Рысь и Горностай

Незаметно пролетели еще 2 года. Барон Роже старел и болел, с каждым месяцем все более страдая от давних ран. Да и новые прибавились. Подкосило здоровье барона недавнее нашествие норманнов, немало затронувшее его земли. В конце концов, северные волки были отброшены от границ его владений, но ущерб нанесли, как всегда, немалый. И святой отец, и верная Аделина потчевали барона лекарственными настойками, готовили мази по испытанным старым рецептам. Но ведь известно, что чрезмерное потребление вина не способствует лечению, а отказываться от пагубной привычки Роже упорно не хотел. Старший сын, Жоффруа, оставался при отце, и все понимали: недалек уже тот час, когда бразды правления в Рысьем Логове и окрестностях могут перейти к нему. Недавно барон женил наследника на дочери одного из соседей, из числа своих друзей. Молодая госпожа принесла супругу богатое приданое, но, по мнению обитателей замка, ее достоинства на этом заканчивались. И воины, и челядь сошлись на том, что бледная, востроносая Белинда внешностью напоминает мышь, а кроме того, крайне скупа, мелочна и злопамятна. На баронессу Вальдраду появление невестки произвело удручающее впечатление. Словно бы напоминание о том, что ее время уходит. Юный Гонтран продолжал совершенствовать навыки боя на мечах и секирах или же часами носился по окрестностям на коне. Часто его спутницей была Бретонка. А вот Рауля они не видели уже давно. Вскоре после набега на земли Ансберта юноша уехал служить оруженосцем к герцогу Нейстрийскому, вассалом которого был его отец. Под знаменами этого властителя Рауль отправился на войну с норманнами. Его отвага в боях, отменная выучка и сила были замечены. И сейчас, едва успев отметить 18-летие, юноша получил рыцарское звание. — Хоть бы на Рождество приехал! — вздыхала Аделина. — И с ним бы — мой сынок Дидье… Может быть, все-таки отпустит герцог, хоть ненадолго? Война ведь закончилась. — Служба — это серьезное дело! — важно сказал Гонтран. — Боюсь, что и Рождество мы будем встречать все в той же компании. Они сидели в Большом зале, почти безлюдном в тот час. Здесь же был и капеллан Августин, за последние годы сильно погрузневший и отказавшийся от вина и браги, этого сатанинского зелья, но сохранивший свое пристрастие к чтению. Стоял холодный ноябрь. Целыми днями шел мокрый снег, а по ночам землю подмораживало, и она покрывалась блестящей льдистой коркой. В замке и его пристройках было очень неуютно. Дрова, по распоряжению вечно сердитой баронессы, расходовались теперь очень скупо. Даже в Большом зале невозможно было находиться без теплой одежды, а изо рта при дыхании шел пар. В Рысьем Логове по этому случаю даже придумали новую шутку: «Пошли на улицу, погреемся!» Вальдрада зудела, словно осенняя муха: — Это все дерзкая Диана придумывает колкости. Злая, гадкая девчонка! Погоди, доберусь я до тебя. Гонтран пытался урезонить мать, но от этого лучше не становилось. — Она и моего сына на свою сторону сманила, отродье языческое! — ругалась баронесса. Но Диану не волновали ее слова. Сейчас, сидя в Большом зале, она согревалась горячим ягодным отваром, грела озябшие руки, сжимая в них большую глиняную кружку. — Ну и погода на дворе! — проговорил капеллан. — Хорошо, что сейчас не надо никуда идти. Услышав последние слова, Диана немного приуныла. Значит, священник до утра пробудет в замке, и ей не удастся прокрасться в библиотеку и почитать. Конечно же, чтение ей не возбранялось, но некоторые книги капеллан упорно не хотел ей давать. Однажды, застав ее за чтением Апулея «Метаморфозы, или золотой осел», он пришел в ужас и с тех пор контролировал, какие книги она берет. Но у хитрой девчонки был запасной ключ от библиотеки, о чем капеллан совершенно позабыл. И в его отсутствие она могла читать что угодно и сколько угодно. А теперь вот придется довольствоваться теми книгами, что одобрит святой отец. Плохо, что даже танцев в Большом зале сейчас не устроишь, как бывало раньше. И весело, и согреваешься. Отец бы не возражал, хоть он и болеет, но вот баронесса, да и дама Белинда с ее показной набожностью оказались рьяными противницами развлечений. Молодая супруга Жоффруа недавно даже приказала сжечь все музыкальные инструменты, которые были в замке. К счастью, этот приказ не был выполнен благодаря вмешательству барона. — Станешь хозяйкой — тогда и распоряжайся, — рыкнул он на невестку. — А пока веди-ка себя поскромнее. Размышления Дианы прервали голоса слуг: — Господин Рауль вернулся! Подъезжает к замку! И точно, Рауль, раскрасневшийся от холодного ветра, но улыбающийся, в