Неизвестный герой

Особняк рода Тосака. — А-аргх! — дикий крик разнесся по подвалу, оборудованному под магическую мастерскую. Не первый и наверняка не последний. — Кирей! — властный голос владельца дома привлек к себе внимание одетого в черные одежды человека. В зале находились четверо, трое мужчин и одна фигура, закутанная в темный балахон столь плотно, что нельзя было понять кто он. Первым являлся Тосака Токиоми, глава рода Тосака — среднего роста мужчина в темно-бордовом костюме из-под которого выглядывала белоснежная рубашка с перевязанным черной ленточкой воротником. Эксперт в магии Пламени и использовании магических практик своей семьи, он, однако, был озадачен вставшей пред ним проблемой, но и кому-то другому поручить решение не имел ни права, ни желания. — Ассасин, держи его крепче! — названный Киреем тут же понял, что от него нужно. И пусть слуга ответа не дал, однако три фигуры, что появились из мрака и также стали удерживать вырывающегося блондина, были лучше любых слов. Котомине Кирей, бывший ученик Токиоми, его союзник в этой войне и мастер Ассасина, постановку с убийством которого они вдвоем и провернули. Как уже было сказано, он носил черный костюм, а на груди у него блестел золотой церковный крест на такой же золотой тонкой цепи. На его невыразительном лице застыла такая же напряженность, что и у его мастера, ведь сейчас, возможно, решалась судьба всей будущей войны. — М-ммн! — очередной полукрик-полустон раздался от удерживаемого. Закусив до крови губы, удерживаемый сразу четырьмя ликами Столикого Хассана, на кушетке лежал Арчер, он же Гильгамеш, Король Урука. Сейчас на надменном Короле не было золотых доспехов, лишь хлопчатая рубаха и штаны. Его лицо было искажено от боли и ярости, а белок правого глаза отчасти окрасился фиолетовым под цвет отравы, бывшей на ранившем его ноже. Над ним склонился Токиоми, пытающийся магией Самоцветов вылечить своевольного слугу. И последний присутствующий — Ассасин, имя которого было уже названо. Слуга Котомине Кирея сейчас в количестве четырех ликов — одного женского и трёх мужских, — держал Арчера. Его главная способность называлась Обманчивая Иллюзия и позволяла ему быть в нескольких телах одновременно, не распыляя внимания благодаря размножению личности, чем он сейчас и пользовался. — Учитель, как он? — стоило Гильгамешу утихнуть, а Токиоми разогнуться, спросил Кирей, с явным интересом наблюдавший за происходящим. — Ты еще смеешь спрашивать, — слабо возмутился Арчер. — Уже хорошо, — не обратил внимания на уже ставшую привычной своевольность слуги Токиоми. — Я смог нейтрализовать яд и даже вытянуть часть сюда, — тряхнул он стоящей рядом колбой, наполненной упомянутой отравой. — Магический яд? — Как ни странно, нет, — с налетом удивления произнес Токиоми. — Полностью органический яд без капли магии. — Алхимия — не моя стезя, но разве организм слуги не должен был справиться с таким? — задал еще один вопрос Кирей. — Должен был, — покачал головой мастер Арчера. — Поначалу я подумал, что просто Арчер оказался слаб к ядам, — выдал он, чем заслужил гневный взгляд Гильгамеша. — Но нет, в этом плане он не слабее любого другого слуги, просто отрава оказалась слишком сильна. Но уникальность её не только в этом. — И чем же, по-твоему, так уникальна эта мерзость? — почти прошипел Арчер. — Причина твоих болей была в омертвении тканей, которые, в свою очередь, растворялись этим ядом, после чего получившаяся масса, под его же воздействием, также становилась ядом, однако, как я могу судить, менее концентрированным. Лишь благодаря этому твой глаз в порядке — тело слуги успешно борется с меньшей концентрацией яда, — глава рода Тосака еще раз взглянул на колбу с ядом, после чего бросил задумчивый взгляд в сторону Ассасина. — Возможно, твой слуга, Кирей, сможет сказать больше. — Ассасин? И снова ответом на вопрос вместо слов стала тень, принявшая форму человека в черном балахоне и маске-черепе. Подхватив колбу за горлышко, тот поднял её, взглянув на проходящий сквозь неё свет, после чего взболтнул и, откупорив крышку, вдохнул пары. — В основе трупный яд и какой-то неизвестный компонент, который и делает этот состав столь опасным, — чуть подумав, ответил слуга. — Большего сказать не могу. Если вы позволите… — Забирай, — Токиоми лениво махнул рукой. — Состав немагический, так что для меня не имеет ценности. Слуга, чуть поклонившись, исчез в вихре теней. Токиоми же задумчиво погладил свою короткую бородку, после чего присел на стул, переводя взгляд с Гильгамеша на Кирея и обратно. — Кирей, из-за этого инцидента мы не смогли обсудить увиденное тобой через Ассасина, так что начнем сейчас, — пока мужчина говорил, Арчер успел встать и даже пойти в сторону выхода, однако следующие слова остановили золотого слугу. — Гильгамеш, я бы хотел, чтобы ты дополнил рассказ по мере возможности. — Хм, — тот, хоть и недовольно хмыкнул, однако остановился и, привалившись боком к стене, принялся