Augury

      — Кто только вбил людям в голову мысли о шестом чувстве? — проворчал Майтра.       — А сами они не могли додуматься? — склоняя голову, поинтересовался Трайд.       Белая комната, белая мебель, белое пианино. Вся эта картина слепит отвратной белизной. Даже их одежды сейчас белые, и только черная мантия Одаренности и черные волосы двух подростков ярко контрастируют. Музыкант играет. Медленно и тихо, будто сам с собой, погруженный в мысли. Но это не так, он заинтересован беседой, он слушает, но ничего не скажет сам. Не хочет. Нет. Не может. Правосудие и Одарённость сидят в белых креслах с округлыми мягкими подлокотниками. Один читает статью в сомнительного содержания газете, другой пьет горький кофе, аромат которого теперь витает в комнате. Теплый и приятный.       — У них сейчас другие интересы. Разум, прогресс! — эмоционально жестикулируя, Майтра смял газету в жалкий серо-желтый комок. Он, даже не глядя, выкинул его куда-то в сторону. Музыкант фыркнул, хмурясь и провожая мусор взглядом. Однако Одаренность не обратил внимания на возмущение хозяина комнаты. — Поверили в себя видите ли.       — Ты же сам постоянно говоришь, что перемены всегда к лучшему? — продолжил беседу Трайд и пригубил чашку. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в игру Четырнадцатого.       — Конечно! Разве ты не видишь как я рад? — удивление вспыльчивого Одаренности больше сейчас походило на возмущение на грани с гневом. От повышения резкого голоса Музыкант немного дернулся и замялся, но продолжил играть. Трайд помолчал, внимательно вглядываясь в тень капюшона, хотя лицо Тринадцатого все равно скрыто ещё и за маской, из-за которой его голос немного приглушен и коверкается.       — В данный момент мне кажется, что ты на меня кричишь. — его бровь дернулась, и он отвел взгляд в сторону, снова возвращаясь к полюбившемуся напитку.       Майтра махнул на него рукой, проворчав что-то нечленораздельное. Однако Трайд точно знал, что это либо " Дрянной мальчишка ", либо " Щенок ", либо что-то в этом роде. Забавно, но в такие моменты, когда Одаренность приземленно ругается вне своей любимой лаборатории, он похож на сварливого дедушку всего странного и, уже на данный момент, многочисленного семейства.       Трайд сдавленно кашляет и выпрямляется в своем кресле. Черные волосы растрепаны после небольшой ежедневной тренировки, а аккуратная коса из бело-черных прядей, что покоилась обычно на левом плече, теперь превратилась в лохмы. Самым мудрым решением стало расплести ее и оставить волосы распущенными. Заплетать ее снова парень не стал. Этим позже с радостью займется Мечта, которая недавно придумала играть в парикмахера, чтобы разнообразить свои "скучные" деньки. Пусть если хочет, Правосудию все равно стало трудновато справляться с длинными патлами. Все волосы на левой стороне головы отросли до лопаток, в то время как на правой были подстрижены на уровне скул. Но девчушка управляется с непослушными и жесткими прядями быстро да довольно ловко. Позже, гордая собой, она просит очередной леденец за оказанную услугу, невинно улыбаясь.       Что-то негромко стукнуло. Крышка пианино. Хотя Музыкант бы быстро исправил ложное слово "крышка" на "клап", тут же хмуря тонкие брови, едва услышав такое "обзывательство" в сторону его драгоценного инструмента.       Майтра повернул голову в сторону Исполнителя, удивляясь внезапно наступившей тишине. Но сразу стало понятно, что парень просто искал взглядом любой другой инструмент. Он долго разглядывал блестящую на свету флейту.       — Так! — громко начал Одарённость, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание и заодно в который раз за день шугнуть Музыканта. Майтра поднялся, когда на него смотрели две пары янтарных глаз. — Достаточно отлынивать, вернемся к работе! — в очередной раз активная жестикуляция, будто он выступает перед огромной толпой, а не двумя уставшими подростками с едва пробудившимися генами Ноя. — Живо оба вниз. Иначе я вас στείλετε στον επόμενο κόσμο.       — Куда отправишь? — не без интереса переспросил Трайд и за Четырнадцатого тоже.       — Ad patres*! — грозно отрезал мужчина, возраст которого было трудно угадать. Он развернулся на толстых каблуках своих сапог и быстро удалился из комнаты, хлопнув дверью.       Два оставшихся в белом помещении Ноя переглянулись. У них обоих на лицах были страдальческие мины, будто они вынуждены сами себя вести на пытки. Хотя именно так иногда хотелось назвать стиль обучения Старшего.       — Пошли, — мотнул головой Трайд и залпом допил кофе. Он оставил кружку на том же столике, где стояла другая кружка с беловатыми разводами от молока на внутренней поверхности. — Кх, иначе потом хуже будет, — ответом стала лишь одна хрипящая фраза. Правосудие точно знал, что это было: "Второго раза я не переживу". Трайд усмехнулся восспоминаниям о первом наказании, когда они стали для Майтры подопытними кроликами. Он поднялся с кресла, наблюдая за ленивыми движениями сострадальца.       — Да поможет нам Темная материя, Неа.

***

      — (Сначала в лабораторию, потом из лаборатории в библиотеку, потом наоборот и так в сотый раз.)       Голос Четырнадцатого все еще был тихим и хриплым, когда он жаловался на "бумажные" поручения Одарённости. Он ворчал вслух, несмотря на строгие рекомендации Графа, да и Майтры тоже, помолчать сегодняшний день, чтобы голосовые связки могли отдохнуть и восстановиться. Но похоже сам Музыкант этим не был доволен. Что поделать, если он общительный сам по себе, а поговорить можно только с Графом, хотя того встретишь раз в вечность, Майтрой, не лучший вариант, Мечтой, ( нет, уж лучше Майтра ), Мудростью, которого старательно убирают от него подальше, и Трайдом, который наоборот был от природы молчаливым. Остальная "семья" до сих пор сторонится и избегает. Да и Трайд тоже, просто он выполняет приказ Графа и следит за Четырнадцатым. Чтобы тот не сбежал.       — Помолчи, — вздыхает Правосудие, когда Неа начинает кашлять, обрываясь на полуслове. Будто соглашаясь со Вторым, золотой голем начинает клачать зубами на плече своего хозяина, грозя откусить от его лица кусочек. Надо же, кажется, как разумный. — Голос не восстановится, если ты будешь постоянно-       Но гневный взгляд с кислотно-желтыми искорками заставил замолчать, говоря: " Еще одно слово - и я тебе вмажу ". Трайд закатил глаза и продолжил идти, смотря вперед, где в конце коридора была заветная дверь библиотеки. Одарённость снова заставил их перетаскивать старые папки с не нужными, но возможно еще нужными, черновиками в библиотеку на хранение. Отчего эту работу скидывают на двух Ноев, а не на черепов или акума? Это известно только Тринадцатому, который сейчас во всю строит грандиозные планы на счет некой Фабрики акум. Этим и вызвано его постоянное желание работать и других припахать. " О чем только я могу еще мечтать?! Aliis inserviendo consumor!*" — любит говорить с гордостью Одарённость. В последнее время особенно часто.       — Поставь это сюда, — кивнув на одну из нижних полок, сказал Трайд и оставил свою стопку на гладкой поверхности из темного дерева. Скоро рядом была поставлена и вторая, с которой пару тонких папок съехали на соседнюю стопку, нарушая общий порядок.       — (А еще недавно тут было пусто...) — с явным трудом прошептал Исполнитель и более жизнерадостным взглядом пробежался по ломящимся от книг полкам в библиотеке Ковчега. Наверное, это одно из его любимых мест, второе после Комнаты управления. Чаще всего именно тут его можно найти, если не за пианино или с окариной где-то в саду.       — Слышал Граф попросил некоторых Ноев с миссий притаскивать книги на заполнение библиотеки, — пожал плечами Правосудие тоже разглядывая яркие и более тусклые, что свидетельстваовало о приличном возрасте, книги, стоящие на длинных полках, которым не было числа. Если поднять голову ты скорее увидешь мрачнеющую тень из-за недостатка освещения чем конец шкафов.       — (Правда?) — искренне удивился собеседник, вскинув брови.       — Н-да, — протянул Правосудие. — Желание и Удовольствие вчера это обсуждали.       Музыкант довольно помычал, быстро кивнув. Похоже эта информация порадовала его. То ли тем, что в его любимой библиотеке все больше интересного чтива, которое помогает отвлечься от бренности бытия, то ли тем, что Граф хоть иногда прислушивается к его просьбам.       Однако, если подумать, Тысячелетний довольно часто выполнял его прихоти. Начиная самой обычной покупкой нотных тетрадей, которые переводились, по мнению Неа, в никуда из-за несовершенства мелодий и текстов с огромной скоростью. И заканчивая мольбами не пускать больше Бондом в Ковчег без его ведома. Причина была вполне весомой. Бонди начал целиться в бесящую его Домри, а в итоге пострадала драгоценная арфа, что стояла в стороне у окна и никому не мешала. До того злополучного дня. От арфы остались угли да щепки, а от близнецов чуть не осталось мокрое место. И осталось бы, не бегай Десятый и Одиннадцатая так быстро. Музыкант тогда был готов обвинить Уз во всех смертных грехах за сожжение прекраснейшего инструмента, но гнев скоро сошел на нет. Он ведь не Гнев Ноя, чтобы из-за любого а да б устраивать скандал. Но не стоит забывать, что его все таки подкупили обещанием купить новую арфу, а Мечта с удовольствием помогла с небольшой местью виновникам всего шума. По скромному мнению Четырнадцатого, поджег свечками косметички Добри был малюсенькой местью за его дивный музыкальный инструмент.       — Теперь мы официально свобод- Что это? — Трайд прищурился, глядя на блестящие бумажки, которые посыпались откуда-то сверху.       — (Конфетти?) — выгнул бровь Неа.       Они синхронно подняли голову, чтобы понять откуда падают разноцветные кружочки, пока Тимканпи с лязгом клацал пастью, пытаясь съесть блестяшки.       — Нашла вас! — раздался радостный голос Роад, и она повисла на шее у Трайда, ведь Дверь открылась в метрах трех прямо над ним. Второй лишь удивленно мыкнул от неожиданности и, покачнувшись на мгновение, немного склонился, чтобы младшая сестра встала на пол своими ногами. Та нехотя, но встала на цыпочки. — Я наконец-то нашла вас!~       В темных волосах девочки мерцали все те же конфетти и несколько ленточек серпантина, одна из которых свернулась спиралью на щеке Роад. На ней была белоснежная блуза с большим бантиком на груди и черная юбка до колен с идеальными крупными складками. На одежде мелькали красно-желтые огоньки от кусочков мишуры .       — Теперь вы должны мне по леденцу! — весело объявила она и в ее глазах загорелисьголубые огоньки.       — С чего это вдруг? — в полголоса спросил Правосудие, вскинув брови. Он на секунду глянул на Четырнадцатого, тот, удивительно, но, с его извечной ухмылкой наблюдал, скрестив руки на груди. Явно был рад, что это "чудо" свалилось не на него.       — Ну я же нашла вас! Значит победила, а победителям полагается награда, — весело объявила Роад и наконец отпустила старшего братика, чтобы тот смог выпрямиться. — И я согласна на леденцы или мешочек шоколадных конфет!       — Ну да-ну да, конечно, — вздохнул Трайд, не сдерживая улыбки.       — (Только вот мы опять не знали, что играли в прятки,) — тихо вклинился Неа. И теперь внимание неугамонной девчушки полностью переключилось на него. Ее улыбка сползла с лица, а глаза округлились. Четырнадцатый сдавленно кашлянул.       — Какой страшный голос, братец Ниа, — она снова коверкает его имя, делая его, по ее лишь мнению, более "домашним". Казалось бы, как можно изменять такое короткое имя, но она придумала. И ведь никак не забывает об этом, продолжая окликать сей мягким звучанием. Однако самого Ноя больше подбешивало, что это произношение начал использовать его дорогой Мана. Остается сказать "спасибо", что полное имя* Неа — знает и использует только брат. Между тем, Роад все продолжала тараторить, теперь начав сыпать вопросами. — Твой голос до сих пор не вернулся? Разве это должно занимать так много времени? А почему регенерация Ноя не помогает?