Рысь и Горностай

Потянулись часы томительного ожидания. Гости уже разъехались из замка. По крайней мере, никто не докучал Диане расспросами о том, куда вдруг так спешно уехал ее жених. Рауль не мог ничего ответить на расспросы сестры, ибо знал ровно столько же, сколько и она. Но если в первый день после внезапного отъезда Родерика он держался спокойно, полагая, что у того могла быть на то серьезная причина, которая вскоре разъяснится, то на исходе второго дня уже с трудом сдерживал гнев. Даже если появились спешные дела, при отъезде можно было попрощаться и объяснить хоть что-нибудь. Да и отправить посыльного с письмом не так уж трудно. Диана изнывала от тревоги, почти не спала. И вот настал третий день. К замку, как обычно, тянулись крестьяне, торговцы, нищенствующие монахи. Изредка заезжали воины из соседних поместий. Диана даже спросила у кого-то из прибывших, хороша ли дорога, есть ли заносы. И все говорили, что для зимнего времени дорога неплоха. Несмотря на недавний снегопад, даже пешие перемещались от села к селу, не говоря уж о всадниках. О да, на лошади она легко преодолела бы расстояние, отделявшее Рысье Логово от Серебряного ручья и затерянного в лесной чаще охотничьего дома. Ведь именно там будет ждать ее Родирик. Видимо, он чувствовал, что не сможет вернуться, потому и назначил Диане это место для встречи. Она должна была туда поехать и узнать, что случилось. Но без сопровождения ее не выпустят из замка, а Диана хотела объясниться с Родериком наедине. — Дай Бог, чтобы я ошибалась, — мрачно говорила Аделина, — но думаю, это так называемая Христова невеста там воду мутит. Она сказала это Флоранс, но Диана случайно услышала. И вот после обеда, все время которого Диана сохраняла показное спокойствие, она отправила Флоранс с каким-то поручением в ткацкую, в противоположное крыло замка, а сама накинула ее плащ и спустилась во двор. Оттуда — к мосту. Никто не обратил на нее внимания, тем более, что прямо посреди моста с какой-то повозки свалился мешок ячменя и от удара разорвался. Вознице пришлось остановиться. Вместе со вторым крестьянином они принялись заново завязывать мешок и взваливать его обратно. Это было нелегко, и на мосту быстро образовался затор. Кто-то из стоявших сзади принялся ругаться, возница не остался в долгу, и в суматохе Диана проскользнула мимо. В деревне она, уже не скрываясь, велела дать лошадь. Староста, к которому она обратилась, не посмел отказать. Так Диана получила небольшую, но выносливую и спокойную каурую лошадку. Вскочив на нее, погнала к лесу. Дорога заняла больше времени, чем в прошлый раз, низкорослой крестьянской лошади было труднее, чем Летунье, пробираться по заснеженной лесной дороге. Но вот наконец и ручей. Диана пересекла его и углубилась в лес. Осталось совсем чуть-чуть, и она в нетерпении подгоняла лошадь. Частокол уже виднелся за деревьями. Ворота оказались не заперты. Сначала это вызвало беспокойство, но следов вокруг маленькой усадьбы не было, за исключением одного. Здесь прошел конь, чьи следы уже почти запорошило снегом. Диана въехала во двор и огляделась. Орион, конь Родерика, стоял на привязи под навесом. От сердца немного отлегло. По крайней мере, Родерик здесь. Но что, если он заболел или ранен? Диана бросилась к дому. Он появился в проеме двери, видимо, заслышав, что она подъехала. Они оказались лицом к лицу, и Диана заметила, что Родерик даже не улыбнулся, а его взгляд стал каким-то другим. Его можно было назвать холодным и равнодушным, если бы, встретившись с нею взглядом, черные глаза Родерика не сверкнули, как раскаленные уголья, когда ветер раздует полупогасший костер. И все слова нежности, любви, привета, которые Диана готовила, так и не сорвались с ее губ. Вместо этого она тихо, почти без голоса спросила: — Родерик, что случилось? Он железными пальцами сдавил ее запястье