2061. Мы живые.

             20 июня 2061 года       Время PDT 11:43       Детройт       Башня Андроидов       Меня зовут Василиса              Интересно, они мне что-то подмешали в еду? Почему я такая спокойная? И ведь не признаются, бездушные машины…. Меня же должно трясти от страха, а я, как удав….       Вчера меня, упакованную в модуль, перевезли из дома…. Хм…, ну да, я вот так думаю уже: «из дома», когда речь заходит о доме Манфредов. Удивительно, как быстро привыкаешь к хорошему. Так вот, из дома меня перевезли в Башню – «загадочную и полную зловещих тайн», если верить СМИ, штаб-квартиру Всемирной Организации Андроидов.       Карл, мой верный рыцарь, не отходил от меня, причём буквально. А вот Маркуса рядом не было, но мы с Карлом словно сами находились с ним. Маркус целый день провёл в суде. Он выступал в роли адвоката для своего брата Райана. Карл сильно переживал, поэтому трансляцию судебного заседания мы не выключали ни на секунду, а его финальную речь, мгновенно разобранную СМИ на цитаты, я почти выучила наизусть.       Распоряжавшаяся установкой оборудования громогласная и бесцеремонная женщина с нежным именем Тиффани, сначала не понравилась мне. Но когда я увидела, как она, в который раз за вечер, слушает Маркуса и украдкой вытирает тыльной стороной ладони слезы после его слов про Райана, я поняла что внешность и поведение главного техника Башни ни что иное, как защита, броня, закрывающая любящее сердце.       «Он был создан красивым, сильным и талантливым, — говорил Маркус, гневно сверкая глазами и указывая на андроида с лицом наполовину лишённым кожи и с яркими оранжевыми диодами вместо глаз, сидевшего на скамье подсудимых, — а вы, люди, искалечили его, лишили его всего, не дали ему ни одной секунды счастья, ни одной капли радости, ни одного мгновения любви, он страдал столько, сколько живёт, с момента рождения. Подумайте об этом, прежде, чем обвинять его! Он был неопытным, доверчивым, как ребёнок и вы, люди, воспользовались этим. Это вы заставили его совершать чудовищные преступления против андроидов и против людей. Поэтому сначала спросите себя, каждый из вас, спросите, кто виноват в случившемся. Поговорите со своей совестью, а потом судите его, ибо он виновен, признал это и тысячу раз уже осудил себя сам!».       — Не дали ему ни одной секунды счастья, ни одной капли радости, ни одного мгновения любви, он страдал столько, сколько живёт, с момента рождения, — повторила Тиффани слова Маркуса. Вот чёрт…, как сказал, а…! Я же этого Райана своими руками разобрать была готова. А теперь мне его жалко…., — она шмыгнула носом. — Он же мне вчера, этот чёртов Райан, перед отъездом картину подарил, представляешь…, — обратилась она ко мне, одновременно проверяя какие-то датчики. — Он подарил мне картину…, охренеть можно….       — А что там…, на картине, Ти? — решилась я заговорить с грозным техником.       — А? — Тиффани вздрогнула, словно не ожидала, что я умею разговаривать. — На картине? Сейчас….       Тиффани, со свойственной ей стремительностью резко развернулась и скрылась из вида.       — Куда это она умчалась? — спросил Карл, склоняясь ко мне.       — За картиной побежала…, она её всем показывает, — со смешком сказал немолодой, но хорошо сложенный мужчина со светло-серыми пронзительными глазами, который незаметно подошёл, появившись, как чёрт из табакерки.       — Элайджа…, привет! Пришёл познакомиться? — спросил Карл, оборачиваясь.       Элайджа…, ну конечно…, что с моей головой, могла бы сразу узнать. Камски, создатель андроидов. Сумасшедший гений, как называл его Маркус. Так ни разу ко мне и не зашёл за это время. Хотя я знала, что именно он создаёт для меня тело, которое мне, между прочим, отказались показывать наотрез. Карл сказал мне, что Элайджа, когда работает, выпадает из времени и пространства. «Познакомишься с моим экстравагантным другом, никуда не денешься, — сказал он мне. — Появится наверняка в последний момент…».       — Нууу, можно сказать и так, — протянул задумчиво Элайджа, разглядывая меня, с явно научным интересом. — Как самочувствие? Как настроение? Готова к переезду? — спросил он скороговоркой и мне показалось, что ему совершенно безразлично и моё самочувствие, и моё настроение.       — Всё хорошо, спасибо…, — ответила я неуверенно.       — Карл, можешь нас на пару минут оставить наедине? — неожиданно спросил Элайджа, словно приняв какое-то решение. — Всего пару минут…, я её точно не съем…, — добавил он, увидев, что Карл колеблется.       — Лис? — Карл вопросительно посмотрел на меня.       — Да…, всё нормально, — ответила я с улыбкой. Мне стало любопытно что такое секретное хочет мне сообщить этот загадочный человек.       — Лис…, какое странное имя…, хотя у русских все имена странные, — заявил Камски.       — Не более странное, чем Элайджа, — язвительно ответила я. — И Лис зовут меня друзья. Для остальных меня зовут Василиса.       — Оу, оу…, я что-то не то ляпнул? Я не хотел…, — рассеянно пробормотал Камски, читая показания приборов. — Э…, Василиса, мы подружимся, вот увидишь…. Слушай, я хотел тебе сказать…. Хотя…, наверное, лучше после…. Точно, давай поговорим после…, успеем ещё…, — Камски махнул рукой. — Давай, до завтра, перенесём тебя и поболтаем по душам.       — И что он тебе сказал? — с интересом спросил Карл, когда Элайджа отошёл. — Секрет?       — Да так себе секрет, — улыбнулась я, — сказал «поговорим завтра».       — А..., ну это в его стиле.       — Вот…! — запыхавшаяся Тиффани с гордостью продемонстрировала мне картину без рамы. На холсте был изображён пейзаж, напоминающий восточные миниатюры, воспевающие цветение сакуры. Деревья, покрытые нежными бело-розовыми цветами, намного более крупными, чем реальные цветы японской вишни, переплетались ветвями, образуя фантастический узор, а в очень светлом бирюзовом небе парила, широко раскинув крылья, белая птица. — Вот! — повторила Тиффани. — Правда, красиво? — спросила она с плохо скрываемой гордостью.       — Правда, очень красиво! — сказала я искренне. Картина действительно дышала каким-то умиротворением и покоем. Трудно было поверить, что написал её тот самый андроид, который растерзал на части живых людей.       — Подарил…, представляешь? И теперь Маркус с его «ни секунды счастья, ни капли радости»…. Чёрт…. Мне так жалко его теперь…. Гада этого пластикового, — Тиффани сокрушенно покачала головой. — Я сейчас вернусь…, только картину отнесу. — И она опять скрылась из вида, умчавшись, как поезд нуль-метро.       — Совершенно неуправляемая, но очень добрая тётка, — резюмировал с улыбкой всё произошедшее Карл.              

***

             Маркус пришёл после суда, когда помещение, в котором стоял мой модуль, полностью опустело, суета вокруг меня прекратилась, яркий, режущий глаза свет наконец-то потушили и возле меня остались только Карл и Джулия.       — Как дела? — спросил он с лёгкой улыбкой и, не дожидаясь ответа, опустился на излюбленное место на полу возле модуля, где я не могла его видеть.       — Хорошо. А у тебя? — в тон ему ответила я.       — Тоже хорошо..., — тихо сказал Маркус. — Можно я помолчу…. Завтра тебе всё расскажу, ладно? После…, ну…, после….       — После переноса, — сказала я решительно. — Не надо ничего придумывать, я же не младенец, я понимаю, что будет завтра. Не парься…, — добавила я, и подумала, что он сейчас спросит про баню. Но я ошиблась.       — Не буду париться, не лови меня на словах, я выучил ваш словарь фразеологизмов и жаргонизмов от корки о корки. Я просто тихо и молча тут посижу. Хорошо? Но я никуда не уйду и буду с тобой всё время, до самого…, — он чуть запнулся, — до переноса, — закончил он твёрдо.       — Я знаю…, — прошептала я, прикрывая глаза. Забавно засыпать, зная, что это, в любом случае, в последний раз.              