слушать. — С чего мне начать? — С Берсеркера, — тут же был дан ответ. — Пусть мы не видели Кастера, но сейчас этот слуга наиболее опасен для нас. — Хорошо, — монах на секунду задумался, после чего начал рассказ. — Прежде всего нам известны его имя и титул — Негорящий, Лорд Опустошенных. — Никогда не слышал, — перебрав все известные ему легенды и мифы, признал Токиоми. — Хотя это не показатель, все же я изучал более-менее известные истории и мог что-то упустить. — Я так же никогда не слышал о таком, — подтвердил свою неосведомленность Кирей. — Мне неизвестен этот смерд, — уронил Гильгамеш, когда взгляды скрестились на нём. — Его способности состоят в призыве различного оружия и брони, а также отсутствии безумия, свойственного классу, — продолжил Кирей. — Неизвестно, показал ли он все, но из показанного были: кнут, парные мечи, огромный щит, какие-то изношенные повязки, рельефные доспехи со странным шлемом и просто огромные тяжелые доспехи, которые должны быть ему очень велики, — Кирей скрестил руки на груди, все еще пытаясь понять личность вражеского слуги. — Внешность… пепельный блондин, высокий, минимум проявления эмоций, хорошо сложен — меньше Райдера, но сильно превосходит Лансера… — Внешность сейчас смысла не имеет, — оборвал Токиоми Кирея. — Что насчет его навыков? — Виртуозное обращение с парными клинками, — неожиданно ответил на вопрос Арчер. — Атака в половину возможностей не нанесла ему ни одной раны. Еще этот смерд очень меткий, — скривившись, Гильгамеш провел двумя пальцами по месту недавнего ранения. — Почти что моя противоположность. — В смысле? — прищурился Токиоми. Не часто его слуга бывает столь красноречив. — В прямом, — излишне резко вскинулся Арчер. — Это тяжело объяснить. Мимолетное ощущение, возникшее при нашей встрече. Просто прими как факт, в этой войне мы с ним противоположны друг другу настолько, насколько это возможно, — и замолк, хмуро уставившись в потолок. — Хорошо, я понял, — тяжело вздохнув, Токиоми вновь повернулся к Кирею. — Ты упоминал плеть, каковы его навыки обращения с этим оружием? — Сложно сказать, он использовал ту лишь раз, чтобы… — внезапно на лице монаха промелькнула неуловимая улыбка. — Опустить кое-кого с небес на грешную землю, — и пусть от улыбки не осталось и следа, но по глазам монаха было понятно, что ирония того момента была ему очень приятна. — Вот как, — его учитель, однако, не обратил на то внимания. — Хорошо. Что по его мастеру? — С высокой долей вероятности — род Мато, — ответил Кирей. — Двое магов со стороны призвали Лансера и Райдера — Диармайд и Александр Македонский соответственно, — мастер Кастера, как и он сам, неизвестны, Айнцберны призвали Сейбер. — Ах да, Король Артур, — со странной интонацией, протянул Токиоми. — Не мужчина, а женщина, вот так неожиданность. Что можешь сказать об этих слугах? — Лансер большой опасности Гильгамешу не представляет, — хмыкнул Кирей. — Его сила в его копьях. Насчет Сейбер и Райдера сказать сложно — у Короля Артура есть Экскалибур, но также ей была нанесена неприятная незаживающая травма, а Райдер обладает колесницей, позволяющей ему летать с огромной скоростью. При этом что Райдер, что Сейбер наверняка имеют особо мощную способность, которые пока неизвестны. — Мастера? — Мастер Райдера безвреден, — пожал плечами монах. — Мастер Сейбер может помочь ей в бою, залечивая раны, но может ли что-то сама — неизвестно. — Но у Айнцбернов помимо гомункула есть и поддержка в лице Убийцы магов, — дополнил Токиоми. — Это так, — прикрыв глаза, согласился Кирей, — Насчет мастеров Берсеркера и Кастера ничего нельзя сказать, а вот мастер Лансера — это Кайнет Эль-Меллой Арчибальд. — А-а, семья Арчибальд, — прищурившись, хмыкнул Токиоми. — Кайнет, награжденный за свои умения в магических искусствах титулом «Эль-Меллой». Опасный противник, пожалуй, один из самых опасных мастеров. Это всё? — Да. — Итак, самые опасные мастера — Убийца магов и Кайнет Арчибальд, — стал подводить итог Токиоми. — А самый опасный слуга пока что Берсеркер и, возможно, Райдер. Кирей, необходимо найти Кастера и его мастера, а так же точно узнать, кто является мастером Негорящего и выяснить личность этого слуги. — Понял. — Тогда иди. Кивнув своему бывшему ученику, глава рода Тосака развернулся к столу, дабы разобраться с некоторыми бумагами, однако его взгляд зацепился за небольшую фотографию в рамке, стоящую на столе. Там были изображены он сам, только моложе и намного счастливее, его жена, красивая что тогда, после родов, что сейчас, и два младенца, его дочери — Рин и Сакура. Сколько времени прошло с тех пор, как он решил отдать Сакуру на воспитание в семью Мато, а его жена, Аой, так и не простила его. Сожалел ли он о своем решении? Без малейшего сомнения. Изменил бы он его? Никогда. Ибо таков был его долг, как мага. — Рин, — взяв рамку в руки, он осторожно провел большим пальцем по стеклу. — Скоро эта война закончится, и мы снова встретимся, дочь моя. Только подожди.