и повлек в дом. По-прежнему молча. И только когда они оказались внутри, поднял за подбородок ее лицо и хрипло проговорил: — Зря ты так похожа на мадонну! Господь должен был сотворить тебя иной! — Какой же? — спросила она с недоумением. — Ты говоришь сегодня как-то странно. Может быть, ты объяснишь мне все? Он молчал, все так же разглядывая ее. Диане стало почти страшно от этого прожигающего насквозь взгляда. В нем смешалась вся гамма чувств, от страстной любви до ненависти и отчаяния. — В чем дело? — повторила она. — Почему ты молчишь? Ты заболел? — Да. Будь я проклят, да! — Родерик! Диана высвободила руки. На ее запястьях вспухли красноватые следы, оставленные сильными мужскими пальцами, но сейчас она ничего не замечала, ей даже не было больно. - Я заболел в тот день, когда решил, что можно предать забвению прошлое! И выздоравливать теперь придется долго. — Объясни мне, что происходит. Что за известие ты получил, что уехал вот так, ничего не объяснив? — Я должен что-то объяснять? — Думаю, для жениха накануне свадьбы это выглядело бы подобающе. — Свадьбы? Он расхохотался сухим, болезненным смехом, как будто его сжигала лихорадка. Вновь шагнул к ней, ухватил за плечи. — Как ты думаешь, Диана, смогу ли я ввести в свой дом тебя? Сестру чудовища, терзавшего мою сестру? Смогу я видеть каждый день твое лицо, напоминающее его? Эти белые волосы, точно такие же, как у него? — Родерик, ты и впрямь болен! Я не могу понять, о чем ты говоришь! — А ты хочешь сказать, что ничего не знала? Не знала, что мою сестру похитил этот дьявол Жоффруа? — Родерик! — теперь она начала сердиться. — Ты можешь хоть что-то толком объяснить? Что ты мне твердишь про Жоффруа? Я видела его в последний раз, когда мне было двенадцать, а потом приехала помолиться у его гробницы! Если уж речь зашла о Жоффруа, то ты, наверно, знаешь о нем больше, чем я! И при чем тут твоя сестра? — Я скажу тебе. Он толкнул Диану в кресло и встал лицом к ней, почти вплотную. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его побелевшее от ярости лицо. Только в этот момент она осознала, что от него ощутимо пахнет вином. — Я скажу, что себе на горе встретил тебя и раскрыл тебе свое сердце! Скажу, что твой проклятый брат, да сгорит он в аду, воспользовался всеобщим бегством и паникой в день нападения норманнов и захватил мою сестру! Быть может, отбил у них, но лишь затем, чтобы подвергнуть еще большим мучениям! Бедняжка в подвалах вашего проклятого замка сошла с ума! Родерик задрожал всем телом при последней фразе, и Диана увидела злые слезы в его глазах. — Родерик! Она все же сумела выбраться из кресла, но он оставался стоять на месте, не давая ей пройти. — Сколько головорезов твоего брата насиловали мою сестру? Не знаешь? - с пьяной злостью выкрикнул он. До Дианы лишь сейчас начал доходить чудовищный смысл его слов. Так значит, неизвестная узница, не помнящая ничего о своем прошлом, которую обнаружили в замке еще до возвращения Дианы домой, та, которую Рауль отправил к монахиням-целительницам, а после ее исчезновения из обители тщетно разыскивал… Это одна из сестер Родерика, и теперь она как-то нашлась. — Родерик, послушай. Она коснулась его руки, но он яростно стряхнул ее ладонь. — Послушай, — повторила она. — Родерик, мой брат Рауль не может отвечать за преступления Жоффруа, даже если они и были. Не зная, что за женщина содержалась в замке под стражей, он сделал все, чтобы ей помочь! И уверен ли ты, что твоя сестра подверглась жестокому обращению именно у Жоффруа? Ты сам не раз говорил, что нападение на твою матушку и сестер было делом рук норманнов! Что, если Жоффруа отбил ее у них уже такой? Он мог и не знать, кто она… Она хотела сказать что-то еще, но услышала резкий звук пощечины. Это было больно, и она сразу почувствовала, как опухает щека. Но не это было главным, потрясло другое. Ни