Во что бы то ни стало

      — Эти сооружения… Похожи на пальцы, что тянутся к небу.       — Должно быть, их архитектор именно это и задумывал. — с привычной ухмылкой сказал Траун. Оба имперца затихли, наблюдая за сочетанием старого камня крепости и густой растительности вокруг нее.       Издалека, где они приземлились, открывался прекрасный вид на дикие просторы. Траун же не смог отказать себе в созерцании, пропуская мимо ушей бесконечные возражения капитана.       — Занятно. — в голосе чисса скользило умиротворение.       — Что именно?       Мужчина повернулся к хмурому как туча Пелеону вполоборота, не опуская головы. Из-за высоко роста Гранд-Адмирала капитану показалось, что он смотрит на него надменно, и, пускай по его горящим глазам никогда не была до конца понятна эмоция, выражаемая им, он сморщил нос от столь открытого пренебрежения.       — Занятно, как через простой камень живые существа могут выразить столь многое.       Пелеон замолчал, обдумывая очередное восхищение искусством.       «Пальцы» крепости неприступно стояли среди достаточно однородной флоры планеты в неизведанных регионах; вокруг старого строения одни лишь джунгли, да редкие водоемы. И будь тут градусов на двадцать теплее, то Траун бы точно сравнил это место с тем, где пробыл много лун в одиночестве, ожидая Империю, как рыбак большую добычу.       — И ведь «пальцы» действительно застыли в нетипичной позе. Будто камень этой планеты обретает форму, отчаянно борясь с гравитацией. Или это зов утопающего, обреченного на погибель? В любом случае, чувства пробуждаются негативные... До чего же в мире много зла. Не так ли, капитан?       Без лишних слов Пелеон свернул карту местности, и развернулся в сторону «Химеры», затерявшейся в листве.       — Вы уже хотите покинуть столь дивное место?       — Наслаждаться красивыми видами — не моя профессия. — сухо ответил капитан, на что чисс вдруг кратко, тихо посмеялся.       — Как и не моя.       Гранд Адмирал обернулся через плечо, подняв иссиня-черную бровь, насмешливый взгляд четко удерживался, пока его не сменил холодный.       Трасс постоял бы с ним тут дольше.       — Что же, я в восторге. — сделал заключение мужчина, следуя примеру Пелеона. Две фигуры двинулись к уже родному кораблю, едва виднеющемуся над кронами деревьев.       — В восторге от крепости?       — Как от ее наполнения, так и от внешнего вида. Ключевая точка моего будущего — будет в виде правой руки. Очень занятно.       — Рука… — отчужденно повторил Пелеон.       — Да, правая рука.       — Рука Трауна.       Старик вдруг остановился, сразу после застывшего на месте чисса. Он чуть с опаской оглянулся на него, отводя тутже взор от непроницаемых красных глаз.       — Я… Я хотел сказать… Рука Гранд-Адмирала Трауна.       Заметно стушевавшись, Пелеон запинался и не решался идти вперед, пока Траун уже не ответит, наконец, хоть что-нибудь.       — Не стоит, капитан.       Чисс прошел мимо, направляясь все к той же «Химере».       — Мне нравится Ваш вариант… Рука Трауна, — медленно повторил Гранд Адмирал, пробуя сочетание слов, — так и назовем объект в архивах.

***

      Череда блистательных побед всегда поднимает боевой дух команды. Обнаружение тысяч клонирующих цилиндров в сокровищнице Палпатина, захват флота «Катана», о котором уже слагали настоящие легенды, и, самый изящный ход, по мнению подчиненных Трауна, создание уникальной в своем роде невидимой блокады Корусанта.       Хитрый ход вывел из строя всю столицу Новой Республики, образовав невидимый, но крайне гибельный астероидный пояс вокруг планеты. Никто не решался покинуть планету, как никто и не мог проникнуть сквозь препятствия. И пока жители Корусанта бросили все силы на решение главной проблемы, каждый на «Химере» в мыслях улыбался столь низким затратам успешной операции.       Гранд-Адмирал всегда ходил по коридорам с достоинством, даже в свой первый день в рядах Империи, даже перед Палпатином. Уверенность чисса зачастую разжигала непотребные деяния со стороны его сослуживцев. Зависть, ксенофобия, недоверие… Ничто не сломило его идеальную осанку, в конечном итоге облаченную в безупречно чистую белую форму, выделяющую высокую фигуру среди серых железных стен «Химеры».       И вот, в очередной раз Траун проходит по изученным вдоль и поперек коридорам и мостам его корабля. Медленно, не спеша. Украдкой поглядывая на нижние уровни, где его экипаж вечно занят своими делами.       И все как один, завидев его, чуть ухмыляются. По-доброму. И вновь принимаются за работу, не забывая обсудить с коллегой то, как же хороша была идея с астероидами.       И хотя Корусант был выведен из войны, разведка уже давно передает одно и то же — к планете Тангрен приближается все больше кораблей республиканцев. Беспросветная блокада закономерно порождает много попыток по ее устранению со стороны угнетенных. Огонь в глазах ополченцев всегда горит ярче и дольше, чем в глазах неизменных победителей.       На войне все в принципе закономерно.       Если есть одна проблема, то есть много путей ее решения. Окончательный же выбор падает, как правило, на самый сложный путь. И чем сложнее ход, тем дольше времени у врага уйдет на ответ.       Несмотря на всю очевидность угрозы, истинная опасность таится в иных целях. Очередная закономерность хитрой войны.

