Ошибка

Сегодня мне бы хотелось забыться. Или умереть. До сих пор я не сознавала, что тем ранним апрельским утром была объявлена дата моей смерти, а тогда мне ведь нужно было улыбаться. Поздравить его. Обнять, позволив себе лишь на мгновение уткнуться носом в теплую шею. Никто не омрачил его счастливое настроение, но мама и Гермиона знали точно, что я разваливаюсь на куски. Я даже заплакать не могла. Стояла и смотрела, как заходит солнце. Глупая девчонка, мне казалось, что завтра не будет рассвета. Потом пришел Билл. Мой самый старший брат, мой самый проницательный брат. Он накинул куртку мне на плечи и как-то прерывисто выдохнул: - Черт, Джинни… И я разрыдалась, завернутая в куртку Билла, в его объятия и бесконечное сочувствие. Мне бы не хотелось, чтобы меня жалели. Конечно, все думали, что моя детская влюбленность прошла, но Гермиона все поняла и как-то посоветовала быть собой. - Позволь ему увидеть тебя настоящую, - сказала она тогда и ушла в библиотеку, оставив меня посреди коридора, растерянную и желающую провалиться сквозь пол. И я стала работать над собой, чтобы быть идеальной девушкой для Гарри Поттера. Это было и просто и сложно одновременно. И кажется, мое упорство было вознаграждено. Но потом я совершила ошибку, которую никогда себе не прощу… - Джинни, дорогая, тебе нужна помощь? Голос матери звучал встревожено из-за двери. Она явно предлагала не прическу поправить, но я крикнула в ответ: - Все нормально, мам. Я справляюсь. Она, наверное, настояла бы, но звонкий голос Флер позвал ее. Мама, Гермиона и Билл постоянно были где-то рядом, готовые подхватить и не дать совершить глупость, и я не думаю, что бутылка хереса, оставленная тетушкой в прошлый приезд, считается таковой. Из зеркала на меня смотрела бледная рыжеволосая девушка в голубом шелковом платье. Я отсалютовала ей бутылкой, и она повторила жест. Мерлин! Как тетушка и Трелони пьют его?! Я поймала себя на том, что машу палочкой, чтобы избавиться от запаха… Потому что… потому что он напомнит Гарри о гадалке, сделавшей роковой пророчество. И какого… я делаю? Почему я должна заботиться о его чувствах? Однако я поняла, что все же волнуюсь о нем, и обреченно застонала. Как же глубоко он меня зацепил! И чем отчаянней я трепыхалась, тем меньше становилось шансов соскочить, выпутаться из этих сетей, которые он и не думал расставлять. Но все в нем…любая мелочь говорила о том, что Гарри Поттер идеально подходит для Джинни Уизли. Мое желание, чтобы он понял и увидел, что я могу быть равной ему, в квиддиче или в бою с Пожирателями… Моя радость, когда я поняла, что он ревнует… В тот момент я чувствовала себя всемогущей и великодушной, готовой принять его, хотя больше всего мне хотелось завизжать от счастья. Именно тогда я толкнула его навстречу Луне, самой безопасной, как мне казалось, девушке в Хогвартсе. Почему? Почему он выбрал ее? Профессор МакГонагалл как-то сказала, что я напоминаю ей Лили Эванс, и я знала, что для Гарри мать – идеал женщины. Так почему он выбрал Луну, мягкую и мечтательную? И я еще убеждала себя, что Гарри делает это специально, хотя знала, что он никогда не станет так использовать людей. Его глаза смотрели на нее с таким радостным удивлением, что всем было ясно - он не притворяется. У него появились новые привычки: смотреть в Большом зале на нее или идти так близко, чтобы руки чуть соприкасались, или с улыбкой вертеть в руках пробку от бутылки сливочного пива. Гермиона смотрела сочувственно и мягко, и я знала, что она не станет помогать мне. Гарри для нее был братом, она слишком переживала за него, чтобы даже попытаться отобрать этот кусочек счастья. Но дело было в том, что Луна ничего не сделала, чтобы заслужить Гарри. За мной он спустился в логово василиска, я встречала его каждое лето. Я была рядом, так почему? С какой стати я должна отдавать свое? Недолго думая, я аппарировала в дом Лавгудов, но, наверное, херес все же помешал сосредоточиться, и выкинуло меня совсем недалеко. Солнце