Позволь мне быть твоим героем

      Солнце уже приближалось горизонту, и день заканчивался, уступая свои владения ночи. Под её покровом Катерин тенью пробиралась сквозь затканный вечерним туманом лес. В синевватых сумерках, он казался бесконечным, а его неверные тропы с лёгкостью могли завести не осторожного путника в густую чащу. Заблудиться и пропасть навсегда – именно такой конец обычно встречали те, кто осмеливался входить в лес без подготовки.Однако Катерина Петрова была девушкой не робкого десятка. К тому же у неё было одно существенное преимущество – парень движущийся быстрее молнии. Стоило ей позвать на помощь, как Бартоломью тут же оказывался рядом. Имея настолько надёжный тыл она могла бродить по лесу практически безо всякого страха. Практически.       Всё же в подступающей ночи лесной массив казался довольно жутким местом. Вокруг стояла мёртвая тишина, и лишь смутные силуэты деревьев чёрными призраками проступали сквозь рваный полог тумана. Клочья густой синевы путались меж их ветвями, и если дать волю воображению, можно было представить притаившихся в ней созданий. Катерина обладала богатой фантазией, а потому почти видела, как поблёскивают их жадные глаза и слышала,как щёлкают острые зубы. Обстановка выглядела угрожающей и человек менее стойкий духом непременно испугался бы и заплутал в сумраке густой и непроходимой чащи. Заблудился бы в дремучем лесу и кружил бы среди деревьев, потеряв всякую ориентацию, счёт времени, да и самого себя от страха. Но не Петрова.       Доверившись петлявшим в ночи тропинкам, она шла вперёд, освещённая бледным светом властвовавшей в небе луны. Если бы не её лучи, пробивавшиеся сквозь сплетение потерявших листву веток, ночь была бы непроглядно-черной, а так всё вокруг тонуло в густой-синеве. Продравшись сквозь тенета теней Катерина вышла на просторную поляну, служившую местом их тайных свиданий.       Бартоломью? – позвала она, оглядываясь в попытке отыскать возлюбленного среди деревьев, но голос, ответивший ей, явно не принадлежал ему. Он звучал женственно и подозрительно походил на её собственный, от чего девушке сразу же стало не по себе.       В следующий миг произошло нечто ещё более пугающее. Прикосновение холодного ветра коснулось её затылка, предупредив о том, что кто-то стоит у неё за спиной. Превозмогая страх, брюнетка медленно обернулась на триста шестьдесят градусов,чтобы взглянуть в глаза своему двойнику. Копии настолько идеальной, что она казалась отражением в каком-то несуществующем зеркале.       Ошарашенная увиденным, Катерина так растерялась, что не смогла ничего сделать. Скованная сверхъестественным ужасом она застыла на месте, беспомощно наблюдая, как двойник подходит к ней. Расстояние между ними быстро сокращалось. Пять шагов, три, один... в последний момент незнакомка остановилась, критически осматривая свою жертву. Её пристальный, подмечающий каждую мелочь, каждый, пусть даже самый незначительный недостаток, взгляд отозвался волной мурашек. Так на неё не смотрел даже отец.       В своей жизни Катерина слышала не мало страшных историй о доппельгангерах*. Сверхъестественных существах, крадущих облик приглянувшегося человека, чтобы разрушить его или её жизнь, бесследно исчезнув в ночи. Заняв место какого-нибудь бедолаги, чудовища старались рассорить его с друзьями и родственниками, а иногда и вовсе совершали преступления от его имени, а потом наблюдали, как на несчастного обрушится незаслуженное наказание. Воистину злокозненности двойников не было предела!       Бабушка рассказывала, что дьявольская изобретательность этих созданий, способна причинить непоправимый вред не только репутации, но и рассудку жертвы. С помощью своих сил двойники внушали человеку воспоминания о поступках, которые тот не совершал, заставляя терзаться чувством вины, и гадать – действительно ли он сделал все те ужасные вещи, в которых его обвиняют?       