История не о любви

      Буря, пронёсшаяся над западной частью Турции, принесла много проблем коммунальным и социальным службам. Кое-где в Стамбуле упали щиты, в городе образовались многокилометровые пробки. Поездки через пролив Босфор были запрещены. Постояльцы жилого комплекса Плаза тоже испытывали неудобства из-за неоднократного отключения света. Десять секунд, и включались аварийные источники питания, но сеть была настолько перегружена, что даже они не всегда справлялись.       Вид на ночной Стамбул всегда завораживал, но сейчас стоящий у окна мужчина не обращал на него внимания. В квартире номер 150 царила напряжённая тишина. Тихий звенящий звук разорвал её и, кажется, остановил сердце. Синану не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что кольцо, которое так и не стало помолвочным, теперь лежало на стеклянном столике посреди гостиной. Негромкое шуршание возвестило о том, что его, теперь уже бывшая женщина, собралась уходить. Навсегда. Негромкий стук входной двери подтвердил предположение. Снова мигнул свет, и Синан вздохнул. Он так и не обернулся.

***

      Их отношениям было столько же лет, сколько маленькой Адан, дочери Ягыза и Хазан. С Алиной Деврим Синан познакомился пять лет назад на одном из приёмов в высшем свете Стамбула. После годичного отсутствия, возвращения в привычную жизнь, работы на брата прошло три года. Синан по-прежнему был завидным холостяком и наследником, пусть и разорившейся, но известной фамилии. Женщины, как и прежде, не сводили с него глаз, восхищаясь тем, что он преодолел все трудности и снова вернулся к светской жизни. Синан перестал устраивать дебоши и безумные вечеринки. Прекрасных дам он не чурался, но старался делать так, чтобы его немногочисленные связи не вредили семье. Угрозу старшего брата он помнил прекрасно. Одна-единственная ошибка грозила отлучением от семьи на всю оставшуюся жизнь. Гёкхан его бы никогда не простил, хоть в Америку к Ягызу переезжай, а туда было вдвойне нельзя, потому что там была Хазан.       У молодой четы Эгемен к тому моменту уже был двухлетний сын Али, и невестка ждала дочь. Все были в предвкушении предстоящего события, а Синану хотелось напиваться почти каждый день, что он периодически позволял себе в компании рыбаков, с которыми когда-то работал на лодке. Он оставался ночевать в доме то у старого коллеги, то у друга-рыбака, чтобы никто не видел его в таком состоянии, а с утра являлся на работу, как ни в чем не бывало. Год, проведённый в море и среди самых бедных слоёв населения, закалил организм.       Алине сразу понравились его огрубевшие от работы руки. Когда произошло их знакомство на светском вечере, он уже занимался конторскими делами, став начальником отдела и метя на должность заместителя управляющего, но не решаясь её занять. Ответственности Синан всегда боялся, как огня. У него и с Ниль поэтому ничего не получилось, и с Хазан.       - Ваши руки слишком грубы для того, кто всегда держал только бокал с виски в руках, - она подошла к нему после банкета, когда гости распределились по залу, а стайка поклонниц, всегда окружавших завидного красавца Эгемена, ненадолго удалилась.       - Я не родился с бокалом в руке, - по-своему усмехнулся Синан и предложил незнакомке выпить. Несмотря на то, что формально они никогда не были знакомы, но наслышаны друг о друге были. Семейство Деврим было значительно древнее семейства Эгемен и значительно богаче. Старые деньги, прочные связи не только в правительстве, но и за границей. Истории ходили разные, но точно было известно, что мать Алины была русской по происхождению, чей отец был видным партийным работником до распада Союза. Алина родилась в Москве, а потом её семья переехала жить в Стамбул. Она была на пять лет младше Синана. Невысокая, длинноволосая зеленоглазая шатенка. Алина не была похожа на турчанку, получив внешность от русской матери, но характером почти пошла в отца.       - С чем же Вы родились? – она сделала глоток шампанского и мило улыбнулась, смотря на него снизу вверх.       - С купюрой в зубах, - пошутил Синан и услышал её звонкий смех, столь неуместный на консервативной вечеринке, подобной этой. Он увидел в толпе Ниль с мужем. Они вежливо кивнули ему и прошли мимо. Серкан Кая не очень любил брата своего партнёра по бизнесу, и Синан совершенно «не» понимал почему.       - Странно, Ваши руки говорят о другом. Я слышала, что Вы очень любите море, - она снова сделала глоток шампанского и огляделась. – Ужасно скучный вечер. Может быть, пойдём в другое место?       Младший Эгемен не мог не согласиться на столь заманчивое предложение и повёл Алину ужинать в один из любимых ресторанов, а потом они оказались у него дома. Утром она сварила ему кофе и ушла, поцеловав в щёку, не оставив даже номер телефона. Синана, в принципе, всё устраивало. Ночь была восхитительной, возможно, ему даже хотелось бы повторить, но если девушка не настаивает, то и не нужно.       Алина слышала о Синане Эгемене многое из того, что готовы были поведать её турецкие подружки. Весь скандал с «Эгемен косметик» и «домогательствами» брата по отношению к его девушке она пропустила, потому что была заграницей. Алина жила и училась в Италии, потом в Германии, гостила у семьи матери в России, а вернулась обратно в Турцию по настойчивым просьбам родственников. Она была единственной дочерью в семье перед двумя братьями и должна была вступить в права наследования после смерти отца. Господин Деврим умирать пока не собирался, но врачи предупреждали его о проблемах с сердцем. Нельзя всю жизнь курить крепкие сигары и не заработать осложнения. Алина была против того, чтобы возглавить компанию отца. Она была дизайнером по образованию и понятия не имела о промышленности, поставках и продажах со складов, но отец настаивал, желая дочери лучшего будущего. Младшие братья будут ей помогать, если что-нибудь случится. Её творческое чутьё поможет в решении проблем, как и здравый смысл. После его смерти большая часть наследства достанется ей. Алине не нравился настрой отца, поэтому она почти поссорилась с ним в тот вечер и ушла на приём в расстроенных чувствах, а встретила Синана Эгемена.       Он оказался почти не таким, каким Алина представляла его по заговорщическим рассказам старых подруг. Они шутили и пересказывали истории о похождениях младшего Эгемена, сплетничали о свадьбе его брата Ягыза на его бывшей девушке, «какой-то непонятной деревенщине», но эта самая «непонятная деревенщина» прекрасно смотрелась на рекламных щитах и в каталогах косметики. Алине было всё равно, откуда была эта девушка, в общем-то, она лишь слушала краем уха и кивала в нужных местах. Её совершенно не интересовали Эгемены, пока не познакомилась с Синаном.       