заливало сияющие золотом деревья и поблекшую зелень холмов, а я решительно шагала к маленькому домику, чтобы… чтобы… Кто-то перехватил мою руку, когда я потянулась к калитке. Сильный рывок и принудительная аппарация заставили меня взвизгнуть. Как только мои ноги коснулись земли, я вывернулась, одновременно посылая заклинание в похитителя, но он легко увернулся. Да, Гарри неплохо натаскал неуклюжего Лонгботтома. - Какого Мордреда, Невилл?! – В бешенстве взвилась я. Невилл отступил и чуть прищурился: - Джинни, ты пьяна? Ну да, я пила не только херес сегодня, но это не значит, что я ничего не соображаю. Не дает никому повода воспитывать меня. И так все опекают. Надоели. Поэтому я огрызнулась: - Не твое дело. И попыталась аппарировать. Естественно, у меня ничего не получилось. Лонгботтом спокойно стоял, сунув одну руку в карман брюк, в другой, опущенной вниз, он держал волшебную палочку. Сейчас он ничем не напоминал пухлощекого и застенчивого мальчишку, с которым я пошла на Рождественский бал на третьем курсе. Он раздался в плечах, стал выше, уверенней. Я знаю, этого и следовало ожидать. Мы все повзрослели, да и война не слишком располагала к затяжному детству, именно поэтому мое удивление было таким нелогичным. - Мы должны поговорить. Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим. Это взбесило меня. Я завизжала, брызгая слюной, теряя в неистовом гневе всю свою привлекательность: - Нам не о чем говорить!!! Выпусти меня! Выпусти, или клянусь я… - Что, Джинни? Или ты – что? Зачем ты отправилась к Луне? Имя соперницы толкнуло меня за край, и я завертелась, посылая в Невилла заклинание за заклинанием. Он спокойно держал оборону, ни разу не переходя в наступление. Потом я выдохлась, и Лонгботтом почти небрежно призвал мою палочку. Мы стояли под ярким голубым небом, окруженные осенними деревьями. Я утомленно опустилась на землю, покрытую усыхающей травой. Невилл присел на какую-то корягу, опустил голову. - Скажи откровенно, зачем ты отправилась к Лавгудам? - Гарри, - только и смогла прошептать я. Он кивнул без удивления. Его следующий вопрос застал меня врасплох, обескуражил настолько, что я даже не рассердилась: - Ты не любишь его? - Что? – Слабым голосом переспросила я. Он повторил уже утвердительно: - Ты его не любишь, Джинни. - Как ты смеешь, - все так же не повышая голоса, прошептала я. Столько, сколько я себя помню, в моей жизни всегда было это чувство. Детское поклонение, переросшее с годами в нечто сильное и глубокое. Оно без труда меняло меня, влияло на все мои поступки. И заняло так много места в моей жизни, что, исчезни оно, не было бы смысла и жить. - Ты относишься к нему, как к призу. Драгоценной безделушке. Не как к любимому человеку. Я резво вскочила на ноги, нависая над сидящим человеком. - О чем ты говоришь? Что ты вообще понимаешь?! Кончики пальцев покалывало, так мне хотелось проклясть, стереть этот богохульствующий рот с его лица! Он просто смотрел своими грустными карими глазами, и меня внезапно осенило. - Ты в нее влюблен! О, Мерлин! - Задохнулась я. А потом, запрокинув голову, расхохоталась, нисколько не заботясь о шпильках, дождем посыпавшихся из прически. Мне сейчас было почти хорошо, потому что в этом аду я была не одна. - Почему ты ничего не сделал? Не стал добиваться ее? Он задумчиво сдвинул брови. - Я бы боролся с любым соперником … - Но не с Гарри Поттером? – Насмешливо перебила я. Кажется, впечатление силы и уверенности было обманчивым. Лонгботтом остался все такой же размазней. - И даже с Гарри. Но не с ней. – Бесстрастно закончил он. С его палочки сорвались пышные сверкающие гроздья сирени. Они плыли по воздуху и таяли прозрачной дымкой. Такие неуместные, ненужные, как и наши чувства. - Я не понимаю. - Вижу, - коротко усмехнулся он. - Так почему? - Ты уже сама знаешь. Я люблю ее, хочу, чтобы она была счастлива. И если для этого ей нужно выйти замуж за Гарри, то что ж… - Ты просто ее отпускаешь? - Она и не была моей, - он