Путь в науку

– Я пришел познакомиться, поговорить, а ты натравил на меня смертных… – Ты убил четырех моих людей, а двоих сделал калеками. Служанка подняла тростниковую занавесь на окне, и теперь он мог лучше разглядеть хозяина, тоже Бессмертного. Толстоватый, рост, пока сидит на богатой циновке, не понять, лицо раскрашено так, что о выражении судить трудно, но кажется, здорово зол. Ну да ладно. – Послушай меня. Я плохо владею майя, может, мне лучше говорить на ацтекском? – Лучше на ольмекском, но ты его не знаешь. – Не знаю, поскольку пришел в ваши земли из-за Большой Воды, оттуда, откуда приходит солнце. И он принялся рассказывать о землях за Океаном, стараясь представить их как можно привлекательнее. Идея, что стоит вернуться назад, пришла ему в голову давно, и он сделал пару попыток, но не получилось. Племена, жившие севернее, были воинственны, реки на север не текли, и пройти можно было разве что прикидываясь кем-то из них, причем получилось бы это очень медленно. И тогда он решил, что отряду из нескольких Бессмертных это будет под силу. Здешний обитатель, звали его Нефритовый Ягуар, как раз и был кандидатом в этот отряд. Кронос мог бы еще много чего сказать, но Ягуар поднялся. При этом раздался негромкое постукивание друг о друга плоских камешков, нашитых на его плащ. – Как тебя зовут? – Здесь прозвали Разрубленный Глаз. – А как звали там? Он назвал одно из своих имен. Хозяин спросил значение имени, но гость и сам не знал. – Почему ты пришел ко мне? – Я слышал о тебе, не только как о могущественном майя, но и как о любознательном. – Это правда, – кивнул Ягуар и произнес что-то непонятное, глядя в сторону. Тут же боль пронзила тело Кроноса со спины и достигла сердца. Он очнулся на дне… нет, не колодца… это смахивало скорее на кувшин с широким (локтей пятьдесят) дном и узким горлышком, закрытым деревянной решеткой. Стены известняковые, кое-где подтесаны, кое-где обшиты камнем. То ли пересохший сенот[1], то ли вырыто когда-то людьми для чего-то другого, а потом превращено в этакую темницу. Что ж, голова при нем, значит, переговоры продолжатся. Отступление. Европа VII – IX века. Любимой мыслью и в колодце, и когда из него выбрался была об убийстве Митоса. На время он ее придавил, пока осваивался в сильно изменившемся мире. Настойчивая правильность государств расползлась, как расползается ветхая ткань. Половина виденных им земель смахивала скорее на племена, хоть и звали они себя королевствами. Зато мечи стали длиннее, а лошади – крупнее, и это ему нравилось. Несколько освоившись, он принялся за поиски "брата". Он выбирал места, где Митосу было бы интересно, а также осторожно расспрашивал разных людей, смертных и бессмертных, и, в конце концов, взял след, приведший его в Ирландию. Примерно лет через пятьдесят, как Митос ее покинул. Ему рассказали о плавании, предпринятом какими-то монахами, вместе с которыми отправился некто, в ком Кронос опознал "брата". Ирландские монахи с целью просвещения язычников бродили по всей Европе, но эти отплыли на запад, а оттуда никто не возвращался. – Там же край земного диска! – сказал Кронос монаху, поведавшему ему эту историю. – Конечно, но находятся глупцы, ищущие, одни – Хай Бразил, другие – Острова счастливых… Кронос испытал обиду, поняв, что "брат" сбежал от него. Оставалось лишь утешаться мечтами о том, что Митос окончил дни, сожранный какими-нибудь морскими тварями. * * * – Когда-то здесь жили ученые. Они наблюдали движение звезд и строили подземные реки. Майя были просвещенным народом… Кронос подумал, что нация, не сумевшая изобрести лук со стрелами, когда здешние же, более простые племена ими пользуются, не должна хвастать своей ученостью. И это если не говорить о том их оружии, которое по идее было наиболее близко к мечам: деревянных досках с воткнутыми в ребра кусочками кремня или обсидиана – нелепом и ужасном одновременно. – …но мы сохраняем традицию учености, сам я постиг звезды и занят теперь другим. Ты как Бессмертный должен оценить. Ягуар явно ждал, что Кронос начнет его расспрашивать и восхищаться, но тот не собирался. Повисла пауза, которая тянулась и тянулась. Наконец Нефритовый Ягуар, приосанившись, объявил: – Я изучаю бессмертных, и ты мне в этом поможешь. Отступление. Европа начало XI века. Он жил и редко вспоминал ускользнувшего от него "брата", пока не встретил старого рубаку и заодно моряка, который хоть и надел рясу, но с мечом не расстался. Он был кем-то вроде телохранителя при церковном чине, везшем в Рим десятину из Гренландии. Кронос собирался ограбить епископа, но выяснилось, что десятина состоит в основном из кости морского зверя. Колеблясь, стоит ли игра свеч, он продолжал расспрашивать отставного пирата о Гренландии, а тот, описывая холодную, неприютную землю, упомянул, что на юг от нее есть земли куда лучше, но свет христианства туда не проник, обитатели тех земель дики и жестоки. – Ты сказал – земли, но это, верно, острова или что же еще? – Я там не был, но те из гренландцев, кто туда ходил торговать, говорят, что земли те очень большие, с реками и озерами. В голове у Кроноса неожиданно возникла мысль: – А скажи, если отплыть из Ирландии на запад, в те земли не попадешь? Бывший моряк призадумался, потом пожал плечами и сказал: – Пожалуй. Только море там широкое, я не слышал, чтобы кто-то от Ирландии доплыл. Вот по северу можно. Груз северной кости остался с епископом: во-первых, кость не золото или серебро, кому попало не продашь, а во-вторых, утешительная картина: Митос, съеденный чудовищем или свалившийся с края Земли, развеялась. И Кронос направился на север. Через некоторое время он открыл для себя, что, много странствуя и воюя, он и его братья избегали холодных мест. Снег и лед приходилось видеть в горах, но чтобы снег заваливал всю землю, а реки и даже море покрывались льдом… И чтобы навьючивать на себя все больше сукон и мехов… Зато здесь ему подтвердили, что земли на западе не выдумка. Мало кто там бывал, но и такой норманн ему встретился. Стараясь выглядеть озабоченным, Кронос рассказал тому о поисках брата, который отплыл из Ирландии и пропал. – Доплыть до западных земель? Это надо, чтобы очень повезло, – усомнился норманн и принялся рассказывать про морских змеев, что живут в океане и проглатывают целые лодки и небольшие суда. – Я думаю, он мог доплыть, он везучий. – Ты любишь брата, – сделал вывод норманн, и Кроносу пришлось кивнуть. Этого северянина он пригласил в попутчики, поскольку в одиночку даже ему странствовать было небезопасно, ну а золото, которое на севере любили не меньше, чем на юге, помогло без долгого ожидания отплыть в Исландию. Эта земля ему не понравилась, хотя там Кронос встретил бессмертного, который, похоже, в этих далеких краях прятался. Их знакомство быстро переросло в поединок. Вряд ли кто тот бой увидел, но все равно у Кроноса было ощущение, что здешние жители всё про всех знают и исчезновение кого-нибудь – он, вопреки привычке, бросил тело и голову в море, привязав камень – незамеченным не останется. Одним словом при первой возможности он отправился в Гренландию, рассчитывая, что скоро окажется в тех землях, где скрывается "братец". * * * – У них всё каменное, любая железка для них в радость, – объяснял Кроносу, и не в первый раз, Торвальд, старший на кнорре[2]. Мужик был смешной, болтливый, но выбирать не приходилось. Торвальд оказался одним из немногих, кто из Винланда плавал по рекам большой земли. А так Винланд оказался простой деревней: дома из земляных блоков, вина не было, а то, что здесь считалось пивом… А еще и меч пришлось носить завязанным[3]. Торвальдов кнорр с грузом железных инструментов и экипажем в шесть человек (это было маловато, потому