Ещё один шаг

-Открывай, Соколовский… Металлическая дверь с грохотом и дребезжанием поползла в сторону. Во дворе дома было тихо и темно, окна почти все прикрыты рольставнями. Небольшой фонарь над входом раскачивало ветром, отчего тени на снегу, искажаясь, причудливо приплясывали. Игорь толкнул входную дверь, она легко поддалась, пропуская вперед. Соколовский прижался к стене, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке. -Проходи, Соколовский! В просторной тускло освещенной гостиной в кресле с высокой спинкой, больше похожим на трон, сидел Игнатьев. Его высокие скулы и неподвижный взгляд маленьких глаз делали его похожим на cфинкса. Игорь переступил через невысокий порожек и оказался лицо в лицо с Ипподромом. -Зачем звал? -Давно не виделись… -Не соскучился… Соколовский стоял посреди комнаты на широко расставленных ногах, сцепив впереди руки, и слегка запрокинув голову назад. Внезапно послышались шаги, Игорь резко обернулся. В комнату вошла девушка. -Что она здесь делает? По лицу Игнатьева пробежала еле уловимая судорога. -Это её дом… Катя прошла и присела на диван, поджав под себя ноги. Её лицо при слабом освещении выглядело бледным и осунувшимся. Взгляд из-под бровей на Соколовского тяжелый, голова в плечи втянута. Игнатьев приподнялся из кресла, и на стол с шумом упала пухлая папка. -Смотри… Веером на стол и, скользя, на пол посыпались фотографии. Чёрно-белые глянцевые и матовые карточки. Соколовский менялся в лице. Сжав зубы, теряя самообладание, он подскочил к Аркадию и, ухватив его за воротник рубашки, с силой потянул на себя. -Ты что, сука…, развлекаешься что ли? Ты находишь это забавным? Игнатьев скривил губы в гримасе, пытаясь отодрать от себя руки Соколовского. -Остынь… - Аркадий шумно вздохнул, потирая шею. -Что… это… всё… означает? - А это означает… Катя подошла к Игорю так близко, что он почувствовал её неровное дыхание. Она улыбалась одними губами, её глаза с широкими, практически во всю радужку зрачками, смотрели, казалось, куда-то в пустоту. Соколовский отпрянул. -Это означает, Игорь, что все живы…, - Игнатьева поджала нижнюю губу, - и я… никого не убивала…. Соколовский прикрыл глаза, задышал глубоко, втягивая ноздрями воздух, его кулаки заходили, губы задрожали, а по телу пробежала болезненная судорога. Выдохнув глубоко и проглотив нервный ком, он сцепил девушку за плечи и, приблизив к себе, выдавил ей в лицо. -Где она? Катя сжалась в руках Соколовского, всё больше втягивая голову в плечи. -Мне больно… -Отпусти девушку… В гостиную вошёл высокий мужчина лет тридцати пяти в дорогом пальто и с кейсом. Катя высвободилась из рук Соколовского, отступила назад, потирая плечо. -Катя никого не убивала…, - он сделал паузу, обведя взглядом собравшихся, - Виктория Сергеевна жива…, и её жизни ничего не угрожает… Соколовский поднял глаза на вошедшего, желваки его вздулись, а острый кадык врезался в кожу. -А вот вы, Игорь Владимирович,… убили моего отца…, - мужчина присел на стул, отогнув полу своего пальто, и посмотрел на Соколовского, - Моё имя Филипп Янович Вагнер…, это по паспорту, но если быть точным, то Филипп Константинович Фишер…Мне это имя нравится больше… Соколовский чувствовал, как внутри медленно поднималась волна возбуждения, горло сдавливало судорогой. -Чего… ты… хочешь? – глухо выдавил из себя. -Хм…, я хочу… справедливости…, - Вагнер улыбнулся, растянув тонкие губы в длинной улыбке. Эта улыбка, маленькие кошачьи глаза, ямочки на щеках и мясистый нос – природа срисовала всё один в один… -Какой справедливости ты хочешь? -Ты убил моего отца, - привстав со стула и подавшись вперед на Соколовского, - ты и твои друзья всю жизнь кошмарили мою семью… -Это… не так… -Но я не хочу мести, - голос Вагнера звучал тихо и вкрадчиво, - мне всего лишь нужны документы… Соколовский поднял глаза, их взгляды встретились. -У меня их нет… -Знаю…, - заложив руки в карманы пальто, Вагнер подошёл к Соколовскому, - знаю…, а ещё я знаю, что ты ищешь их…, - его узкие глаза бегали по