обнял, а Джози подошла к нему с боку и также крепко обняла, пытаясь успокоить сестру.       Прошло полгода.       Кажется, за это время у каждого должна была измениться жизнь. Холодная зима сменилась теплым летом, проблемы остались в прошлом году, а впереди каждого ждали три месяца лета, наполненных радостью, счастьем и нескончаемым весельем. Это все казалось таким беспечным и простым только на словах, а на деле семья Зальцманов переживала сложное время — потеря Хоуп стала бедой для Джози и для Аларика, который решил бросить все силы, чтобы найти девушку и поговорить с ней честно о своих чувствах.       Тот последний разговор и слезы Лиззи стали финальной каплей в его бесконечных внутренних анализах себя, прошлой жизни и людей вокруг. В отчаяние, Аларик передал большую часть своих обязанностей Кэролайн, а сам принялся искать Майклсон, которая точно могла попасть в беду. Несколько днями позже, Форбс застала дочерей в полной тишине в их общей комнате — такое поведение было несвойственно для сестер. И, если Джози понимала и знала, а самое главное, хотела помочь отцу в поисках подруги, то Лиззи была против. Против до того момента, пока мама не поговорила с ней. Форбс видела и знала, как он смотрит на нее, как разговаривает и смеется на переменах — она точно знала, что этот человек больше не будет счастлив. — Я люблю тебя, — улыбнулась Кэролайн, обнимая дочь и смотря в окно. — И папа тоже любит, но ты должна понять, что никто и никогда не сможет забрать нас у тебя. Так вышло, что Хоуп некому было вот так обнять и успокоить, и твой папа сделал для нее невероятное — дал ощущение семьи, — шептала Форбс, поглаживая дочь по спине. — Если он ее любит, то просто дай ему шанс быть счастливым. Он не хочет делать больно тебе и ей, потому любит вас обеих, но разной любовью, — Лиззи подняла глаза на маму. — Дай ей шанс сделать его счастлив. Он столько раз отказывал себе в счастье из-за вас, — и она легонько улыбнулась.       Хоуп шла по улице родного города с кофе в руках и рассматривала разноцветные витрины местных магазинчиков. Полгода жизни в родных стенах заставили ее вспомнить то время, когда вся их большая семья был счастлива и собиралась в их доме. Тот в первый день, когда она вошла в свою старую квартиру, где все еще были вещи ее мамы и ее детские игрушки, заставили ее расплакаться от собственного бессилия. Она столько раз пыталась вернуть родных к жизни, и все было зря, а эти мелкие вещицы создавали впечатление, что они вот-вот должны будут прийти, обнять ее и спросить, как прошел день, но нет. Эту входную дверь не откроет никто, кроме нее и Марселя, который был рад, что девочка вернулась в Новый Орлеан. В первый же день он встретил ее и довез до дома, расспрашивая о причинах резкого переезда и будущих планах. Ей было так сложно врать о том, что она просто соскучилась по родному дому и устала от постоянного надзора Кэролайн и Аларика, хотя внутри все рвалось на куски. Уверенность, что здесь снова начнется новая жизнь, двигала ей и заставляла просыпаться каждое утро.       Хоуп сидела в своей комнате и рисовала картинку, которую Марсель ей недавно подарил. Он знал, как малышка Майклсон любила рисовать с самого детства, поэтому лучшего подарка было не придумать. Она выводила линию за линией и улыбалась, видя краем глаза счастливую детскую фотографию с мамой и ее любимый плетеный браслет, который ей подарил кто-то из племени. — Хоуп, — внезапно раздался голос марселя с первого этажа. — Спустишься? У меня для тебя сюрприз. — Да, сейчас, — ответила девушка, проводя последнюю линию и кладя кисточку на стол. Вся ее футболка и руки были в краски, поэтому она аккуратно убрала палитру, и пошла вниз. Предвкушаю очередную милую безделушку от любимого мужа тети, она с улыбкой спустилась вниз, но внутри все замерло, когда она увидела Марселя с Алариком и двумя его дочками, смятение на лицах которых говорило само за себя. — Я встретил в городе нашего старого знакомого, — улыбнулся вампир. — Они спрашивали про тебя, и я решил привести их в гости. — Вообще, нам нужно поговорить, — не отрывая глаз от девушки, сказал Зальцман.       