Волчий круг

Если никогда не пойдёшь в лес, с тобой никогда ничего не случится. Опавшая, пожелтевшая листва, ломаясь, хрустит под лапами. Осень пока золотая-золотая, дожди, которые превратят лес в болото, придут ещё нескоро. Через неделю, а может быть через две. Прохладный ветер ласково перебирает шерсть, заряжая энергией и заставляя кровь кипеть. Дыхание леса же наоборот успокаивает своим родным, неповторимым теплом. Рядом суетятся бестолковые белки, позабывшие всякий страх. Но сегодня на них даже рычать не хочется, достаточно, шутя, смахнуть на них кучку листвы, нападавшей на рядом стоящий пень. Манящий запах ведёт за собой, всё глубже и глубже в чащу. К месту сбора круга. ­ — Ты сегодня поздно, — шелестит голос Слепого, пристроившегося за упавшей сосной. Из всех знакомых волков у него самый тонкий слух. Волчонок может поклясться, что Слепой знал о его приближении минут за семь. — Бабушка задержала, — отвечает Волчонок, тряся головой в надежде сбросить приставшие листья и палочки. Слепой молча кивает и машет рукой, приглашая к себе — в угол для самых молодых. Волчонок отрицательно качает головой, он подойдёт чуть позже. Оглядывается вокруг, высматривая знакомых и присматриваясь к новичкам. Заметив поднятую в приветствии руку, Волчонок направляется к дубовому пню, за которым сидят волки постарше. — Здравствуй, — Ремус привычным жестом лохматит непослушные волосы, руки у него тёплые, пахнут странным деревом — кипарисом, старым пергаментом и чернилами. Сидящий рядом с ним Иван мрачно кивает в знак приветствия. Он из тех, о ком с первого взгляда ясно — бирюк. Волчонок готов признаться, что в глубине души побаивается его, потому что Иван напоминает ему Худого. Есть у них что-то общее в глубине взгляда, какая-то надломанность, будто бы их жизнь пошла не по тому сценарию. — Привет, есть будешь? Я принёс сэндвичи с беконом, — отрывисто бросает Волк, широко и чуть по-дурацки улыбаясь. Все знают, что он скоро станет отцом, без ума от своей избранницы и обожает готовить. Немногие — что он герой своей страны, благодаря которому многие волки получили помилование. — Нет, спасибо, — Волчонок мотает головой. Перед выходом из дома он стащил со стола пару пирожков, которые съел на ходу. — Ну, как хочешь, — отвечает Волк, с удовольствием впиваясь зубами в сэндвич и довольно порыкивая. Ремус, глядя на него, мягко улыбается, будто бы что-то вспоминая. Волчонок негромко кашляет, привлекая к себе внимание, и сверлит Ремуса голодным взглядом. — Не беспокойся, я всё принёс, — Ремус негромко смеётся, доставая из внутреннего кармана своей странной заношенной одежды несколько книг. Волчонок резко хватает их и прижимает к себе, за что ему практически сразу становится стыдно — у него никто не собирается отбирать книги, а уж тем более жечь их. На него смотрят с понимаем, у каждого здесь свои странности, свои следы, оставленные жизнью. — Спасибо, — смущённо бормочет Волчонок, чувствуя как горят щёки. — Да не за что, — Ремус снова ласково гладит его по голове, делясь теплом и уверенностью. Волчонок отходит в сторону, краем уха прислушиваясь к возобновившемуся разговору. Разговору о том, что есть предательство и может ли его оправдать даже самая безумная волчья любовь. Волчонок дёргается, словно смахивая с себя капли дождя — такие разговоры не для него. Проходящая мимо женщина, от которой пахнет сыростью и почему-то помидорами, смотрит на него с понимающей и слегка лукавой улыбкой. — Однажды ты всё поймёшь, — обещает она, подмигивая. Волчонок чувствует, что краснеет ещё сильнее, и со всех ног спешит к поваленной сосне. Слепой смотрит на него с ухмылкой, отодвигается в сторону и машет ещё кому-то. — Что-то вы сегодня все задерживайтесь, — говорит он подошедшему. — Охотились, — негромко бросает Цыганёнок. — Удачно? — интересуется Волчонок, оторвавшись от изучения доставшихся ему сокровищ. Цыганёнок пожимает плечами — могло быть и поудачнее. Слепой кивает и хлопает по земле рядом с собой. — Споёшь нам? — спрашивает Цыганёнок, беззаботно откинувшись на сосновый ствол. Слепой какое-то время задумчиво молчит, после чего соглашается, но чуть позже, когда солнце скроется с глаз. Волчонок выглядывает из укрытия, вглядываясь в другой конец поляны. Хати следит за кружащимися в воздухе листьями, положив голову на вытянутые лапы и слушая что-то говорящего Фенрира. К ним молодняк предпочитает не приближаться, чувствуя, как встаёт дыбом шерсть лишь при мысли об этом. — Тогда давайте наперегонки, до ручья, — предлагает неугомонный Цыганёнок, глаза которого ещё горят азартом погони. Слепой кивает, встаёт и перекидывается на ходу, в очередной раз запутавшись в количестве ног. Волчонок прячет книги в тайном дупле, после чего присоединяется к гонке. Задорно хрустит листва, в панике разбегаются грызуны и разлетаются мелкие птицы, Цыганёнок забавно фырчит, если схватить его за загривок, а Слепой, как обычно, отвлёкся и довольный прыгает в куче листьев. Волчонок присоединяется к нему, возится и ловит свой хвост. В голове ни одной мысли — лишь ощущения, звуки, запахи леса. Цыганёнок подходит ближе и с удовольствием включается в небольшую дружескую потасовку. После они дружно идут ловить мышей, которые разбегаются от них, испуганно пища. На поляну они возвращаются много позже, когда мелодичный вой возвещает о том, что Хати поменялся со Сколлем и побежал за Луной. Они устало приваливаются к стволу сосны, всё ещё широко улыбаясь. — Спой, — просит Цыганёнок, прикрывая глаза. И Слепой поёт о лесных тропах, ведущих всё дальше и дальше, о ручьях и реках, об опасности болот, о дурманных травах и лунных ночах. Волчонок ёжится, ему кажется, что за ним кто-то пристально наблюдает. Обернувшись, он встречается взглядом с Худым, стоящим в отдалении в компании незнакомых волков. «Пока ты волчонок, ты не совсем ещё зверь», — читается в этом взгляде, и Волчонку хочется подойти, объяснить ему, что он тоже не обязан быть зверем. Что выбор есть всегда. Но Худой отворачивается, возвращаясь к разговору. Волчонок хмурится. — Он поймёт. Дай ему время, — говорит Слепой. — Нам всем нужно время. Волчонок кивает, не до конца понимая о чём речь. По небу плывёт Луна, волки любуются и наслаждаются ночью. Ветер треплет шерсть, лес дышит в уши и закапывает в листву, напевая свою древнюю мудрость. Если никогда не пойдёшь в лес, твоя жизнь так и не начнётся.