***

      «Химера» готовилась к прибытию на Билбринджи. Как, впрочем, и пара десятков других звездных разрушителей, совместно с многочисленными заградителями, «Дредноутами», крейсерами и бесчисленными истребителями.       — Мы сегодня лишимся гравитационной ловушки, если не всей базы. Знает ли он, сколько стоит это удовольствие? — ворчал Пелеон вслух скорее самому себе, чем всем находившимся на капитанском мостике диспетчерам.       КГЛ бы помогла Новой Республике отыскать все невидимые астероиды в воздушном пространстве Корусанта, тем самым избавиться от них. Но и для Империи все три ловушки, что были у них в наличии, имели важное стратегическое значение. Иногда Траун вспоминал, какой решающий исход принял этот датчик в одной погоне, когда еще был куда младше по званию имперцем.       Уже второй день, как было принято решение о защите Билбринджи Трауном, капитан не находил себе места. Так сильно сомнения не захватывали его с самого появления экзота среди стен корабля.       Гений Гранд-Адмирала основательно убедил весь экипаж в верности его предположений. Весь, но капитан все не мог согласиться с этой «необоснованной догадкой».       Пелеон обернулся на вошедшего на капитанский мостик чисса.       Одетый в белый китель мужчина задержался у одного диспетчера, задав тому пару вопросов, и направился к капитану. Поравнявшись с ним, Траун хранил молчание, пока вокруг них все без устали рассчитывали известные только им показатели.       — Гранд-Адмирал. — обратился по званию Пелеон, покосившись на Рукха, что следовал за чиссом всюду, точно его тень. Безобразная, сгорбленная, мерзкая, но малозаметная тень.       — Да, капитан? Вас что-то тревожит?       Пожилой имперец бросил взгляд на своего командира и ноздри его расширились в возмущении. Тот скупо улыбался в предвкушении предстоящего сражения.       — Позвольте вновь возразить, пока еще не поздно. Тангрен имеет куда меньше защитных единиц, а о боевых я вообще молчу. Они могут отправить два достаточно больших флота, с которым в одном месте мы справимся, а в другом потеряем все. Я сомневаюсь, что Тангрен отстоит оборону.       — Это элементарный ход, капитан — напасть на самую сильную цель, когда обе стороны уверены, что это невозможно.       — Билбриджи — ключевая верфь, там справятся и без нас. Да и не верю я, что республиканцы вдруг осмелятся на такой ход.       — Вам не обязательно верить. — Траун чуть отвернулся от капитана в сторону выхода. — Но приготовьтесь оказаться неправым.       Чисс покинул мостик вместе со своей «тенью», оставив капитана наедине с сомнениями.

***

      Предсказанная Трауном битва при Билбринджи только начинала разгораться.       Внезапное сообщение с Вейланда заставило на минуту задуматься. Ногри с повстанцами напали на клонирующую фабрику? Разве у них с ногри не были налажены отношения?        Гранд-Адмирал нередко позволял себе углубиться в свои потемки и сейчас он отстранено наблюдал за происходящим в космосе.       Непривычное молчание со стороны Пелеона его не встревожило, хотя в воздухе и застыл подозрительный запах измены.       Но такой ли уж измены?       Он сощурил красные глаза и нахмурил брови.       Резкий удар в грудь оглушил его, и, когда он пришел в себя, не увидел никого. И было очень тихо. В темноте космоса продолжалась битва за кристаллическую гравитационную ловушку.       Все закономерно.       На девять часов Траун случайно приметил нетипичный для Новой Республики корабль. То были контрабандисты, пытающиеся под шумок выкрасть КГЛ. Гранд-Адмирал хотел было сообщить об этом диспетчерам, но тело все онемело.       Вдруг стало очень холодно.       Прямо как на Ксилле. В ее самую темную ночь.       Чисс опустил взгляд на свою грудь, из которой торчал кинжал его «верного» телохранителя. Кровь из раны медленно впитывалась в белоснежную ткань кителя.       О, он понимал. Хоть и в предсмертном состоянии, но прекрасно понимал, что все получилось глупо.       Быть очень близко к победе в межгалактической войне, быть близко к искоренению опасного, страшного зла для родины, но покинуть поле битвы лишь из-за мести одного представителя ненужного никому во всех галактиках народа.       Глупо.       Пятно на груди уже не красное, почти черное.       Поднять глаза выше кинжала тяжело. Но Траун справляется и все же замечает Пелеона на полу, в ужасно нелепой позе. Старик жив, только хватается морщинистыми руками за горло, словно его кто-то недавно душил. Отчего-то эта картина заставляет чисса улыбнуться.       Глупо.       — Зато … как артистично.       Невесть откуда взявшаяся в этой ситуации улыбка погасла.       Как и яркое пламя в глазах великого полководца.