пожал широкими плечами. Его слова словно повисли в воздухе, такие простые и безжалостные. Уничтожающие последнюю надежду. Ведь Гарри тоже никогда не принадлежал мне. - Ты напомнила мне Беллатрикс, - внезапно сказал Невилл, заставив вздрогнуть, как от озноба. Эта фраза неожиданно протрезвила меня не хуже антипохмельного зелья. - Что?.. - Ты была так на нее похожа. С безумной улыбкой, без всякой жалости, но с жаждой причинять боль. - Невилл… - Ты подошла к самому краю, Джинни. Дальше только бездна. - Я бы никогда не… Ох! Да кого я обманываю! Мне ведь действительно хотелось причинить боль. Чтобы этот огненный ком, мешающий дышать, исчез. И страшно подумать, что произошло, если бы Невилл не вытащил меня. - Нам пора идти. Он протянул мне палочку, и я машинально привела себя в порядок. Уходить не хотелось, но Лонгботтом аппарировал к Норе и снова исчез. Я осталась, тупо рассматривая место, где он стоял. И ведь даже не спросила, как он справился со всем этим. Мне хотелось бы тоже кусочек его спокойствия и силы. Возможно, держи он меня под руку на этой свадьбе, все было бы не так мучительно. - Джинни! Вот ты где! Я с улыбкой повернулась навстречу к Пенелопе. Она взяла меня за руку и, подобрав подол сиреневого платья, потащила к дому. - Где ты была? Молли чуть с ума не сошла, когда не нашла тебя в комнате. - Я вышла подышать воздухом. Девушка улыбнулась задорно: - Ужасная суета, правда? Будет еще хуже перед твоей свадьбой. В груди привычно вспыхнула боль, но я лишь недоверчиво фыркнула. Пенелопа продолжала беззаботно щебетать. В нашем дворике собралась вся семья Уизли. Море радостных и улыбающихся лиц. Мама не подошла ко мне, лишь обеспокоенно посмотрела. Гермиона настороженно сощурилась, и ее сообщение не трудно было расшифровать. Если я попытаюсь сорвать свадьбу Гарри, то мне не поздоровится. Порт-ключ перенес нас к месту торжества. Над головой смыкали ветви деревья с резными золотыми, багряными и алыми листьями. Трава лежала плотным бело-зеленым ковром, сквозь который тянулись ввысь поздние неизвестные цветы, напоминающие крупные люпины. В сумерках было видно, как от них поднимаются крохотные сверкающие светлячки. Между деревьев стояли длинные скамьи для гостей, словно сплетенные из гибких ветвей. Я и не думала, что осеннюю свадьбу можно украсить таким образом. А потом я увидела его. И мир перестал существовать на пару секунд. Дольше я не позволяла себе смотреть. Ему необычайно шла свадебная мантия, и этот задорный и счастливый блеск в глазах, и взволнованный румянец, и быстрые жесты, когда он что-то втолковывал Мародерам. Сириус Блэк заливисто хохотал, а Ремус Люпин тихо улыбался, отвечая, как всегда, успокаивающе и точно. Заигравшая музыка вернула меня в реальность. По проходу плыла Луна в серебристо-белом облаке фаты. Платье красиво переливалось. И я призналась себе, что она выглядела невероятно. Как я могла быть так слепа? Мне вспомнилось, как она стояла напротив Гарри на пятом курсе, вытянувшись в струнку, готовая оглушить его лишь потому, что он потерял разум от горя. Именно поэтому мы не рванули в отдел Тайн за якобы плененным Сириусом. У нежной феи оказался стальной позвоночник. Я смотрела на них, таких сияющих, красивых. И никогда не видела Гарри более умиротворенным, когда он, что-то шепнув, поцеловал свою жену. Поцелуй прервался, но они стояли, обнявшись, окруженные вспыхнувшим вихрем из радужных искр. По рядам прокатился потрясенный вздох. В сгустившихся сумерках это выглядело потрясающе даже для волшебного мира. Я нашла глазами каштановую шевелюру Невилла. Он стоял, гордо развернув плечи. На губах играла легкая улыбка. Мне бы хотелось быть рядом с ним, под крылом его силы, не опасаясь сгореть. Но к его руке прижалась белокурой головкой младшая сестра Флер. И я знала, что влюбленная женщина, в которой сильна кровь вейл, никогда не уступит своего мужчину сопернице. Он нашел в себе силы идти дальше. Дал себе шанс на новые чувства. И как же я ему завидую!