В тени звёзд

Порою космос кажется нам огромным, неизмеримо бесконечным, а от того пугающе-загадочным и манящим одновременно. Но так ли это на самом деле? Скорость света для нас настолько огромна, что мы просто не способны воспринять её невооружённым глазом. А каким же неимоверно огромным должно быть расстояние, которое свет проходит за один год? Такое число и написать-то трудно, не то, что представить. И тем не менее, световой год — слишком малая величина, чтобы с помощью неё попытаться даже приблизительно описать размер нашей вселенной. Профессор обвёл взглядом притихший класс, и, заметив серую кобылку, отчаянно тянущую копыто вверх, кивнул ей. — А как же наша галактика? — Наша галактика не столь велика, как вся остальная вселенная, — улыбнувшись, ответил профессор. — По последним подсчётам размер нашей галактики «Летний ветер» составляет около семидесяти тысяч световых лет, что в свою очередь составляет около одной тысячи двухсот тридцати пяти квадриллионов лиг, ну или тысяча двести тридцать пять и пятнадцать нулей. Все жеребята в классе от такой порции цифр сидели, разинув рты, за исключением двух кобылок на задних партах. Даймонд Тиара и Сильвер Спун (а кто бы ещё это могли быть?) откровенно спали лёжа на партах, и единственное что их выдавало — лёгкое сопение, отчётливо слышимое на фоне тишины, воцарившейся в классе. — Даймонд Тиара и Сильвер Спун! — Гневно воскликнула Черили. Обе кобылки тут же подскочили на своих местах и стали сонно озираться по сторонам. Весь класс залился громким смехом. — Простите профессор Гласс, такое больше не повториться. — Ничего страшного, я помнится тоже, в бытность мою студентом засыпал на лекциях. Астрономия иногда может показаться нудным предметом, но интересного в ней всё же гораздо больше. Дождавшись, пока в аудитории установиться тишина, профессор Магн Гласс продолжил лекцию. *** — Я хотела ещё раз вас поблагодарить за то, что вы согласились провести это занятие. — Что вы, не стоит. Мне все равно было нечем заняться в это время, да и всегда приятно читать лекцию тем, кому искренне интересна тема и сам предмет. Этим, кстати, ваш класс выгодно отличается от моих студентов. Большинству из них, к сожалению, более интересно исследование ночных клубов, чем открытие новых небесных тел. — Но почему? Разве они не сами выбрали свою профессию? А как же их особые таланты и кьютимарка в конце концов? Я думала, что для каждого из них поступить в академию это исполнение мечты. — Так оно и было, лет тридцать назад. Но сейчас всем, хоть сколько-то значимым, семействам Кантерлота хочется обеспечить своих отпрысков высшим образованием. Кому-то везёт, и они действительно обретают профессию мечты, но таких очень немного. Остальных же, не мытьём так катаньем, «распределяют по свободным местам». — Неужели всё так плохо? Но если кьютимарка поступающего никак не связана со специальностью, то как же он проходит приёмную комиссию? — С ними приходят родители или другие родственники, которые весьма громко и доходчиво объясняют, что кьютимарка их сына/племянника/внука вполне имеет отношение к данной специальности. — А как же принцесса Селестия? — О, принцесса давно в курсе событий, но пока что ничего сделать не может. Насколько я знаю, речь идёт о крупном государственном расследовании, но оно, как вы сами понимаете, должно проходить в атмосфере полной секретности. Так что, дорогая Черили, давайте забудем о насущных проблемах образования, и просто будем наслаждаться погожим деньком. — Ну, раз вы так считаете — смущённо улыбнулась кобылка, и тут же спохватилась — Впрочем мне пора бежать, а то, как бы мои ученики не разбрелись по всему кантерлотскому саду. Ещё раз спасибо вам огромное, досвидания. — Всегда пожалуйста. Я надеюсь, мы ещё свидимся, и, удачи вам! Профессор ещё некоторое время провожал её взглядом, а потом развернулся и пошел по аллее академического сквера. Был конец августа, некоторые деревья уже начали желтеть, а на мощёной дорожке валялись первые редкие листья. Мягкий ветерок то и дело шевелил их, заставляя с лёгким шелестом перемещаться вдоль дорожки. На клумбе, находившейся возле выхода из сквера, пестрел пышный букет цветов: оранжевые, красные, сиреневые, белые и жёлтые — все они радовали проходящих мимо пони своим видом и ароматом. Газон, населявший пространство вокруг клумбы, хоть и не выглядел столь же красивым, по-прежнему сиял цветом свежей зелени. И хоть большинство растений сквера выглядели вполне бодро и явно были настроены оптимистично, незримое прикосновение осени уже витало в воздухе. Словно подтверждая это, неожиданно сильный порыв ветра собрал в кучу не многочисленные пожелтевшие листья, и закружив их в неведомом вальсе поднял ввысь, унося их на другой конец города. Небо в тот день было чистым, без малейшего намёка хоть на какую-то облачность. Солнце светило ярко, будто стремясь напоследок насытить весь окружавший мир своим теплом и энергией, перед тем как зима упрячет его под толстыми сугробами, а само светило будет спать под облачной периной. А ветерок всё продолжал свой путь. Он то