Позволь мне быть твоим героем

      Барри не знал – сколько он ещё выдержит вот так? Сколько раз ещё сможет ускользать из-под носа у смерти в самый последний момент? В Чикаго Чёрный Флэш его едва не прикончил, когда юноша молодой человек позволил себе потерять бдительность. Из-за Кэтрин. Эта девушка сумела отвлечь его даже от гонки со Смертью! И, что самое забавное, она же и спасла его, первой узнав о приближении врага благодаря обострённым чувствам. И всё же произошедшее там тревожило не привыкшего к такому Флэша.       Да он понимал, что для Кэтрин нормально пытаться забыться в чужих объятьях, вот только...это было совсем не нормально для него. К тому же это могло повредить их отношениям в будущем. Да, при первой (на тот момент для неё) встрече он сказал, что в будущем они друзья. Но лишь потому, что понимал – в то, что со временем между ними возникнет нечто гораздо большее та Кэтрин ни за что не поверила бы. А может быть на тот момент в будущем они действительно были лишь друзьями, а дальнейшее развитие отношений было спровоцировано его незапланированное путешествием в прошлое – в 1490. Теперь Барри уже не был уверен ни в чём.       Каждое его действие и каждый шаг, совершённый с того момента, как он вошёл в Силу Скорости, менял временную линию. Голова Алого Спидстера буквально взрывалась каскадами меняющихся образов. Одни воспоминания записывались поверх других, на месте стёршегося возникало что-то новое и Барри уже не мог разобраться, что было правдой, а что нет. Таймлайн менялся на его глазах и если поначалу это было не очень заметно, то теперь хаос в голове мешал ему здраво мыслить. Как, впрочем, и страсть, разожжённая любвеобильной вампиршей, которая, по всей видимости, твёрдо вознамерилась утешиться сегодня со своим спасителем.       Случись это в его времени он не задумываясь согласился бы. Но если бы он поддался желанию здесь и сейчас в Чикаго 1920 это означало, что её первый раз с ним ее будет первым для него. И наоборот – когда они окажутся в её квартире в 2014 произошедшее тогда уже не будет ей в новинку. Барри не знал, насколько сильно он сломает таймлайн сейчас, но чувствовал, что мало ему не покажется. Чёрный Флэш тоже это почувствовал и пришёл за ним, возвестив о своём появлении ужасающим замогильным хрипом.       Это что ещё было? – сразу насторожилась Кэтрин, с явной неохотой отрываясь от его губ, которые целовала с такой страстью.       Мне надо идти, – с трудом справляясь вышедшим из-под контроля телом, Барри затравленно огляделся, высматривая врага.       Что сейчас?! – тон распалившейся, но неудовлетворённой вампирши сулил спидстеру адские муки. Стон живого мертвеца тоже напугал её, но Кэтрин забыла об этом,осознав, что он сейчас сбежит от неё и приготовилась удерживать силой. Как же не кстати!       Да сейчас. Я исчезаю и появляюсь не по своей прихоти. Меня преследует... нечто! – не справившись с эмоциями, Аллен всплеснул руками. – Чудовище пострашнее Клауса. Это сама смерть. Её воплощение. Прости, Кэтрин, встретимся позже...       Оставлять девушку не доведя дело до логического конца, конечно, было преступлением, но не столь тяжким, как позволить столкнуться с тем, что преследовало его. За годы «работы» супер-героем Флэш научился выбирать меньшее из двух зол, а потому сорвался с места и побежал. Вовремя, надо сказать – Смерть Спидстеров шёл по его пятам и, в этот раз даже попался на глаза Кэтрин, испугано шарахнувшейся от красной молнии, озарившей ту часть переулка, где только что стоял несостоявшийся любовник.       Дальнейшей её реакции он не мог наблюдать,поскольку уже прорывался в глубины Спидфорса, изо всех сил ускользая от Чёрного Флэша, но судя по тому, что после этого Кэтрин прожила почти столетие,умудрившись не влипнуть ни в одну историю, его появление сыграло положительную роль и помогло девушке собраться с силами и продолжить скрываться. Его помощь понадобилась ей лишь в 2010 году, когда девушка попалась в ловушку братьев Сальваторе и была погребена заживо без надежды на освобождение.       Найти это место оказалось даже сложнее, чем Барри думал. Во-первых, оно даже не было отмечено на карте, а во-вторых, при его поисках ему приходилось полагаться на туманные подсказки, мельком увиденные им в Спидфорсе. Образ запертой в гробнице под старой церковью и явно нервничавшей Кэтрин ни о чём не говорил и в результате – Алому Спидстеру пришлось затратить уйму времени, носясь по окраинам Мстик Фоллса, пока наконец, он случайно не наткнулся на это место, затерянное среди лесной чащи.       