сопровождении своего оруженосца Дидье и двоих слуг уже пересекал подъемный мост. Весть о его приезде мигом облетела замок. Барон, накинув теплый плащ, уже спешил навстречу сыну, не отставали от него и младшие дети. Что касается Жоффруа, тот тоже вышел во двор поздороваться с братом, но лишь слегка скривил губы. Это должно было означать улыбку, впрочем, не очень приветливую. Давно прошли те времена, когда про них с братом говорили: водой не разольешь. Братьям всегда есть что делить! Их постоянно сравнивали, и нередко Жоффруа приходилось слышать, что его брат искуснее в бою, умнее, да и красивее. Могло ли это способствовать укреплению братской любви? — Добро пожаловать в Рысье Логово, Рауль, — произнес Жоффруа, дождавшись, когда с братом поздоровается Роже. Внешне братья были похожи, оба светловолосые, высокие и широкоплечие, как отец. Но черты лица Жоффруа были не столь утонченны, как у Рауля, да и грубый нрав слишком явно отображался в его взгляде. Старший брат пожал руку Рауля, но холод, с каким он разговаривал, был красноречивее всяких слов. Да и сами слова… Он будто подчеркивал, что встречает случайно заглянувшего к нему в дом гостя, а не вернувшегося с войны брата, для которого этот дом тоже родной. Зато Диана, Гонтран, Аделина, да и многие обитатели замка радовались от души. Девочка бросилась к Раулю, едва он спешился, и брат, подхватив ее на руки, понес в замок. Даже сам не ожидал, что так соскучится по своей упрямой сестре! Барон пришел в прекрасное настроение и велел приготовить праздничный ужин. Засуетились, забегали слуги, повара и поварята. Одни насаживали на вертелы поросят, гусей и кур, другие тащили из погребов мехи и катили бочонки с винами, третьи нарезали сыры и копченые окорока, готовили соусы. Двое музыкантов репетировали веселые мелодии на флейте и арфе. В честь приезда сына Роже дозволил присутствовать на торжестве вместе со взрослыми и своим младшим детям, что было редкостью в замке. Гонтран сидел за одним из столов для замковых воинов, Диана же скромно примостилась среди взрослых женщин. На специально установленном помосте находился стол для сеньора, его семьи и наиболее почетных гостей. Здесь уселись барон с супругой, по правую руку отца — Жоффруа, рядом с ним — Белинда. Слева от отца расположился Рауль, а рядом с ним — священник. По случаю праздника дров решили не жалеть. Вскоре людей согрело тепло очага, да и выпитое вино, и обильные яства приятно согревали изнутри. За окнами завывал ноябрьский пронизывающий ветер, а в зале, в чадящем свете факелов, начались танцы. Диана, несмотря на увещевания Аделины и Сунхильды, сбегала к себе в комнату переодеться. — Ну к чему это? — ворчали обе служанки. — Все равно в зале не так тепло, чтобы снять накидку. И кто его тогда увидит, твое платье? — Вы не понимаете! — возразила девочка. — Платье будет видно из-под накидки. — Всего несколько дюймов, Диана! — Да, но именно там, по подолу, проходит красивая цветная вышивка! И ее будет видно! И вышивку правда все увидели. Как и красивое ожерелье речного жемчуга, подаренное Раулем. — Какое расточительство, — бормотала Белинда. — Зачем девчонке ожерелье? И это был тот редкий случай, когда свекровь с нею согласилась. Молодежь, за исключением Жоффруа и Белинды, веселилась от души. Даже Гонтрана, сперва сидевшего букой, в конце концов удалось вытащить в круг. Слуги то и дело отгоняли собак, чтобы те не путались под ногами танцующих. В тот вечер многие признали, что Диана не только сильна и храбра, но и на редкость очаровательна. Она все-таки сбросила теплую накидку и кружилась в своем единственном нарядном платье, пошитом из тонкой мягкой шерсти, с яркой вышивкой по подолу. Мягко переливалось на стройной шейке новое ожерелье, развевались светлые пушистые косы. Она чувствовала себя такой счастливой, кружась то с Раулем, то с Гонтраном, то с кем-то из молодых оруженосцев! А люди, глядя на нее, думали, что не долго ей оставаться в безвестности. Не иначе, скоро окажется при дворе герцога, ведь именно туда стремятся красавицы в поисках развлечений и титулованных женихов. — Какой у меня Рауль! — подвыпивший барон теребил священника за рукав сутаны. — При дележе норманнской добычи его не обидели, значит, ценят! Видел ты, поп, какие подарки он привез? Сам герцог посвятил его в рыцари, ты слышал эту историю, Августин? — Да неужели? — самым искренним тоном отвечал капеллан, хотя Роже и рассказывал ему историю посвящения Рауля уже не менее двадцати раз. — Вечно ты ничего не знаешь! Ну ничего, сейчас расскажу! Закончилось веселье далеко за полночь.