закручивался, то выпрямлялся подобно стреле, то почти затихал, то срывал с прохожих шляпы. Настроение у него видимо было самое игривое. Ветер пролетел по всему городу, заглянул в каждую щель — от самой бедной лавки в торговых рядах до самого роскошного особняка в квартале знати. И в какой-то момент получилось так, что он оказался возле дворца, куда тоже не преминул заглянуть. Закружившись вокруг одной из башен, ветерок стремительно поднялся ввысь, но заметив приоткрытое окно, остановился, и аккуратно положив на подоконник несколько жёлтых листьев, заглянул внутрь. Внутри башни тем временем шёл серьёзный разговор. — Согласно нашим наблюдениям, объект за данный промежуток времени сместился в направлении BX4, и если верить расчётам, он движется со скоростью примерно … — Тоесть, вы хотите сказать, что объект летит в направлении Эквуса?  — Более того, с вероятностью девяносто три целых семьсот двадцать пять тысячных процента он упадёт на него, в районе Подковного залива. — Мой коллега хотел сказать, упадёт то, что останется от объекта. Небесные тела подобные ему и раньше падали на нашу планету, но все они сгорали в атмосфере. — Этот не сгорит.  — Почему вы так уверены в этом, Ваше Высочество? — Я…Я чувствую в нём нечто. Нечто необычное, чужое, необъяснимое. Это не обычный метеорит, иначе мы бы не стали созывать совет безопасности. — А вы не могли бы более подробно описать ваши ощущения? — глаза учёного загорелись жаждой знаний и азартом. Но Принцесса Ночи лишь невозмутимо посмотрела на него, и спустя несколько долгих мгновений ответила: — Нет. Он ещё слишком далеко. Единственное что я могу сказать вам — то, что несёт в себе этот объект — не из нашей галактики, а может и из другой вселенной. — Но опасно ли это нечто? Луна пустым взглядом буравила стену. Выражение на её мордочке было каким-то отстранённым и будто бы безжизненным. Сознание принцессы находилось где-то далеко, может в мире снов, а может и в иных материях мироздания, этого никто бы не смог узнать наверняка. Подобные «провалы» случались с ней не первый раз, поэтому большинство придворных уже привыкли и не поднимали паники. Все присутствующие на совете тоже были в курсе особенностей своей принцессы, и стали молча ждать, когда она вернётся к ним. Однако ожидание затянулось, из-за чего ответ Луны оказался внезапным. — Я не могу вам этого сказать, так как сама точно не знаю. Но неизвестность всегда пугает куда больше даже мнимой опасности… В любом случае, нужно предпринять меры предосторожности, иначе в последствии мы можем оказаться в крайне неприятной ситуации. Когда объект должен упасть? — Примерно через месяц. — Отлично. Значит, у нас ещё есть время. Не так много, как хотелось бы, но всё же. Генерал, мобилизуйте наиболее опытные и боеспособные части гвардии, и постепенно переводите их в Балтимэйр. Если у кого-то из прессы возникнут вопросы, скажите им что проводите внеплановые учения. — Так точно Ваше Величество! — Отлично. Магистр, нам понадобиться наиболее сильные и способные адепты. Так же найдите в архивах всё связанное с защитой и сдерживанием духов и психических сущностей. Так же нам бы весьма пригодились несколько заклинателей душ.  — Но это направление было упразднено ещё триста лет назад… — Плохо. Пожалуй, Селестия слегка поторопилась с реформами в академии. Тогда поднимите литературу и по этому направлению. — Будет исполнено. — Профессор, продолжайте наблюдения. О любых изменениях докладывать незамедлительно. Если меня не будет в Кантерлоте, передайте всё моей сестре, или в крайнем случае Принцессе Твайлайт. — Как прикажете, Ваше Величество. — А что делать мне? — Вам, Старший советник, я бы рекомендовала отправиться с личным визитом в Балтимэйр. Подготовьте морально горожан к грядущим событиям, ибо паника среди мирного населения нам не нужна абсолютно. Также вам следует проинспектировать береговые защитные сооружения и, если нужно, привести в порядок и модернизировать их. — Неужели всё так серьёзно? — Быть может и нет, но мы не знаем, насколько сильно деформируется объект при проходе через атмосферу. Его падение в Подковный залив рядом с городом вполне может вызвать затопление порта и других прибрежных районов.  — Ясно. Приложу все усилия дабы оправдать доверие и не потерять честь пред …  — У нас нет времени выслушивать историю вашей семьи. У кого-нибудь есть ещё вопросы или предложения? Все присутствующие ответили ей дружным молчанием. — Чтож, тогда предлагаю закончить на этом. Об успехах будете докладывать на следующих заседаниях. Совет окончен, все свободны. *** Луна шла по коридору. Её шаги гулким эхом отражались от каменного пола. Вдоль стен подобно статуям стояли гвардейцы. Сходство ещё больше усиливались абсолютной неподвижностью стражи. Порой Принцессе казалось, что если бы по какой-либо случайности или шутке Дискорда всю дворцовую стражу полностью покрасили бы в серый, то вряд ли кто-то смог бы отличить их от гранитных произведений искусства. Остановившись напротив дверей синего цвета с изображённым в центре белым полумесяцем, Луна прикрыла глаза, её рог окутала синеватая дымка магии, и через мгновение она уже стояла в центре своих апартаментов, столкнувшись почти нос к носу с неизвестным посетителем. — Ох, Луна, нельзя было воспользоваться дверями?   — А что ты делаешь в моей спальне? — Я хотела устроить тебе сюрприз. — Я тоже. — принцесса ночи наконец-то улыбнулась. — Признайся Тия, ты ведь просто решила устроить себе очередной внеплановый выходной, взвалив свои обязанности на советников? — Ну не совсем, как ты могла такое подумать?! Да и к тому же, у тебя такая мягкая кровать…   — Твоя постель тоже отнюдь не мраморная. — Ну ты же знаешь, у соседей всегда трава зеленее. Обе принцессы посмотрели друг на друга с непроницаемо-холодными выражениями лиц, а затем не выдержав, засмеялись. — Как прошёл совет? — Лучше чем могло бы быть. Где ты нашла себе такого советника? — О, это долгая и весьма занимательная история. — Расскажешь как-нибудь на досуге? — Непременно. Но давай пока что вернёмся к насущным проблемам.  — Хорошо. Несмотря на внезапность всего этого инцидента, мы находимся в неплохом положении, и ещё до падения будем готовы к встрече с чем бы то ни было. Единственный вопрос, который остаётся открытым, это природа объекта. Я до сих пор не могу понять, что же в нём кроется. — Что-то опасное? — Я не знаю. В этом то вся проблема. — Ты не знаешь? Тогда дело действительно плохо. — Я бы на твоём месте не была столь пессимистичной. Неизвестность, конечно, давит на нервы, но ведь в ней кроется возможность. Возможность того, что объект принесёт не нечто враждебное, а наоборот. Может быть это шанс для нас вступить в контакт с иной цивилизацией, и даже договориться с ними о взаимовыгодном сотрудничестве… — Я бы тоже хотела, чтоб всё было именно так. Но раз мы пока что не можем быть в этом уверены, то нам остаётся только ждать и готовиться к худшему. * * * –Тише! Или ты хочешь, чтобы нас засекли?! — злобно прошипела кобылка. — Сама тише! Как я вообще согласился на твою авантюру? Пегас и единорожка ползли по узкому горному тоннелю, поминутно озираясь по сторонам. Их путь освещало лишь блёклое свечение рога кобылки. Со стен тоннеля свисала паутина, а воздух в нём был настолько затхлым, что царящая всюду тьма казалась густой и осязаемой как желе. Но пони всё равно продолжали идти, трясясь от страха, и поминутно шикая друг на друга. Но в какой-то момент, жеребец не заметив особо крупный камень под ногами споткнулся и растянулся на полу во весь рост. — Ух, растяпа неуклюжий, если с фотоаппаратом хоть что-то случилось, я даже не знаю что с тобой сделаю! — Да тише ты! Цел твой аппарат, что ему сделается?   — А ну дай сюда! Знаю я тебя. Вот только если объектив треснул или диафрагма сместилась… — но даже после тщательного осмотра единорожка не обнаружила повреждений, однако возвращать фотоаппарат не стала, а только недовольно буркнула:   — Ладно, живи пока. И они вновь продолжили путь. Тоннель сворачивал то вправо то влево, то поднимался к поверхности то падал к самым недрам, то распадался на несколько веток то вновь собирался воедино. В его стенах иногда светились вкрапления различных минералов, а кое-где виднелись и целые грозди кристаллов. У самого пола росли грибы, фосфоресцирующие тусклым болотно-зелёным светом. — Мы идём уже целую вечность, далеко ещё? — Скоро придём. — А откуда ты это знаешь? Я что-то не вижу у тебя карты! И вообще, с чего ты решила, что это хранилище существует? Это ведь всего лишь городская легенда. — От верблюда! Я своими глазами видела карту подземелий, и оно существует! — Почему ты в этом так уверена? Может ты видела фальшивку? — Нет. Карту мне показывал отставной стражник. — Будто он не мог тебе наврать! Я вообще не понимаю, зачем мы сюда полезли! — А куда бы они дели тот метеорит?! — Так значит ты ещё не успокоилась с того раза? А я то думал что ты наконец-то взялась за ум и перестала гоняться за химерами. — Это не химера! Ты-же сам это видел! Весь Балтимэйр это видел! Да что там Балтимэйр, вся Эквестрия слышала этот оглушительный хлопок и видела огненный след в небе!  — Ну и что? Просто большой метеорит. — Да непросто! Зачем бы тогда они стали поднимать его со дна? — Зачем? Так исследовать же! Мало ли что там учёные нашли. — Ага, и ради исследований его везли тайно, по окраинам города, с тройным оцеплением за несколько кварталов? — Ну и что? Может там что-то важное. — Конечно важное. Настолько важное, что даже секретное! — Вот именно, секретное! Если уж этот космический камень объявили секретным, значит не просто так! — Конечно, они просто скрывают правду от населения! И мой долг как журналиста открыть эту правду для всех! — Ох, вечно вы ищете себе приключений на свой круп! И даже если он такой уж секретный то почему он должен быть именно здесь? Если уж там действительно что-то важное, то его должны были отвезти в какое-нибудь другое место, о котором не ходят легенды по всему городу, и в которое точно не полезли бы такие вот любопытные идиоты, как мы с тобой! — Да заткнешься ты или нет?! Только и слышно твоё нытьё! Зато представь, как я… кхм …мы