Один сон Оби-Вана Кеноби

— Холодно. — Есть немного. — Почему здесь так холодно? — Откуда мне знать, — пожал плечами рослый мужчина в серой измятой тунике. — Это ведь твой сон, не мой. Юноша с тонкой косичкой за ухом умолк. — Пока ты окончательно не замёрз, мой юный ученик, — лукаво усмехнулся Квай-Гон, — может, мы всё-таки поговорим о твоём падаване? Славная девушка. Похожа на тебя. — Мне это уже говорили, — Оби-Ван отвёл глаза. — Я слышу раздражение? — магистр Джинн поднял брови. — Тебе не нравится то, что твой падаван похож на тебя? — Во мне слишком много изъянов, чтобы эта похожесть имела пользу. — Спорить не буду. — Я так и знал, — с иронией протянул Оби-Ван. Квай-Гон положил ладонь на плечо Кеноби. — Ты знаешь, что поступаешь неправильно, что причиняешь вред своему ученику, но не останавливаешься? Оби-Ван закрыл глаза. — Да, учитель, — выдавил он. — И чужое решение ничего не изменит, так ведь? — Да, учитель. — Даже моё? — Я… нет, я ведь… я потому и спрашиваю совета у вас… — Но поступишь по-своему, — Квай-Гон взглянул в глаза Оби-Вану. — Зачем тогда спрашиваешь? — Совесть, — коротко отозвался Оби-Ван. — Муки совести говорят о её наличии, — философски заметил Джинн. — Один неверный шаг — и мы всё потеряем. Учитель, я подверг её опасности. Я дал ей то, чего она хотела. Чего хотел я сам. И этим тут же воспользовались. Она чуть не погибла однажды. Её использовали как оружие против меня. И в этом моя вина: если бы они не почувствовали связи, её бы не тронули. Я сделал её несчастной. Я вижу её глаза каждый раз, когда она уходит от меня. Она не может так жить. Ложь её убивает. И в этом тоже моя вина. Для неё было бы лучше думать, что я не люблю её. Тогда она бы выбросила это из головы. Квай-Гон не проронил ни слова. — Но я не могу отдать её другому учителю. Связь нельзя разрывать — это против Силы. А ещё я не могу заставить себя прекратить… всё это. Я уже собирался, я даже готовился. Я хотел ей всё сказать, когда мы вернулись на Корусант после того путешествия. Я помню, как пришёл поздно ночью и заснул в кресле. А когда проснулся, она была рядом. И я не смог. — Хочешь, чтобы я облегчил твою совесть? Кеноби молчал, неотрывно глядя в глаза учителю. — Всё так и есть, Оби-Ван. Всё, как ты сказал. Ты виновен в том, что произошло. Юноша не шевельнулся. — Ты стал слаб. Замечаешь? — Да, учитель. — А вот в этом уже её вина. Прямо скажем, вы оба — порядочные идиоты. Уголки губ Оби-Вана дрогнули. — Но есть кое-что, за что тебя нужно похвалить. Я всегда говорил тебе, что ты не умеешь прислушиваться к самому себе. Ты всё же прислушался. Ты знал, что от неё нельзя отказываться — и взгляни, сколько миссий на вашем счету. Вы умеете работать в команде. Оби-Ван, если бы ты видел со стороны, как вы сражаетесь вдвоем, бок о бок… — в голосе Квай-Гона послышалась гордость. — Скажи мне: если бы потребовалось навсегда оставить её и уехать очень далеко, если бы ради её же блага, ради блага Ордена, во имя долга тебе пришлось бы исчезнуть и никогда не возвращаться, ты бы смог это сделать? Оби-Ван отвёл взгляд. На раздумья ему потребовалось минуты три. Магистр Джинн терпеливо ждал и не смел торопить ученика. Наконец Кеноби произнёс: — Да, учитель. Я бы смог. — Знаешь, почему? — Почему? — Потому что это не привязанность. Это любовь. В чистом виде. Оби-Ван хотел было переспросить… …но в эту секунду открыл глаза. И за ухом не было падаванской косички, чтобы дёрнуть её и поверить, спит он или уже проснулся.