и Кроноса взяли с радостью) побродивши среди островов и берегов, углубился в широкую реку, настолько широкую, что ее можно было бы принять за морской залив, но вода за бортом была уже пресной. Они плыли, то ставя парус, то садясь на весла, пока не оказались в озерах, больших и тоже пресных. Торвальд торговал, Кронос при помощи одного из норманнов, немного знавшего местные наречия, расспрашивал. Увы, ничего наводившего на след Митоса он не узнал. Поэтому был рад, когда Торвальд объявил, что они плывут дальше озер. Действительно распродано было мало. Немного поспорили, куда лучше отправиться – на север или на юг. Поплыли все-таки на юг, при этом норманн-переводчик с длинным заковыристым именем сказал, что тамошние жители добывают медь и делают из нее не только украшения, но Торвальд здраво возразил, что железный топор лучше медного. Кронос невольно поинтересовался, пользуются ли там, на юге, бронзой. – Не знаю, мне медь показывали. И вроде золото где-то есть. Кронос так и не встретил бронзу за время своих странствий по этим землям. В основном местные пользовались камнем, костью, раковинами, хотя Торвальда убили именно стрелой с медным наконечником, когда на них напали в низовьях полноводной реки, по которой кнорр плыл на юг. * * * – Открой глаза. – Зачем? Все равно мне ничего не видно. – Открой, – настойчиво повторил Ягуар, про себя Кронос звал его "зеленый кот", и поцарапал своему пленнику веко. И слегка нажал. Несомненно дальше он мог и глаз пронзить. Кронос дернул головой в сторону, но глаза открыл. Удовлетворенный "кот" усмехнулся и кремневый нож отвел. – Сегодня я выну печень, – сообщил он. – А разве ты ее еще не вынимал? – как можно равнодушнее спросил Кронос. Впереди были боль и отвращение. Кажется, раньше он восстанавливался быстрее, но тогда он был сытым и часто брал головы, а сейчас его интересовала одна голова, та, что над ним склонялась. – Извлекал. Вот я и проверяю, одинаковой будет твоя реакция или нет. Я сравниваю… Кремневый нож рассек живот, тело вздрогнуло. Кронос не помнил, сколько дней прошло с тех пор, как его начали привязывать прочными веревками к каменному столу и резать то так, то этак. В первый раз он молчал, несмотря на боль, но потом решил, что сдерживаться не стоит. Он искал способы вырваться от "ученого", но пока придерживался тактики "я простой наивный парень и в чем-то даже глуп". Как ни странно, у него получалось. Теперь из ямы его извлекали и приводили к хозяину уже не четверо, а двое, само его "жилище" обыскивали небрежней. Правда водили его все еще связанным. Иногда он глядел на себя как бы со стороны, изумлялся собственной игре и думал, что смахивает сейчас на Митоса. * * * – Я спасу тебя, если ты сделаешь то, что мне надо. Поскольку девица, присев у крышки-решетки, заслонила солнце, лица ее было не разглядеть. Судя по голосу – довольно молода. – А чего же ты хочешь? – спросил Кронос, поигрывая мышцами. Чего хочет девица, предполагать можно, вопрос – где стража? – Поклянись, что сделаешь меня бессмертной. Кронос даже прикрыл глаза, "вслушиваясь". Нет, как предбессмертную он ее не ощутил. – Ты знаешь о Бессмертных и ты сама хочешь стать Бессмертной? – Да. Ну что ж, глупо упускать случай, который сам идет в руки. – И ты просила здешнего хозяина, а он тебе отказал? – Да, он говорит, что женщина не может быть Бессмертной. Он врет? – Врет, – кивнул Кронос. – Не понятно почему, если ты всё равно знаешь про нас, Бессмертных. – Он живет здесь много лет, самая старая женщина помнит, что он тут жил, и был такой же, и звали его так же. – Да-а-а, трудно так сохранить нашу тайну… – Ты сделаешь меня бессмертной? – Я проведу ритуал, – кивнул он. – Поклянись именами Ицамны и Ишчель[4], что сегодня же сделаешь меня бессмертной. Несмотря на недостаток освещения, он различал настороженный взгляд и сжатый кулак, которым