Жестокий город

Особняк душил его. Стены давили по привычке и Недиму хотелось, как можно меньше времени проводить в нем, потому он вышел на веранду, облокотившись руками на поручни, глубоко вдохнул свежий воздух вечернего Стамбула. Слишком большую часть своей жизни он провёл в четырёх стенах своей бывшей комнаты, слишком много он пропустил в этой жизни. Наверстывал максимальными темпами, на которые был способен, которыми разрешали врачи. Чего таить? Иногда перешагивал их запреты. Она показала ему, что мир прекрасен, научила радоваться простым, незаметным для других вещам. Как мастер, научила ремеслу, но отобрала инструмент. Дала ориентир, но не позволила взять себя за руку, чтобы продолжить путь вместе. Он не успел, не смог. Ненавидел себя за беспомощность в тот момент, когда этим воспользовался Дженк. Как так могло произойти, что два человека, которых он любил стали для него столь далеки. Отчуждены. Любовь к брату, что годами сидела в нем, пока сам сидел в кресле перетекла в нескончаемую обиду и злость теперь, когда он твёрдо стоит на ногах. Лучше бы они не взрослели. Лучше бы они навсегда остались шестилетним и восьмилетним мальчуганами. Тогда делить было нечего. Или так было всегда? Только Недим этого не замечал. Когда он успел стать таким? Когда успел измениться до неузнаваемости в глазах Джемре? Не только он, но и все вокруг. Он не помнит были ли все счастливы в этом особняке раньше, но сейчас стены дома, выкрашенные в белый цвет, таковыми не казались. Пустой. Тихий дом. Жизнь тут не бурлила, хоть и неоспоримо присутствовала в нем. Изредка тишину нарушали язвительные упрёки навязанной ему жены. Шутка. Злая шутка. Доставшаяся в наследство от кузена. Недим не остался в долгу, лишил Дженка другого наследия. Все, что бы он не делал, это не вернуло её. Как бы он не бил Дженка, кулаком или лишая привычных благ. Ничего не изменилось. Они развелись, живут в разных концах Стамбула, но ближе к ней Недиму стать не удалось. До ушей Недима донёсся детский плач из особняка. Дженк отнял нечто ценное, Недим же не собирался отдавать кое-что другое важное, хоть и сомневался, что его брат понимает сейчас степень ценности. Молодой мужчина вошёл в детскую и взял с рук няни беспокойную малышку.  — Тише, — качая на руках девочку, Недим пытался успокоить её, — тише, моя сладкая. Удивительно, но ощущая тепло на своих руках в норму приходил сам Недим. Эта девочка, единственная, кто держал его в Стамбуле. После сегодняшнего разговора с Джемре он мог бы покинуть этот дом, этот город, возможно, даже страну. Путешествовать, увидеть мир, посмотреть на него другими глазами с другого ракурса, попробовать на вкус. Ничего, успеется. Сейчас он нужен ей, маленькому зеленоглазому существу, что не позволяло ему от злости и гнева превратиться в монстра. Эта малышка своим существованием напоминала, что где-то глубоко внутри него есть добро, сочувствие, искренность. — А-а. Мой Любимый, мой дорогой муж вернулся домой, — в комнату вошла Джерен, — как прошёл твой день, мой муженёк? — тон её разговора никогда не менялся. Недим положил сладко спящую малышку в детскую кроватку с балдахином и укрыл легким одеялом. — Джерен, что тебе нужно от меня? — тихим, но строгим тоном спросил Недим. — Как же? Я твоя жена, — она стояла посреди уютной детской с поднятыми ладонями вверх, — как тебе не стыдно? Я интересуюсь тобой, своим мужем. Ты интересуешься моей дочкой, но не мной. Недим не хотел, чтобы их спор разбудил девочку, взяв Джерен за локоть, вывел ее из комнаты. — Чего тебе? — ещё раз спросил Недим. — Рассказывай, — Джерен смотрела ему прямо в глаза и Недим понял, что её интересовало. — Нечего рассказывать, — он двинулся в сторону гостиной, где был накрыт стол на две персоны. — Говоришь, что на пустой желудок не получается? Хорошо, муженёк, — Джерен улыбнулась и пошла впереди мужа виляя бёдрами в обтягивающем дизайнерском платье и цокая каблуками. Недим сел за стол и хотел начать ужинать, но Джерен его остановила. — Погоди, Любимый мой, — наливая в бокалы красного вина, она продолжила игру в счастливую жену, — пусть твои слова будут красноречивее. Джерен села напротив Недима. Что заставляло её быть такой ехидной? Такой озлобленной? Где-то Недим понимал её боль, потому простил её поведение в прошлом. И даже заключил союз, они вместе предпринимали некоторые действия, сохраняли тайны друг друга. — И? Я слушаю, — молодой мужчина пытался не обращать внимание на вопросы и начал трапезу, — что ты сделал? Джерен пила вино, изящно держа в руках за длинную ножку хрустальный бокал. Свисающие серьги в её ушах привлекали взгляд своим мерцанием. На её лице проскочила ухмылка. — Конечно. Ты ничего не смог сделать, — несмотря на стервозные черты выглядела она очень привлекательно, Недим допил вино. Немного терпкое, с кислинкой. — ты такой же неудачник, как и я. — Хватит, — Недим не выдержал, поднялся со стула и тот со скрипом отъехал назад, — достаточно, — бросил салфетку в тарелку с едой и хотел уйти в свою спальню, но Джерен ещё не высказалась. — Что будешь делать? — тон её голоса поднимался и становился с каждым словом все истеричнее, — сбежишь? Запрешься в комнате? — она следовала за ним по мраморной лестнице наверх. — Ты позволишь быть им вместе? — слова врезались в сознание Недима острыми ножами, хоть и знал, все это не правда, — ты позволишь им прожить счастливую жизнь, когда мы с тобой заперты в этом особняке? — парень переступил порог своей спальни, но Джерен это не остановило, она пошла следом за ним, продолжая выплескивать свой гнев, что адресован был другому. — Я ложусь спать, — констатировал Недим, надеясь, что этот факт заставит её покинуть эту комнату. — Прекрасно. Занимайся своими делами, — она ходила за ним по пятам, пока Недим снимал наручные часы, снимал жилет от костюма тройки, — Спи спокойно. Ему хотелось абстрагироваться от этого бесполезного разговора. Смотрел в окно и представлял то, что скрывала от глаз темнота ночи. Но Джерен не привыкла быть невидимой, стала прямо перед его носом и смотрела прямо в глаза. Если бы в этом взгляде не было вызова, если бы в её глазах была хоть капелька доброты, то их можно было бы назвать красивыми, глазами глубокого зеленого цвета. Только рот ее извергал что не слово, то колкость. — Тебе не надоело? — спросил Недим, расстёгивая пуговицы на манжетах рубашки. — Не поняла, — качнув головой и поднимая подбородок вверх, сказала Джерен. — Тебе не надоело жить обидой? — он продолжал расстегивать пуговицы на рубашке, — Почему живёшь прошлым? Чего тебе не хватает? — Джерен немного удивилась и отступила. Положение дел, что не задевает твоих чувств всегда кажется ясным. Легко давать советы, сложно следовать им, когда это касается тебя. Он нашел слабое место в её брони и надавил сильнее. — Что мешает тебе забыть, быть счастливой без него? Ты же не любишь его, — она опустила взгляд вниз, - Тебе не хватает денег, шикарного дома? Фамилии? После развода все будет твоим. И собняком обеспечу и приличное жалование назначу. Даже фамилию оставлю. Все будет твоим. - Недим стоял перед ней в расстёгнутой рубашке, под которой от приглушенного освещения комнаты виднелись четко очерченные кубики пресса. Джерен взглотнула и хотела выйти, но теперь не договорил он. — Почему ты не можешь быть счастливой? — она бежала к двери и уже приоткрыла ее, но Недим сильной рукой вернул её в прежнее положение. Он стоял настолько близко, что упёрся в её спину и чувствовал аромат духов. Видимо она почувствовала то же самое, развернулась и облокотилась спиной на дверь. — Не знаю, — непривычно растерянно ответила Джерен и её мягкие губы приоткрылись. Какая-то неведомая сила заставила Недима наклониться ближе. — Ты сможешь, если захочешь, — шёпотом сказал он и услышал, как томно она дышит. Почему-то с такого близкого расстояния все черты её лица казались миловидными. Он не хотел больше думать, строить планы, чувствовать сердечную боль. Хотелось забыться, прямо здесь и сейчас. Хотелось утешать и быть утешенным. Не думал, просто поцеловал. Насытившись, оторвался с закрытыми глазами. Теперь и его дыхание было сбитым, словно провёл часовую тренировку в зале. Её руки потянулись к воротнику рубашки и соскользнули по плечам вниз, освобождая его тело от одежды. Не мог остановить себя, не хотел. Страстно целовал, прижимал к себе за талию. Её руки блуждали по его плечам, исследуя бугристые мышцы и окунулись в короткие волосы на затылке. Его же скользнули ниже талии, очерчивая округлые формы и поднимая на себя. Забыться в этих объятиях, раствориться в этом моменте, падая на мягкую кровать. Чувствовать. Свою необходимость, ощущать дикое желание. Не думать о последствиях. Она видела его муки, видела его слабым. Пусть теперь увидит его сильным, почувствует его доминирование над собой.

