Heart skipped a beat

      У Августа взъерошенные тёмные волосы, пересохшие губы и созвездия родинок на лице. Он изящный, ласковый и немного грустный с этой своей лёгкой полуулыбкой. Он наслаждается последними днями догорающего лета, манящими пока ещё ярким и жарким солнцем, успокаивающей прохладой воды и тени. Внутри всё скручивается и переворачивается. Для него быть третьим и последним месяцем быстротечного пленительного лета — слишком тоскливо и больно, ведь брат с сестрой давно уже скрылись, оставили его одного завершать сезон и уступать место Осени. Богачке, в чью дочь он тайно влюблён. Август лежит на животе и перебирает пальцами травинки. Ищет отчаянно, за что бы зацепиться взглядом, чтобы не смотреть на неё, так некстати забежавшую погостить. Октябрь как всегда заявилась заранее, без приглашения, «поздороваться», будто Август настрадался недостаточно. Будто у него нет чувств, которые она снова задевает своими поступками, как грифом — тонкие гитарные струны. Август тонет в объявшей сердце томительно-нежной меланхолии, в агонии своего грядущего конца, но думает лишь о ней.       Октябрь яркая. Прячет в волосах золотую листву, кружится быстро-быстро в грациозном танце, заливисто смеётся и всегда смотрит в глаза. У неё вечно тёплые руки, озорство на уме и хитрый блеск в ясном взгляде. Октябрь смелая и активная. Она вечно занята и делает в два раза больше работы, чем родные братья. Она продолжает сезон урожая, зачаровывает тыквенные и кукурузные поля; собирает в плетёные корзины румяные алые яблоки; устилает тёплую землю пёстрым ковром из листьев. Октябрь неудержимая — свободолюбивая и упёртая, с обильными ливнями в порывах чувств и сильным ветром в моменты гнева. Октябрь прекрасна, с лукавой улыбкой и букетами сухоцветов, принятых в подарок от Августа, который трепетно в неё влюблён.       Август искренне ненавидит первые встречи. Взгляды, от которых сердце колотится, словно бешеное, пытаясь вырваться из груди. Ненавидит, когда Октябрь подкрадывается со спины, прижимается тесно-тесно, закрывая ладонями глаза и ждёт, что он угадает, кто это. Октябрь бежит только вперёд, прячется между ветвистыми деревьями, залезает по ним до самых верхушек и хихикает, а Август ищет её. Боится, что вновь потерял. Август ненавидит прощания — боится руки протянуть и заключить её в объятия, потому что в таком случае отпустить уже не сможет. Он щурится, тянет к солнцу холодные пальцы. Но Сентябрь того и гляди заберёт его время, перетянет на себя, а потом передаст сестре. Август ненавидит быстротечность, но всем сердцем обожает их общие моменты и разговоры по душам. Дни, когда они лишь вдвоём, когда сидят на пологом склоне и наблюдают за огоньками вечернего города и янтарным закатным небом, напоминающим медь в её волосах. Октябрь чарует не меньше последних летних закатов, а может и больше. — Могу я кое-что спросить? — наконец интересуется Август. — Да, разумеется, — она потягивает облепиховый сок из тонкой трубочки, смотрит внимательно, с интересом. — Почему ты всегда приходишь раньше своего срока? — вопрос висел на языке так долго, рвался наружу крохотной пичугой.       Он застаёт Октябрь врасплох, но она не подаёт виду. Если и быть смелой, то от начала и до конца, верно? — Мне нравится проводить с тобой время. Знаешь, иногда я наблюдаю. Вижу, как ты тоскуешь. Не хочется, чтобы ты таким был. — Не думал, что кто-то замечает, — Август упирается взглядом в клин птиц, поднявшихся высоко-высоко над городскими крышами и даже самим лесом. — Знаешь, на самом деле это такое мучение — быть последним, застревать в периферии лета. Мой месяц такой короткий, куда более прохладный и…быстротечный. — Зря ты думаешь лишь о плохом, Август. Ты ведь рождён завершать историю, подводить итог, и знаешь, давать начало чему-то новому. Ты так же важен, как Июнь или Июль, только ответственности на тебе больше. Но это же хорошо. Ты ценен. Ценен для всех. И для меня тоже. — Я раньше думал, что тебе нравится надо мной издеваться и появляешься ты чтобы всё подпортить, а потом, … — Август осекается о взгляд её внимательных голубых глаз. — И что случилось потом? — А потом мне перестало быть одиноко. Благодаря тебе. — Сколько вечностей мы знакомы? Ты правда думал, что я свои штаны рядом с тобой просиживаю просто со скуки? От безделья? — она хмурится, обнимает собственные колени и упирается в них подбородком. — Нет, что ты! Я не это имел ввиду. Просто хотел сказать, что мне с тобой хорошо. Спасибо, что приходишь, хотя совсем не обязана. — Ты так и не понял, да? — Октябрь активно трясёт пышной копной рыжих волос. На её щеках проступает розовый румянец. — Что? — у Августа задумчивая морщинка на лбу и глупое-преглупое лицо, которое сводит Октябрь с ума. — Что ты мне нравишься, дурашка! Ровно так же, как и я тебе, — она срывается с места, роняя на землю стаканчик с соком.       Пока Август распахивает глаза всё шире и шире, решительно переставая понимать, что происходит, Октябрь впивается в его губы собственными в быстром тёплом поцелуе, опрокидывая на траву. Валит на землю, попутно обхватывая руками за шею. Август сгорает на месте, прямо на этой поляне. Чувствует запах жареных каштанов, мяса, запечённого с сырной корочкой и сочных яблок в глянцево-красной карамели, обсыпанных горячим попкорном. У Августа перед глазами летят стаи перелётных птиц в мареве её огненно-рыжих волос, щекочущих нос, когда девушка слегка отстраняется и смотрит на него с лукавой улыбкой. Октябрь видит на его лице смущение и умиляется. Октябрь хочет, чтобы и он стал смелым. Нависает над ним, обжигает горячим дыханием. Август осторожно тянет ладонь и гладит по янтарю её волос, боится обжечься, но не подаёт виду. Он улыбается ей в ответ, а Октябрь прижимается к нему лбом. Август окружён поздними цветами, спелыми ягодами. Он пахнет холодным фруктовым чаем и печалью. Октябрь растворяется во флёре этой нежной прохлады. — Вот ты и попалась. — Это ты попался, глупый, — хихикает Октябрь.