За более чем полтора века, прошедшие со времён разрушительного пожара, церковь Феллс-Чёрч превратилась руины, густо заросшие мхом. Они так гармонично вписывались в окружающий ландшафт, что Барри поначалу едва не пробежал мимо на всей скорости. Лишь выработанная за год работы криминалистом привычка обращать внимание на даже самые незначительные мелочи, заставила его остановиться и осмотреть показавшуюся подозрительной местность. И вот там, среди искривлённых деревьев, молодой человек, наконец увидел сложенные из каменных блоков стены, в очертаниях которых едва угадывались контуры былой постройки.       Природа, казалось, делала всё от ней зависящее, чтобы стереть это место с лица земли, не оставив о нём даже воспоминаний. Камни, составлявшие уцелевший костяк церкви, так сильно заросли мхом, чтобы были практически не видны на окружающем фоне. И это было более чем странно, ведь обычно зелёной поросли требовалось куда больше времени, чтобы скрыть все следы деятельности человека. В иное время Барри с удовольствием поразмышлял бы над этой загадкой, и даже взял бы и пару образцов для исследования, но сейчас на это не было времени. Он должен был помочь Кэтрин, а не гадать о причине аномального роста растений.       Поэтому, побродив немного среди изглоданных временем руин он быстро обнаружил спуск в Гробницу, представлявший собой каменную лестницу, уводившую в таинственную темноту. Не услышав ничего подозрительного он аккуратно, стараясь произвести меньше шума, спустился по ненадёжным, каменным ступеням. Похитители могли быть внизу. Не стоило раньше времени привлекать их внимание и врываться в Гробницу на супер-скорости. За себя не Барри боялся, но рисковать жизнью Кэтрин не хотел, поэтому и предпочёл незаметное проникновение. Не зря же Оливер учил его быть гибким и менять тактику, приспосабливаясь к ситуации.       Поросшие влажным мхом ступени привели его в просторное подземелье, стены которого были сложены из массивных каменных блоков могильно-серого цвета. Сквозь стыки меж ними тянулись извивающиеся корни деревьев. Внутри Гробница выглядела куда, лучше чем снаружи. Здесь время как будто остановилось, сохраняя это место в первоначальном виде – таким, каким оно, скорее всего, было столетие назад. Даже факел, заботливо укреплённый кем-то в железном кольце, вбитом между гранитными блоками, горел, наполняя склеп трепещущим красноватым светом и порождая неспокойные тени, метавшиеся по влажным от сырости стенам.       Спидстер замер у подножья лестницы, настороженно прислушиваясь. И вновь ничего – здесь было тихо как... в могиле. От этой мысли по спине поползли совершенно непрошеные мурашки и Аллен поспешил отогнать её, сосредоточившись на осмотре помещения. Скользнув по полу намётанным взглядом криминалиста он практически сразу обнаружил следы, отпечатавшихся на слое вековой пыли. Их было достаточно много, однако все тянулись к дальней стене, с массивной каменной дверью. Представлявшая собой тяжёлую каменную плиту она была украшена изображение перевёрнутой пентаграммы, нарисованной с геометрической точностью.       Сатанинская символика? Не лучшее начало, – мрачно подумал Барри. По долгу службы он один раз уже столкнулся с сектантами, которые похищали девушек, чтобы принести их в жертву сатане, и сейчас, глядя на линии пентаграммы, любовно высеченной в камне, он испытывал острое ощущение deja vu. В тот раз он видел точно такой же символ. И это не сулило Кэтрин ничего хорошего.       Понимая,что медлить больше нельзя, Флэш решительно навалился на дверь, толкая изо всех сил. Тяжёлая каменная плита поддалась неохотно и глухо скрежетала о порог, оставляя следы в пыли и на камне. Насквозь проржавевшие петли отказывались двигаться и что бы справиться с возникшем на пути препятствием, Барри пришлось упереться плечом и давить со всей силы, постепенно открывая дверь за счёт массы собственного тела. Наконец преграда пала и тусклый свет факела хлынул в таинственный полумрак Гробницы, освещая бесконечные коридоры, простёршиеся во все стороны и изобиловавшие резкими поворотами и кривыми углами.       Чёрный зев Гробницы распахнулся перед ним и Барри замер на его пороге, настороженно вглядываясь в пугающую темноту.       Кэтрин! Ты здесь? – после секунды колебания, позвал Флэш. Опасаясь привлечь внимание похитителей, он говорил шёпотом, надеясь, что девушка находится где-то поблизости и откликнется на его зов. Но пустые коридоры Гробницы поглотили его призыв, не дав взамен даже короткого эха. Только зловещую тишину, которая словно обращалась к спидстеру со страшными словами предостережения. Передёрнув плечами от иррационального страха перед неизвестностью, который он всегда ненавидел и с которым боролся с помощью наук и, Барри решительно шагнул к самому краю темноты, жалея лишь о том, что не прихватил с собой фонарик.