она упиралась в деревянную крышку-решетку. – Я поклянусь теми богами, какими скажешь, но вряд ли это будет сегодня – для обряда мне понадобится место, где никто не помешает. А где воины, что меня сторожат? – Ушли в деревню и пьют пульке, а Хозяин покинул нас дней на десять. – Ушел? – Ну еще бы, конечно ушел, – то есть наверняка его унесли в паланкине – иначе бы эта дура не приплелась сюда. – А то бы как я сюда пробралась? – подтвердила она. – Хорошо, пусть будет завтра. Клянись, что завтра ты сделаешь меня бессмертной. – А мы до завтра выберемся в безлюдное место? – Я знаю короткую дорогу до Большой Воды. Клянись. Кронос поклялся именами небесных богов майя, девица внимательно выслушала и принялась пилить веревки запора каменным ножом. Действительно, стражи на участке, окружавшем маленький дворец "зеленого кота", не было. Никого не было. Девица повела его не в сторону ворот, а на задворки, где обнаружилась узкая щель в заборе, а за ней тропа среди зарослей. Скоро они вышли к сеноту, но не тому, который был между дворцом "кота" и деревней, а к другому, меньшему в поперечнике и более глубокому. Спускаться пришлось по веревке. Внизу нашлась и лодка, и корзина с продовольствием, девица болтала, что все запасла, а вода стоит низко и из сенота есть протока, и именно сейчас по ней можно проплыть до Большой Воды. Кронос удивился: – Разве Большая Вода здесь близко? Я от берега шел три дня. – Просто тебя далеко высадили. Те, кто сюда приплывают, боятся Хозяина и высаживают путников подальше. Кронос выругался. Отталкиваясь руками от потолка и стен, они вели пирогу по узкому каналу. Скоро исчезли даже отблески света и они продвигались в полной темноте. Потом проход расширился, и Кронос греб небольшим веслом, а девица командовала, куда плыть. Несколько раз подземная река сужалась или свод опускался почти до воды, и продвигаться получалось только отталкиваясь руками от стен или потолка. Кронос расспрашивал ее обо всем полезном насчет Ягуара. Потому что, конечно, он вернется к этому ученому. Как же иначе. Наконец они выбрались наружу, в небольшую бухточку. Солнце уже перевалило за полдень, но стояло еще высоко, лениво играя бликами по катившимся к берегу нежно-голубым волнам. Кроме узкой полоски песка склон зарос деревьями и, судя по беззаботному птичьему пению, людей поблизости не было. Кронос наконец смог разглядеть спутницу. Все верно – страшна. Впрочем, и будь она красавицей… – Делай меня бессмертной, – потребовала она. – Давай-ка поищем какой-нибудь островок, чтобы там никого не было. Потому что ритуал длинный. Островок нашелся под вечер – небольшая песчаная коса, с торчащими кое-где камнями. Девица ждала. Он вытащил пирогу, замотал веревку за камень, огляделся, прислушался, хотел послать ее проверить островок, но его естество уже поднялось, кровь закипела. Одним движением он шагнул к ней, выхватил и отбросил в сторону ее нож, сорвал одежку и бросил девку на песок. Наверное, она что-то кричала, во всяком случае, глаза выпучила, но он уже не слышал. Раскорячив ноги, которые она пыталась свести, он вонзил в нее свой член, одновременно сжимая маловатые груди и не обращая внимания на руки. А… нет, она попыталась выцарапать ему глаза, так что пришлось откусить ей палец. Когда кровь успокоилась а в голову лениво вернулись мысли, он откатился в сторону, полюбовался на черное небо со звездами в прорехах облаков. Полежав на уже холодеющем песке, он нащупал нож, порадовался, что в пылу не сломал его, и подполз к девице. Она была без сознания, но еще жива. Нащупав, где должно быть сердце, он вонзил в это место кремневый нож, сказав при этом: – Вот и проверим насчет бессмертия. – После чего ушел на вершинку острова и улегся спать. Утром он убедился, что она мертва, некоторое время колебался: взять тело в пирогу и утопить подальше от берега или