прославимся! Ведь мы будем первыми, кто не только побывает там, но и всё тщательно сфотографирует! Такой сенсации в журналистике Эквестрии ещё не было и вряд ли будет! — Нет, не будет. — раздался низкий, слегка шепелявый голос позади них. — К тому же, вы здесь не первые. И прежде чем горе-журналисты успели закричать от ужаса, к ним метнулось несколько теней, и спустя всего мгновенье на каменный пол с гулким стуком упали два неподвижных тела. *** — Ваше имя, фамилия, кем работаете, с какой целью проникли на секретный государственный объект? — Я ничего не буду вам говорить без моего адвоката! — Послушайте, уважаемая, вы сейчас находитесь не в том положении, чтобы что-то требовать. Ваша дальнейшая судьба сейчас зависит лишь от вашего поведения. Мне-то абсолютно безразлично, посадят вас на пятьдесят лет, или выпустят через полгода под заклятье о неразглашении. Так что решение остаётся за вами. Вот ваш товарищ уже давно всё рассказал и теперь спокойно отдыхает в своей комнате. Я спрашиваю вас ещё раз: ваше имя, фамилия, кем работаете, с какой целью вы сюда проникли? — Вы же сами сказали, что он уже растрепал. — Нам интересна именно ваша версия. — Будто вы и сами не знаете, кто я и как меня зовут. У вас наверняка ведь на каждого пони досье есть! — Почему вы так считаете? У нас же ведь не полицейское государство и не тоталитарный режим. Откровенно говоря, правление принцесс и монархией-то трудно назвать. Так вы продолжите упираться или всё же ответите на мои вопросы? Я конечно могу повторить их в третий раз, но видят боги, он будет последним. — Квил Ньюс, журналист. — Нехотя буркнула кобылка. — А что вам здесь понадобилось? — Материал для статьи искала. — А почему вы решили искать этот свой материал именно в шахтах под Кантерлотом, а не где-либо ещё? — Хотела проверить городскую легенду.  — Ясно. Чтож, больше вопросов у меня к вам пока что нет, так что можете возвращаться в своё временное жилище. — И сколько же времени я в нём проведу? — Этого я вам сказать не могу, но ближайшие пару месяцев вам точно не следует его покидать. К тому же там не так уж и плохо. Поверьте, не в каждой гостинице есть такие условия проживания. Когда дверь за кобылкой закрылась, дознаватель, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла, и несколько минут сидел неподвижно, массируя копытами виски. Потом он вновь принял рабочую позу за столом и начал просматривать протокол допроса. — Ну и что ты обо всём думаешь, Найт? — Внезапно спросил дознаватель, повернув голову в тёмный угол комнаты. — Как ты меня обнаружил? — из тени вышел рослый жеребец в матово-серых доспехах. Его глаза янтарно-жёлтого цвета с вертикальными зрачками ярко светились в царящем вокруг полумраке. На его ушах торчали характерные кисточки, а кожистые крылья и клыкастая ухмылка довершали картину, придавая жеребцу внушительный и довольно пугающий вид. — Довольно легко — улыбнулся дознаватель.– Я с вашим братом не первый год работаю. — Ясно. А что касается той журналистки, ну что тут скажешь, юна, глупа, характер взрывной и заносчивый, мозги есть, но мало. А уж гонору… Но с другой стороны, особа не из робких — боится как и остальные, но виду не кажет, а на это тоже смелость нужна. Да и здесь она отнюдь не материал искала.   — Меня личностные качества той кобылки не интересуют, я их и без тебя разглядел. Я тебя про всю ситуацию в целом спрашиваю. Это ведь уже пятый журналист за этот месяц. И ведь каждый хочет прославиться за наш счёт, а как попадётся, так строит из себя чуть ли не бога во плоти! — Ну это значит только то, что наш план превосходно работает. — Это да, но ведь всех не пересажаешь. Рано или поздно, но ведь правда выплывет наружу. — А наша задача и заключается в том, чтобы максимально отсрочить это событие, причём чем больше, тем лучше. Нужно дать исследовательскому отделу время, чтобы они окончательно со всем разобрались и подготовили официальную версию. — Да это понятно. Просто, что же они такого нашли в этой космической глыбе, что аж всех интересующихся под строгим надзором держать приходиться? –А вот это я тебе сказать не могу, не тот у тебя уровень доступа. — А если по старой дружбе? –Увы, мне ещё слишком дороги мои звание и должность. Да и я, честно говоря, сам почти ничего не знаю. — Все вы ничего не знаете! — Недовольно буркнул дознаватель.