Не корми своих демонов

      — Ты думал, Саня* будет вечно тебя терпеть?       Поправляет капюшон чёрной толстовки, ухмыляется сам себе, делая вид, что на реакцию собеседника наплевать. Разминает затёкшую шею пальцами пару минут, потом вдруг опускает взгляд на татуировку и в голос ржёт.       — Империя? Чё, с нуля? А может, ты так нулём и остался, а? Еврейский мальчик в тухлом немецком городе захотел выбиться в люди? Мироша думал, что поведёт за собой толпу? А в итоге толпа тебя съела... Про-гло-ти-ла.       Смех становится громче и едче. Целясь в мозг, ударяется о толстые стенки стакана, отлетает от зашторенных окон, бьётся в стены и рушит всё к чертям.       Мирон молчит. Потому что знает — смешивать виски с транквилизаторами — плохая затея. But who cares?       А ещё знает, что это его демон. Один из последних, из выживших, из тех, что поселились в его голове ещё в сырых стенах Оксфорда. Именно поэтому он и проснулся именно в Лондоне. Это его, полностью его территория. И он может делать, что хочет.       — Ты думал, тебя не заебёт?       — Завали, — очередной глоток виски.       — Нет уж, прости. Я не Мамай и, уж тем более, не Женечка. Я не буду потакать всем твоим слабостям. Да и они — тоже вечно не будут. Приглядись, послушай. Им всем надоели твои проёбы. Начни замечать хоть кого-то, кроме себя.       Мирон снаружи — небритый и похудевший. Мирон изнутри — вывернутый наизнанку.

***

      В замке с громким щелчком дважды поворачивается ключ, а через секунду на пороге квартиры появляется обладатель той самой связки ключей, что отдают "на всякий случай".       — Фёдоров, твою мать! Научись отвечать на звонки! Или хотя бы на мыло!       Окси смеётся и обнимает ошалевшего от приступа нежности Рудбоя.       — Вань, спасибо тебе, иди нахуй! Демон снова натягивает капюшон и уходит в тень, наблюдая, как дурачатся в комнате два лучших друга.