***

Утренние лучи весеннего солнца проникали сквозь шторы и будили его. Недавняя привычка, что так пришлась ему по вкусу в его новой жизни. Спорт по утрам позволял чувствовать каждую мышцу своего тела, дышать полной грудью, когда сердце от нагрузки колотятся с бешеной силой. Любил утро, ведь впереди день, наполненный новыми познаниями. И все же, не раскрыв ещё веки, почувствовал новое для себя. Тепло оголенного человеческого тела рядом с собой, мягкого, нежного, женского. Под одним одеялом. Приятно, но отбросил эту мысль подальше. Осторожно, чтобы не разбудить убрал её руку со своей груди и сел на край кровати. Боковым зрением заметил, как она потянулась словно кошка и губы её расплылись в легкой улыбке. Ни ехидством, ни стервозностью не сквозило от этой сонной девушки. Вот какая она, когда не носит броню. Он надел первую попавшуюся под ногами одежду, а Джерен все же проснулась. — Доброе утро, — зевая и прижимая одеяло к белоснежной груди села она и Недим заметил плавный изгиб её спины, покрытый длинными слегка спутанными волосами. Не спешил отвечать, осознавал, что случилось прошлой ночью. — Без радио няни спала, как убитая, который час? — Недим чувствовал, что она смотрит ему в спину. — Половина седьмого, — как ни в чем не бывало ответил он и покинул комнату, чтобы не мешать ей одеваться. — Вы все одинаковы, — крикнула в спину Джерен и Недим услышал, как что-то тяжелое и мягкое ударилось о дверь с той стороны, — ты ничем не лучше Дженка! Недим застыл на месте. Сделал глубокий вдох с закрытыми глазами. Стоял и не понимал, что ему делать дальше. Идти куда собирался или вернуться в спальню.