-       — (Роад...) — перебил ее парень, закатив глаза. От этого ребёнка у него всегда начинает болеть голова. Надо было поскорее отделаться от этой компании. — (Зачем ты искала нас?)       — Ах? А! У Графа для вас задания! — торжественно объявила она, гордо выпрямившись.       — Новая миссия? — оживился Трайд.       — Не совсем, дорогой Правосудие~♥ — прозвучал голос где-то рядом. Троица повернула головы в сторону двери в библиотеку. Та коротко скрипнула закрываясь, под тихое ворчание Леро и стучание низких каблуков черных туфель.       — Граф! — радостно воскликнула Мечта, вся просияв. Она сложила руки в замок и начала покачиваться на носках. — Я Вам помогла, Вы же выполните свое обещание?       — Конечно, — парень, поразительно похожий на Четырнадцатого, кивнул, придерживая рукой цилиндр украшенный распустившимися цветами белых роз. — Ты можешь поиграть с Леро~       Роад подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши. Она явно была в предвкушении интересных и веселых игр.       — Леро?! — летающий в воздухе зонтик дернулся, а в следующую секунду его уже кружила Роад. Голем завизжал, от чего скривился Неа. Какой противный звук. — Леро-о-о-о!       — Теперь-       — Ниа! — перебила Тысячелетнего Девятая, сжимая в руках "шею" Леро. Кажется, голем скулил о том, что Госпожа Роад сейчас его задушит. — Можно взять Тима? — золотой клубочек, с серпанитом который застрял на зубах существа, на плече хозяина дернулся.       — (Нет,) — коротко и ясно.       Мечта нахмурила бровки и, наверное, топнула бы ножкой о белоснежный пол, но передумала. Она снова заулыбалась, вспомнив про Леро, и развернулась на каблуках. Через секунду она уже быстрой юлой исчезла из библиотеки под визг зонтика. Когда звуки стихли, Граф кивнул сам себе и вернулся к разговору. Трайд уже с полминуты сверлил его взглядом, а вот Четырнадцатый вообще не был заинтересован. Он вытаскивал цветную ленточку из пасти своего ярко-желтого голема.       — Теперь к делу, — вновь начал Первый апостол. — Трайд, я знаю, что ты нужен Майтре, но у возникла проблем-м-ка... — замялся он. Правосудие скрестил руки на груди и немного склонил голову в знак того, что слушает.       — Что стряслось?       — ... Гнев потерялся где-то в лесах Амазони-и-и, — будто виновато протянул длинноволосый Ной, потирая руки и нервно улыбаясь. Правосудие же тяжко вздохнул и потер рукой лицо.       — Мне его придётся искать? Да? — веко немного дернулось.       — Да... И вернуть домой. Желательно в полном здравии, — Граф умоляюще посмотрел на Второго.       — Конечно, Тысячелетний, — кивнул Трайд, сдерживая раздражение. Будто бы он мог отказать или хотя бы допустил такую мысль. Парень повернул голову к Четырнадцатому, который тихо ворчал на своего горе-голема в своих руках. — Подсобишь?       Неа, недолго думая, кивнул. Он уже привык к постоянным просьбам открыть врата Ковчега в том или ином месте. Это, конечно, было не так сложно, но пробуждало внутри Исполнителя зависть. Как ему хотелось выбираться во внешний мир почаще и без вечного контроля со стороны Семьи.       Мелодия заиграла в голове, и не удержавшись, Музыкант начал тихо мычать ее. Медленную, спокойную, убаюкивающую колыбельную, которая однако являлась ключом к пространству и времени. Ключ, что открывал любые двери в любые места и для любых людей, но лишь по воле Четырнадцатого. С его дозволения. Было приятно ощущать эту власть, когда само пространство в своем существе менялось, разрушалось и снова собиралось воедино. Белые частички от ворот блестели спускаясь на белую поверхность пола библиотеки.       — Вернемся к ужину, — кинул на прощание Правосудие, исчезая в белоснежном портале, из которого потянуло свежим и влажным воздухом тропического леса. Через мгновение врата начали рушиться, разбиваясь на тысячи осколков. Исполнитель вздохнул, когда последнее "стеклышко" пало на пол и обратилось в пыль.       — Теперь ты, — привлек к себе внимание Четырнадцатого Граф.