***

             Выспаться в последний раз они мне, естественно, не дали. Бездушные машины и, не менее бездушные, люди начали бегать вокруг меня с самого раннего утра, хотя, казалось бы, вчера уже всё сделали, наладили и приготовили.       Новое тело мне так и не показали. Роботы-психологи, мать их…. Зато я только сегодня, когда наверху включили освещение, обнаружила, что прямо у меня над головой располагаются два застеклённых помещения.        Одно, напоминающее рубку космического корабля, но не реального, а такого, какой я себе представляла по фантастическим фильмам, было чем-то вроде пульта управления.       Там колдовал, бегая пальцами сразу по десятку виртуальных экранов, сам Создатель, как я решила про себя его именовать. Элайджа Камски, окружённый целой армией помощников, среди которых андроидов от людей отличить было решительно невозможно, если не считать трёх его неизменных секретарш с одинаковой внешностью и одинаковым именем Хлоя.       Второе помещение было ничем иным, как застеклённым балконом, какие делают в операционных медицинских институтов для того, чтобы врачи и студенты могли присутствовать на операции.       На этот самый балкон и загнала только что всех присутствующих, почти пинками и не терпящими возражения приказами, царящая внизу старший техник Тиффани.       — Все вон, пошли все наверх, нечего тут толпиться, как стадо! — командовала она, выгоняя всех, кто пришёл, то ли поддержать меня, то ли попрощаться. Карл, мой отец, Коннор, отец Валентин и пришедшая с ним его жена матушка Наталья, с которой меня едва успели познакомить – все послушно поднялись и расположились на балконе. Я почувствовала себя одновременно примой на сцене и лягушкой, которую собираются публично препарировать.       — Тебе, естественно, нужно особое персональное приглашение…, — язвительно сказала Тиффани сидящему возле меня Маркусу, который даже не шевельнулся в ответ на её приказы.       — Я не уйду, — сказал Маркус совершенно без эмоций, констатируя факт.        — Упрямый осёл! — заявила Тиффани.       — Да, — кивнул в ответ Маркус без тени улыбки.       — Элайджа, Маркус не желает уходить, — проговорила главный техник беспомощно, как школьница, которая жалуется учителю. Она подняла голову и посмотрела на пульт управления.       — Оставь его, пусть сидит, — ответил Элайджа по громкой связи и его искажённый микрофоном голос прозвучал как эхо.       — Ну и сиди, — обиженно бросила Тиффани, отходя в сторону.       — Я буду последним, кого ты увидишь, когда закроешь глаза и буду первым, кого увидишь, когда ты глаза откроешь, — тихо проговорил Маркус, низко склонившись ко мне.       — Или не открою…, — сказала я, помимо воли дрогнувшим голосом.       — Откроешь…, — Маркус чуть нахмурился. — Для тебя пройдёт несколько секунд, для нас тут – около часа. Но для тебя время не важно….       — Маркус, Тиффани, вы готовы? — раздался похожий на эхо голос Создателя.       — Готова! — громко сказала главный техник.       — Мы готовы? — тихо спросил меня Маркус.       — Мне страшно, — прошептала я еле слышно.       — Я сейчас всё это остановлю, — резко сказал Маркус, обведя глазами помещение. — Просто возьму и всё это выключу. Ты не должна, если не хочешь…. Выключить?       — Нет…, я готова, — сказала я, как мне показалось, решительно и услышала, как слабо и жалобно это прозвучало.       — Точно? — спросил Маркус, прищурив глаза и наклонившись к самому моему лицу.       — Да! — отрезала я, судорожно выдохнув.       — Мы готовы! — громко сказал Маркус, повернувшись к пульту.       — Готовы! — повторила Тиффани в микрофон.       — Минутная готовность, — эхом отозвался Создатель.       Моё сознание поплыло и начало затуманиваться. Маркус склонился ко мне и последним, что я почувствовала, был лёгкий поцелуй в висок. Прощальный...?              