разу за всю жизнь никто не ударил ее по лицу. И вот сегодня это сделал Родерик, ее возлюбленный, три дня назад в этом же доме клявшийся ей в любви. Некоторое время она не могла сдвинуться с места. Быть может, девушка более слабая и впечатлительная на ее месте разрыдалась бы. Но гордость, не раз приходившая Диане на помощь, была при ней и сейчас. С чувством, что земля уходит из-под ног, сделала несколько шагов к выходу. - Постой! Это вскрикнул Родерик, бросаясь за нею следом. - Диана, я не хотел... Я не знаю, как сделал это! - растерянно шептал он. - Тебе больно? Молча отстранив его, Диана сделала ещё шаг к двери. Ещё минута, и она уедет. Уйдет от него навсегда. И она даже не плачет. Ей все равно! О нет, он не позволит ей уйти вот так! Родерик кинулся следом, схватил и резко намотал на руку длинную косу. Диана с трудом сдержалась, чтобы не закричать от боли. — Знай же, — процедил он, — что у меня есть свидетель, который подтверждает: мою сестру привезли в ваш замок в здравом уме! Там ее истязали, держали в подвале с крысами и свели с ума! — Кто этот твой свидетель? — Это человек, которому поверил бы любой суд, если бы до него дошло! Но я не буду пятнать честь своей семьи, предавая все это огласке. Думаю, и ты не поступишь так после того, что сейчас произойдет! Он сорвал и отбросил ее плащ. Не выпуская косу, другой рукой принялся рвать платье. Плотная ткань не поддавалась, приводя его в еще большую ярость. — Пусти меня! — рычала она, пытаясь ударить его ногой. — Если ты только посмеешь… Мои братья изрубят тебя на куски! Он зло расхохотался. — Но прежде я еще раз опробую тебя. Только, уж не обижайся, после этого свадьбы не будет! Но ведь ты же и так согласна, насколько я понял? — Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, если ты... — Лучше молчи сейчас, Диана, и прими с покорностью то, что с тобой произойдет! Тогда я отпущу тебя… потом. И ты еще, если постараешься, сможешь выйти за кого-нибудь. Может быть, этот твой, который сейчас в Бретани, не откажется? — Может быть, — усмехнулась она, превозмогая боль и свой ужас перед этим, уже неузнаваемым человеком. — Все лучше, чем твоя лживая любовь! — А твоя любовь, красавица, значит, настоящая? Тогда ты должна быть рада тому, что сейчас случится! Он резко швырнул ее на скамью и снова рванул платье. На этот раз оно поддалось. Ткань разошлась до пояса. Диана бешено сопротивлялась, и Родерику пришлось на миг ослабить хватку, чтобы перехватить руку. Через мгновение он вдруг замер, а затем обрушился на нее лицом вниз и остался так лежать. — Диана, вставай, вставай же! Бежим отсюда! — кричал знакомый голос. Диана пока не могла понять, что случилось, но Родерик больше не держал ее, и она смогла его отбросить. Над ними стояла Иоли с увесистой палкой в руках. — Ну идем же! — умоляла она. — Он же скоро очнется, а мы на его землях, тут могут быть рядом его люди! Это было верно. Диана вскочила и, не теряя времени на расспросы и объяснения, сорвала с себя пояс и принялась связывать руки человеку, которого еще этим утром считала своим женихом. Второй конец пояса она прикрепила к скамье. — Ну, вот теперь бежим! Потом расскажешь, как оказалась здесь! Наверно, это само провидение привело тебя! - Нет, это всего лишь Ален! Диана подхватила свой плащ и кинулась во двор. Иоли бежала за нею. Под навесом, кроме деревенской лошади и рыжей Экюрель, по-прежнему стоял Орион. В последнее время он привык к Диане, которая угощала его и нежно гладила по гриве, вот и сейчас легко подпустил к себе. Диана вскочила на него, а свою лошадь схватила за повод. - Ты слышишь? - вскрикнула Иоли, тоже бросаясь в седло. Ветер, и впрямь, донес стук копыт. Судя по нему, всадников должно было быть не менее пяти-шести. - В лес, быстрее! Лошади помчались, разбрасывая копытами снег. Еще только подъезжая к охотничьему дому впереди отряда