***

      — (Так что тебе нужно, Мана?)       Они медленно шли по коридору Ковчега молча уже долгие семнадцать минут, и вот наконец Музыкант не выдержал тишины, что разбавляло лишь хлопанье крыльев его голема и звук шагов. Да и такой темп ходьбы был непривычен, он привык ходить быстро, но сейчас приходилось одергивать себя, останавливаться, чтобы Граф со своим спокойствием мог догнать его. Брат хотел поговорить с ним, а в итоге молчит как рыба, думая о чем то своем, смотря под ноги и иногда постукивая тростью, которая ему чисто для образа. Вот ведь. Поэтому неудивительно, что в словах Неа проскользнуло раздражение. Мана лишь удивлённо посмотрел на него, будто и вовсе забыл о его присутствии, нет, существовании до этого момента.       — А, да. Прости. Что ты сказал? — он виновато улыбнулся и немного ускорился, окончательно выходя из состояния замёрзшей улитки. Неа не скрывал своей радости и наконец-то привычно улыбнулся.       — (Что нужно от меня, говорю, Ма~на?) — он протянул его имя в конце, хотя его голос скорее прохрипел, несколько раз резанув в горле. Как же ему не хватало этого - просто звать брата по имени. По его имени, а не Адамом и Графом. Но, к сожалению, такую вольность можно позволить себе только, когда они лишь вдвоем.       — Ах, точно, — взгляд длинноволосого прояснился и там снова блеснул теплый огонек жизни. — Помнишь, мы обсуждали Японию? — Неа коротко кивнул, проскальзывая мимо брата в узкую дверь, что вела в безмерное пространство с белыми ступеньками. Тонкие дощечки летали в воздухе, окружённые единственным источником света - шарами сияния, которые соткали из нот. Да и весь Белый Ковчег впрочем Неа переткал этими нотами. Проще говоря, присвоил. Нет, не украл, присвоил. Что будет, если кто-то упадет туда, вниз? Неа лишь усмехается таким мыслям. Черепа, которых туда нагло спихнули так и не вернулись. Заблудились в темном лабиринте в недрах Ковчега.       — Там почти не осталось людей, — грусть или радость в его голове. — Думаю, это самое безопасное место для нас, — Музыкант снова успел обогнать Графа, поэтому сейчас выжидающе смотрел на него сверху вниз.       — Я хочу, чтобы ты направил Ноев Ковчег в Эдо.       — (В Эдо...) — вторил Музыкант, будто пробуя названия города на вкус. Он пытался вспомнить его. Там невысокие старые дома, яркие фонарики не горят вечером, на улицах почти всегда пусто. Какое унылое место. Неа прикрыл глаза, явно разочаровывавшись в выборе, но снова кивнул.       — Отлично, — просиял Мана и поравнялся с братом. Неа же смотрел куда-то в пустоту вокруг. Пытался прикинуть сколько времени все это займет.       — (В Эдо...)       Комната управления встретила двоих холодным сквозняком. Одна часть витражных окон была открыта настежь, и легкий тюль извивался в потоках ветра. По блестящей клавиатуре рояля, что стоял в самом конце помещения, бегали озорные блики. Это был огромный зал со множеством самых разных инструментов, которые должно быть светились в солнечных лучах.       — Не против, если я послушаю?~♥ — снимая цилиндр спросил Мана, хотя уже заранее знал, что ответ будет положительным. Он аккуратно положил головной убор рядом с вазой на круглый столик из странного серого дерева, которое навряд ли встречалось в природе.       Исполнитель лишь мимолетно кивнул, уже полностью переключив свое внимание к инструменту. Неа провел рукой в белой перчатке по клавишам в знак "приветствия". В конце он надавил на несколько клавиш, и те издали звонкие звуки, которые эхом отразились от стен помещения. Голем-хранитель нот сделал круг над инструментом и приземлился на пюпитр. Он открыл широкую пасть, проецируя немного мигающее изображение нот. С нажатием первой клавиши, круги мелодии двинулись, начиная крутиться словно шестерни.

