2061. Мы живые.

             28 мая 2061 года       Время EDT15:31       Детройт       Центральная клиника штата Мичиган       Моё имя Маркус Манфред                     Коннор стоял в изголовье медицинского модуля, в котором лежал Хэнк. Он неотрывно смотрел на бледное осунувшееся лицо отца. Со стороны можно было подумать, что он спокоен и безразличен. Но я слишком хорошо знал брата….       Стив и Клер сидели, обнявшись на неудобных больничных стульях. Клер беззвучно плакала, и Стив слегка покачивался, словно пытаясь убаюкать плачущую сестру, как в детстве.       — Сынок…, пойдём, поговорим, — неожиданно сказала мне Бетти.       Когда мы приехали, я больше всего боялся за неё. Я ожидал увидеть маленькую Бет убитой горем, заплаканной, обессиленной и мысленно готовил себя к этому. Но она встретила нас с совершенно сухими глазами, гордо поднятой головой и прямой спиной…, возможно, слишком прямой….       — Конечно, мам, пойдём, — ответил я, сгибая локоть.       Бетти, своей тонкой, почти невесомой ручкой оперлась на мою руку, и мы вышли в тихий пустынный холл. Я усадил её на мягкий диван и сел рядом.       — Сынок…, Маркус…, — Бетти вздохнула и погладила меня по щеке. От её нежного прикосновения я вздрогнул и опустил голову.       — Мама..., я должен тебе сказать, — я поднял глаза и встретился взглядом с Бет.       — Мальчик мой, не мучай себя, я всё знаю. Хэнк мне всё рассказал, когда приехал из клиники, — сказала Бет ласково, слегка пожав мою руку. — Но мы должны теперь сказать это детям…, обязательно должны. Мы сделаем это сейчас, это его воля, они имеют право это услышать от нас.       — Мы? Мам Бет, ты сказала, мы? — спросил я удивлённо.       — Да, Маркус, именно мы. Мы с тобой сейчас старшие, так получилось. Я очень хорошо поняла Хэнка, когда он сказал, что сделал поверенным именно тебя. Мы долго говорили с ним, я много, очень много, плакала. Но Хэнк мой муж, я очень сильно люблю его, и сейчас я обязана быть сильной ради него. Я знаю, Маркус, как тебе тяжело и я знаю, что на тебя я могу полностью положиться, так же, как я всегда могла положиться на Хэнка.       — Но, я думал…, что я должен сказать им сам. И я не знал, как смогу это сделать. Особенно Коннор…, я не знаю, как ему сказать, — ответил я растерянно.       — Мы пойдём и объявим им волю отца, Маркус. Понимаешь? Это не наша фантазия или прихоть. Это его воля. Как бы им ни было трудно, им придётся это принять, им придётся с этим смириться, и им придётся с этим жить. Слышишь меня, мальчик? Никто не имеет права обвинять тебя, и никто не имеет права препятствовать тебе. На твою долю выпала эта ноша, и я не позволю, чтобы на твои плечи кто-то попытался взвалить ещё и вину за происходящее.       Бетти решительно поднялась, маленькая сильная женщина с напряжённой спиной и плотно сжатыми губами.       —Мы им скажем прямо сейчас, идём, — и, видя мою нерешительность, добавила, — пойдём. Пойдём, не бойся, всё будет хорошо.       Она легко погладила меня по голове и протянула руку. Я поднялся, поддержал Бет и мы вместе вернулись в палату. Возле медицинского модуля ничего не изменилось, Коннор, похоже, так и не шевельнулся, только Клер перестала плакать и сидела, прижавшись к брату.       — Дети! Послушайте нас! — громко и торжественно произнесла Бетти. — Мы с Маркусом, как старшие в семье, обязаны сообщить вам волю вашего отца. Маркус, пожалуйста, говори….       