Волосы он остриг, убрав знаменитую лохматую шевелюру, виденную ею на старых фотографиях, немного расплылся в поясе, видимо, перестал так часто ходить в спортзал, больше рыбача, чем тягая штангу и бегая на дорожке. Однако Алину прежде всего привлекли его руки, мозоли на пальцах, которые ничем было не скрыть, несмотря на удачный маникюр, поэтому она и подошла к нему в тот вечер, поэтому и осталась у него дома, чтобы почувствовать, как эти пальцы будут прикасаться к ней. Алина прекрасно понимала, что отношения с Синаном Эгеменом не построить. Его история с Ниль и её постоянными истериками из-за его измен стала притчей во языцех. Свадьба с Серканом Кая заставила замолчать сплетниц, но память на такие случаи у всех была долгой.       - Почему ты выбрал именно эту квартиру? - спросила Алина, когда Синан передал ей кружку с кофе, а сам сел рядом на диван, поставив свою на журнальный столик. Фарфоровые чёрные слоники подмигивали ей стеклянными глазами. Квартира ей понравилась, но показалось, что она не соответствует Синану по характеру. Слишком в ней всё было лаконично и строго, холодно.       - Она принадлежит моему брату, - просто ответил Синан, отворачиваясь и всматриваясь в окно.       - Которому? – Алина знала, что у него было два старших брата и один совсем крошка, слухи об отце которого тоже занимали умы городских сплетниц даже несколько лет спустя после рождения Озгюра Эгемена.       - Среднему, Ягызу, он живёт в Америке вместе с семьёй, - Синан почесал подбородок, и взгляд его стал пустым. Слишком много всего вспомнилось ему в тот момент.       - Много памятных моментов? – Алина посмотрела на него, пытаясь понять, почему он выбрал именно квартиру брата.       - Да, - Синан пожал плечами, переводя свой взгляд на неё и улыбаясь. Грустно, отстранённо, поэтому Алина не сдержалась и сжала его пальцы своими, не стесняясь. Она долго жила на Западе и вела себя более раскованно, чем турецкие девушки. Местные матроны от её поведения были бы в шоке, но Алина скрывала ото всех свою личную жизнь, стараясь не навредить репутации семьи.       - Почему ты живёшь именно здесь?       - Брат подарил мне квартиру, когда приезжал сюда из Америки. Она ему нравится, а мне приятно сохранить её для него.       - Она совершенно тебе не подходит, - честно призналась Алина, поглаживая его ладони. Синан смотрел на них и не убирал руки, не торопя события.       - А что мне подходит? – лукаво спросил он, напоминая себя прежнего, и Алина поняла, почему женщины готовы были резать вены ради него. Если на неё так подействовала его улыбка, то, что же чувствовали другие, когда он был гораздо моложе и легкомысленнее.       - Мне кажется, - она огляделась, - здесь слишком лаконично для тебя, слишком упорядоченно. Тебе нужен творческий беспорядок, немного больше цвета, ярких акцентов, портретов или картин. Стерильность не для тебя.       - Наверное, - Синану нравилась обстановка в квартире брата. Он не хотел ничего менять, будто не было всего того, что произошло со дня смерти матери, будто он никогда не встречал Хазан, не терял её, сестру, брата и всю семью.       - Точно, точно, - Алина вновь посмотрела на него и отставила свою кружку с кофе. Спальня наверху ей тоже не очень понравилась, но мнение своё она так и не успела высказать.       Утром Алина сделала ему кофе, поцеловала на прощание и ушла. Не нужно было никаких долгих разговоров, неловких моментов, когда парень не может попросить девушку быстрее уйти, потому что ему нужно на работу, а она ждёт каких-то знаков внимания с его стороны. Алина не ждала многого и даже не оставила ему номер своего телефона. Зачем надеяться на его звонок? Захочет, узнает её номер, благо, общих знакомых у них было предостаточно. Та же Ниль Кая, хотя Алина была почему-то уверена, что у своей бывшей девушки он не станет просить ничей номер телефона.       После той ночи она снова слышала разговоры о похождениях Синана Эгемена, усмехалась, но заметила, что её подружки стали загадочными и не могла узнать, почему. В конце концов, одна из них призналась, что Синан перестал появляться в обществе, закрылся ото всех и пропал. Возможно, причиной тому было рождение у его брата Ягыза дочери.       - Всё-таки в той истории с Хазан Эгемен не всё было чисто, - шептались сплетницы, а Алина делала вид, что ей всё равно, размешивая лёд в бокале с лимонадом. Августовский полдень был жарким, и прохладительные напитки продавались с невероятной скоростью.       - Но она замечательно выглядит, как бы ты не злилась на то, что она простого происхождения…       - Конечно, вышла замуж за богатого красавца, не будешь тут замечательно выглядеть…       - Ты просто завидуешь, потому что Ягыз никогда бы не посмотрел на тебя, а вот на неё…       - Оф, не говори ерунды… Ягыз Эгемен всегда был холоден как лёд, а эта девица…       - Растопила его льды, - в шутку произнесла одна из подруг и посмотрела на безучастную Алину. – Что-то ты притихла, дорогая.       - Ничего, мне просто не интересны ваши разговоры, - Алина пожала плечами.       - Может быть, ты хочешь услышать что-нибудь о другом Эгемене? – со смешком спросила вторая подруга, памятуя, что с того приёма она ушла вместе с Синаном.       - Эгемены меня нисколько не волнуют, - отозвалась Алина, допивая свой лимонад.       Они встретились снова через несколько недель. Синан уже пришёл в себя после известия о рождении Адан Эгемен и перестал праздновать (напиваться) в кругу друзей-рыбаков. Море до сих пор не могло вместить всю его боль, несмотря на пройденные годы. В этом году Хазан и Ягыз не приезжали в Стамбул из-за её беременности, но часто созванивались с семьёй и Синаном. Если последний не мог (не хотел) говорить по видео-связи, то добросердечный Гёкхан всегда передавал их разговоры, не подозревая о том, что творится в душе у его младшего брата. Синан часто ездил в гости к его семье, а попутно заглядывал к Озгюру. Госпожа Фазилет перестала скрипеть зубами в его присутствии, но неприязнь была обоюдной. Эдже держала нейтралитет. Она ухаживала за Хазымом и старалась сохранять мир в семье ради мужа.       