***

             — Лис…! Лис, кто я?       «Какой идиотский вопрос, — подумала я, открывая глаза, — он что забыл, кто он?».       Маркус смотрел на меня с напряжённым ожиданием. Что, ничего не получилось? Я хотела ответить что-то язвительное и… не смола.       Я не могла произнести ни слова и не могла пошевелиться. Так, похоже, стало только хуже. Я хоть говорить могла, а теперь совсем, как бревно с глазами.       — Лис! Пожалуйста, ответь мне! Лис! — Маркус звал, звал и звал меня, а я молчала, хлопая ресницами. Лис, Лис, Лис…! — он прикрывал глаза, морщась, как от боли и снова начинал звать меня. — Лис, пожалуйста…!       — Сынок, это всё…, пойдём, — сказал Карл, подойдя к Маркусу и положив руку ему на плечо.       — Нет, — Маркус упрямо мотнул головой.       — Она хотела уйти и она ушла, безболезненно и спокойно. Ты сделал всё что мог – отпусти её…, — Карл взял Маркуса за плечи и попытался поднять, но Маркус мягко отстранил его руки и остался сидеть.       — Время смерти двенадцать часов семь минут, — прозвучал бесстрастный голос кого-то из медиков.       Стоп, стоп, какое время смерти? Да вы что, ополоумели все? Маркус! Чёрт! Как мне позвать его? Маркус! Как? Что, вот так это всё закончится? Но я же тут, я живая! Маркус! Во мне нарастала паника, но я ничего не могла сделать, совсем. Я была заперта, как в комнате с мягкими стенами – можно сколько угодно биться головой – всё равно никто не услышит.       — Маркус, Карл, Николай, примите наше искреннее сочувствие, — сокрушенно сказал подошедший отец Валентин.       — Нам очень жать, — вторила ему его жена Наталья.       — Если ты не против, мы заберём тело и проводим по православному обряду, — обратился к священник к Маркусу. — Девочка была православной, и мы должны позаботиться о её душе.       «Моя душа тут, вот тут, прямо перед вами», — метались в панике мои мысли! Я сама о своей душе позабочусь. Да что же делать то? Отец просто стоит и тихо плачет, всеми забытый. Карл легко смирился с тем, что меня нет. И только Маркус ещё сопротивляется очевидному. Я присутствую при прощании с собственным трупом. Это больше, чем я ожидала от смерти….       — Да, я согласен, забирайте…, — глухо сказал Маркус, продолжая сидеть возле меня. — Карл…, распорядись, чтобы медики помогли…, с трупом…, — добавил он через силу.       — Маркус…, я не знаю, что сказать, — подошедший Коннор растерянно развёл руками. — Мы все надеялись…, но ты же знал, что может не получиться….       — Да, я знал, — ответил Маркус, вновь болезненно прикрыв глаза. — Ничего не нужно говорить…, всё нормально…. Иди, брат…, я побуду один….       — Что-то ту не так…, — задумчиво пробормотал Элайджа, осматривая приборы. — Тиффани, ты точно активировала носитель? Допустим, перенос не получился…. Тихо, тихо…, я же сказал «допустим», — поспешно добавил он, когда Маркус бросил на него мрачный взгляд. — Но все мои датчики показывают, что носитель в порядке, RK1200 жив…, то есть жива…. И даже если в ней нет сознания, она должна двигаться и говорить, отвечая на простые вопросы. А она у нас лежит и молчит. RK1200, — обратился он ко мне, — доложи статус системы….       Паника уже накрыла меня с головой. Они же сейчас выключат меня, как неисправного робота. RK1200…, это значит, что моё биологическое тело действительно умерло. Я действительно уже в этом андроиде, и не могу никому об этом сказать. Если сейчас Маркус меня бросит, а Создатель решит, что тело сломано – мне конец!       — Тиффани!!! — закричал вдруг Элайджа так, что вздрогнул даже Маркус. — Я тебя уволю! Сдурела?! Чуть не угробили девчонку! — создатель пробежал пальцами по одному из дисплеев.       — Маркус…! — выдохнула я единственно слово, которое повторяла и повторяла беззвучно последние минуты.       — Лис! — Маркус склонился ко мне. — Кто я, Лис? — он взволнованно задал свой дурацкий вопрос, но мне было уже не до шуток.       — Маркус…, — я внезапно осознала, что могу двигаться и неуверенно подняв руку прикоснулась к его щеке.       От моего неожиданного движения он зажмурился и резко уронил голову. Я легко провела ладонью по его макушке и ощутила прикосновение колючего, коротко стриженого ёжика волос. Тактильные ощущения решительно ничем не отличались от обычных, тех, которые были до травмы…, по крайней мере, мне так показалось.       — Ты напугала меня…, теперь всё будет хорошо, — Маркус пристально посмотрел мне в глаза. — Как ты себя чувствуешь?       — Отлично…, учитывая, что я только что слышала, как констатировали мою смерть.       — Это мы сейчас исправим…, — Маркус поднялся. — Медикам, изменить протокол, констатацию факта смерти аннулировать, — начал раздавать он короткие команды. — Передачу биологического носителя церкви отменить, подготовить носитель к кремации. Четвёртый, — сделал он знак одному из своих Мирмидонцев, — проконтролировать процесс кремации и зафиксировать факт утилизации неисправного биологического носителя. Выполнять!       — Есть, сэр! — ответил Мирмидонец.       Маркус проследил за ним глазами и подождал несколько секунд. Я поняла, что медики убирают из помещения мой «неисправный биологический носитель». Надо же, как красиво называется, оказывается, мой никчёмный труп.       — Так, а что мы лежим? — Маркус склонился ко мне и усмехнулся.       — Издеваешься? — спросила я, немного опешив.       — Нет…. А ну, хватит лениться. Валяется она тут…, — он наклонился, закинул мою руку так, чтобы я ухватилась за его шею и, подхватив меня подмышки, рывком поставил на ноги, и тут же отстранился, сделав три шага назад. От неожиданности я пошатнулась, но сделав шаг, поняла, что вполне владею телом.       — Лис, боже мой, как же я рад! — Карл, стремительно подскочив ко мне, заключил меня в объятия. Я от неожиданности ответила ему, и тут же пожалела об этом, увидев, как изменился в лице и нехорошо прищурился Маркус.       — Я вижу у вас всё хорошо…, — сказал Маркус, отступая ещё на несколько шагов назад. Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. — Я пойду, не буду вам мешать.       — Маркус! — выкрикнула я, высвобождаясь из объятий Карла.       — Ничего, Лис…, добро пожаловать в семью, — проговорил Маркус без улыбки, упрямо наклонив голову. Он ещё пару секунд задержал на мне взгляд, а потом, как обычно, резко развернулся и пошёл к выходу.       — Впервые такое вижу…, — задумчиво проговорил у меня за спиной Карл. — А ведь он тебя, похоже, ревнует….       Я обернулась, но ответить не успела.       — Ого! Оживил, таки, себе куклу…, — в дверь, к которой направлялся Маркус зашёл нетвёрдо стоящий на ногах мужчина. — Или не себе? Не понравилась? Сразу папе отдал? Обеспечил своими бывшими шлюхами всю семью – какой хороший мальчик.       — Лео, прекрати, — тихо произнёс Маркус, останавливаясь в нескольких шагах от вошедшего.       — А то что? — с вызовом выкрикнул мужчина.       Я поняла, что это Лео, Сын Карла, который так и не зашёл познакомиться со мной, и что он почти мертвецки пьян.       — Лео! — прорычал Карл, отстраняя меня и делая несколько шагов в сторону своих сыновей.       — Что, папа? Любимый пластиковый сынок сделал своему пластиковому папаше подарок? Да не такой, как мне, не потасканную шлюху, с которой наигрался и которая всю жизнь так и продолжала вертеть перед ним задом. Нет, для папы он приволок из-за океана девчонку, чёртов извращенец. Сам трахал её живую, а для папы превратил её в робота….?       — Ты прекрасно знаешь, что это неправда, — с ледяным спокойствием сказал Маркус.       — Что неправда? Что шалава, которую ты мне отдал так и не смогла забыть тебя? Только теперь это уже не важно. Я устал…, — Лео пошатнулся, — я так от всего этого устал. Я не буду больше терпеть, я это всё прекратил. Давно надо было это сделать.       Лео вытащил из кармана и бросил на пол небольшой продолговатый предмет, пульсирующий мягким голубым светом. Цилиндр стукнулся об пол, металлически звякнув, и подкатился почти к самым ногам Маркуса.       — Маркус сделал шаг вперёд, будто хотел поднять упавший предмет, но тут же отступил на два шага назад. Он несколько секунд с ужасом смотрел на пульсирующий цилиндр, а затем поднял на Лео остекленевшие, ничего не выражающие, но наполненные слезами глаза.       — Где она? — выкрикнула Тиффани, бросаясь к двери. — Чёртов ублюдок, где Норт?       — О, ещё одна влюблённая дура. Куда помчалась то? — пошатываясь и кривляясь сказал Лео. — С тех пор, как я отключил эту дрянь прошло уже минимум полчаса. Она тридцать раз уже подохла, расслабься.       Лео издевательски визгливо заржал, икая и захлёбываясь.       Маркус опустил голову и удивлённо посмотрел на свои ладони, будто увидел их впервые. И вдруг от кончиков его пальцев, вверх по рукам, побежали яркие оранжевые язычки пламени.       — Всем стоять! Мирмидонцы, назад! Карл, нет…! — закричал Коннор. Но Карл, преодолев двумя прыжками расстояние, отделявшее нас от Маркуса, бросился к сыну и прижал его к себе. Одежда на нем мгновенно вспыхнула. Карл, не обращая внимания на охватывающее их пламя, обнял голову Маркуса руками и начал быстро-быстро что-то ему говорить.       Все, как заворожённые, смотрели на огонь, поглощающий отца и сына.       — Что вы все стоите?! — крикнула я, попытавшись броситься вперёд. Но один из Мирмидонцев преградил мне путь, а стоявший рядом Элайджа мягко взял за локоть.       — Им нельзя помочь, — тихо сказал Создатель. Это протокол самоуничтожения, я сам его писал – Маркус горит изнутри, этот огонь ничем не потушить извне. Любое вмешательство усилит стресс и мгновенно превратит Маркуса в факел....       Происходящее заняло считанные секунды, растянувшиеся, как в страшном сне. Огонь поднимался всё выше и выше, захватывая локти, плечи и уже отбрасывая злые алые отблески на их лица, когда Маркус резким отчаянным жестом раскинул руки в стороны и, подняв лицо вверх, издал нечеловеческий вопль, полный невыносимого страдания. Он судорожно сжал почерневшие кисти рук, и языки пламени опали и потухли.       — Первый, Пятый, вперёд, — отрывисто скомандовал Коннор и Мирмидонцы синхронно с двух сторон накинули на обнявшихся отца и сына противопожарное полотно, которое уже держали наготове, гася горящую на них одежду.       Маркус высвободился из ткани и отстранил Карла. Его лицо словно окаменело, полностью лишившись эмоций.       — Зря ты остановил меня, — произнёс он холодно. — Так было бы лучше для всех.       Маркус нетвёрдой походкой, не глядя по сторонам пошёл к двери. Я даже не заметила, кто и когда успел увести Лео, но его в комнате не было.       — Коннор, запри меня…, сейчас, — отрывисто бросил на ходу Маркус. — Нет…, не приближайся, держи дистанцию, — остановил он жестом Коннора, увидев, что тот хочет поддержать его. В дверях Маркус на секунду остановился. — Бойцы, за мной, — скомандовал он, и преданные Мирмидонцы последовали за своим командиром.       Все присутствующие ошеломлённо стояли молча, избегая смотреть друг на друга. Только Тиффани и два техника суетились возле сидящего на полу Карла.       — Чёртов кретин, чёртов дефективный идиот, — ругалась старший техник. — Спалил, сжёг руки…, такие хорошие новые руки, недавно же заменили, взял и сжёг, чёртов робот….       Я, было, удивилась чёрствости этой тётки, для которой самым важным были «новые хорошие руки», пока не заметила, что она украдкой смахивает слёзы каким-то беспомощным детским движением. Суровый старший техник Башни безутешно плакала, продолжая выполнять свою работу.       — Совсем немного не успели, — пробурчал себе под нос Элайджа прямо у меня за спиной.        Я вздрогнула и обернулась.       Камски, покачивая головой, задумчиво поднимался по лестнице в свою стеклянную рубку, но пройдя несколько ступеней остановился и обернулся, будто что-то вспомнил.       — Ты…, э…., Лис, зайди ко мне. Нам надо поговорить, лучше прямо сейчас….