Я обвёл глазами присутствующих, своих самых близких и самых любимых людей. Я должен сделать им больно и этого никак нельзя избежать.       — Хэнк сделал меня своим довоенным лицом на случай, если он сам не сможет принимать решения. Он велел отключить системы обеспечения жизни на двадцать первый день, если за этот период его состояние не улучшится, и он не придёт в себя….       — Как, отключить?! — испуганно выкрикнула Клер. Она посмотрела на Стива, на Бет, на Коннора, на меня и снова на Бет. — Мама, что он говорит, как это отключить? Мама..., нет, мы не можем!       — Клер, я присутствовал при этом…, — сказал Стив и постарался крепче прижать к себе сестру, но Клер высвободилась из его объятий и вскочила на ноги.       — Вы что, с ума все посходили? Не мог отец такого сказать, я не верю…, — закричала она в отчаянии.       — Клер, остановись! — строго и спокойно сказала Бет. — Ты забываешь, где ты находишься. Кого, ты обвиняешь во лжи? Маркуса? Стива? Меня? Кого…? Мы пришли сюда не спорить, мы пришли объявить волю отца и будь добра, прояви уважение к нему и к нам. Маркус, продолжай, — закончила она.       Клер, растерянно озираясь, села на стул, но когда Стив попытался снова обнять её, она отстранилась и снова встала. Я посмотрел на Бет, и она ободряюще кивнула мне.       — Хэнк приказал не пытаться перенести его сознание на искусственный носитель, — произнёс я и тут же встретил взгляд Коннора, буквально переполненный ужасом.       Коннор сделал шаг вперёд. Он хотел что-то сказать, но вдруг, словно натолкнувшись на невидимую стену, резко остановился, закрыл глаза и опустил голову.       — Коннор…, — я шагнул к брату.       — Стой, где стоишь! — рявкнул Коннор, поднимая на меня тяжёлый взгляд.       — Мальчик, не надо, — испуганно вскрикнула Бет и встала между нами.       — Мама…, не бойся, — с трудом выговорил Коннор. — Маркус…, ты мой брат, я люблю тебя…, я знаю, что ты не виноват, я знаю, что мы никогда не будем врагами…, — Коннор напряжённо смотрел мне в глаза. — Но сейчас я хочу тебя убить! — сказал он с неприкрытой угрозой. Глаза его сузились и взгляд стал по-настоящему жутким. Он не просто хотел меня убить, он был готов это сделать. — Поэтому прошу тебя, Маркус…, ради меня, ради себя самого, прошу тебя, уйди…. Мама, пусть он уйдёт…, пожалуйста! — добавил он, вновь болезненно сморщившись и опуская голову.       — Мне и правда лучше уйти, — тихо сказал я, обращаясь к Бет.       — Да, может быть так лучше, оставим их наедине…. Пойдём, я провожу тебя, — сказала она, слегка подтолкнув меня к выходу. — Ну, как ты, сынок? — спросила Бэт, когда мы вышли в холл.       — Нормально…, не беспокойся. Может, обойдётся всё, Хэнк придёт в себя и мне не придётся…, — я покачал головой, не решаясь закончить фразу.       — Да…, — Бет тяжело вздохнула, но тут же снова выпрямилась и гордо вскинула голову. — Да, я тоже на это надеюсь. Хэнк сильный…, — я обнял Бетти, но она почти сразу отстранилась и погладила меня по щеке. — Иди, Маркус, мы всё сделали правильно. Иди, сынок, не волнуйся.       Я кивнул, ещё несколько секунд смотрел в глаза Бетти, сделал несколько шагов назад, не отрывая взгляд и, наконец, решившись, повернулся и пошел к лифту.              