***

      — Роад, тише, не шуми.       — Я тихая как мышонок~ — Роад сидела на полу и, перегнувшись через подлокотник, аккуратно гладила черные волосы спящего на белом диванчике Четырнадцатого. Она состроила грустную мордашку. — Ниа так долго спит.       — Он скоро проснется, не волнуйся, — спокойно сказал Мана, сидевший на стуле рядом. Его взгляд был направлен на белые клавиши рояля.       Музыкант уснул прямо с последней нотой, медленно уронив голову на клавиатуру. Похоже долгое управление Ковчегом все еще давалось апостолу довольно тяжело. Хорошо, что старший брат рядом и готов позаботиться о младшем Ное, а потом охранять его отнюдь не спокойный сон.       Неа поморщился, когда одна из прядей волос упала ему на нос. Он приоткрыл глаза, и, хоть взгляд его был затуманенным, явно смотрел на Роад, которая, тихонько ойкнув, вжала голову в плечи.       — С добрым утром, братик Ниа~ — заулыбалась девчушка, поднимаясь на ноги и сильнее перегибаясь через подлокотник.       Ной несколько раз моргнул, сильно жмурясь, чтобы зрение хоть немного сфокусировалось, и он перестал видеть размытое пятно, что нависло над ним. Однако отчего-то отвратный мутный образ с темными дорожками слез на бледных щеках не хотел пропадать. Единственным выходом было обратно закрыть глаза. Лишь бы не смотреть в потухшие янтарные очи, смотрящие на него.       — (Зачем ты вернулась?) — то был еле слышный шепот. Роад склонилась еще ниже, чтобы разобрать слова.       — Как грубо, я просто хотела послушать управление Ковчегом, — быстро забубнила девочка, резко выпрямляясь. Но ее секундная обида тут же прошла. — Да и вообще, разве я уходила? Или ты-       — Мечта, дай Музыканту проснуться, — мягко перебил едва начавшийся поток вопросов Мана. Девятая прикусила губу и начала качаться на носках.       Когда Неа снова открыл глаза, брат уже сидел на краю дивана рядом с ним. Длинные темные волосы были небрежно забраны в слабый хвост. Он склонил голову, явно спрашивая о самочувствии. Но в сознании младшего Ноя его вид был сейчас совсем другим. Совершенно не таким родным с заботливым взглядом, а гневным и разочарованным, с черными дорожками слез на острых скулах и пятнами темной крови на кремовых рукавах. Другим. Кислотно-желтые глаза сверкнули, когда зрачки сузились в узкую полоску, будто перед его взором источник смертельной опасности.       — (Уйди...)       — Тебе приснился кошмар? — старший начал медленно гладить темные волосы брата, пока Мечта, стукнув каблучками, с ногами залезла на скамью напротив рояля. Музыкант несколько раз быстро моргнул. Образ пропал, оставляя теперь лишь приторную реальность, а его зрачки снова стали обычными.       — ...Да, — наконец громче, пусть и все еще хрипло отозвался Четырнадцатый. — Просто кошмар...