***

      Будучи мёртвой уже более пяти веков Кэтрин Пирс и не думала, что однажды окажется в могиле. Ей столько раз чудом удавалось избегать смерти, что в какой-то момент она начала считать себя если не неуязвимой, то по крайней мере заговорённой. Уверилась в том, что ей и дальше будет везти, и она продолжит ускользать из-под носа своих врагов. Однако вернувшись в Мистик Фоллс вампирша, по всей видимости, исчерпала запас удачи и теперь была обречена на мучительное заточение там, где и должна была находиться на протяжении последних ста сорока шести лет – в Гробнице под сожжённой церковью. Жестокая ирония Судьбы.       Кэтрин даже посмеялась бы над ней, если бы не усиливавшийся голод. Прошла, по меньшей мере неделя с тех пор,как она в последний раз пила кровь, из-за чего в желудке ощущалась сосущая пустота. Скрученные спазмом внутренности горели огнём, а иссыхающие вены набухли и пульсировали под кожей. За пять с лишним столетий Пирс уже дважды доводила себя до такого состояния, а потому понимала – дальше будет только хуже. По мере того, как её тело продолжит иссыхать, боль будет усиливаться и в какой-то момент достигнет своего апогея. В жилах не останется крови, но сердце продолжит биться, и это не будет похоже ни на что.       Ну разве что на ощущение от сотен маленьких,острых иголочек распространяющихся по артериям и венам в ритме стихающего пульса. Если ей повезёт, она потеряет сознание до того, как превратится в дышащий труп. Если же нет... что же, её ждут несколько дней агонии, которая будет длится до тех пор, пока её сознание окончательно не угаснет. Эта перспектива, понятное дело, не вызывала у Кэтрин ни малейшего восторга. Но сколько бы она ни пыталась не думать о предстоящих мучениях, отвлечься здесь было решительно не на что. Её окружал пустой склеп без мертвецов, и лишь тени, отброшенные пламенем, плясали на каменных стенах.       Как один из аспектов заточения скука оказалась для неё не менее мучительной, чем голод. Потому что все дни и ночи, проведённые ею в подземелье, можно было описать тремя словами – ничего не происходило. Кетрин могла кричать, плакать, биться о стены и страдать от голода, но ничего не менялось. Поэтому, чтобы хоть чем-то заняться себя она размышляла. В основном о том, как она расправится с теми, кто оставил её гнить здесь, когда выберется. Но иногда, в те моменты, когда ей становилось особенно холодно и одиноко, девушка вспоминала, как мать утешала её, когда она расстраивалась или не могла уснуть из-за непогоды.       Зимы в Болгарии зимы были суровыми и ветры, дующие с гор, часто приносили ненастье. Если налетала буря мать дожидалась, пока муж уснёт, а затем на цыпочках входила в комнату дочери и сидела у её постели, напевая колыбельную чтобы заглушить вой ветра за стенами и сухой шелест снежной крошки. Это был одно из лучших оставшихся у неё воспоминаний. Потому что купаясь в утешительных объятьях матери и слушая её нежный голос Катерина чувствовала себя любимой. Это было единственное, чего она когда-либо хотела в жизни и продолжала хотеть после смерти. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, она так осталась несчастной, напуганной девушкой, которая мечтала о любви, но была сломлена потерей дочери и гибелью семьи. Превращена в чудовище.       Да, за свою долгую жизнь Кэтрин Пирс совершила немало злодеяний, но лишь потому, что где-то в глубине душа была несчастна. Не самое лучшее оправдание, но это было правдой. Никто по-настоящему не понимал её, никто не заботился о ней и никто не любил её. Кроме, разве что, её доброй матери и почти забытой дочери. Она была одна. Мёртвая внутри и похороненная заживо в пустом склепе. От этих мыслей на глаза девушка наворачивались слёзы обиды и горечи, которые она старательно сдерживала, не позволяя себе расклеиться. Жалеть об утраченном не имело смысла, как, впрочем, и жалеть о чём-либо вообще. Это был прямой путь к психической нестабильности – самой, наверное, смертельной форме, которую могла принять слабость. Это была погибель.       