бросить здесь, но решил, что лучше не оставлять следов. Отплыв от острова, он выкинул тело и взял курс на север, рассчитывая приплыть к тотонакам. Там у него были знакомые, и там же находился один из его тайников с золотом. Можно было попробовать набрать отряд для похода к Ягуару. Что ж, он рассчитывал договориться с Нефритовым Ягуаром и пришел к нему один. Тот не понял. Совсем не понял. Ученый жрец! Скрип собственных зубов охладил Кроноса. Он долго греб, а уставши доел все припасы, их было немного, и принялся размышлять, как устроить налет. Сколько воинов, сколько носильщиков, а главное, как подойти так, чтобы толстый не смог сбежать. Придется не торопиться, а сперва засылать разведчиков. Он благополучно и довольно быстро добрался до Куэтлачтлана[5], и здесь увидел истинную неожиданность: обгорелые остовы нескольких больших кораблей лежали у берега. * * * – Ты такие большие пироги раньше видел? – удивился Обсидиановый Гребень, местный торговец, с которым Кронос, как почтека, бродячий торговец, имел дела. – Видел похожие, но поменьше. Только издали. – А!.. Ну они приплывали на острова. А теперь приплыли сюда. Они узнали, что в Теночтитлане[6] много золота и хотят его захватить. – А кто сжег корабли? – Их вождь, – засмеялся Гребень, – он много кричал. Его люди узнали, что Теночтитлан далеко, и хотели вернуться на острова, вот он и сжег корабли и повел всех на столицу. Тебе еще пульке? Кронос кивнул, протянул глиняный кубок и сказал: – Мяса тоже подложи. Проголодался я. – И одежду сменить надо, – намекнул Гребень, который и одеждой торговал, не только едой. Они сидели под навесом на краю рынка, мимо ходили люди, местные и из других племен, а Кронос понимал, что в ставшую ему привычной жизнь что-то вторгается. Что-то важное. И принялся задавать вопросы: сколько пришельцев отправилось к столице, какое вооружение, откуда они взялись, на каком языке говорят. Гребень отвечал, но знал он мало и поход на Теночтитлан считал глупостью, однако проводников и носильщиков вожди тотонаков пришельцам дали. – Ну не захватят они столицу, так потреплют, а то ацтеки стали много людей требовать для жертвоприношений. – Ты сказал, что они едут на зверях, а какие звери, как выглядят? – Э-э-э, там подальше несколько приплывших разбили лагерь, у них есть пять, кажется, таких зверей, пойди, посмотри. Кронос доел лепешку с мясом, затем сменил рваный плащ на новый, заплатив изумрудной фигуркой из ожерелья той девицы, и отправился к указанной бухте. Там стоял корабль, размером побольше драккара, и несколько человек в непривычной одежде занимались своими делами, а рядом у коновязи стояли лошади. Лошади… Отступление. Мексика, Теночтитлан, конец XV-го – начало XVI века. – Ты странный. – Я с севера, – сощурился Кронос, ожидая, что скажет Уака, но она промолчала. – Ну скажи, скажи, что мы там дикие совсем. – Ты точно не дикий, – рассмеялась девушка. Выскользнув из гамака, она уселась на пол, на маленькую циновку. – Я не знаю, как на севере живут, а ты не умеешь рассказывать. Наши прадеды тоже пришли с севера, но, наверное, не так издалека, как ты. – Кронос кивнул, поскольку что-то о приходе мешиков он слышал. – Я не знаю, здесь мы поняли или когда проходили через Теотиуакан[7]… Ты был в Теотиуакане? – он опять кивнул. Был он в великом городе, как же не быть. – Или боги давно нам открыли, что миров много и жизнь человека это – странствие. Сегодня мы живем здесь, а завтра отправимся в следующий мир, только иногда заглядывая сюда, чтобы проверить, как тут поживают родичи, может, им помощь нужна. – Особенно удобно заглядывать тем, у кого голову отрезали. – Ну, мы должны кормить богов. – У некоторых племен богов кормят вожди, проливая свою кровь и оставаясь при этом живыми. Уака пожала плечами. Похоже особенности иноплеменных воззрений на мир ее сегодня не интересовали. Она