Был очередной светский приём, на котором от фирмы брата присутствовал Синан. Управляющий компанией мудро рассудил, что управлять фирмой будет он, как доверенное лицо Ягыза Эгемена, а представлять на различных мероприятиях её будет Синан. Опыта у него было достаточно. Синан открыл в себе талант продать что угодно и кому угодно, когда включал мозги и выключал свой гонор, благодаря чему их небольшая фирма успешно развивалась, принося прибыль всем участникам. Ягыз был доволен, следя за успехами брата. Неудивительно, что именно Синан оказался на том приёме, где собрались многочисленные промышленные магнаты и дельцы. Алина явилась под руку со своим двоюродным братом, который когда-то был приятелем Ягыза Эгемена, но отказался от дружбы из-за скандалов, развернувшихся вокруг их семьи, о чём впоследствии пожалел. Ягыз предательства не прощал и на контакт больше не шёл. Вечер Алина и Синан провели порознь, натыкаясь друг на друга в различных неожиданных местах, вроде балкона, кивая друг другу, будто бы они были случайными знакомыми. В конце концов, Синану надоела эта игра в догонялки и прятки, и он просто взял её за руку и увёл. Вечер они закончили снова вместе в его квартире.       Так начались их странные пятилетние отношения. Самые постоянные и продолжительные в его жизни. С Ниль Щеноглу он тоже формально встречался пять лет, но постоянно изменял ей, бросал, не заботясь ни о её здоровье, ни о душе. С Хазан они официально встречались почти год, дело дошло до помолвки, которая просуществовала, дай Аллах памяти, что-то около суток, может, чуть дольше. Он не помнил, не хотел вспоминать.       С Алиной же всё было иначе. Несмотря на то, что они не давали друг другу никаких обещаний, не ставили условий, не препятствовали встречам с другими людьми, Синан оставался верен ей все пять лет, что они встречались. Поначалу их захватила страсть, которую они испытывали друг к другу и удовлетворяли при первой же возможности, если позволяли обстоятельства, а потом уже не было смысла искать себе кого-то другого. Обоих устраивала сложившаяся ситуация, по крайней мере, Синан так думал. Алина была интересной образованной молодой женщиной, на пять лет младше него. Замуж она пока не собиралась, хотя братья настаивали на более подходящей кандидатуре для отношений, чем Синан Эгемен.       Он впервые в жизни почувствовал, что такое едва скрытое презрение и пренебрежение, когда попал в дом к отцу Алины. Господин Деврим вёл себя крайне вежливо, но Синан постоянно ощущал, что его оценивают и выставляют не самые лучшие отметки. Видимо, так себя чувствовала Ясемин, когда впервые попала к ним в дом. Видимо, так себя должна была чувствовать Хазан, когда Ниль в самом начале унижала и оскорбляла её.       Семья Деврим была намного знатнее семьи Эгемен и богаче. Что такое сорок лет по сравнению со столетиями? Предки Алины служили ещё в Крыму у русского императора, а дед Синана был из глухой деревни на окраине Стамбула и жил в полуразвалившемся домике, который они отремонтировали ради отца и памяти о тёте Гюзиде. Гёкхан подумывал построить там загородный дом, чтобы вывозить детей на природу, но Ясемин была не согласна. Место было совсем глухое и неинтересное в плане общественной жизни. Мнения Омрюм и маленького Хазыма, конечно же, не учитывались.       Господин Деврим был удивлён, когда Алина сообщила ему, что придёт на ужин с другом. Дочь никогда никого не приводила к ним домой, особенно молодого холостого мужчину. Естественно, все подумали, что готовится чуть ли не сватовство, которого многие долго ждали. Каково же было их удивление, когда на пороге появился Синан Эгемен, о котором ходило слишком много противоречивых слухов, несмотря на вполне респектабельное поведение за последние три года, да и ни о какой помолвке речи не зашло. Алина видела, что отец еле сдерживался, чтобы не перейти некие границы, но вбитое с рождения воспитание не давало ему откровенно унижать гостя в собственном доме. Синан тоже был напряжён, показывая себя вежливо, но иногда дерзя, вспоминая молодые годы. Алина не ожидала, что простой семейный ужин превратится в пытку. Она хотела после уйти вместе с Синаном, но её просто не пустили, проводив гостя до двери и попрощавшись. Алина лишь успела сказать, что позвонит.       Отец устроил ей настоящий разнос. Никогда в своей жизни он не позволял себе говорить с ней в таком тоне и такие вещи. «Недостойный молодой человек», «ловелас», «бездельник», «негодяй», «вся его скандальная семья», «разорение», «брат-сводник» и много что ещё услышала она, сидя в кресле в кабинете отца. Мама сжимала руки на коленях, теребя платочек, а двоюродный брат, который был старше Алины и являлся заместителем отца на фирме, претендуя на место директора в случае отхода его от дел, лишь кивал, понимая, что подобное родство для их семьи неприемлемо. Одно дело, когда талантливый Ягыз, пусть и приёмный сын, но всё же Эгемен, женится на девушке без роду и племени и увозит её в другую страну, где постепенно богатеет, а другое дело – их сестра и дочь, которая должна выйти замуж за более видного человека, чем разгильдяй Синан. Напрасно Алина пыталась объяснить, что замужество, по крайней мере, пока в её планы не входит, а с Синаном они понимают друг друга и им хорошо вместе. Отец проклинал её западное воспитание и выговаривал матери, что это её семья своими речами испортила его правильную девочку. Алина бросалась защищать родных матери, которые отнеслись бы ко всей ситуации гораздо проще, чем самые близкие люди.       С Синаном они не виделись после этого несколько дней, а потом она просто собрала вещи и поехала к нему на квартиру. Пора было хотя бы раз сбежать из дома. Двадцать семь, как-никак. Синан встретил её удивлённым взглядом, но ничего не сказал. Формально они всё же не съехались, так как мама быстро попросила её вернуться, потому что отцу стало слишком плохо из-за всего, что случилось, но периодически задерживалась в Плазе на неделю-другую. В квартире стали появляться её вещи, на диване яркие покрывала сменяли подушки. Алина хотела привнести что-то своё в белую холодную отделку бывшей квартиры Ягыза и старалась сделать её более пёстрой. Синан не возражал, но и не одобрял. Ему было интересно, что она предпримет в следующий раз, когда уедет из дома к нему.       Они готовили друг другу ужины и завтраки. Алина собирала его на работу, подбирая костюмы в соответствии со своим вкусом, дарила галстуки, а он ей – драгоценности. Они ходили в кино и в парки. Синан не любил читать, а она предпочитала модные журналы классическим книгам. Они иногда выбирались за город, даже на рыбалку. Синан познакомил её со своими друзьями-коллегами. Всё указывало на то, что их отношения становятся более стабильными. Сексом они занимались столько, сколько хотели, не жалея ни себя, ни различные поверхности квартиры. Синан не был уверен, что до них номер 150 видел что-либо подобное, а потом приехала Хазан.       