Полярности

Он вернулся ближе к рассвету, в тот момент, когда Вероника уже успела впасть в легкую дремоту. Она не услышала шагов его приближения, ни одна сухая ветка под его ногами не треснула и девушка впервые за все время подумала, что с его прибытием ей не становилось легче. Вероника чувствовала рядом с Учихой дискомфорт и напряжение. Весь его вид выдавал в нем холодного, замкнутого и отчужденного человека, и девушке хотелось как можно меньше контактировать с ним. Но совместное пребывание в пути вынуждало поступаться со своими желаниями, к тому же, лишь он один являлся неким "якорем" в этом мире. Как бы не хотелось признавать это, но без Саске она бы не справилась. - Подъем, - голос, не терпящий возражений, прозвучал совсем рядом, - Если хочешь промыть свои раны, сделаешь это сейчас, у нас мало времени. Сонно проморгавшись, собирая по крупицам реальность и зевнув в ворот плаща, Кузнецова обратила внимание на своего спутника, который стоял прямо перед ней. Первое, что бросилось в глаза, были длинные ноги шиноби. Лениво поднимая взгляд выше, она встретилась взглядом с одним единственным открытым глазом мужчины, поскольку второй был скрыт за темной занавесой его волос. В его глазах не было ни одной примечательной черты, ни одной эмоции, будь то, хотя бы, раздражение или злость. - Веди. Им пришлось пройти сквозь широкие заросли кустарников и деревьев, минуя небольшой луг, чтобы оказаться у небольшой речушки, чьи воды показались темными и безжизненными в тусклом свете восходящего солнца. Вода была холодной и колючей, как если бы она купалась в кислоте. Учиха скрылся где-то в лесу тотчас, как довел ее к нужному месту, чем Вероника не преминула воспользоваться и приступила к скудным гигиеническим процедурам. Прополоскав рот, чтобы избавиться от сохранившегося металлического вкуса крови, Кузнецова стянула с себя всю свою рваную одежду, оставшись в нижнем белье. Полезть в воду целиком было бы большой глупостью, не хватало еще в этом "походе" получить воспаление легких. Аккуратно, на сколько позволяли скованные напряжением от холода мышц руками, она смывала с тела грязь, промывая раны, которые успели затянуться грязной коркой из крови и земли. От этого вмешательства некоторые ссадины щипались и рвались, выпуская капельки багряной жидкости наружу, но тут же терялись в ручейках холодной воды. Умывая лицо и кое-как расчесав пальцами спутанные волосы, критично осмотрев себя с ног до головы, Вероника пришла к выводу, что в данных обстоятельствах, лучше она не могла бы выглядеть. Не дожидаясь того момента, когда придет мужчина и уведет ее в неглиже, она наспех натянула на себя джинсы с толстовкой, попутно выбрасывая из карманов ненужную мелочовку. Мокрые шмотки ранее исписанных учебных шпаргалок были небрежно скинуты в пожухлую траву. В правом кармане затесалась измятая и сыревшая пачка сигарет. Подавив в себе страдальческий возглас и желание пустить в легкие необходимую дозу никотина, девушка яростным броском метнула пачку в сторону леса, а та, в свою очередь, аккуратно опустилась непосредственно перед застывшим статуей Учихой. Брезгливо отшвырнув от себя мыском ботинка многострадальную пачку сигарет в сторону, Саске взглянул на девушку таким взглядом, что река за ее спиной непременно покрылась бы коркой льда. - Вижу, ты готова. Идем. Всю дорогу они молчали и это молчание для каждого из них не было затруднительным. Саске обдумывал предстоящую миссию, связанную с делами Орочимару, изредка поглядывая в сторону идущей позади него брюнетки, отмечая про себя ее задумчивый вид. Его устраивал то, что она не стремилась разговорить его, не навязывала свое общество, и даже тот факт, что она, как казалось ей, незаметно отдалялась от него все дальше, чтобы свести на минимум его общество, являлось отдаленно чем-то забавным. Возможно, он где-то перегнул палку и стоило проявить чуть больше внимания ее проблеме, но правда в том, что его это абсолютно не касалось. К тому же, она должна научиться полагаться только на себя и этот урок с его стороны был меньшим, что он мог для нее сделать. Безусловно, он доложит об этих непредвиденных обстоятельствам Хокаге, а дальше пусть Коноха сама решает, что с ней делать. По его мнению, девчонка не представляла никакой угрозы. Вероника, в свою очередь, с содроганием думала о своей участи. В голове клубились мысли, но ей никак не удавалось поймать за хвост хотя бы одну из них. Понимание того факта, что она не только была похищена преступниками, но и исчезла из своего мира, когтями рвало душу и сердце. Страшно представить, как мучается от безысходности ее семья, чья единственная дочь пропала без вести. Мать наверняка рвет и мечет, и Веронике было страшно представить, что происходит с бабушкой и дедушкой сейчас. Она упрямо выталкивала из головы мысли, что они не справились с горем и отошли в мир иной, и Кузнецова молилась всем богам, чтобы они дали им сил дождаться ее. Но перед глазами, как призраки из ужасных кошмаров, вставали самые страшные вопросы. Что ей делать? Как выбраться отсюда? Сможет ли она вернуться домой? Судьба снова повернулась к ней филейным местом, раздав самые слабые карты. Теперь ей придется выживать к этом незнакомом мире, а вместе с тем искать выход из этой ситуации. Вставал закономерный вопрос - потянет ли она все это? Проблема состояла в том, что девушка была здесь лишней, как ненужная деталь. Она не знала этот мир, не знала как вести себя, что здесь можно, а что - нельзя? Какие здесь законы? И действуют ли они здесь вообще? Стоит ли ей остерегаться каждого прохожего? На примере своего спутника Вероника сделала вывод, что в этом мире люди владеют какой-то силой, выходящей за грани возможного. Девушка поежилась от мыслей, что она совершенно, до скрежета зубов и дрожи в коленях, недопустимо слабая. На Земле она могла хотя бы найти огнестрельное оружие или, на худой конец, договориться с преступниками за вознаграждение. А здесь у нее ничего нет, ни оружия, ни средств манипуляций, ни малой горсти знаний и информации. Ни-че-го. И это ничего звучало в ее голове, как приговор. - Скажи, - собственный голос для Вероники показался ей мертвым, - Какова вероятность того, что портал снова появится в этом мире? Учиха остановился, сосредоточив взгляд на ней и Кузнецовой на миг показалось, как в его открытом глазе блеснула тень сочувствия. Но она так же быстро пропала, как и появилась, а на замену ей пришло знакомое равнодушие, припечатанное сверху ледяным голосом его ответа: - Равна нулю.