Письмо Петры

Стук в дверь вырвал Райвеля из кошмаров. Весь покрытый холодным потом, он сел на кровати и окинул взглядом вошедшего. - Эм… капрал, к вам тут пришел один гражданский. Новобранец нервно улыбнулся, судорожно поправляя ворот рубашки. Видно, у парня не оставалось выхода, кроме как прервать и без того короткий сон своего командира. И страх перед дополнительным нарядом его не остановил. - Я попросил его зайти утром, но… дело в том, что он отказывается уходить. Если вы прикажете, мы с ребятами могли бы… Не успел мальчишка оглянуться, как капрал уже стоял на ногах и застегивал пояс. - Передайте, что я подойду. Он не хотел засыпать. Не этой ночью, не после этой миссии. И, заправив шарф, даже аккуратнее, чем обычно, Райвель направился к главному входу. Крики и возня стали слышны уже на подходе к массивным высоким дверям. В свете факелов назревал неравный бой между стражей и фигурой мужчины в промокшем плаще. Последнего шатало и трясло, но это не мешало ему рваться внутрь здания и крепко материть солдат. - Сэр, успокойтесь. Капрал подойдет с минуты на минуту, - суетился разбудивший Райвеля паренек. - ДА ПУСТЬ ОН ТОЛЬКО ПОПРОБУЕТ НЕ ПРИЙТИ! МЕЛКИЙ СУКИН СЫН! Я ЕГО… Сделав шаг вперед, Райвель вышел из тени колонны и оказался между солдатами. Увидев его, те попятились, а мужчина, секунду назад кидавшийся на них с кулаками, застыл на месте. И этого человека капрал хотел видеть меньше всего на свете. - Добрый вечер, сэр, - выдавил из себя Райвель, и рука его невольно сжалась в кулак, - если вы пришли забрать вещи Петры, то они лежат в ее комнате в целости и сохранности. Я сам позабочусь о том, чтобы… Удар в челюсть не заставил себя ждать. Райвель мог увернуться, дать солдатам скрутить старика и выкинуть на улицу, но не стал. Вместо этого, на глазах у остолбеневших салаг, он выпрямился и встал перед обезумевшим от горя отцом. Тот тяжело дышал, еле стоя на ногах, от него разило дешевым вином, а сильнее всего – отчаянием. - Верните мне ее, - прошептал старик и упал перед Райвелем на колени, - верните. - Я не могу. И отец Петры зарыдал, уткнувшись лицом в огрубевшие от тяжелой работы руки. Мозоли и ссадины говорили о том, что не такой жизни он желал своей единственной дочери. Не для того сутками разбирал камни и валил деревья, чтобы она вступила в разведотряд и отдала жизнь за безумную попытку отвоевать человечеству свободу. Все, о чем он мечтал, было увидеть ее в форме городской стражи, заботливой женой и счастливой матерью. Райвель видел это, понимал, потому что сам желал Петре того же. - Сегодня… были похороны, - старик, наконец, успокоился и отнял руки от лица, - почему вы не пришли, капрал? Райвель промолчал. Да и что он мог ответить? Что ненавидит эту изжившую себя традицию? Что для всех его друзей, как и для него самого, был уготован пустой гроб с памятной табличкой на деревянном кресте? Тела остаются гигантам. И пусть остаются там, а не рассыпаются древесной трухой на очередном безымянном кургане. За такие слова родные погибших солдат убили бы его. Или попытались бы это сделать. - Она боготворила вас, - проговорил отец Петры, все так же смотря в пустоту, - сколько ее помню, так она все щебетала о том, чтобы попасть в ваш отряд. В ВАШ ЧЕРТОВ ОТРЯД СМЕРТНИКОВ! А вы… вы – сама Смерть, капрал. Иначе хоронили бы вас, а не мою дочь. Затем старик встал, не поднимая глаз, и ушел. А на полу остался лежать клочок бумаги, скомканный и весь мокрый от слез. И Райвель поднял его, осторожно разгладил, сложил в несколько раз и спрятал в карман. *** - Ну, хватит, - Петра улыбнулась и отложила перо. - Но я прав, лучше тебе встретиться с отцом, чем писать ему письмо. Тем более ты сейчас в городе, - ответил Райвель, натягивая сапоги. Те отчаянно сопротивлялись и закручивались по всей длине, и ступня капрала никак не могла попасть в цель. - Да он опять запрет меня в доме и будет умолять уйти из разведотряда, - простонала девушка, закатив глаза. - Как будто это тебя остановит, - усмехнулся Райвель и, справившись с капризной обувью и дрожащими руками, встал с кровати. - Вот именно. Петра повернулась к нему, ловко крутанувшись на стуле, ухватилась за полы не заправленной рубашки младшего сержанта и начала деловито застегивать пуговицы. В груди Райвеля предательски ёкнуло. Все нужные слова, правильные слова, которые он днем и ночью последние несколько дней крутил у себя в голове, просто взяли и исчезли. Он открыл было рот, но в горле пересохло, заплелся язык, и единственное, что он смог произнести, было нечленораздельное мычание. Петра удивленно покосилась на капрала. Еще бы. Впервые в жизни она видела его смущенным настолько, что на бледном лице проступил легкий румянец. Даже прошлой ночью он с уверенностью, даже некоторой холодностью, выслушал ее неуклюжее признание, а потом без лишних разговоров увел девушку в свою комнату. Что-то определенно было не так. - Выходи за меня, - выдохнул Райвель и осекся. Вот тебе и сделал предложение руки и сердца. Нервный смешок вырвался сам собой. Лицо Петры первые несколько секунд было непроницаемо. Затем на нем отразилось целая буря эмоций: начиная с замешательства, неподдельного шока и заканчивая, как на секунду показалось капралу, счастьем. Райвель хотел на это надеяться. И вдруг девушка отстранилась от него и в неизвестном ему порыве устремилась к незаконченному письму. - Что ты делаешь?! – вскричал Райвель, не понимая, что происходит. Его словно облили ледяной водой. Петра даже не помотала головой, не отвела взгляда, не сказала «прости», а уселась писать! Младший сержант не на шутку растерялся. Все его показное безразличие, словно стена, ограждавшая его от окружающего мира, дало серьезную трещину. Да что там. Развалилось пополам и грохнулось о землю. - Пишу отцу! – ответила Петра, все так же что-то чиркая пером. Райвель совершенно не понимал, что происходит. Разве не он только что совершил самый опрометчивый поступок в своей жизни? Будь оно неладно, но убивать гигантов и то было легче. Тем более в этом капрал не знал себе равных. - Что?! Я тут… тебе… - он даже не стал скрывать отчаяние в голосе. - Так я пишу ему, что выхожу замуж! – звонкий голос Петры дрожал от волнения, - и что в следующий раз, когда буду в городе, познакомлю его с тобой. Райвель потерял дар речи. Петра еще несколько секунд корпела над письмом и, наконец, поставила точку. Глубоко вздохнув, она набралась смелости и подняла взгляд на своего капрала. Ее голубые глаза блестели, и солнце золотило ее светлые волосы. Она была прекрасна. - Ты ему понравишься, Леви, - как будто невзначай прошептала она, обнимая Райвеля, - так что осталось только вернуться с очередного «самоубийственного» задания. Все, как обычно. Тот не знал, что и ответить. Петра застала его врасплох, небрежно, даже не заметив, что натворила, стала чем-то очень важным в жизни Райвеля. Ему было страшно, как никогда раньше. А она улыбалась и все сильнее прижималась к его груди. - Петра, - Райвель произнес ее имя и поцеловал девушку. - Да? - Я люблю тебя.