– А кто же тогда знает? — Принцессы. Ну и может те учёные, которые с ним возятся. — невозмутимо ответил ночной пони. *** Твайлайт стояла перед витриной и с интересом разглядывала артефакт, находившийся за толстым слоем стекла. Из себя он представлял прямоугольный кусок металла с прикреплённым неведомым образом сверху матово-чёрным материалом, больше всего напоминавшим стекло. Правда это стекло было покрыто сетью мелких и крупных трещин, а металлическая часть артефакта была вся в сколах и царапинах. В торцах артефакта находились различные прорези и отверстия различных форм. Кобылка улыбнулась, вспомнив каким образом они достали этот артефакт. Когда метеорит подняли со дна залива и доставили его в секретную лабораторию, расположенную под Кантерлотом, то учёные первым делом попытались отделить от метеорита фрагмент, чтобы исследовать его химический состав и физические свойства. Но ни один инструмент не смог сделать даже небольшое углубление в поверхности «космического гостя». И лишь когда сама Твайлайт применила заклинание телепортации, ей таки удалось отделить от него кусок. Первые исследования показали, что материал, из которого состоит метеорит, не природного происхождения, и скорее всего был создан искусственно. Но потом всё стало ещё интереснее. Используя самый сильный микроскоп, который только смогли найти в Эквестрии, учёные обнаружили что материал структурно напоминает ткань, но только нити в нём были устроены гораздо сложнее, чем пряжа из шерсти. Дальнейшие исследования молекулярной структуры вещества были невозможны, так как не хватало увеличительной способности микроскопа. Исследования же физических свойств показали, что материал при своей относительной легкости имеет колоссальный запас прочности и жёсткости. Но что самое необычное, даже при большом перепаде температур он почти не терял своих свойств. Во время исследований загадочного материала в коллективе учёных царила атмосфера энтузиазма и эйфории. Они впервые столкнулись с чем-то настолько новым и необычным. Одновременно с этим поистине загадочные характеристики материала только подогревали интерес. Но в один момент произошло знаменательное событие. Однажды вечером, уборщик, который мыл полы возле основного объекта, случайно уронил на него швабру. Об этой оплошности никто бы так и не узнал, если бы не звук, который издал объект при соприкосновении с деревянной шваброй. Как впоследствии объяснял сам работник метлы и тряпки, этот звук напомнил ему эхо в пустом горшке. Предположение о том, что объект полый внутри произвело настоящий фурор. На некоторое время учёные даже разделились на два противоборствующих лагеря: сторонников и противников теории. Однако, точку в этом вопросе поставило ультразвуковое сканирование объекта, для которого пришлось пригласить из академии специалиста по магическим приборам. Сканирование подтвердило наличие полости в объекте. Это известие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Самые разнообразные теории и предположения возникали в умах всего коллектива со скоростью света. Но за пеленой энтузиазма и жажды инопланетных знаний, многие отчётливо видели опасность, таящуюся в недрах «космического гостя». Многие адепты, присутствующие в лаборатории в качестве наблюдателей, с самого начала исследований замечали присутствие возле объекта странной ауры, которая то усиливалась, то вовсе исчезала. На очередном совете безопасности было решено всё же провести вскрытие, предприняв при этом все возможные меры безопасности. Они заключались в следующем: Во-первых, объект был перевезён в более просторное и при этом более защищенное помещение. Во-вторых, при вскрытии должны были присутствовать обе правящие принцессы с поддержкой из пятнадцати наиболее сильных адептов и отряда ветеранов гвардии и ночной стражи. Такие силы сочли достаточными для того, чтобы в случае форс мажорных обстоятельств уничтожить содержимое объекта. В-третьих, помещение в котором должно производиться вскрытие, могло быть полностью изолированно в кратчайшие сроки. Последний пункт вызвал бурю протестов, но принцессы обосновали это тем, что если опасность исходящая от объекта настолько велика, то они как правители, обязаны первыми встать на защиту своих подданных. Твайлайт невольно передёрнуло, когда она вспомнила слова Селестии: «Даже если мы погибнем, я верю, что Твайлайт Спаркл и её друзья смогут управлять государством, и не оставят Эквестрию в трудный час.» — О, мисс Спаркл! Интересуетесь нашей нашей находкой? — Знакомый голос вывел кобылку из размышлений. — Профессор Сплит! Как продвигаются исследования? — Пока что хорошо. Нам удалось разобрать один из ящиков, найденных внутри объекта. В нём оказалась куча всяких табличек с каким-то странным геометрическим узором и множеством выпуклых элементов. Сейчас мы пытаемся выяснить, из какого материала выполнены эти таблички, и для чего они были нужны инопланетной цивилизации, которая создала их. — Вы считаете мы имеем дело именно с иной цивилизацией? — Определённо. Сам материал объекта явно создан искусственно, как и всё, что мы нашли внутри. Пока мы не можем точно определить, для какой именно цели служили эти таблички, но я склоняюсь к версии, что это их послание, письменность, а может и шифр. — Профессор! — раздался возбуждённый восклик из коридора.