Я вам пишу письмо...

Бывают дни, когда кажется, что вся жизнь летит под откос, и это не остановить. Что бы ты ни делал, всё становится только хуже и хуже. Снова он во всём виноват. Не удержал, не уследил, не спас. А эта девочка, Клара, верила ему, верила, как и все остальные. Это не жизнь, это вечное проклятие. Если бы не он… Доктор склонился над консолью, сжимая руками виски. Тардис мерно гудела, но вдруг этот звук изменил тональность, заставив Доктора отвлечься от горестных размышлений. — Что случилось, старушка? — поднял он голову. — Что-нибудь серьёзное? Если нет, пожалуйста, дай мне побыть одному… Экран мигнул, и на нём появилось изображение цветущего дерева. Словно решив, что этого достаточно, Тардис загудела по-прежнему. — Не понимаю, — покачал головой Доктор. — Ты хочешь напомнить мне о чём-то? Подожди… — Он закрыл глаза, погружаясь в смутные воспоминания.

А дома по весне Цветет шальная вишня, Роняя, будто слезы, лепестки.

Первым пришёл запах майских цветов, затем — образ пожилой женщины с тёплой улыбкой и тёмно-рыжими волосами, в которых уже серебрилась седина. Как давно это случилось? Пожалуй, ещё до Войны, когда он был совсем молод — всего на восьмой регенерации. — Сегодня ведь рождество, да? — кивнул он своим мыслям. — Ты хотела напомнить о той женщине, говорившей так странно. «Открой это письмо в первый рождества после того, как маленькая девочка, которая верила в тебя и ждала, уйдёт и ты не сможешь последовать за ней», — так она сказала. Но откуда она могла знать? И я даже не помню её лица, это было так давно, будто и не со мной вовсе. Девочка, которая верила и ждала, бедная моя Эми… Где же ты сейчас? Он медленно поднялся на ноги и деликатно побарабанил пальцами по консоли. — Ты же помнишь, куда я спрятал письмо? Тардис возмущённо чихнула и мигнула одной из лампочек на стенах. — Прости, старушка, — грустно улыбнулся Доктор. — Конечно, оно там, в тайнике. Он открыл потайной ящичек и бережно вынул пожелтевший от времени конверт. На старой бумаге всё также чётко вилась подпись: «Моему волшебнику из синей будки». Сейчас почерк казался ему смутно знакомым, словно человек, подписывавший конверт, вместо обычного решил использовать старинную вязь. Перочинный ножик легко прорезал хрупкую бумагу и Доктор бережно достал из конверта исписанный тем же почерком лист. *** Здравствуй, мой добрый волшебник.

Вы знаете, мой друг — Бывает, как сегодня: До странности легко Строка целует лист

Как странно сейчас писать тебе эти строки. Почему-то у нас всегда всё шло наперекосяк, и даже теперь я не могу попрощаться как прощаются обычные люди. Я пишу тебе письмо, которое ты не сможешь прочесть ещё долгие годы. «Спойлеры», как сказала бы Ривер. А я ведь так и не научилась называть её дочкой… Ты сейчас сидишь в соседней комнате, чинишь какой-то сломанный и очень важный для тебя механизм и не даже не подозреваешь, что знаю и люблю тебя так давно. Да, люблю. Не так, как Рори, своих родителей или Ривер. Это сложно объяснить… Так любишь героев потрёпанной детской книги, с которой засыпаешь под подушкой. Знал бы ты, как мне хочется распахнуть дверь, подбежать к тебе и обнять, как обнимала лет тридцать назад, и лет двести для тебя вперёд. Думаю, ты ещё не забыл меня, старую женщину из маленькой шотландской деревни, но моё имя, наверное, всё-таки стёрлось из твоей памяти, а ведь я сначала не узнала тебя и назвала его — Амелия Уильямс. Да, мне снова нравится, как оно звучит, ты был прав, в нём есть что-то из старинных сказок или легенд, а сейчас именно их мне так не хватает.