Адан было чуть меньше года, когда Ягыз привёз семью в Стамбул на лето. У него было очередное годовое собрание акционеров косметической фирмы «ESK», и партнёры ждали его с нетерпением. Предложений было много, поделиться было чем. Синан представил Алину на первом же семейном ужине, который происходил в доме Гёкхана. Самая что ни на есть нейтральная территория.       Семья ждала с нетерпением знакомства с его таинственной девушкой, которую Синан никому не показывал, хотя о ней знали и за океаном. Алина понравилась всем. Даже госпожа Фазилет одобрительно кивнула, хотя её мнение Синана не интересовало совершенно. Алине тоже было интересно познакомиться с его родственниками, понять, какие они, люди, о которых столько всего слышала.       Увидев Хазан, она поняла, чем привлекла Синана эта девушка, яркая, самобытная, интересная и живая. Хазан постепенно приходила в форму после вторых родов. Она ещё больше округлилась в нужных местах, заставляя Ягыз терять голову дома, когда никто не видит, а дети мирно спят в своих кроватках. Им приходилось изворачиваться, чтобы малыши не смогли никак помешать и не увидели ничего лишнего. Али было три, он умел подкрадываться бесшумно, так что двери запирали на ночь, если их накрывало с головой.       Ягыз Алине тоже понравился. Сразу стало понятно, что квартира была именно его. Сначала средний брат Эгемен показался ей строгим, но постепенно оттаял, раскрываясь в компании семьи и детей, которых должно было стать больше на одного, потому что Ясемин снова была беременна. Все шутили, что Гёкхан хочет догнать и перегнать отца, на что в ответ старший брат Эгемен только улыбался, обнимая подросшую Омрюм. Дочь отвлекалась на игры с Дружком. Синану пришлось отказаться от старого друга в пользу племянницы. В квартире ему было не так комфортно, как на природе у них дома, зато был повод навещать семью чаще.       Они обсуждали новые затеи, которые намеревались воплотить в жизнь. Гёкхан делился своими, а Ягыз либо поддерживал его, либо просил подумать. Синан в их разговоры не вмешивался, просто наслаждаясь вечером. Затем речь зашла почему-то о беременностях, и выражение его лица заметно изменилось. Женщины заговорили о своём, почему-то именно Ягыз начал рассказывать о том, что Хазан за время второй беременности разработала методику силовых тренировок для женщин, опробовав её на себе. Невестка стала вести курс не только для обычных детей, детей из приютов, но и беременных женщин или молодых мам. Настолько она была во всём замечательная, прекрасная мама, жена и вообще-вообще, что Синана заметно затошнило. Он прижал салфетку ко рту, пережидая приступ головокружения. Алина заметила его состояние и погладила по руке, но он даже не заметил.       Справившись с собой, посмотрел на Хазан странным тяжёлым взглядом. Алина глядела на него, а Хазан, не замечая ничего вокруг, улыбалась своему мужу, от которого не могла отвести взгляд. Ягыз тоже любовался женой, сжимая под столом её руку. На несколько мгновений их отвлекли друг от друга дети, и волшебный момент был разрушен. Ясемин покачала головой, заметив переглядки родных, и повернулась к мужу. Гёкхан лишь пожал плечами, как бы говоря, что они уже взрослые и сами разберутся. Ему тоже не понравилось то, как Синан смотрел на Хазан, как будто…, ладно, дело давнишнее. Мало ли что у брата в душе всколыхнулось. Алина казалась Гёкхану той женщиной, которая не упустит мужчину, если он будет ей по-настоящему нужен, но не будет терпеть, если появится кто-то третий. Он желал младшему брату только счастья.       - Кто из вас кого бросил? – раньше Алина не интересовалась прошлым Синана. Ей было достаточно настоящего, но, увидев его взгляд на Хазан, решила уточнить, чтобы знать, с чем бороться. И бороться ли вообще.       - Ты о чём? – Синан обернулся к ней, отходя от окна и набрасывая на её плечи плед. Похолодало, Алина явно мёрзла и дрожала. Он сел рядом с ней и обнял.       - О твоих отношениях с Хазан, - она посмотрела на него. Руки Синана на её плечах напряглись, но постепенно расслабились.       - Она оставила меня, потому что полюбила Ягыза. Была честна в отличие от меня, - он пожал плечами, вспоминая, но не отстраняясь. Алина хотела знать больше, но не стала давить.       - Ты был нечестен с ней?       - Ты очень любопытна, девочка, - Синан улыбнулся и уткнулся в её ухо губами. – Я изменял ей с Ниль.       - Ты изменял своей девушке с бывшей девушкой, которую до этого бросил? - Алина повернулась и посмотрела на него, не веря ушам.       - Я никогда не говорил, что хороший парень, - он не добавил слово «был», намекая, что и сейчас им не является. Старые привычки отмирают тяжело. Алина покачала головой, задумавшись.       - А что Ниль?       - А что Ниль? – Синан откинулся на спинку дивана. Разговор начал утомлять его, но почему-то не прекращался. – Она любила меня, верила мне, могла сделать что угодно ради меня, - он вспомнил, как уговорил её исключить брата из совета директоров, наговорив слишком много лжи. – Мы выгнали Ягыза из фирмы, обанкротив её. Я шантажировал Хазан тем, что расскажу правду о его происхождении, поэтому она тоже согласилась. Такие наивные и глупые. Они думали, что я сдержу слово, а я не сдержал. Даже отец просил меня молчать, а я всё рассказал. Представляешь, сорок лет компании, большой праздник, вся элита Стамбула, семья разоделась, Ягыз пришёл, потому что я сказал, что хочу помириться. Ты, наверное, знаешь, что был скандал с записью поцелуя Хазан и Ягыза. Это я её опубликовал, - Алина посмотрела на него так, будто видела впервые. – Я ненавидел её за то, что она бросила меня, а его за то, что захотел забрать моё. Запись была неполная, мы обрезали те секунды, когда она поцеловала его в ответ послё пощёчины. Красивая была сцена. Я тогда ещё спрашивал у него, рассказала ли ему Хазан о том негодяе, ради которого бросила меня, а негодяй стоял прямо передо мной.       - Но ты …, вы … с Ягызом же дружите, общаетесь, - Алина не знала отодвинуться ей от него подальше или прижаться, поэтому сильнее укуталась в плед. Синан посмотрел на неё пустым взглядом.       - Мы братья, нашу связь ничто не разрушит, даже любовь к женщине, пусть эта женщина и Хазан, - Алина поняла, что с этим бороться бесполезно, нужно просто его любить и быть рядом. – Он простил меня за предательство, а мне прощать было нечего. Я долго думал над тем, что произошло, и понял, что сам виноват. Ягыз помирил нас, свёл вместе после того, как Хазан возненавидела меня, а я сам её отдал ему.       - Почему?       - Потому что думал, что отношения – это легко, потому что не хотел понимать её, поддерживать, вёл себя с ней так, как со всеми. Ниль принимала это, бегала за мной, умоляла, а Хазан никогда не позволяла себе подобного. Она старалась быть со мной всегда, а я … иногда заставлял брата быть с ней, чтобы только не слышать о её проблемах, чтобы не решать их, заниматься своими делами. Поэтому я стал ночевать у Ниль, зная, что та ничего не спросит, не будет надоедать, принесёт чай или виски, а потом ляжет в постель либо одна, либо со мной в зависимости от моего настроения.       - Почему же ты не остался с ней потом? – Алина сцепила пальцы в замок и напряжённо ждала ответа.       - Когда я рассказал всему свету о том, кто такой Мехмет Йылдыз, и представил Ягызу его биологическую мать, это стало последней каплей. Ты спросишь, что такого? Кереме Йылдыз находилась в розыске, потому что убила нашу тётю Гюзиде, а ещё пыталась закопать живьём Хазан. Если бы Ягыз её не вытащил, они умерли бы на том кладбище вместе. Знаешь, что делал я в то время, когда моя девушка задыхалась в деревянном гробу, а брат сбивал пальцы, чтобы оторвать крышку? – Синан посмотрел на неё, и Алина покачала головой. – Был уверен, что она уехала отдохнуть и не нужно её беспокоить, палец о палец не ударил, чтобы найти её, выслушивая влюблённый бред Ниль. Если бы Кереме не сказала ей, что та будет вынуждена поддерживать меня во время траура, я бы так ничего и не сделал, а потом даже не пришёл к Хазан в палату, чтобы узнать о её здоровье. Неудивительно, что его она действительно полюбила, - Синан внимательно посмотрел на девушку, оценил выражение лица, дрожание пальцев. – Если хочешь уйти, уходи, держать не буду.       Алина ушла, но вернулась через два дня. Больше о прошлом они не разговаривали. Бывшие мужчины Алины его не интересовали. Она была с ним, всё остальное не имело значения, а ей не хотелось слышать о том, что было раньше. «Сейчас» было намного важнее. Когда Ягыз с семьёй уехали обратно в Нью-Йорк, дышать стало намного легче. Как бы Алина не убеждала себя, что ей мерещится, но не заметить взгляд Синана на невестку было невозможно. Кажется, Гёкхан тоже о чём-то знал или догадывался, но молчал. Это было не его дело. Синан не переступал границ, а Хазан ничего не замечала, целиком и полностью сосредоточенная на любимом муже. Неизвестно, заметил ли что-нибудь Ягыз. Он с братом ни о чём подобном не говорил.       Они продолжали жить вместе, зля господина Деврима и всю его родню. Члены семьи Синана тоже иногда обсуждали его отношения с Алиной, но никогда ничего ему не высказывали, зная, что бесполезно. Синан был упрям так же, как и все Эгемены. В принципе, Алину принимали в семье как невестку, она им действительно нравилась. Наличие кольца было бы наилучшим решением, но молодые не спешили. Госпожа Фазилет лишь качала головой, иногда переговариваясь с Эдже по этому поводу. Тёща даже снизошла до того, что пригласила Алину одну в их дом на какой-то местный праздник. Девушка была удивлена, но согласилась и прекрасно провела время. Эдже и Ниль тоже отнеслись к ней хорошо.       Господин Хазым всё так же передвигался в инвалидном кресле, не проявляя признаки прогресса. Эдже долго думала и попросила у него разрешение на развод. Они обговорили все детали с адвокатом фирмы в присутствии Гёкхана как главы семьи и госпожи Фазилет. Эдже оставалась часть наследства, как матери Озгюра, она могла управлять им до достижения сыном совершеннолетия. Никто не имел право на трастовый фонд сына Эгеменов, кроме него. Сама Эдже от денег отказалась, чем вызвала скорбные вздохи матери и понимающие улыбки адвоката и свояка. Всё решили несколько подписей, Гёкхан расписался за отца. Ничего не изменилось, кроме того, что Эдже могла воссоединиться с Ясином, но тут встала госпожа Фазилет. Если для младшей дочери всё было решено, то она хулигана ещё не простила.       Синан наблюдал за всей этой вознёй издалека, не вмешиваясь и ничего не комментируя. Гёкхан на передовой, Ясемин – любимая невестка, пусть и решают. Отец жив, все счастливы. Он никому ничего не должен.       Несколько лет всё шло своим чередом. Они с Алиной почти жили вместе, ездили за границу, отдыхали, не скрываясь, посещали светские рауты. Все ждали объявления о радостном событии, но время шло, а ничего не менялось. Али было уже почти семь, когда его родители на очередное лето привезли в Стамбул. Маленькая рыжеволосая Дерья бегала за ним и просила играть, чем постоянно раздражала. Али было больше интересно общаться со старшими братьями Озгюром, Хазымом и сестрой Омрюм, которая грозила стать настоящей красавицей. Всех поражали её длинные густые кудрявые волосы. Омрюм взяла всё лучшее, что могла, от семейства Чамкыран: глаза, лицо, волосы. Они были так похожи с Эдже, что их иногда принимали за родных сестёр. В принципе, так и было, а степень родства не имела значения. Ясемин почти не помнила покойного Кудрета, лишь вспоминая иногда то чувство, когда узнала, что беременна, и ту силу, которая помогла ей изменить жизнь и избавиться от него.       Синан любил играть с маленькой Адан, которая всем своим обликом напоминала маму, лишь тягой к книгам и спокойствием пошла в отца. Алина часто замечала, как он садился рядом с племянницей и разговаривал с ней, пристально наблюдая, что-то показывал, а в глазах стыла тоска. Ей было больно. Алина понимала, что Синан видит в ней ту дочь, которой у них с Хазан никогда не будет. Почему Ягыз не замечал всего этого? Может быть, потому что верил брату и знал, что тот не поступит неправильно?       Они никогда не обсуждали, что будет дальше. Не говорили о любви. Просто жили, но в какой-то момент Алина поняла, что этого мало. Ей было за тридцать. Отец сдавал всё больше, кузен метил на место отца, несмотря на её долю акций. Предложения руки и сердца готовы были поступить в любой момент, только намекни. Некоторые ждали, когда её блажь по имени «Синан Эгемен» закончится, и она уже найдёт себе пару по статусу. Мужчин, готовых взять её руку, и фирму, было предостаточно. Синане ей нравился как раз тем, что не претендовал на что-то большее в её семье. У него было своё дело, он любил его, стал заместителем управляющего. Наверное, из-за неё, так как раньше отказывался. Фирма развивалась. Братья подумывали снова объединиться в «Эгемен групп», чтобы поддерживать друг друга. Когда-нибудь он мог бы возглавить свою фирму, был наследником своих братьев. В любом случае, он бы поддерживал семью, а она с лёгкостью бы в неё вошла, если бы только он пожелал, но Синан ничего не говорил. Он с каждым днём замыкался и погружался глубже в себя, пропадал куда-то, и Алине приходилось одной проводить свои дни, пытаясь до него дозвониться.       