Спрячь свои чувства, Шпинель

      Каждую ночь после удара лицом об холодный пол тогда, я вижу один и тот же сон, просыпаясь в холодном поту, снова и снова. Это сновидение идёт как по небрежно-придуманному сценарию: сначала всё будто в густом тумане, который окутывает каждый сантиметр бесконечно-тёмной комнаты, затем ослепительно-яркий свет, готовый оставить тебя без способности видеть окружающий мир. Ядовитая вспышка впивается в глаза, от чего чувствуется нестерпимая боль, из-за которой небрежно, по щекам, текут горячие слёзы. И я будто чувствую их температуру; как-будто плачу на яву. Вскоре свет пропадает, а помещение заполняется полой водой. Нет воздуха, но до тех пор, пока вновь появившиеся источники света не сконцентрируются на одном месте, освещая тёмную фигуру с длинным, как скатерть, плащом. Затем пробуждение и тяжёлое, запинающиеся дыхание от жадного глотания свежего воздуха. Я жив и лежу на своей кровати. Никаких тёмных клаустрофобных комнат, заполняющихся водой, и непонятных, незнакомых силуэтов под лучами белого света. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь, как от тяжёлой попытки удушья каждую ночь. — "Нет, сегодня точно последний день, когда я молчу про этот сон". — Подумал я про себя, сжимая рубашку-пижаму в области груди. Я чувствую как сильно бьётся моё сердце, ощущаю дрожание моего бренного тела. С безысходным вздохом рухаюсь головой на мятую подушку, безжизненно всматриваясь в скучный потолок. — "Самое отвратительное начало моего дня, а я ведь даже не выспался". — Далее думать было тяжко, ибо глаза сами по себе закрывались, а разум затуманивался, погружая меня в новый мир моих чудных снов.       Раньше видеть "ночные сказки" было моим излюбленным занятием нежели сейчас. И если раньше этот сон не приносил мне неудобства, то сейчас же я бы не спешил с таким выводом.       После небольшого дрёма я проснулся от грубых толчков чьих-то, в то же время, нежных рук. — Сколько можно спать? — тихо проворчала, скучавшая Шпинель. — Ты опять весь мокрый, — она брезгливо помахала руками, пытаясь смахнуть капли пота со своих розовых перчаток. — Просто признайся, я давно заметила. — И что же ты заметила? — с усмешкой спросил её я. — Да что ты ходишь ночью купаться в океан, — с уверенностью в своих словах ответила та, скрестив руки на своей груди, и, гордо задрав глупую мордашку, прикрывая глаза. — Что? — я залился смехом, потирая лицо в надежде избавиться от пота и слёз, но, увы, не учтя того факта, что и руки были мокры, как постиранные вещи, только-только повешенные на сушку после неплохого отжима. — "Вот чёрт", — пронеслась мысль в моей голове.       Шпинель недовольно хмыкнула. Она явно не была рада моему нынешнему состоянию — это читалось по её широко раскрытому взгляду. Я убрал мокрую руку с лица, уставившись вниз. Недолгое молчание. Оно было таким тихим и идеальным, пока Шпинель не дотронулась до моего не менее вспотевшего лба. Кому как не мне в этот самый момент пришлось испытать лёгкую неловкость и неожиданность. — Стивен, что происходит? — спросила меня девушка с жалобным хрипотом и еле заметной дрожью в голосе. — Всё хорошо, — я взял её руку в свои ладони. — Правда. — Но ты выглядишь ужасно как мокрый цыплёнок из того странного анекдота, что ты читал мне вчера. — Шпинель вела себя со мной очень трепетно и ласково и я простил её немного грубое замечание. — Может быть я просто очень устал. — Устал? Но ты же только что спал, — возмутилась девушка. — Сны тоже могут утомлять.       Не думаю, что Шпинель понимает меня и моё нынешнее состояние. Я не хотел бы, чтобы она переживала и даже боялась за меня. Это несомненно очень приятно, но в то же время причиняет некую боль, ведь знать, что она тоже страдает из-за этого не хочется. — Где Рубины? — постарался я перевести тему. — Я сказала им делать, что захочется и, представляешь, — шут слегка подползла на коленях с широченной улыбкой, обхватив мой кулак, другой ладонью, — они и правда ушли. Я даже удивилась, ведь в родном мире от них никакого покоя и личной жизни.       Я слушал её речь с мягкой притупленной улыбкой и уставшим взглядом, потрепанным до образования синих мешков, сам забывая этот странный сон. Без сожаления я прильнул к розовой болтливой девушке и поцеловал её в нос. Больше всего сейчас я не хочу портить хотя бы её новый день, даже, если это заставит противоречить самому себе. Рассказ о странном сне может ещё немного подождать, не так ли?