Хоуп зашла в комнату, а за ней зашла вся ненавистная ее душе троица. Плотно захлопнув дверь, она повернулась к ним. Лиззи и Джози с интересом осматривали комнату и мелкие детали: фотографии, картины и статуэтки, пока Аларик смотрел на новую картину, которую рисует Хоуп. — У тебя красиво, — улыбнулась Джози, повернувшись к Хоуп. — Да, больше похоже на старый замок, а не на дом, — продолжила Лиззи и тоже повернулась. — Зачем вы пришли? — пытаясь показать свою холодную душу, спросила Майклсон. — Мы хотели извиниться, — начала блондинка, поворачиваясь к отцу и сестре и замечая их недовольные лица. — Я хотела извиниться перед тобой за то, что говорила тогда вечером, — она опустила голову и сделала шаг к девушке. — Я лезла не в свое дело и пыталась обвинить тебя в наших проблемах. Ты же знаешь меня. — Знаю, — ухмыльнулась краешком губ Майклсон. — И прости, что назвала тебя никому не нужной, — эти слова давались ей тяжело, но в них была искренность. — Ты нужна всем, но одному человеку особенно, — после легкой улыбки Лиззи, Хоуп перевела взгляд на Аларика который стоял дальше всех и внимательно смотрел на девушкой. — Вам есть, о чем поговорить.       Сестры подошли к подруге и крепко обняли ее, а потом улыбнулись и вышли из комнаты, оставляя Аларика и Хоуп в полном одиночестве. Она опустила глаза и сделал пару шагов в сторону, а он с ухмылкой посмотрел на нее. — Зачем было устраивать этот публичный спектакль? — резко спросила Хоуп. — Я ничего не делал. Она сама изъявила желание извиниться, — он спокойно развел руками и ответил на ее вопрос. — Почему ты не сказала, что уехала? — А ты волновался? — она осмелилась поднять на него глаза. — Мне казалось, что никого из вас не волновало мое отсутствие больше полугода. — Мы искали тебя все это время, — Зальцман сделал шаг к девушки, а та глубоко вдохнула. — А потом наткнулся на Марселя, который рассказал о твоем возвращение в Новый Орлеан и желание пожить без контроля и 4 стен твоей комнаты. — Это ничего не меняет. Я до сих пор этого хочу, — сказала Майклсон, а он сделал еще один шаг к ней. — Хоуп, я испугался, когда узнал, что ты исчезла, — она смотрела в его глаза, а он пытался найти тот блеск, который видел последний раз в ночь около этого стеллажа с книгами. — Я думал, что больше не увижу тебя, — Аларик взял ее руку, а она удивленно посмотрела за этим. — Ты не представляешь, как мне было тяжело глушить то, что я чувствовал к тебе. Каждый вечер я ложился спать и вспоминал о той тренировке, когда ты так ловко свалила меня с ног и нависла сверху. Думал, что все это неправильно, пока не ощутил страх потерять тебя навсегда. — И что ты почувствовал? — дрожащим голосом спросила Хоуп, когда между ними не осталось расстояния. — Что я люблю тебя, — он легонько ухмыльнулся. — Что я сделаю все, чтобы ты никогда больше не уезжала так и всегда улыбалась мне, — он аккуратно взял ее лицо в свои руки и притянул к себе, нежно целуя. Хоуп буквально обмякла, но ощутила то счастье, о котором так давно мечтала. Закинув руки на его шею, она ответила на самый желанный поцелуй. Отныне им было плевать на мнение людей вокруг, на статус и разницу в возрасте, потому что больше ни у кого не было сил сопротивляться собственным желаниям и чувствам.       Хоуп толкнула его на небольшой диванчик за его спиной, а сама села сверху на его колени, не отрываясь от поцелуя, с которого, отныне, началась их история.