Противный механический голос в трубке отвечал, что абонент не доступен или находится вне зоны действия сети. Она звонила Ясемин и осторожно спрашивала, не знает ли Гёкхан, где его брат. Видимо, переполошила всех, потому что вечером три брата Эгемена явились в квартиру под номером 150. Ягыз и Гёкхан тащили повисшего на них Синана, находившегося практически в невменяемом состоянии. Он что-то говорил, брыкался, ворчал, а Алина только смотрела на него огромными глазами, не зная, что с ним делать.       - Не беспокойся, мы его уложим, - Ягыз потупил взгляд, стыдясь того, что она видит Синана в подобном виде. – Если хочешь, в гостевой комнате…       - Нет, не надо, в нашу спальню, - все были взрослыми людьми, поэтому стесняться не было смысла. Братья унесли его к ним в комнату, раздели, разули и укрыли одеялом. Алина приготовила ему на утро графин воды и пачку антипохмельного средства, а ещё кофе для братьев.       - Если хотите, выпейте кофе, - она держалась, не показывая своего состояния.       - Спасибо, я бы не отказался, - Гёкхан пожал плечами на уставившегося на него Ягыза. – Я устал, - и сел на диван, ослабив галстук. Видимо, помчался вызволять брата сразу после работы.       - Где он был? – Алина разлила кофе по чашкам и поставила тарелочку с печеньем, памятуя, что Синан говорил о сладкоежке-Гёкхане.       - На заливе, у своих друзей-рыбаков, - Ягыз потёр затылок, смотря на журнальный столик. Что бы ни происходило с Синаном, ему это не нравилось.       - Ясно, очередной приступ ностальгии, - Алина кивнула, села на диван и посмотрела в окно.       - Такое уже бывало?       - Иногда. Летом раз в год, - она посмотрела прямо на Ягыза. Гёкхан подавился кофе, извинился, смотря на них обоих.       - Ягыз, думаю, нам пора.       - Конечно, - средний брат ответил на её взгляд и кивнул. С тем, что внутри, Синан должен справиться сам. Он ему не сможет помочь. Ягыз свою борьбу когда-то проиграл, но у него была Хазан, вместе они победили, а у Синана была Алина.       - Позвони завтра. Хорошо?       - Конечно, Гёкхан. Спасибо вам, - она проводила их до двери, а потом поднялась на второй этаж в спальню.       - Что же ты делаешь с собой? – погладила Синана по голове, убрала упавшие волосы со лба. Он выглядел во сне совсем невинным, каким не был слишком давно. Неужели она не помогла ему забыть старую страсть к Хазан? Обиду, которая должна была умереть на том обрыве, после позора, которому он подверг их обоих? Он же ездил туда, смотрел вниз. Однажды Синан привёз Алину и даже показал, в каком месте пытался сбить призрак Хазан, узнав о том, что она влюбилась в его брата. Камни, на которых лежал, когда его нашёл прохожий, выгуливавший своего пса. Она надеялась, что за почти десять лет боль утихла. Ягыз и Хазан жили так счастливо, так дружно. Все пережили те события, отпустили прошлое, а Синан всё никак не мог. Алина надеялась, что он хотя бы немного любит её.       Она выжидала почти два месяца, не говоря ничего по поводу мучающих её вопросов. Средние Эгемены уехали, и стало намного легче. Синан повеселел, стал почти прежним, но она понимала, что маска уже приросла к его лицу, как вторая кожа. Алина следила за ним, отмечая то, что не хотела замечать раньше. Они меньше проводили времени вместе. Он всё больше уходил куда-то без неё, возвращался под утро, пропахнув чужими запахами. Надоело.       - Синан, нам нужно поговорить, - то самое начало, которого страшатся многие мужчины. Он тоже входил в их число. Закатив глаза, сел на диван, положил руку на спинку, а ногу на ногу.       - Начинай, - усмешка вызвала у неё кратковременный приступ злости. Что же, раз он так хочет.       - Что с нами будет дальше, Синан? – она смотрела на него, находясь в одной комнате, но будто на расстоянии в тысячи километров. Свет мигнул, погас, а через десять секунд включился.       - Буря разыгралась слишком сильно, - он попал в точку, даже не зная насколько. – Что ты хочешь услышать, Алина?       - Я хочу знать, к чему мы движемся, - сжала пальцы. – Мы вместе уже пять лет. Мне задают вопросы, но дело не в других людях. Я хочу знать, каким ты видишь наше будущее.       - Таким же, - Синан пожал плечами, вздрагивая. Ему не нужна ответственность. Его всё устраивало, зачем же портить всё неуместными разговорами. – Ты хочешь поговорить об отношениях? О чувствах? – какие женщины смешные со своими душещипательными разговорами.       - Да. Я хочу поговорить о чувствах, Синан, о том, что ты чувствуешь ко мне, чувствуешь ли вообще? Или все твои мысли о другой женщине, которая тебе никогда не достанется? – Синан вскинул голову, глаза его заледенели, и Алина вздрогнула, отодвинулась от ярости, плещущейся в них.       - Не смей. Не смей никогда так говорить. Я запрещаю тебе, - его голос пробрал до костей. Алина вжалась в диван, испугавшись по-настоящему, но развернула плечи и вскинула подбородок.       - По какому праву? – они смотрели друг другу в глаза, будто соревнуясь, кто кого пересмотрит. Синан проиграл. – Кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать?       - Я твой…, - он запнулся. И правда, кто он такой? Он – мужчина, с которым она спит без обязательств. В любой момент может всё закончиться, и, кажется, этот момент сейчас настанет, если он не сделает всё правильно.       - Кто? – Алина затаила дыхание, надеясь.       За окном громыхнуло. На сороковом этаже зазвенели стёкла, куда-то ударила молния, и свет снова погас. Они остались в полной темноте. Только был слышен звук дыхания. Пять, десять, пятнадцать, свет включился. Двадцать, тридцать, минута, две. Ей надоело молчание.       - Так что? – она наклонилась вперёд, и Синан не выдержал, встал, отошёл к окну. Свет снова погас, включился. Тишина давила на барабанные перепонки. Алина сняла кольцо, которое он ей подарил на первую годовщину. Оно так и не стало помолвочным. Бросила его на журнальный столик, взяла плащ и ушла, не оглядываясь.