Наверное ей было бы проще позволить воспоминаниям о счастливом прошлом исчезнуть из памяти. Представить, что тех событий не было и жить дальше. Да, это, определённо было бы проще, но одновременно и бесконечно тяжело – отказаться от тех немногих крупиц счастья, которые были в её жизни. Поэтому, сидя в темноте, Кэтрин часами водила карандашным грифелем по бумаге. Воспроизводила по памяти лица родителей, в надежде сохранить их образы, существующие теперь лишь в её сердце. И по мере того, как в переплетении штрихов и плавных линий всё яснее возникали их лица комок в её горле становился всё более ощутимым, пока наконец по её щекам не потекли слёзы, сверкавшие в тревожном свете факелов, как знак того, что у Кэтрин Пирс есть сердце.       Никогда прежде она ещё не чувствовала себя такой уязвимой. От её привычной самоуверенности и въевшегося под кожу сарказма не осталось и следа. Холодная, жестокая и мстительная вампирша исчезла, уступив место сломленной девушке. Здесь и сейчас, под сводами Гробницы, не было Кэтрин Пирс. Осталась лишь Катерина Петрова, которая так сильно хотела жить, что обрекла себя на бесконечное и безрадостное существование изгнанницы. Обычно она подавляла эмоции, не позволяя себе становиться слишком человечной и, как следствие, слишком слабой, но сейчас, вглядываясь в лица своих родителей, Кэтрин вдруг отчётливо поняла, как далеко ушла от той, кем была когда-то. И испытала непреодолимое желание вернуть себя прежнюю, себя настоящую.       Жаль только, что это было невозможно. Та девушка умерла вместе со своей семьёй и навсегда осталась в Болгарии. Лишь её призрак время изредка являлся из глубин прошлого, во вспышке всеохватывающих воспоминаний, сопровождавшихся гнетущим ощущением потери. В такие моменты все её мечты и стремления, все счастливейшие моменты юности возвращались с яркостью первого поцелуя и радостным возбуждением рождественского утра. Тревожили душу эфемерным ароматом бабушкиных пирожков запахом цветущих лип на лужайке, а потом исчезали. Оставляли Кэтрин наедине с осознанием того, каким чудовищем она позволила себе стать, и надолго погружали в меланхолию. Сейчас же она и вовсе рыдала до судорог, оставляя на полу царапины от ногтей.       Кэтрин не знала, сколько просидела вот так, сжавшись в комок на полу и оплакивая с вою потерянную человечность, но в какой-то момент её обострённого, как и у всех хищников, слуха коснулось приглушённое эхо. Мечущееся между стен коридора словно испуганный зверёк оно повторяло её имя. Девушка закрыла глаза, решив что от голода у неё начались галлюцинации, но это не помогло – кто-то продолжал звать её. А значит нужно было идти – собрать в кулак крохи оставшихся сил и двигаться к выходу.       Тяжело вздохнув Пирс мысленно прокляла своё решение забраться поглубже в Гробницу и со стоном поднялась на ноги. В её практически обескровленном теле пока ещё осталось достаточно сил для передвижения. Но это было не легко. Девушку шатало из стороны в сторону, а конечности онемели и с трудом удерживали даже небольшой вес исхудавшего тела. С трудом переступая босыми ногами по камням вампирша поняла, что потеряет возможность двигаться если не по лучит кровь в самое ближайшие время.       Идти и сейчас-то получалось с трудом – голова кружилась из-за нехватки крови, а вены горели от невыносимой боли,вызванной потребностью в ней. И всё же Кэтрин упрямо делала один шаг за другим, придерживаясь рукой за стену туннеля и гадая, кому она могла понадобиться, и удастся ли ей выторговать себе хотя бы несколько капель живительной влаги? Однако вместо Стефана или Деймона у входа в Гробницу обнаружился загадочный молодой человек, повстречавшийся ей когда-то в лесах Болгарии. Путешественник во времени, с забавным прозвищем. Не постаревший ни на день за прошедшие, без малого, сто лет он высматривал её за покровом густой темноту, продолжая звать по имени. Ну как тут было не откликнуться?       Помедлив секунду, Кэтрин выступила на свет, усилием воли заставив себя улыбнуться. Этот парень много раз вытаскивал её из ловушек Клауса, а значит мог помочь ей и сейчас. А даже если нет – время в его компании было предпочтительнее одиночества.