всадников, Хродерав почувствовал: что-то случилось. Права была Бриджит, отправляя его сюда. Возле дома - конские следы, они же ведут и в лес. Но ни одной лошади на привязи нет. Хозяин уже уехал? Родерика они обнаружили лежащим на том же месте, где его оставили беглянки. Несколько глотков вина помогли ему очнуться. Хродерав, ругаясь, перерезал путы. - Где она? - прохрипел Родерик, поднимаясь. Голова гудела, как колокол. - Думаю, на пути к своему дому, - хмыкнул сенешаль. - Нужно догнать ее! Узнав, что Ориона нет на месте, Родерик выругался сквозь зубы. Это было так похоже на нее - во всем оставлять последнее слово за собой! - Нужно догнать! - повторил он, прикладывая к голове снег. - Мессир, - остановил его Хродерав. - Отсюда рукой подать до их владений, быть может, она уж там. Чтобы вернуть ее, вам придется вторгнуться к ним. А это уже война, и начнете ее вы! Не легче ли сейчас вернуться домой, расторгнуть эту помолвку, а потом уже все остальное... - Нет! Он вскочил на коня одного из воинов и бросился по следу. Диану он увидел уже на противоположной стороне скованного льдом ручья. Рядом с нею была еще одна всадница. Еще минута, и они исчезнут в лесу... и тогда он не увидит больше этих голубых бездонных глаз, не почувствует трепет прекрасного нежного тела и свежесть губ, должен будет жить без нее. И не сможет отомстить ей! Он застонал, как раненое животное, и сильнее пришпорил коня. Беглянки, конечно, слышали погоню и летели на бешеной скорости, то совсем исчезая из вида за стволами деревьев и валунами, то мелькая на прогалинах. - Стрелять в коня, ваша милость? - спросил кто-то. Барон даже не заметил всей глупости этого вопроса. - Нет, ты можешь попасть в нее! Срезая путь, Родерик въехал на небольшой пригорок. Отсюда было хорошо видно, как две всадницы несутся навстречу вылетевшему из-за деревьев отряду, как все останавливаются и кружат на месте, видимо, что-то обсуждая. На эмблемах воинов он различил изображение вставшей на задние лапы рыси. - Сир Родерик! - раздался тревожный возглас Хродерава. - Это их воины. Надо поворачивать! Но от встречного отряда уже отделился один всадник. Он быстро преодолел половину расстояния, отделявшего его воинов от чужих, остановился и поднял наличье шлема. Это был Рауль. - Мессир Родерик, владетель Коллин де Шевалье! - крикнул он. - Вы нарушили границу владений и преследовали мою сестру на законных землях Шато де Линкс! Сейчас вы можете повернуть своих коней к дому, но если не сделаете этого, мы поступим с вами, как поступаем с набежчиками, грабящими чужие земли! Родерик хмуро окинул его взглядом. Позади Рауля выстроились железной стеной его воины. Они стояли, готовые в любой миг кинуться в бой или отразить нападение. Девушки тоже виднелись где-то позади, и во второй Родерик узнал Иоли. Теперь пойдут слухи, что его свалила эта пичужка, как-то глупо подумал он. Как будто в этот момент главной заботой было, что скажут люди! Он знал, что закон не на его стороне, и в другой ситуации повернул бы назад. Но сейчас у него перед глазами стояло мертвенно-белое лицо лежащей без чувств сестры. Он даже не успел понять, узнала ли она родной дом, куда ее вернули, и узнала ли его. И здесь была Диана. Как бы там не было, он не уедет, пока не скажет им... - Война возобновилась! А с поля боя я до сих пор не бегал! Я не могу простить обиду, нанесённую нашему роду, сир Рауль. - Тогда, быть может, решим все прямо сейчас? - спросил Рауль. - Раз уж ты с такой лёгкостью все разрушаешь! Я сделаю все, чтобы не пролилась кровь невиновных, но тебя, Родерик, так просто не отпущу. Скажи своим людям, чтобы не вмешивались, и их никто не тронет. На смерть или на неволю желаешь биться? - На смерть. Зимнее Солнце лениво поднималось все выше над лесом в бледно-золотом мареве, освещая людей и лошадей, собравшихся в круг на широкой поляне...