была красива, с легкой походкой, а ради ее улыбки можно было многое забыть. И еще – она должна была стать Бессмертной. – Я отправляюсь за товаром. Когда вернусь, расскажу тебе важное. Почему он оттягивал ее первую смерть? Боялся? Она любила его сейчас, а как поведет себя, когда он обратит ее в Бессмертную? Он вернулся через двадцать дней. В ее домике жили другие люди. Ему отдали несколько его вещей и объяснили, что Уака ушла к богам – радуйся. – Как был проведен обряд? – спросил он, еще имея надежду: если вырвали сердце, то есть шанс, что она ожила. – Лучшим образом: ей отсекли голову во время танца. Прошло несколько дней прежде, чем он смог дойти до Темпло[8], посмотреть на стену из голов, которая, по мнению жителей Теночтитлана, охраняла их благополучие. Головы были старые, то есть обожженные солнцем и начинающие крошиться. Скоро жрецы снимут эти черепа с горизонтальных жердей и набьют на них новые головы к радости добрых жителей столицы. * * * – А семь свободных искусств? – декан медицинского факультета Падуанского университета глядел на Кроноса с сомнением. – Я изучил их в Саламанке. – О! Наверное, не стоит спрашивать, почему вы покинули столь знаменитый университет. Кронос усмехнулся: – Нет, сеньор. Я не убил на дуэли какого-нибудь королевского племянника, и инквизиция интереса ко мне тоже не имеет. Я приехал из Новой Испании, а там я ни о каком другом университете, кроме Саламанки, не слышал. Но, проучившись в ней некоторое время, я обнаружил, что ни теология, ни юриспруденция меня не интересуют, а ничего другого там не преподают. Один из студентов жаловался на трудности изучения медицины в вашем университете – что ж, я отправился сюда. Деньги у меня есть, а драк я затеваю не больше, чем студенту прилично. Декан улыбнулся: – Хорошо. Завтра вернется мой секретарь, узнаете у него расписание лекций. Студент имеет право на рапиру, а вот такая штука… – Он взглядом указал на подвешенный к ремню Кроноса недлинный скимитар. – На наш корабль напали алжирские пираты, – объяснил будущий студент, – это трофей, конечно, я его уберу. На этом собеседники раскланялись, и Кронос вышел из маленького кабинета на полупустую площадь. Его потянуло к фонтану – взглянуть на свое отражение, понять, что в его облике насторожило декана. Но, дойдя до фонтана, он смотреться в воду не стал, а уселся на ступени. Декана можно было понять. И для него самого бросок по университетам за образованием был достаточно неожиданным. Неужели?! Он брал головы, редко интересуясь знаниями их обладателей. Мнение, что к победителю переходят кроме жизненной силы еще и привычки, характер, еще что-нибудь, было ему известно, но он об этом особо не задумывался. А вдруг ему захотелось заняться наукой… Отступление. Юкатан XVI-й век. Если бы у него была привычка перебирать в памяти все – ну хотя бы наиболее серьезные – свои предприятия, Кронос вынужден был бы признаться, что ни к одному он не готовился так тщательно, как к взятию головы Нефритового Ягуара. Для начала пришлось организовать разведку. То есть сговориться с несколькими тотонаками, которые должны были отправиться в селение, где главенствовал Ягуар. И только затем Кронос отправился вслед за испанцами. Первоначально он рассчитывал, что при какой-либо стычке сумеет разжиться и конем, и нормальным мечом. Он не сомневался, что немногочисленные чужеземцы будут ацтеками разбиты как войско и либо убиты в бою, либо принесены в жертву (и съедены. Право, в этих землях должен был оказаться Каспиан – было бы ему раздолье). Однако получилось по-другому. Бешенная энергия и иной жизненный опыт пришельцев сломили самоуверенную империю. Кронос с удовольствием наблюдал и участвовал. Он быстро стал не то чтобы своим, но и не совсем местным, соврав, что его дед был ирландцем, принесенным сюда бурей. Он охотно крестился, теперь его звали