Обычно,доппельгангеры избегали встречаться с теми, чей облик скопировали, опасаясь разоблачения, но самые коварные из них не отказывали себе в удовольствии подразнить и поиздеваться на жертвой, прежде чем окончательно исчезнуть, отправившись на поиски новых развлечений. Именно это, похоже, сейчас и происходило с ней. Девушка словно оказалась в одном из преданий.       Что, если она рассказала отцу о моём позоре? Или сказала Бартоломью, что я больше не хочу его видеть? Нет, нет, нет, нет, нет!       Все эти мысли вихрем пронеслись в голове юной крестьянки,заставив горько пожалеть о том, что она вообще сегодня вышла из дома. Меж тем двойник склонила голову на бок, с интересом наблюдая за её реакцией и, как будто, ожидая от неё каких-то действий.       Как такое возможно? Почему мы так похожи? – спросил а Катерина, опасливо глядя на двойника. А ну как бросится на неё?       Потому, что я это ты. А точнее – будущая версия тебя. Плюс минус пол тысячелетия, – промурлыкала незнакомка ей на ухо. При этом её пальчик коснулся обнажённой вырезом платья ключицы девушки, заставив её бессознательно вздрогнуть всем телом.       Мурашки вновь побежали по её спине, пока другая девушка медленно обходила её, соблазнительно скользя пальцем по её груди, отодвигая в сторону спадавшие на неё локоны. Катерина задохнулась от неожиданности, когда ночное существо вторглось в её личное пространство. Сердце забилось в груди раненной птицей, но не смотря на это подлинного страха Петрова не испытывала.       По какой-то странной, не до конца понятной даже ей самой причине, она не боялась незнакомку, хотя её появление и должно было выглядеть пугающим. В какой-то момент крестьянка так осмелела, что позволила себе окинуть взглядом странную девушку.       Её по-мужски скроенная одежда совершенно не походила на платье обычной крестьянки или даже благородной леди. Плотное, обтягивающее и невероятно откровенное оно выглядело вульгарным и в то же время невероятно дерзким. Эта девушка,должно быть невероятно смелая раз позволяет себе носить такое – подумала Катерина разглядывая длинные, каштановые локоны своего подобия, свободно ниспадающие вниз по плечам. Выглядели они идеально и, можно было даже сказать, шикарно. Один только их вид заставил крестьянку испытать жгучий укол зависти. Ей, вдруг, стало очень обидно, что кто-то может позволить себе целый день ходить с распущенными волосами, в то время как она вынуждена стягивать свои в косу, опасаясь, что её примут за падшую женщину.       Незнакомка перехватила её взгляд, довольно ухмыльнулась, протянула руку, дотронувшись до волос Катерины. Той аж дыхание затаила, пока доппельгангер заправляла выбившуюся прядь ей за ухо, критически оглядывая результат проведённых манипуляций.       Ну вот, так ведь намного сексуальнее, – этой особе определённо нравилось дразнить и, надо сказать, у неё чертовски хорошо получалось. Сердце Катерины учащённо забилось от одного лишь короткого прикосновения, которое в мгновение свело её с ума.       Нет! Прекрати! – покраснев, возмутилась Петрова, досадуя на себя, за смущение. Чтобы справиться с ним, она попыталась опустить глаза, но двойник схватила её пальцами за подбородок и властно приподняла, заставляя встретиться с собой взглядом.       Не зачем же? Раз ты обладаешь моей внешностью и голосом, то у тебя должна быть и моя сексуальность, – заявила брюнетка наклонившись так близко, что Катерина почувствовала её дыхание на своём лице. – Поверь тебе это скоро понадобится.       Почему ты говоришь мне всё это? – спросила крестьянка спеша отстраниться от доппельгангера. – И почему... ты плачешь?       