лицу Игоря, - и уверен, что непременно найдешь… Соколовский сглотнул, Вагнер слегка отступил. Его растянутые в натужной улыбке губы дрогнули. -А имея такой мотив,… будешь искать еще быстрее… Соколовский опустил глаза, его грудь вздымалась в такт тяжелому сдавленному дыханию. -Ты украл её… -Нееет, -пропел Вагнер, покачивая головой, - нет…, я её спас... -Это похищение человека… -Грубо, Игорь Владимирович…, невежливо… -Я… хочу… видеть…Вику… -Хм…. Ожидаемо… Филипп резко развернулся к столу, щелкнул замками своего кейса и достал ноутбук. На экране появилось лицо женщины, она откинула со лба прядь волос и повернулась. Её огромные глаза смотрели немного растерянно. Соколовский перестал дышать, сердце кульбитом вниз куда-то к животу, горячий всплеск в груди, в глазах резь. Изображение на мониторе поплыло… Соколовский заморгал быстро-быстро… -Ну…, на сегодня, пожалуй, достаточно… Вагнер захлопнул крышку ноутбука, вскинул руку, посмотрел на циферблат часов. -Сегодня не самый легкий день…, Повернулся к Кате. Девушка сидела на краешке дивана, взгляд её бесцельно блуждал. Наконец, она подняла глаза на Игоря, губы её искривились в полуулыбке. -Соколовский…, ты…, ты…, - лицо её исказила гримаса, - ты… Катя прикрыла лицо руками, её острые плечи задрожали. -Проводите Игоря Владимировича, пожалуйста…, - Вагнер кивнул крепкому мужику, стоящему в дверном проёме. Игорь сделал несколько шагов на одеревенелых ногах и остановился… -Соколовский…, только глупостей не наделай… Под ногами хрустела снежная крошка, погода резко меняла настроение. Хлёсткий ветер, бьющий по щекам жёсткой снежной крупой, стекающей по лицу мокрой ледяной жижей. Отчаяние и невероятное возбуждение одновременно переполняли Соколовского. Непреодолимое желание схватить этого мерзавца за шею и вытрясти из него всю душу к чертям собачьим вызывало просто физическое страдание. Игорь сцепил зубы до боли в челюсти… Автомобиль скользил по асфальту, покрывшемся ледяной коркой. Снегодождь накрывал город панцирем изо льда. Круг за кругом по пустым улицам ночного замерзающего города, один на один со своими мыслями… Катя всё ходила и ходила по комнате, от двери к окну, от окна к двери. Эта ночь тянулась бесконечно, девушка присела на кровать и закрыла глаза. В ушах грохотом выстрел… Ещё и ещё раз… Папа… Она обхватила голову руками и застонала… Отец смотрит ей в след. Она чувствует это спиной, но продолжает идти вперед, увлекаемая Вагнером. Делает шаг за порог, спускается по мокрым ступенькам… Выстрел, разрывающий тишину ночи… Катя вздрагивает и останавливается… -Ты убил его? … Вагнер обнимает её за плечи и слегка подталкивает вперёд… -Ты…убил его…Ты его убил... -Тихо…, тихо…, тихо… Катя поднимает голову и смотрит на него полными ужаса глазами. -Зачем? – шёпотом… -Катя…, всё хорошо, всё хорошо… Филипп практически заталкивает сестру в машину, с силой захлопывая дверь. Он злится, машину срывает с места, заносит на мокрой дороге. Катя падает на заднем сиденье и замолкает… Катя проглотила ком, сердце стучало, лоб покрылся испариной. Она подошла к двери комнаты и прислушалась. В большом доме, куда её привез Филипп, тихо. Она приоткрыла дверь и прислушалась. Внизу голоса, тихие, еле различимые. Охранники сидят в гостиной перед мониторами. -Ты что-нибудь слышал? -Вроде нет…, пойди глянь… Катя прикрыла дверь и замерла. Хочется плакать. Она здесь одна, она не понимает, зачем она здесь. -Папа... -Папа…, папочка… Его тяжелый взгляд ей в спину… Не обернулась, просто ушла… Катя вытерла рукой глаза, закусила губу, подошла к окну. Послышался звук мотора, небольшой фургончик тарахтел у ворот. Люди в спецодежде что-то грузили. Метнувшись к двери, Катя бесшумно выскользнула на лестницу, ведущую вниз, и, прижавшись к стене, спустилась в холл. Массивная дубовая дверь была слегка приоткрыта, девушка заглянула в комнату и сразу отпрянула. В полумраке в кресле перед камином, вытянув ноги, прикрыв глаза и потягивая из широкого стакана, сидел Вагнер. Катя юркнула под лестницу