— Они проводят электрический ток! — Ох, похоже это действительно что-то срочное. Не желаете присоединиться? — неожиданно спросил Сплит. — А почему бы и нет? — не долго думая согласилась Твайлайт, и они с профессором направились в одно из помещений лаборатории. Войдя в довольно просторную комнату, всю заставленную различной аппаратурой, Твайлайт увидела трёх единорогов в белых халатах, склонившихся над столом, стоящим в центре. Один из учёных поднял голову. — Профессор! Ой, Ваше Величество! — Не стоит. Не обращайте на меня внимания, я здесь лишь как наблюдатель. Вы начали что-то объяснять? — Д-д-да. — Всё ещё смущённо пробормотал учёный, но тут же вспомнив про своё открытие, вновь воспламенился исследовательским азартом. — Профессор, мы обнаружили, что эти линии на табличках проводят ток. Посмотрите сюда. — И учёный с помощью телекинеза прижал к табличке, лежавшей на столе, два провода. На приборе, к которому были присоединены провода, загорелась жёлтая лампочка. — Причём разные линии проводят ток по разному — продолжал единорог. — Следите за прибором. И он приложил провода к другой линии на табличке. Лампочка на приборе сменила цвет с жёлтого на синий. — Хм, похоже моё предположение насчет шифра оказалась правдой.– Задумчиво проговорил Сплит. — Послушайте, профессор.– Прервала его размышления Твайлайт. –Если эти таблички проводят ток, то может быть на тот артефакт тоже следует воздействовать током? — Ну конечно же! Как я сразу об этом не подумал! Эй, кто там есть, принесите сюда XVN102! Через несколько минут в лабораторию вошёл стражник и вопросительно посмотрел на всех присутствующих. — Да, запрос сделал я, все необходимые бумаги оформлю попозже.— раздраженно сказал Профессор. Стражник посмотрел на Твайлайт, но та лишь утвердительно кивнула.Вздохнув, Стражник вышел, и через минуту вернулся обратно, неся в поле телекинеза коробку из толстого стекла, внутри которой находился тот самый артефакт. Аккуратно достав его, учёные уже хотели засунуть провода в отверстия на боковой стороне артефакта, но Твайлайт остановила их: — Позвольте мне. Подхватив артефакт телекинезом, твайлайт тщательно его осмотрела. Затем она прикрыла глаза, её рог окутало фиолетовое сияние, и с самого его кончика в артефакт потекла тонкая электрическая дуга. Все присутствующие замерли, и лишь смотрели широко раскрытыми глазами на разворачивающуюся перед ними зрелище. Несколько мгновений ничего не происходило, но затем стекло на артефакте засветилось, и на нём появилось изображение в виде полого прямоугольника с квадратной выпуклостью сбоку. Твайлайт продолжала вливать электричество в артефакт, и изображение стало меняться — прямоугольник постепенно заполнялся зелёным цветом. Учёные плотным кольцом столпились возле стола, продолжая неотрывно смотреть на артефакт. Когда же прямоугольник на экране (, а в том что стеклянная часть артефакта была именно экраном никто уже не сомневался) полность заполнился зелёным, свет на мгновение погас, а затем вспыхнул вновь ослепительно-белым цветом. В центре экрана появился круг с неизвестными символами, которые довольно быстро стали меняться, превращаясь в другие символы, те в свою очередь тоже изменились, превратившись в следующие. Так продолжалось некоторое время, пока изображение на экране вновь не изменилось. Экран загорелся блёкло-голубым светом, а в центре на этот раз появился треугольник. Больше на экране ничего не происходило, всё на нём оставалось незыблемым и неизменным. — Это… поразительно… — Первым нарушил тишину профессор — Нужно срочно задокументировать всё, что здесь произошло. Если бы не вы мисс Спаркл, мы бы низачто… Эм, Мисс Спаркл? Что вы делаете? Твайлайт неотрывно смотрела в экран. Её глаза будто остекленели и выглядели безжизненными. Но что самое главное, она протянула переднею ногу к артефакту, и медленно, словно загипнотизированная, нажала копытом на треугольник. Время будто замерло. Учёные стояли вокруг стола как восковые статуи. На их лицах смешались воедино любопытство и ужас. Твайлайт же всей своей позой выражала растерянность. Её лицо будто говорило «Что я здесь делаю?». Однако вместо взрыва или ещё какого-либо ещё вредоносного действия, экран артефакта мигнул, треугольник в центре сменился на два параллельных прямоугольника, и комнату заполнило шипение и треск, будто кто-то проигрывал в патефоне старую пластинку. Однако, меньше чем через минуту шипение сменилось тишиной, которая впрочем тоже продлилась недолго. — Мисс Спаркл, с вами всё в порядке? — Да. А что со мной было? — Ничего страшного, вы просто догадались как именно работает этот артефакт. — Понятно… И как, работает? — Вроде бы. Пока что мы только смогли услышать какие-то помехи. О, опять! Вы слышите?! Артефакт вновь издал целую симфонию различных шумов, но в этот раз за ними вместо тишины последовала чётко различимая речь. Языка говорившего разумеется никто не знал, но все понимали, что это была именно речь, разговор существа с другой планеты, а может и из иного измерения. Голос неизвестного существа был хриплым и грубым, и если бы не смех, завершивший очередную реплику, то пони он показался бы пугающим. Но смеялся не только говоривший, к нему явственно присоединились ещё несколько голосов. Доказательством этого также стало то, что после того, как все отсмеялись, зазвучал другой, более высокий и менее хриплый голос. — Послушайте, профессор — Наклонившись к самому уху учёного произнесла Твайлайт   — Мне кажется, что всё это очень похоже на обычную дружескую беседу. — Пожалуй, я склонен согласиться с вами, но давайте дослушаем до конца. Тем временем