Потому что, я понесу твою боль, – двойник опустила голову так низко, что вьющиеся локоны отбросили густую тень на её лицо, но даже не смотря на это Катерина всё равно заметила пара сверкающих в лунном свете капель, стекающих по её щекам. Слёзы.       Мою боль? – не поняло молодое воплощение знаменитой вампрши, растеряно оглядываясь. Больше всего ей сейчас хотелось убежать отсюда, и всё же она не сделала этого. Катерина Петрова была слишком доброй девушкой, чтобы просто уйти и оставить кого-то со слезами на глазах. Тем более, что этот кто-то и был её точной копией. А ещё она хотела дождаться прихода Бартоломью.       Да, боль разбитой мечты и одиночества. Барри... то есть Бартоломью не придёт. Но ты не будешь горевать из-за этого..       Как это я не буду горевать?! – вспылила крестьянка. Сбывались самые её худшие страхи. Эта тварь что-то сделала с её любимым и теперь глумилась над ней, – И вообще я не верю тебе. Он придёт! Я точно знаю это. Он... заберёт меня отсюда!       Да. Барри вернётся за тобой... но лишь через два года, – после этих слов Катерина попятилась, а двойник начала наступать на неё, продолжая говорить ужасные вещи, так похожие на бабушкины пророчества – Он придёт, но ты даже не вспомнишь его. Не вспомнишь человека, что спустился к тебе с небес верхом на молнии. Его глаза, прикосновения, улыбку, даже запах.       Ты не заберёшь его у меня! Ты, чёртов... – Катерина осеклась, придумывая оскорбление и, выпалила. – ...доппельгангер!.       Да,. – Кэтрин скривилась, оценив иронию – Я допельгангер. Но это ничего не меняет. Ты всё равно забудешь, человека по имени Бартоломью Аллен, и не вспомнишь до тех пор, пока не полюбишь вновь пусть даже на это и потребуются столетия.       Ты чудовище, если накладываешь на кого-то столь ужасное проклятье! – в страхе и отвращении воскликнула девушка, увидев как глаза её двойника наливаются кровью, а побелевшую как полотно кожу прорезают тёмно-багровые сети сосудистых капилляров. Она попыталась сбежать, но тёмная ночная тварь оказалась сверхчеловеческой скоростью она настигла её и в мгновенно накинулась, придавив к ближайшему дереву. Петрова изо всех сил пыталась вырваться,но всё было тщетно. Её приподняли над землёй за шею и впились в глаза, пронизывающим взглядом, от которого крестьянка затрепетала всем существом.       Я была чудовищем столько лет... но сейчас я совершаю свой самый... бескорыстный поступок, – прошептала двойник.       Катерина пришла сюда ожидая,что возлюбленный подхватит её на руки и унесёт прочь навстречу приключениям, но на деле всё получилось совершенно иначе. Из леса вышла девушка, как две капли воды похожая на неё саму, и одним лишь взглядом стёрла из её памяти всё воспоминания о человеке, которого Петрова так любила. Всё, что осталось ей, это смутное чувство утраты да наспех сочинённая история об интрижке с одним из сезонных рабочих, о которой не стоит жалеть. Скованная тёмными чарами вампирского взгляда она поплелась обратно домой, в то время как её более поздняя версия осталась стоять на месте произошедшей встречи.       Разве внушение не спадёт после её обращение? – спросила Кэтрин, когда Мар-Нову почтил её своим божественным присутствием.В его появлении как всегда крылась изрядная доля пафоса – Монитор появился в сиянии неестественно-яркого для ночи золотого света, озарив осенний лес подобно солнцу, что вспыхнуло среди деревьев, чтобы уже через мгновение погаснуть.       Нет. То есть, в обычной ситуации так бы оно и было, но ты сама стёрла себе память, – пояснил темнокожи гигант, степенно складывая руки на груди – Этот парадокс запечатает твои воспоминания до тех пор, пока не придёт время вспомнить о них.       Ой, только мне-то не рассказывай, – отмахнулась Кэтрин, не проявляя ни капли почтения к тому, кого десятки тысяч существ в этом и иных мирах почитали как Бога. На душе у вампирши было паршиво, а ведь ей предстояло ещё одно весьма неприятное дело.