***

             Машина, как мне показалось, донесла меня до башни за несколько секунд. Я вышел на парковку и остановился. Неожиданно звякнул в кармане фон, которым я так редко пользовался, что практически забыл о его существовании. Я посмотрел на экран. Текстовое сообщение? Таких я не получал уже много лет. «Маркус, прости» — высветилось на экране. «Лаконичнее некуда», — подумал я. Но нужно знать Коннора, чтобы понять, чего стоили ему эти два простых слова, которые принесли мне невероятное облегчение. Отвечать я не стал, я понял, что это сообщение не требует ответа. Просто брату нужно дать время.       Четвертый и Пятый, как две мраморные статуи, стояли возле внешней двери Клетки. Они меня увидели сразу, но никак не отреагировали.       — Четвёртый, Пятый, я войду, вы остаётесь здесь, — отдал я распоряжение, хотя мои подчинённые и так бы пропустили меня, не шелохнувшись и никуда без команды не ушли, но мне нравилось делать общение со своими преданными бойцами более живым. Мне казалось, что так они начинают действовать даже эффективнее, чем просто выполняя приказы.       — Есть, сэр, — хором рявкнули мои Мирмидонцы, на долю секунды переведя на меня взгляд и снова вытянулись, глядя строго перед собой.       — Ты пришел! Я очень ждал тебя, Маркус, — возбуждённо сказал Райан, поднимаясь с пола, где сидел, прислонившись к бетонной стене. — Я сотворил страшное и мне нет пощады, я знаю. Но я боялся, что ты не придёшь ко мне, не захочешь меня видеть. Я боялся, что мне придётся умереть, так и не рассказав тебе…, — андроид внезапно замолчал, словно испугался своих слов.       — Ну вот…, я пришел. Ты можешь рассказать мне всё, что хотел, — сказал я, делая знак не вмешиваться Первому, который сделал шаг в нашу сторону, когда Райан резко поднялся.       Я запрыгнул на металлический стол, хотя в клетку давно уже, во время заточения Коннора, мы привезли удобные кресла и даже мольберт, на котором стоял последний, недописанный Коннором этюд, по-прежнему был на месте. Райан подошел ко мне, но садиться рядом не стал, а остановился напротив.       — Маркус…, — начал он торжественно, будто хотел поведать величайшую тайну. — Я хочу рассказать тебе, кто я такой.       — Я знаю, кто ты…, по крайней мере, я думаю, что знаю…, — сказал я, внимательно глядя в ничего не выражающие, горящие, как два раскалённые угля, глаза искалеченного андроида. Его наполовину лишенное кожи лицо не отражало никаких эмоций, но напряжение чувствовалось в каждом его движении.       — Нет, Маркус, ты не знаешь. Тот человек, тот, который изуродовал меня и создал всех моих несчастных химер, какая информация у тебя есть о нём?       — Златко…, кажется? Да, практически, никакой. Иммигрант откуда-то из Восточной Европы. Ты убил его, защищая наших девочек, Кэру и Алису. Всё…, да я и не интересовался, не до того тогда было, сам знаешь. Я в те дни не был уверен, что переживу следующий час, так что….       — Я расскажу тебе…. Златко Андроников был инженером, он работал в корпорации Киберлайф несколько лет. Когда власть в Корпорации захватил искусственный интеллект, он оказался в числе людей, допущенных к разработке прототипа серии RK. Знаешь, надеюсь, для чего Аманде был нужен новый RK? — спросил меня Райан.       Он прошелся по помещению Клетки, остановился у мольберта и несколько секунд смотрел на рисунок. Мне показалось, что начав рассказывать, он почувствовал себя увереннее. Видимо, трудно было решиться и сделать первый шаг к правде.       — Райан…, я знаю, для чего был нужен новый RK…. Аманда создавала киллера лично для меня. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что ты…, — я запнулся и пристально посмотрел на андроида, подошедшего ко мне почти вплотную.       — Да…, я прототип RK300…, по крайней мере, я им был…, — андроид на секунду опустил голову, но тут же вскинул взгляд и посмотрел мне в глаза. — Я не набиваюсь к тебе в братья, Маркус…, пойми меня правильно, где я и где вы…. Но перед смертью я очень хотел, чтобы хоть кто-то из вас знал правду.       — Но…, как? Тебя же тестировали множество раз. И никто из техников не понял кто ты?       — У меня давно удалены или заменены все компоненты, по которым меня можно было идентифицировать, а процессор и вовсе был без маркировки. Да и память…, всё фрагментами, кусками, образами. Своей жизни в Башне я не помню…, почти. Зато то, что делал со мной этот маньяк, я помню лучше, чем мне бы хотелось. Он выкрал меня из Башни, заменив обычным андроидом, когда меня должны были уничтожить. Он постоянно твердил, что спас меня. Довольно долго я именно так и думал и помогал ему. Слишком поздно я понял, что мне лучше было умереть.       — Почему ты ничего не сказал нам? — я спрыгнул со стола, на котором сидел и встал перед Райаном. — Ладно…, сразу, когда я вас нашел, ты всего боялся, переживал за своих химер, думал, что мы всех уничтожим. Но потом? Разве мы плохо отнеслись к вам? Почему ты молчал?       — Маркус…, ты живёшь в другом мире, не в том, в котором живу я, тебе меня никогда не понять. Посмотри на меня…, — Райан театрально раскинул в стороны руки, демонстрируя мне своё чёрное, лишенное кожи и видоизменённое изуродованное тело. — Я боялся не за себя, плевать мне на себя, давно уже. Я боялся за тех, кто мне поверил, за свой народ. Да, нас мало, да мы искалечены, но мы тоже хотим жить. А вы, гордые и прекрасные, заперли нас в боксе на складе глубоко под землёй, и никто из вас даже не попытался что-то сделать для нас.       — Послушай…, но ведь это неправда, Райан…, — сказал я смущённо. — Я сам много раз предлагал тебе….       — Вот именно, Маркус, ты предлагал мне, лично мне. А твои техники в один голос заявили, что для большинства химер они сделать ничего не могут. «Необратимые изменения», таков был их вердикт, — проговорил Райан с горечью. — А потом пришел этот парень…, этот Стюарт. Он, как мне показалось, раскрыл мне глаза. Он сказал, что нас тут держат, как в тюрьме. Он стал каждый день рассказывать мне, какие ужасы творят милые с виду женщины из технического отдела. Он говорил, что они проводят чудовищные эксперименты над андроидами, а искалеченных они просто сжигают живьём. Он говорил, что всё это происходит с вашего ведома, что вы предали наш народ, что вы стали, как люди…. Какой же я был идиот….       — Что ты наделал, Райан…, что ты наделал…, — я упал в кресло и в отчаянии обхватил голову руками. — Ты убил малышку Китти, добродушного, молодого, полного сил Дезила и Миранду…. Райан…, ты убил Миранду, ту, которая любила тебя, чёртов ты кретин. А Киру…? Художника Киру Янг ты за что разорвал на части? Райан…, девочку, которая не сделала за всю жизнь никому ничего плохого ты разрывал живьём…! — Я вскочил с кресла и оказался лицом к лицу с Райаном. Первый мгновенно вырос возле меня. Я жестом остановил Мирмидонца и сделал шаг назад.       — Маркус…, не надо…, прошу тебя…, — Райан стоял выпрямившись и не отводил от меня взгляд, но чёрт его знает, чего ему это стоило. — Не обвиняй меня, не трать время…, — проговорил он своим надтреснутым голосом. — Ты всё равно не сможешь обвинить меня сильнее, чем это делаю я сам. Я отвратителен сам себе, я признаю свою вину, я не прошу о снисхождении…. Я прошу тебя только об одном – помилуй мой народ….       