все голоса постепенно начали стихать, и когда установилась абсолютная тишина, заговорил кто новый, чьего голоса раньше не было слышно. Он говорил уверенно, слова его звучали торжественно, но в них чувствовалась едва заметная нота печали. Последняя фраза оратора прозвучала особенно чётко и гулко, чем-то напоминая бой часов или звон колокола. После этого вновь воцарилась тишина. Долгую минуту тянулось безмолвие, но в один момент, подобно тому как в самый пасмурный день сквозь тучи пробивается луч солнца, зазвучал чей-то голос. Но он не просто звучал, нет. Он пел! И песня эта была такой, что Твайлайт почувствовала, как быстро-быстро заколотилось её сердце. Постепенно песню подхватывали другие госа и вскоре уже целый хор изливал душу через легкие и голосовые связки. Песня раскатистым эхом прокатилась по помещению и вышла за его пределы, распространяясь по всей секретной лаборатории. Она была печальной и одновременно торжественной, без абсолютно лишнего пафоса. И как-то одновременно и неосознанно все поняли, о чём же эта песня. *** — Ты знаешь, Тия, я наконец то поняла, что это, вернее кто.  — И кто же? — Потерянная душа. — На самом деле? Тогда это многое объясняет. — Да, пожалуй. — Тебя что-то беспокоит? — Да не так чтоб очень сильно… — Сестрёнка, не томи. Я же вижу какое у тебя задумчивое лицо. Ты же знаешь, я желаю тебе только добра, позволь мне помочь. — Да здесь в принципе ничего особенного, просто этой ночью у Твайлайт был довольно необычный сон. Сначала я подумала, что это кошмар, но потом… Там было очень странное существо. Оно отдалённо напоминает минотавра, но гораздо выше его ростом. Всё тело этого существа было серебристо-белым и каким-то раздутым. Голова небольшая, округлая и очень гладкая. Ни рта, ни ушей, ни носа на ней не было. Почти всё лицо занимал один огромный золотистый глаз без зрачка. От одного его вида бедная Твайлайт сжалась в комок, и закрыла глаза, трясясь от страха. Но что самое удивительное, когда оно нагнулось и протянуло к ней переднюю лапу, то просто погладило её по голове. В тот момент это загадочное существо существо буквально излучало сочувствие и сострадание. Твайлайт тоже этому очень удивилась, однако бояться перестала. Она посмотрела ему прямо в глаз, и оно заговорило. Точнее оно попросило отпустить его, даровать ему покой. — Ты думаешь это… — Скорее всего. — А почему же Твайлайт мне не рассказала об этом? — Я сделала так, чтобы утром она и не вспомнила про этот сон. — Ну, в данной ситуации это было оправдано, но в следующий раз хотя бы посоветуйся со мной, хорошо? — Хорошо. Но что мы будем делать с ним? — Чтож, видимо нам придётся всё захоронить. — Это справедливое решение, сестра. Потерянные души как никто другие заслуживают покой. *** Такого разгромного поражения они не знали со времён Цусимы… А ведь наверное так оно и есть. Хотя одна часть его сознания говорила, что всё это неправда и вражеская пропаганда, другая часть была уверена в обратном. «Ведь ты сам сражался в этой битве» говорила она. И действительно, тогда, расклад для нашего флота был крайне неприятным. Вот только в отличие от Цусимы, у противника было как качественное, так и количественное преимущество. Прервав цепочку тягостных воспоминаний, он открыл глаза и огляделся по сторонам. Всё было неизменно. В иллюминаторе проплывали звёзды, на приборной панели ещё мигали лампочки, в невесомости летала его любимая кружка. Вращение уже почти не ощущалось, то ли многолетний опыт помог, то ли поправ законы физики обломок корабля начал останавливаться. Он нёсся в космическую пустоту уже третий день. Запаса кислорода пока что хватало, в аккумуляторах ещё оставался заряд. Единственное, что удручало, так это отсутствие еды. Если вода ещё оставалась во внутренней фляжке скафандра, то всю еду, включая сублимат и консервы разорвало в клочья вместе с камбузом и всем кораблём. Чтож, все понимали на что шли. Никто не высказался против, когда капитан приказал идти на таран. Все прекрасно понимали, чем это кончиться, но ни один член экипажа не захотел покинуть корабль. Все они погибли как герои, а он один выжил, и теперь его ждёт мучительная смерть от обезвоживания или нехватки кислорода. Конечно, можно было бы открыть забрало и отдаться на милость вакууму, но на удивление всем критикам отечественной космической отрасли, отсек сохранил герметичность даже после гибели самого корабля. Отстегнув ремни безопасности, человек легко оттолкнулся от кресла, и воспарил в невесомости. Поймав пролетающую мимо кружку, он поймал её и, сняв крышку, наверное уже в сотый раз заглянул внутрь. Как и прежде, кружка была абсолютно пуста. Оставив её болтаться над столом, он стал медленно, со значением проверять все шкафчики и полки, находившиеся в радиорубке. Малый межпланетный корабль «Союз 2В-МК» был не самым новым судном в составе флота. На флагманских кораблях типа «Владимир» или «Андромеда» стояли гораздо более совершенные радиостанции, которые не требовали для работы отдельного члена экипажа. Вообще, тема инноваций и новых разработок в области космоса заслуживала