***

      Ускользнуть из временного лагеря не составило большого труда. Бартоломью был быстр, как молния, а потому проскользнул мимо деревянных фургонов, расставленных безо всякого порядка. Поток воздуха, поднятый его стремительным движением взметнул края цветастых палаток и потревожил пламя расцвечивающих ночь костров, на которых готовилась пища, но никто не обратил на это внимания. Такой ветер часто дул здесь в это время года, и бесшабашные бродяги уже давно научились не замечать его порывов.       Всё вокруг замерло и Бартоломью мог бы в деталях рассмотреть каждого из попадавшихся ему на пути людей. Диковатых, пропахших дымом странников, никогда и нигде не задерживающиеся на одном месте. Вечных бродяг с широкой душой, что приняли его как родного. Юноша недолго провёл с ними, но прикипел к этим людям всей душой. Ведь только благодаря тому, что они прикрывали его частые отлучки, он мог продолжать встречаться с Катериной Петровой. Девушкой, которая стала для него спасением.       Наверное, Бартоломью должен был быть испуган очнувшись в незнакомом месте без своей памяти но на самом деле он чувствовал лишь облегчение. Будто тяжки груз упал с плеч. К тому же он находился под опекой чудесной девушки. И пусть поначалу изъясняться им приходилось чуть ли не на пальцах, молодые люди понравились друг другу и довольно быстро нашли общий язык.       Начались тайные свидания и ночные прогулки, во время которых Бартоломью наблюдал, как меняется его подруга. Её изначальная сдержанность быстро сменилась вольностью в обращении, а в раньше таком застенчивом взгляде карих глаз появилось что-то дерзкое. По тому, как Катерина держалась с ним, юноша вскоре заметил,что в ней мало осталось от той скромности, что отличала её прежде. Срывавшаяся под маской добродетели дьяволица вырвалась на свободу, ибо его появление освободило её.       И хотя именно Бартоломью был тем мужчиной, который забрал её невинность, Катерина довольно быстро освоила «науку страсти нежной». И теперь, когда она брала дело в свои руки, парню оставалось лишь стонать, закатив глаза или шептать слова нежности на болгарском, которому она, постепенно обучала его. Вспоминая о таких моментах Бартоломью, неизменно улыбался, начиная бежать ещё быстрее. Ведь сейчас он спешил на встречу с девушкой, которую собирался сделать женой и жить с ней в счастье до старости.       До исполнения этой мечты остался всего один шаг, и Бартоломью, томимый предощущением будущего счастья устремился прочь из лагеря. Миновав потрескивающий костерок, служивший последней линией обороны против подступающей ночи он нырнул в густо-синюю тьму, сгустившуюся между тёмными стволами деревьев. Дорога до места встречи заняла всего не больше нескольких секунд.       Катерина уже ждала его. Ей не только удалось ускользнуть из отчего дома незамеченной, но и разжиться походной одеждой. Весьма и весьма красивой, надо сказать. Чёрная и гладкая она обтягивала её тело, подчёркивая соблазнительные линии и изгибы.       Катерина? Ты сегодня выглядишь... – мысли разбежались и парень замялся, так и не сумев подобрать подходящее слово.       ...бесподобно? – предположила та со столь соблазнительным видом,что парень смутился и покраснел, поспешно опустив глаза.       Такой Катерину ему ещё видеть не доводилось. Да, она могла быть кокетливой и даже и гривой, словно котёнок, но сейчас всё её тело излучало флюиды страсти. Когда она по дошла к нему и закинула руки на шею, Бартоломью смог только кивнуть, прошептав:       Да, – затем их губы встретились и этот поцелуй перевернул его жизнь. Он вспомнил всё. Все воспоминания, отнятые Чёрным Флэшем, разом вспыхнули в его голове, прострелив сознание подобно золотой молнии, которые испускало его тело во время бега.       