Сонная ночь залита вином — То, что не завтра — всегда потом… То, что сказать я не посмел — Увидите между строк.

Помнишь, ты обещал познакомить меня с Мерлином, да всё как-то не получалось, и мы откладывали эту поездку на потом. Знала бы я, чем закончатся наши путешествия, не тратила бы время на пустяки и не молчала бы о том, что так важно… Но не думай, что я жалуюсь, вовсе нет. Пожалуй, у меня есть всё, о чём я только могла мечтать. У меня есть Рори, и мне больше ничего не нужно. Именно он предложил купить этот домик в глуши. Знаешь, здесь такое чистое небо, в городе такого не увидишь. Я думала, раз я не смогу больше увидеться с тобой, пусть хотя бы каждую ночь над головой будет россыпь звёзд, может быть, однажды вечером я посмотрю вверх и увижу там крохотную синюю будку и тебя, сидящего на её пороге и глядящего на Землю далеко внизу.

А в комнатах с утра До ночи пахнет вишней — Надолго ли — спросить бы у кого

Это дерево мы посадили в самую первую весну, когда приехали сюда. У него удивительные цветы, серебристые в лунном свете. Я никогда не видела деревьев твоей планеты, но думаю, они именно такие и пахнут точно также. А сегодня утром ты пришёл — просто, как обычный человек, странник в стоптанных ботинках и причудливом костюме. Я не узнала тебя, пока не увидела твоих глаз — таких мудрых на молодом лице. Ты улыбался так же тепло и открыто, как будешь улыбаться через много лет маленькой напуганной девочке. Ты болтал о каких-то пришельцах и временных аномалиях, жаловался, что Люси опять поругалась с Тардис… Как же я скучала по этому! И как грустно, что совсем скоро ты уйдёшь, чтобы больше никогда не вернуться, сколько бы я не загадывала желаний падающим звёздам. Но в то же время я счастлива, что ещё один раз увидела тебя, я ждала встречи все эти годы и придумывала тысячи слов, которые должна тебе сказать, а теперь не могу вымолвить ни звука. Ты смотришь на меня и не видишь, не узнаёшь, а я не могу ничего рассказать и остаётся только одно — писать тебе письмо, которое ты сам себе передашь. Я просто хочу, чтобы ты не был один, хотя бы на рождество.

Следом за вами лететь вперед… Время жестоко, но хоть не врет: Короток век мелочных дел И человечьих сил.

Я слышу, как ты радостно смеёшься и поднимаешься из-за стола. Шестерёнки твоего странного механизма снова вертятся и ты радуешься этому как ребёнок. И я тоже рада — ты ещё раз спасёшь мир, а потом ещё и ещё, я всегда в это верю. Как думаешь, что будет, если я подойду к тебе и попрошу взять с собой? Ты обрадуешься или рассердишься? Хотя наверное просто удивишься, что я всё ещё хочу найти приключений и увидеть мир. Знаю, эта встреча последняя, но всё равно отпускаю тебя. Ты идёшь к двери и зовёшь меня, хочешь попрощаться. Почему времени всегда так мало? Совсем скоро я уйду так далеко, что даже ты не сможешь меня догнать. Пожалуйста, не грусти обо мне, как грустил до того, как прочёл письмо, не разбивай мне этим сердце.

Твоя Амелия

*** Несколько мгновений Доктор смотрит на письмо и задумчиво гладит пальцем знакомую подпись с двумя завитушками. Наконец он бережно сворачивает бумагу и кладёт во внутренний карман — ближе к сердцу. Он чуть заметно улыбается, хотя на глаза наворачиваются слёзы. Точно также, грустно, но с крохотной искрой надежды, улыбается Эми, глядя сквозь оконное стекло на человека, который уходит прочь от её дома, сжимая в руке конверт, и на пару секунд останавливается под деревом с серебристыми цветами.