***

      Он выслал вещи на её домашний адрес через неделю, в течение которой гипнотизировал телефон, молясь, чтобы она позвонила, и ругая себя последними словами за трусость. Ничему он не научился за почти десять лет. Потеряв двух женщин, изменивших его жизнь, так легко потерял и третью.       Гёкхан принял его в своём доме, отправив детей в дом к бабушке Фазилет, которая лишь качала головой и ворчала об ослином эгеменовском упрямстве. У Синана было что ей сказать, но ворошить прошлое не имело смысла. Каждый получил, что хотел. Ясемин ходила на цыпочках по дому, стараясь не тревожить зятя, что было вдвойне странно, учитывая их прошлые перепалки, но, в конце концов, они слишком сильно разругались и наговорили друг другу много нелицеприятного. Давно назревало, наконец-то прорвало. Ясемин напомнила ему себя прежнюю, а она кричала ему, что он вообще не изменился. Как вёл себя с Ниль, когда переступил через неё, как с Хазан, когда изменял ей и врал, так повёл себя и с Алиной.       - Не женщина! Золото! Умница, красавица, любит тебя! – Ясемин готова была схватить сковородку и огреть тупоголового зятя.       - С чего ты взяла? Она ни разу мне не признавалась! – Синан взбесился и схватился за волосы.       - Идиот! – крикнула, уходя в дом Фазиш. – Видеть тебя не могу! Какой же ты идиот! Вразуми своего брата, муж! Идиот!       - Твоя жена…, твоя жена, брат! – Синан еле сдержался, чтобы не сказать лишнего в пылу гнева.       - Я знаю, что Ясемин – моя жена, Синан, - Гёкхан отошёл к окну, выходящему в сад, - а тебя я не понимаю.       - Что ты не понимаешь? – он встал рядом с братом, приглаживая взъерошенные волосы.       - Зачем ты мучаешь себя, брат? – видимо, Гёкхану на роду было написано работать братским психологом и выслушивать их страдания из-за Хазан. – Десять лет, как мама умерла. Десять. Подумай об этом. Треть твоей жизни. Тебе почти сорок. Половину из этих десяти лет ты прожил с прекрасной женщиной, которая не требовала от тебя ничего, не просила жениться на ней, была с тобой в любое время, любую погоду, помогала, выслушивала твои проблемы, а ты в ответ делал то же самое. У вас были настоящие отношения без штампа и росписи в свидетельстве. Она пошла против семьи, чтобы быть с тобой, а что делал ты? Ты страдал по жене своего брата. Не верю, что я это говорю, - Гёкхану показалось, что происходит какой-то извращённый повтор его разговора с Ягызом девятилетней давности, когда средний брат признался, что они с Хазан любят друг друга, а Синан в это время умирал в реанимации. Девять лет прошло, а Гёкхан до сих пор помнил ужас, который испытал, когда сердце младшего брата остановилось, и Ягыз делал ему непрямой массаж, чтобы спасти. Они чуть не потеряли его, а он потом устроил им кошмар.       - Слишком аморально? – Синан усмехнулся, опуская голову.       - Я женат на Ясемин, - повторил Гёкхан, - я многое видел и слышал в этой жизни, - Гёкхан не стал вдаваться в подробности.       - Действительно, - Синан покачал головой.       - Почему ты не отпустишь Хазан? Она давно счастлива замужем. Она ничего не знает, в отличие от Ягыза, - Гёкхан кивнул, когда брат испуганно посмотрел на него. – Ты же не считаешь его глупцом. Он сам пережил нечто подобное и понимает тебя.       - Вы говорили?       - Нет, но я видел его взгляд, когда он замечал твою тоску в глазах. Алина тоже её видела. Синан, ты делал ей больно каждый раз, когда так смотрел на невестку. Я не собираюсь взывать к твоей морали, твои чувства – твоё дело, но ты даже не задумался о чувствах женщины, с которой ты живёшь. Она не могла ждать тебя вечно.       - Она никогда не говорила, что любит меня, - обиженно и печаельно произнёс Синан.       - Идиот, - беззлобно повторил Гёкхан. – Она говорила это каждый день в течение пяти лет. Ты сам когда-нибудь вслух произнёс эти слова вслух? Вот именно, - он покачал головой и оставил брата в гостиной, уходя за женой в дом тёщи. – Подумай над этим и не рушь свою жизнь. Мы Алину любим и готовы её принять хоть сейчас, даже без тебя.       - Я так и знал! – Синан шутку оценил, но в душе всё равно было пусто.       Он пытался дозвониться, но она отключила телефон. Приезжал в дом отца, но его не пускали на порог. Из офиса тоже выпроваживали. Через третьи лица он узнал, что Алина уехала в Москву и неизвестно когда вернётся. Синан готов был биться головой о стену. Не ехать же ему в Россию за ней, у него работа, фирма, брат его не простит, если он завалит дело, которое начал. В свою очередь Эрдал по просьбе Гёкхана и Ягыза собирал информацию на материнскую родню Алины. Ягыз был готов сам позвонить, чтобы она хотя бы выслушала его, но Хазан отговорила мужа. Однажды он уже помог Синану, хватит. Нежно смотря в его глаза, попросила не вмешиваться сильнее, чем нужно. Ягыз погладил её по щеке и крепко поцеловал, понимающе улыбаясь. Взрослые люди и сами разберутся.       Они встретились через три месяца на очередном приёме. Управляющий руководил, а Синан представлял. Он похудел, осунулся, снова отпустил густую шевелюру, которую приходилось убирать за уши, стал больше похож на себя прежнего и имел всё такой же успех у женщин. Синан увидел её на другом конце зала под руку с высоким красивым незнакомцем. Наверняка папа нашёл какого-нибудь представителя вымершей османской династии, самой распоследней, да, да.       Её взгляд через весь зал перевернул душу и заставил сердце биться в три раза быстрее. Синан понял, насколько сильно скучал по ней. У него всё из рук валилось из-за того, что её не было рядом, что не чувствовал её запах по утрам, не слышал пения в душе. Он даже скучал по её подгоревшей яичнице. За пять лет Алина так и не научилась её готовить. Аллах, он даже скучал по её вечным разговорам с многочисленными сплетницами-подружками, потому что тогда мог слышать её голос, а сейчас в его доме были пустота и тишина. Синан надеялся, что не всё ещё потеряно. Кольца на правой или, не дай Аллах, на левой руке видно не было, и он решил, что не будет, если ещё нет, только не от этого надутого индюка.       - Добрый вечер, - он бесцеремонно вторгся в их маленький уютный кружок, поздоровался со знакомыми, которые старательно смотрели куда угодно, но не на них.       - Синан?! – Алина вблизи казалась ещё красивее, чем раньше, но грустнее.       - Алина, - кивнул, протянул руку. – Могу я украсть вашу даму на танец?       Её друг согласился, недоумевая над тем, что в компании воцарилась напряжённая тишина. Все ждали скандала и предвкушали его. Алина Деврим уехала на три месяца и вернулась с красавцем другом. Общество опять ждало объявления о скорой помолвке, но Синан Эгемен мог снова нарушить все планы в своём фирменном стиле.       - Я идиот, - с места в карьер начал он, поведя Алину в танце.       - Как самокритично, - отозвалась она, усмехаясь, но не смотря на него. Одна рука лежала в его ладони, а вторая на плече, и Алина приказывала им не дрожать, самой себе не дрожать, невзирая на близость младшего Эгемена.       - За последние три месяца мне об этом много раз сказали все мои родственники, - мысли путались, и Синан говорил полную ерунду.       - Ты позвал меня на танец, чтобы говорить о них? – она напряглась и хотела отпустить его, и уйти, но Синан притянул её к себе ближе.       - Ты пойдёшь со мной? – неожиданно спросил он.       - Куда? – Алина наконец-то посмотрела в его глаза и приказала себе не тонуть в них.       - Разве имеет значение, куда? Важно, что со мной.       - Если я не хочу, - Алина моргнула и оступилась. Синан её поддержал и прижал к себе крепче, не обращая внимания на окружающих людей.       - Ты не хочешь? – сердце снова стучало быстрее и громче. Она должна была слышать. Алина молчала, давая ему надежду, осматривалась, находя свою компанию, улыбалась другу, с которым пришла, и отбирала веру в нужный исход дела. – Я прошу тебя, Алина, пойдём со мной, - Синан понял, что так просто не добьётся её согласия, а танец заканчивался. Ещё немного, и ему придётся вести её обратно к тому, с кем она пришла. – Ты веришь мне?       - Что? – не поняла она, смотря на него зелёными глазами.       - Ты веришь мне? – Синан молился, чтобы она сказала «да».       - Да, - подумав, ответила Алина. Он вздохнул и повёл её, танцуя, в сторону выхода. Они успели до того, как прозвучала последняя нота. Перехватив ладонь покрепче, Синан вывел девушку из зала и повёл за собой.       - Синан, я не говорила, что пойду с тобой.       - Ты сказала, что доверяешь мне.       - Видимо, зря, - она разозлилась и тянула его назад.       - Прошу тебя, нам нужно поговорить, один раз, пожалуйста, ещё один раз.       - Кажется, мы всё уже обсудили в прошлую встречу, - Алина насупилась, но продолжила идти рядом с ним. Любопытство взяло верх, и она ужасно соскучилась по Синану.       - Не всё, - Синан усадил её в свою машину и повёз в сторону от центральной части города. Телефон Алины разрывался в сумочке, но она не брала трубку, не желая отвечать. Лишь бы в полицию не заявили, поэтому пришлось принять звонок только одной подруги, чтобы сообщить, что с ней всё в порядке, она вернётся домой, да, одна, да, всё в порядке, ей ничего не угрожает.       - Куда мы едем? – снова спросила Алина. Синан пытался отогнать чувство, что ситуация повторяется.       - Сюрприз, - отозвался он, посматривая на знаки, стараясь не заблудиться. Алина увидела знакомый поворот, но машина проехала чуть дальше.       - Терпеть не могу сюрпризы, - совершенно серьёзно ответила она, когда машина вывернула на пригорок и остановилась у невысокого забора из профлиста. Уже стемнело, поэтому невозможно было понять, какого он цвета.       - Тебе понравится, - «очень на это надеюсь».       Они вышли из машины. Синан открыл калитку и провёл Алину к двухэтажному дому, заросшему диким виноградом.       - Но это же…, - Алина округлила глаза. Синан открыл дверь и включил в гостиной свет.       - Тот дом, который тебе понравился в прошлый раз. Я купил его.       - Что? – она посмотрела на него, едва соображая. – Ты купил его?       - Я оставил квартиру и переехал сюда, надеясь, что когда ты вернёшься, ты будешь здесь со мной.       - В качестве кого? – Она повернулась к нему, снова разозлившись. Опять его старые игры.       - В том качестве, каком сама захочешь, - Синан протянул руку, раскрыл ладонь, на котором лежало два кольца: то, которое она оставила на его журнальном столике, и другое, с небольшим, но красиво огранённым бриллиантом.       Они никогда не говорили о любви и замужестве и сейчас поняли друг друга без слов. Алина мечтала о том, чтобы Синан сказал ей, что любит, но снова готова была ждать, если действительно нужна ему.       - Почему я должна что-то хотеть? – спросила она, складывая руки на груди. Синан пытался не взорваться. Нужно было действовать тонко и говорить, как его учил Ягыз. «Девушки любят, когда с ними разговаривают. Скажи ей, что чувствуешь, откройся. Есть ещё шанс, она свободна. Когда выйдет замуж за другого, можешь жить со своей упрямой гордостью до конца одинокой жизни». -       Ты нужна мне, Алина. Я с ума схожу без тебя. С тобой тоже, - он усмехнулся, но быстро принял серьёзный вид, видя, что она не реагирует. – Без тебя всё стало намного хуже, я будто потерялся в этом мире, ослеп.       - Заведи собаку-поводыря.       - Не смешно.       - Мне кажется, что очень. Я задавала тебе вопрос три месяца назад, но так и не услышала ответ.       - Я хочу, чтобы мы вместе двигались вперёд, смотрели вперёд, не важно, в каком направлении, но вместе.       - Как же твоя запретная страсть? – она видела, что ему плохо, но должна была давить как можно сильнее.       - Её и не было. Точнее, я так и не смог пережить то, что она бросила меня, но когда ты ушла, понял, что ты намного важнее того, что случилось девять лет назад. Я хочу сделать тебя счастливой.       Он по-прежнему держал кольца на ладони. Алина смотрела на них, думая, что три месяца назад была бы действительно счастлива, увидев их в его руке, а сейчас… Она посмотрела на него, выискивая то, что хотела найти. Или Синан научился играть намного лучше, или действительно испытывал к ней чувства. Столько случилось за три месяца, она не смогла полностью оправиться, и его вид до сих пор вызывал у неё дрожь. Алина готова была выйти замуж, чтобы больше не испытывать боли. Другой мужчина готов был заботиться о ней, любить со всеми недостатками, зная, что её сердце отдано не ему. Она вздохнула и протянула руку, останавливаясь в паре миллиметров от колец… Взглянула в глаза Синана …

Конец