Мануэлем. Прошло сколько-то времени – он с трудом приучал себя к учету часов и дней – и он был готов к встрече с Нефритовым Ягуаром. При этом про очень богатый город майя рассказал испанцам ни в коем случае не он сам, а один из местных, а Кронос наоборот, качал головой и говорил, что майя больше любят зеленые камни, чем золото. Однако среди испанцев всегда находились те, кто на слове золото теряли голову, и вот уже отряд из нескольких испанцев на лошадях и доброй сотни союзных местных достигли деревни, где стоял дворец (ну, все-таки два этажа) Нефритового Ягуара. Кронос в одиночку пошел в разведку, отыскал давно прижившихся там своих тотанаков, договорился о дальнейших действиях и даже вручил обещанное им золото, и даже посоветовал тем, кто ему завтра не понадобится, уйти в лес. Утром начался захват деревни со всей положенной неразберихой. Кронос, выбрав момент, оставил сражавшихся и побежал туда, куда, как он знал от своего человека, будет уходить Ягуар. Было довольно далеко, но увы, лошади ему все еще не полагалось. Зато у него был меч из стали. Недлинный, кривой, острый и прочный. Ждать пришлось долго, со стороны деревни донеслись звуки нескольких выстрелов, поднялся дым. Кронос уже нервно гадал, не сбежал ли его "зеленый кот" в другую сторону, не убит ли, но тут раздвинулись заросли на склоне и оттуда вылезли один за другим два воина, вооруженных копьями, огляделись и крикнули, что всё спокойно, после чего из склона появился Ягуар, а за ним еще двое. Это был нехороший момент: почуяв присутствие другого бессмертного, горе-Ягуар мог попытаться скрыться. Но пока тот хмурил брови и "прислушивался" к окружающему, Кронос спрыгнул с дерева и, не обращая внимания на четверку смертных, кинулся к своей жертве. – Помнишь меня! Я предлагал тебе дружбу, а ты кушал мою печень! – Я не ел твою печень, – крикнул Ягуар. – Я ученый! Убейте его! Этот визг предназначался уже телохранителям, и Кронос, собиравшийся не торопиться с "зеленым котом", испугался, что ему помешают, и отсек противнику голову одним ударом. Когда молнии квикенинга, не очень сильные, отполыхали, он обнаружил себя стоящим над телом. В стороне распростерся тотонак, дослужившийся у Ягуара до ученика, и с обожанием смотрел на Кроноса. – А где остальные? – устало спросил Бессмертный. – Убежали, как только увидели, кто ты есть, господин. – Хорошо, но ты об этом помалкивай. Я еще поживу среди вас. – Как велишь. – Восторженное выражение не сходило с его лица. Кронос обыскал тело, найденные свитки выбросил, а камни с плаща сорвал, бросив несколько своему шпиону. Тот спросил, не зарыть ли тело. – Нет, за ним ягуары придут. Зря он их именем что ли назвался. – А можно я рукописи заберу? Кронос кивнул и поспешил в деревню. Новый студент Падуанского университета поднялся со ступенек фонтана и отправился в гостиницу. В конце концов, он был голоден и это сейчас было важнее воспоминаний. ___________________________________________ Примечания: [1] Сенот – природный колодец, образующийся в известняке вследствие провала. Обычно на дне колодца находится вода, но есть и пересохшие сеноты. Многие сеноты использовались майя в ритуальных целях. [2] Кнорр – судно викингов, предназначенное в основном для плавания по рекам. [3] На ножнах мечей существовал ремешок "добрых намерений", который охватывал крестовину эфеса, что мешало молниеносно выхватывать оружие. Завязанный узел означал, что хозяин меча не собирается ни с кем ссориться. [4] В мифологии майя Ицамна – бог небес, Ишчель – богиня Луны, супруга Ицамны. [5] Куэтлачтлан – современный порт Бока дель Рио. [6] Теночтитлан – столица ацтеков, ныне на его месте находится Мехико. [7] Теотиуакан – древний (оставлен жителями в VII веке н.э.) величественный город в 50 километрах к северо-востоку от центра Мехико. [8] Темпло – большой храм в центре Теночтитлана.