отдельного разговора. Конечно, наука не стояла на месте, но отставание от потенциального, а как впоследствии выяснилось вполне реального, противника имело место. Начавшаяся неожиданно война за колонии в Солнечной Системе особо остро выявила все проблемы Военно-Космического Флота. Сами по себе бои в космосе представляли некую смесь фигурного катания с биатлоном, проходящего сразу в трёх плоскостях. Поэтому наиболее эффективным оружием в данных условиях оказались управляемые или самонаводящиеся ракеты и лазерные излучатели. И как бы сильно министерство обороны не твердило, что наше оружее не чуть не хуже, а где-то даже лучше чем у противника, первые сражения показали иной результат. Лазерные излучатели действительно были не хуже, но они были эффективны лишь на малых, или в крайнем случае средних дистанциях. А вот ракеты оказались ахиллесовой пятой всего флота. Конечно, как только это выяснилось, в спешном порядке была начата разработка новых, более совершенных УР и СНР, но это не особо спасло ситуацию. В результате тактикой ВКФ стал ближний бой. С одной стороны, корабли противника были более лёгкими и слабее бронированы, но с другой стороны этот недостаток компенсировался лучшими скоростными и маневренными характеристиками. И не смотря на всё мужество и отчаянность экипажей кораблей, ВКФ в этой войне ещё не одерживал уверенных побед. Роясь на очередной полке в безнадежных поисках съестного, радист торпедного катера (как назвали бы этот корабль в ВМФ) «Союз 2В-МК» обнаружил свой, давно потерянный, коммуникатор. — Так вот ты где был! — Радостно воскликнул он. Зажав кнопку питания, радист дождался включения коммуникатора (который его прадед упорно называл смартфоном) и стал копаться в диктофонных записях, найдя самую последнюю, включил её. Сначала послышались шипение и треск, будто кто-то проигрывал в патефоне старую пластинку. Однако, меньше чем через минуту шипение сменилось тишиной, которая впрочем тоже продлилась недолго.Коммуникатор вновь издал целую симфонию различных шумов, но в этот раз за ними вместо тишины последовала чётко различимая речь. Это была запись последнего его дня на Земле. Стороны конфликта каким-то образом умудрились договориться об демилитаризованной зоне, и поэтому начинать военные действия ближе двухсот тысяч километров до поверхности Луны было запрещено. Тогда на космодроме под городом N его экипаж вместе с экипажами других космических кораблей ожидали отправки на орбитальную станцию-гавань, где они должны погрузиться на свои посудины и отбыть к местам боевых действий. В зале столовой космодрома в тот день набилась целая прорва народа. Там были все — обслуживающий персонал, техники, пилоты, матросы, офицеры и раненые. Алкоголь хоть и присутствовал, но не лился рекой, а употреблялся умеренно. За столами царила дружеская атмосфера. Все ели, пили, разговаривали, смеялись. Особенно среди общей массы людей выделялся пожилой техник, грузин по прозвищу Сулико. Он выкуривал по пять пачек сигарет в день, отчего голос его был хриплым и грубым, но зато он мог по одному рёву на старте определить даже самые тонкие неполадки в двигателе. Сейчас он в очередной раз пересказывал историю о том, как он однажды пил самогон из охлаждающей жидкости, а потом два дня пытался поймать одновременно семь маленьких летающих тарелок. Дружный смех ознаменовал финал истории. Затем заговорил молодой пилот по фамилии Исаев. Он получил ранение в руку, и теперь ждал когда его отправят домой на выздоровление. Его история была не такой интересной, как сага о волшебном самогоне, но тоже возымела успех. Радист слушал запись с закрытыми глазами. Пред его внутренним взором всплывали лица людей, запах перловки, атмосфера взаимопонимания и некое общее братство всех, кого судьба занесла тогда в тот космодром под городом N. Но вот шум и многоголосый гомон утихли, и слово взял капитан первого ранга Максим Васильевич Звеньев. «Товарищи. Друзья. Братья. Каждый из вас оказался здесь по разным причинам, но у всех нас есть что-то общее. Многие из присутствующих здесь потеряли на этой войне друзей, родных и близких, а может быть и сейчас на передовой сражаются близкие нам люди. Я не буду вам врать — наша страна сейчас находиться не в лучщем положении, но именно от нас зависит её судьба. Только мы своей храбростью и доблестью сможем переломить ход войны. Так выпьем же за тех, кто готов встать на защиту Родины, тех кто сейчас сражается на всех фронтах, и тех, кого уже нет рядом с нами.» Когда последний человек со стуком поставил стакан на стол, повисла тяжёлая тишина. Казалось, что даже сквозь запись слышно висевшее в воздухе напряжение и мрачные мысли, проносящиеся в поникших головах. И хоть каждый думал о своём, направление размышлений у всех было общим. Эта война действительно имела слишком большую цену. Но вдруг, подобно разряду молнии, ознаменовавшему начало грозы, сквозь скорбное молчание провалилась старинная казацкая песня: Не для меня придёт весна, Не для меня Дон разольётся. Там сердце девичье забьётся, С восторгом чувств, не для меня. *конец*