За один краткий миг он заново пережил и прострадал все двадцать семь лет своей жизни. Гибель матери от рук Обратного Флэша, несправедливое заключение отца, усыновление семьёй Уэстов, медленно развивавшиеся чувства к Айрис, годы бесплодных поисков, учёба в университете, становление Флэшем... всего этого было слишком много. Чувствуя, что его голова сейчас расколется, Барри (именно Барри, не Бартоломью) стиснул виски руками, силясь унять пронзившую их боль и в этот момент кто-то поддержал его.       Подняв затуманенный агонией взгляд он увидел Кэтрин. Девушку, которую любил всем сердцем. В любом месте и времени она была его константой. Его путеводной звездой. И в каком бы времени Флэш ни оказывался, он всегда, неизменно, находил её. Даже стирание памяти не смогло помешать ему найти её. Их взаимное влияние на жизни друг друга оказалось просто колоссальным. Особенно, после его прогулки по её временной линии. Колоссальным и столь же разрушительным. Теперь Барри чётко это понимал.       Господи, что я наделал? – тяжесть обрушившейся вины оказалась столь сильно, что он заплакал, скорчившись на траве у ног возлюбленной. Ущерб, причиненный её репутации и будущему его действиями, оказался слишком велик. – Что же я наделал?!       То, что должен был, Барри, – жестко ответила Кэтрин, не собиравшаяся терпеть слабость со стороны мужчины своей жизни.       Как ты не понимаешь, всё что произошло с тобой в твоей жизни случилось из-за меня! – воскликнул спидстер, поднимая на вампиршу заплаканные глаза. – Это я виноват во всём, что с тобой случилось. Если бы ты не встретила меня, тебя бы не изгнали, ты бы не уехала в Англию, не попала бы под влияние Клауса и никогда не стала бы вампиром. Это всё из-за меня!       Успокойся, Барри, – взяв возлюбленного за плечи, вампирша легко подняла его с колен. – Ты не виноват. От Судьбы не уйдёшь. То, о чём ты говоришь, всё равно бы случилось. Так или иначе. А благодаря тебе у меня хотя бы будет дочь от человека, которого я люблю. Я хочу этого Барри, поэтому если ты любишь меня, прошу не отнимай тот единственный свет, что ещё остался в моей жизни. Не пытайся исправить то, что уже произошло или повлиять на то, что случится. Пожалуйста.       И что, предлагаешь мне просто уйти и оставить тебя одну с ребёнком? – не помня себя повысил голос Барри. – Отступится?       Я вернусь к тебе спустя века... – ладонь Кэтрин утешительно коснулась его лица. – ...и снова полюблю всем своим сердцем.       Мы вернёмся вместе, – пальцы молодого человека коснулись её пальцев, переплетаясь в подобии любовного рукопожатия.       Я не могу. Я заключила сделку – твоя свобода в обмен на мою, – собравшись с силами девушка сбросила с себя его руку.       Нет, – короткое слово, сорвавшееся с губ Алого Спидстера словно впитало в себя саму его суть. Он не мог позволить кому-то страдать от последствий собственных решений. И уж точно не свой девушке. О подобном даже речи идти не могло. Не в его смену.       Ты спас меня от тьмы, теперь позволь мне спасти тебя, – фигуру Кэтрин охватил золотой свет и она начала исчезать из реальности. – Мы ещё встретимся... после того как ты исполнишь, что предначертано, и спасёшь Вселенную от уничтожения.       Я не смогу без тебя, – заключив любимую в объятья Барри изо всех сил пытался удержать её, как будто сила его объятий могло воспрепятствовать тому, кто пытался выдернуть её из потока времени, вновь разлучив их на неопределённый промежуток времени.       Ты должен. Ты Флэш, – улыбнувшись сквозь слёзы, Кэтрин подарила ему горький, прощальный поцелуй, и прежде чем окончательно исчезнуть во вспышке яркого, как солнце света, прошептала те самые, заветные слова. – А теперь беги Барри. Беги.       Мгновение и её не стало. Спидстер, чудом сумевший избежать ужасной судьбы, остался стоять посреди леса в одиночестве...