и замерла. Филипп поднялся из кресла, подошёл к маленькому столику, плеснул себе в бокал еще прозрачной золотистой жидкости, бросил несколько кусочков льда. Ему было некомфортно, какое-то непонятное чувство тяготило его. Он не был суеверен, напротив, он всегда, всю свою жизнь, был уверен в том, что делает. Одним врагом меньше. Но он не испытал ни малейшего облегчения. А после разговора с Соколовским остался тяжёлый осадок. Что-то ему подсказывало, что этот человек не так прост. Он отпил из бокала. Соколовский вызывал у него чувство беспокойства своей непредсказуемостью. Филипп погрузился в кресло, запрокинув голову, задумался. Сестра…, его сестра… Маленькая, озлобленная и такая же непредсказуемая… Влюбленная в Соколовского… Вот это совсем не к чему… Вагнер вздохнул, допил из бокала. Надо будет лучше за ней приглядывать. Практически перестав дышать, Катя в несколько легких прыжков оказалась у окна. Скользнув в узкую створку, больно ударившись ногой, оказалась на мокром асфальте. Фургончик фыркал, выпуская из выхлопной трубы едкий дым. Водитель стоял у кабины, облокотившись на капот, наблюдая за погрузкой. Девушка закрыла глаза и втиснулась в узкое пространство между толстыми прутьями забора, пригнувшись, запрыгнула в открытую дверь фургона и свалилась за коробки. -Всё! Давай! Дверь с силой захлопнулась, машина дернулась, девушка ударилась головой о перекладину и застонала. Было темно и сыро, тяжёлые коробки острыми углами били по лицу, спине, ногам. Наконец, машина притормозила. Катя еще раз ударилась головой и села, потирая ободранную щеку. Дверь с грохотом открылась, мужики принялись спихивать груз на землю. Девушка замерла, высунувшись из-за своего укрытия, приподнялась и огляделась. Стало тихо, видимо, они потащили куда-то коробки. Катя перелезла через груду коробок, соскочила на землю и юркнула в открытую дверь в высоком заборе. Небольшой особняк в два этажа, на первом за плотными шторами кое-где горел свет. Девушка прилипла к толстому стволу старой ели. Мужики остановились покурить. Катя скользнула в полумрак дома. Послышались шаги, девушка огляделась, нащупала ручку двери и тихонько вошла. На кровати в свете ночника сидела женщина. Их глаза встретились. -Катя? Игнатьева замерла у двери. -Ты? Соколовский лежал на кровати, уставившись в потолок. За не зашторенными окнами огни ночного мегаполиса. Блики скользят по стенам, потолку, переплетаясь в незатейливые узоры. Тело словно в какой-то невесомости… Ночь отсчитывает минуту за минутой, неминуемо приближая новый день… Перед глазами в темноте появляются лица, картинки из прошлого сменяют друг друга, наплывая и путаясь. Вика… Игорь закрывает глаза… Он бы сейчас всё отдал лишь за одну возможность увидеть её, осязать её, вдохнуть запах её волос, почувствовать вкус её губ… Вика… Всё к чёрту… Всё бренно… Всё… -Вика… Соколовский мучительно застонал. Безумие… Бред… Вдруг словно током по телу, разрядом подбросило… Игорь резко сел в постели и открыл глаза… Не может быть… Напряжение в теле нарастало с каждым вдохом. Дверь с силой в сторону, по ступенькам вниз, себя не чувствуя. Сцепление…рычаг резко, педаль газа в пол… Автомобиль летит по скользкой дороге, едва касаясь шинами асфальта. На повороте подпрыгивает, вгрызаясь в ледяную кашу, и замирает. За воротами кладбищ тихо, ничто не может нарушить вечный покой. Соколовский прошел до знакомой тропинкой, мокрая табличка с таким родным именем. Игорь огляделся, бегом к сторожке… Ломик в руки и назад… С силой ломом металлическую пластину в самый край. Ещё и ещё раз с остервенением … Заклёпки отлетают разные стороны, изогнутая пластина отходит в сторону, обнажая темный лаз. Избитой рукой вглубь. Пальцы нащупывают и вытаскивают металлическую урну. Камнем по крышке, сбивая пальцы в кровь. Крышка, издав характерный хлопок, отлетает в сторону. Соколовский запускает руку внутрь. Старые шершавые листы бумаги рассыпаются в окровавленных руках. Холодный металл к затылку. -Тихо, Соколовский,… не двигайся…