По адресу в...

Глаза слипались от недосыпа. На руке красовался шрам от укуса. В этот раз бумагу нельзя было тратить. Слишком мало. «Привет, Эшли. Ты…» -…уже забыла меня? Как поживаешь? (Опять?! Чувак, это вверх глупости спрашивать одно и тоже… А что поделать если на ум ничего не приходит?) Ещё не сдохла без шлема на своём байке? Знаешь что-нибудь про Тодда? Знаешь, что теперь с апартаментами? Ещё хочешь дружить со мной? -«Я очень надеюсь, что ты придёшь.» — Зачем придёшь? К убийце, чтобы тебя тоже порешали? А может попросить снять протез, чтобы плюнуть в лицо мелкому уродцу? Раз… Два… Три… Собака из прошлого гори. «Я недавно писал тебе письмо… Оставил на тумбе, чтобы охранники забрали. Правда, я очень хочу с тобой поговорить!» — Ложь, я умираю. «Господи (Его ведь не существует), как мне не хватает…» — Вас. Зависим. Как от наркоты. Бедный мальчик, ломается. Палка гнётся и гнётся под хищными взглядами фараонов*. — «Знаешь, порой я брал в руки гитару, и, когда мне было плохо, играл песню. Одну и ту же каждый раз. Повторял про себя, что не стоит накручиваться.» — Ага, давай, вылей свои гребаные, никому не нужные чувства на кусок бумаги, которой, возможно, на помойке сгниёт (Ха, фараонам же плевать на письма. Выкинут скорее всего); потом этой бумагой будут подтирать свою задницу бомжи. Или не будут. Подписано же Салли Фишер. Пацан даже не удивится, если узнает, что про него слушки по всему городу разлетелись. «Прошла всего неделя, опять пишу (Зачем повторятся?), не знаю зачем. Послушай, Эш, просто, если тебе правда отправят письмо, я буду рад. Очень. Ты не представляешь как плохо. Эти кошмары, они преследуют меня… И случай с Ларри. Мне кажется (Надо крестится), что я схожу с ума. Как будто мозги набекрень. Хоп. Я ломаюсь.» Эшли не слышит (Ага, гнётся домом в море алкоголя, запивает горе, сама сходит с ума. Не может перестать думать о Салли-мать-его-Кромсали), а если бы и слышала, то, наверное, посмеялась над глупым мальчишкой. Пиздец. Никак иначе. Им уже, фактически, двадцатник, а они до сих пор как дети. Глупые дети, которые вязались своими невинными душами в дерьмо, что началось с семейки Теренса Эддисона (Повезет, если не ещё раньше. Тогда это точно будет какой-то ком большой чёрной жижи с привкусом красноглазого). Салли-Кромсали чего-то устали. Четыре… Пять… Шесть… Хочется твою мамку заживо съесть. Эта гадкая псина смотрит выжидающе, сидит, хохочет над бедным, а потом, как только он сломается до конца, она отправит его в Ад. Будет гонять, после медленно съев, чтобы он помучался. «Ладно, забей…» — П.р.а.в.и.л.ь.н.о. — «Если ты на меня злишься, отпусти…» — Отпустит, через год, забыв всё как страшный сон. — «Просто знай, я был бы счастлив повернуть прошлое, но… К сожалению, делал бы, наверное, эту ошибку раз тысячу.» Ага. Нокфелл должен благодарить мальчишку. Он спас город от Красноглазой мрази. Ха-ха. Но себя почему-то не смог. Ха-ха. Не от собаки. Ха… Не от смерти любимой матери, сводного брата (п.с. лучшего друга), и потери друзей. Ха… Не от тюрьмы и… Теперь Салли нынче как Салли-стерженьпсихикилетиткхуям-апартаментывыкромсали-Кромсали.

«Сал Фишер. 2006.»

Семь... Собака громко дышит... Восемь... Черти всё ведь слышат? Девять... Перейдём границу... Десять... Смерть на следующей странице.