Я покачал головой. Я был не готов к этому разговору. Мне казалось, что проблемы и неразрешимые вопросы, которые валились на мою голову последнее время, сделали меня слабым. Я начал боятся сделать лишний шаг, чтобы не провалиться в очередную пропасть.       — Понимаешь, Райан…, — сказал я, заставляя себя успокоиться и опускаясь в кресло. — Будь другом, сядь, пожалуйста…, — я подождал, пока андроид сел напротив меня. — Дело в том, что теперь я знаю, кто ты такой и это нельзя взять и отменить или забыть. Поэтому мы, Райан, признаем тебя перед миром. Отныне ты наш брат, член нашей семьи. Это не облегчит твою судьбу, это не сделает тебя невиновным. Но мы разделим с тобой вину. Будет суд, Райан. Мы так долго боролись за равные права с людьми, мы добились того, чтобы преступления против людей и андроидов карались одинаково. У нас очень много лет не было таких страшных преступлений, а андроиды не убивали людей…, — я осёкся, вспомнив капитана Рида. — Андроиды не убивали людей уже почти два десятилетия, — закончил я. Незачем Райану знать про мой срыв и убийство Гэвина, ему от этого точно будет не легче…, да и мне тоже.       — Маркус…, я об этом не просил…, — произнёс неуверенно Райан.       — Это не важно, об этом не нужно просить, это свершившийся факт…, брат, — чуть запнувшись, сказал я. — Коннор и другие братья, я уверен, согласятся со мной. Мы не откажемся от тебя. Я буду сам защищать тебя в суде. И какое бы решение не вынес суд, ты примешь свою судьбу не как безвестный искалеченный андроид, а как Райан RK300SA. Нас было всего шестеро в мире, теперь нас семь.       Я встал. Райан сидел в кресле, согнувшись и опустив голову. Он нерешительно поднял на меня глаза.       — Я не знаю, что сказать, Маркус, я…, я не ожидал…, — произнёс он очень тихо.       — Ничего не говори…. Я сейчас уйду и заберу своего бойца, — я кивнул в сторону Первого. — Думаю, что тебе нужно побыть одному. Снаружи я оставлю охрану и запру дверь обычным кодом, чтобы мог войти Коннор. Не думаю, что нужно просить тебя не пытаться взять Мирмидонцев под контроль, раз ты не попытался это сделать до сих пор. Ты же мог…, я правильно понимаю?       — Был такой соблазн, — криво усмехнулся Райан, но я не стал даже пробовать.       — Ну и правильно сделал. Первый со мной столько лет, что едва почувствовав попытку перехватить управление, уничтожил бы тебя, не дожидаясь моего приказа.       Мы с Райаном ещё несколько секунд смотрели друг на друга. Всё было сказано, я несколько раз коротко кивнул, развернулся и, сделав знак Первому следовать за собой, покинул Клетку.              31 мая 2061 года       Московское время 8:25       Санкт-Петербург       НИИ скорой помощи       Меня звали Василиса              Не надо, вот не надо меня отвлекать. Я занята очень важным делом, я дрессирую дракона на потолке. Он уже слышит меня, делает по моей просьбе зайчика и кувырок. Вот говорить я его пока не научила. Но ничего, у меня много времени впереди.       Хлопнула дверь. Ну, кого там несёт? Да, я безумно хочу пить, губы пересохли и слиплись, и я уже не пытаюсь их облизать – язык давно прилип к нёбу. Но разве это имеет значение, когда ты уже труп? Убирайтесь, никого не хочу видеть.       Он вошел так, словно только что вышел на пару минут и вернулся, быстрым шагом, не застывая в скорбном почтительном полупоклоне и ничего не спрашивая. Он посмотрел на меня как хороший конюх на запущенную лошадь – так: «Копыта в говне, хвост спутан и весь в репьях, и на заднице жёлтое пятно слипшегося навоза. Ну что же, делать нечего, приступим…».       Я следила за ним расширенными от удивления глазами. На секунду я зажмурилась, пытаясь прогнать галлюцинацию, но он, как ни странно, никуда не делся. Посередине моей палаты, в джинсах и тёмно-серой толстовке, с деловым видом озирался в поисках стула Президент Всемирной Организации Андроидов господин Манфред. Сдуреть можно…, выходит, не обманул китаец У.       Господин Президент небрежным жестом выдернул из угла стул и по-хозяйски уселся возле моей кровати. Он не улыбался и не хмурился. Сейчас он больше всего был похож на санитара, который делает свою привычную, неприятную, но необходимую работу. Удобно расположившись, он взял с тумбочки влажные салфетки, и начал методично и сосредоточенно вытирать мне лицо и шею, он смочил мои пересохшие губы и ловким точным движением смазал их кремом, что постоянно забывали делать медицинские сёстры.       Закончив, он удовлетворённо кивнул, взял со стоящей рядом стойки поилку, поискал глазами бутылку с водой и не найдя, слегка качнул головой и вышел из палаты. Я лежала в шоке от происходящего, и как только господин Президент исчез из поля зрения, тут же решила, что это определённо был мираж. Но миражи не вламываются в тишину вашего бессмысленного существования с вымытой поилкой, наполненной свежей водой.       Нахальный американский робот, нисколько не смущаясь и ни о чём не спрашивая, поднёс к моим губам трубочку поилки и я, от жажды, кажется, способная выпить море, схватила её и начала жадно глотать прохладную жидкость. Вода была очень вкусной. Я скосила глаза на бутылку. Ну, конечно, нам так не жить, а если жить, то недолго – на столе стояла дорогущая вода, обогащённая, если верить этикетке, всем, чем возможно и чем невозможно. Не знаю, чем уж она так полезна, но на вкус она определённо оказалась гораздо лучше той, которую наливали мне обычно.       — Ну вот…, так лучше, — утвердительно заявил мой новоиспечённый санитар. — Поговорим? — спросил он, и в его глазах мне почудилась насмешка.       — О чём? Ты не знаешь, зачем я тебя звала? — ответила я со злостью. Я злилась на себя из-за того, что злюсь на него и злилась на него за то, что его действия лишали меня воли. Лучше бы он был холодным и надменным, как китайский андроид Линг, чем вот таким демонстративно великодушным.       — Знаю…, Линг мне рассказал о твоей просьбе, — сказал андроид, никак не отреагировав на мой тон. — Вдобавок, — продолжил он спокойно, — я уже пообщался с врачами и картина для меня ясна. Но у нас так принято, понимаешь ли, подобные просьбы человек должен озвучить лично. Поэтому повторяю вопрос, поговорим? Раз ты способна злиться, значит сможешь и внятно разговаривать, если постараешься.       — Я хочу умереть, о чём тут говорить? — выпалила я. — Ты издеваешься? Как тебе внятно объяснить? Я хочу сдохнуть, перестать существовать, откинуть копыта, отправиться на тот свет, в ад, к чёрту на рога…. Что не понятно? Можешь помочь – помоги, не можешь – убирайся. Не нужно мне больше от тебя ничего. Понял? Ты можешь меня убить? — закричала я почти в истерике.       — Убить? Могу…, — ровным голосом ответил андроид, утвердительно кивнув и прищурив глаза.       — Так сделай это…, сейчас, — еле слышно прошептала я. Мне внезапно стало невыносимо холодно и страшно, потому, что в прозрачных глазах своего собеседника я увидела смерть, о которой так мечтала.       — Легко…, у человека очень хрупкая шея…, а у тебя, тем более. Я сверну её одним движением, ты испугаться не успеешь. Камеры тоже ничего не заметят, я очень быстрый…. Как тебе план? — холодно произнёс андроид, глядя мне в глаза.       Я почувствовала, как предательски задрожали губы. Не хватало только заплакать. Я собрала всю волю, которую нашла, и хотя нашла я её очень мало, этого должно было хватить на несколько секунд, оставшихся до смерти.       — Давай…, — сказала я, прикрыв глаза. Сейчас всё закончится, наконец-то….