Библиотека

Коннор позвонил Хэнку около девяти утра и учтиво сообщил, что заедет за ним ровно через двадцать минут. Вот неймется ему. Отдирая себя от постели, Хэнк посмотрел на часы и засек время. Перспектива подловить говнюка хотя бы на такой мелочи немного согрела его сердце. Он даже соизволил почистить зубы, пока ждал, и победную речь репетировал. И «ровно» через двадцать минут он стоял у машины и крутил ключи на пальце. Девятнадцать, девятнадцать и тридцать секунд... Из-за поворота вывернуло такси. Хэнк в последний раз крутанул ключи вокруг указательного пальца, стараясь не выдать разочарования, молча сел за руль своей машины и принялся возиться с зажиганием, чтобы не глядеть, как манекен в идеально выглаженном костюме торжественно вышагивает по тротуару перед домом. Коннор забрался на пассажирское сиденье. — Доброе утро, лейтенант! «Начнет трепаться — пристрелю», — мрачно подумал Хэнк. Коннор моргнул и молча повернул голову, глядя через лобовое стекло. * * * Кому нахрен в Детройте нужна библиотека? Нет, давайте так: кому вообще нахрен в 2038 году нужна библиотека? Никому. Поэтому тот факт, что ее закрыли из-за происшествия, никого особенно не расстроил. Стайка школьников, которых пригнали сюда в добровольно-принудительном порядке, резвилась на лужайке перед помпезным зданием, пока учителя решали, что с ними делать дальше, раз экскурсия сорвалась. Больше в библиотеку попасть никто не рвался. Хэнк и Коннор прошли через выставленный кордон и оказались в большом музейном зале со сводчатым потолком. Когда-то архитекторы и художники не поскупились на украшения, но теперь видавшие виды фрески, утверждавшие величие рода человеческого, выглядели удручающе. Хэнк скользнул по ним взглядом, а потом перевел его в центр зала... ...и понял, что он сегодня вечером напьется. Не просто напьется, как обычно, а вдрызг, по-свински, до нечленораздельного мычания и бессмысленных криков. До того, чтобы блевать не доходя до туалета, потому что тогда, по крайней мере, он будет хоть чем-то занят, и это поможет ему не вспоминать... Конечно, это было лишь короткое впечатление, которого хватило буквально на одну секунду, и приближаясь к телу Хэнк ничем не выдал своего волнения, но день, который и без того начался не ахти как хорошо, был испорчен окончательно. Девочка лежала на животе, повернув голову на бок, рассматривая застывшими глазами плинтус у дальней стены, и в огромной прорехе в спине поблескивали металлические внутренности. На ней было старинное голубое с белым платье, такие же голубые ленточки в волосах... и такая же голубая жирная полоса подсохшего тириума тянулась от нее, теряясь у двери в дальний зал: искусственная кровь уже выветривалась. Не надо быть гением или машиной, чтобы представить, что тут случилось: ее настигли где-то там, а потом она долго и мучительно ползла сюда до тех пор, пока не отключилась. «Не мучительно, это машина, она не может мучиться», — одернул себя Хэнк, но его все равно мутило при каждом взгляде на тело. Нахрена, ну нахрена они делают их настолько похожими на людей? — Все в порядке, лейтенант? — Коннор был предельно вежлив и смотрел на Хэнка в упор, даже голову наклонил, как Сумо, когда ждет команды от хозяина. — Да, — резко ответил Хэнк. — Давай, умник, расскажи мне что-нибудь про эту Дороти. Коннор присел к телу. Ну, сейчас начнется. Хэнк отвернулся и снова пробежал взглядом по залу. Ничего не разбито, никаких признаков борьбы. Она просто приползла сюда умирать. Коннор заговорил после небольшой паузы, которой ему как раз хватило бы, чтобы вылизать все, что полагается. — Это очень старая модель. Серия DS не поступала в массовую продажу, так как предназначалась для профессионального сектора. Демонстрационные образцы: модели, манекены, выставочные экспонаты. Минимум функционала. Их перестали выпускать довольно быстро, поскольку следующие, более продвинутые серии, оказались более рентабельными. — То есть, это была просто кукла с очень маленьким мозгом? — Да. — Но достаточно большим, чтобы у нее могла поехать крыша и она стала девиантом? Коннор задумался. — Пока я не могу с полной уверенностью назвать ее девиантом. Девиация появляется у андроидов с эмуляцией эмоций. Теоретически, у серии DS есть подключаемый блок эмоций, и в единичных случаях их модернизировали и подключали, но это не было повсеместной практикой. — Поковыряться в ней и подключиться к ее памяти ты не можешь? — Нет, слишком сильные повреждения. Хэнк снова посмотрел на тело. — Ну а что насчет раны? Коннор повернул голову вслед за ним, и Хэнк поймал себя на мысли: интересно, а вот зачем он это делает? Ему не нужно снова смотреть на рану, он уже считал всю нужную информацию. Наверняка в своей пластиковой голове он и фотографию места преступления сделал, и мог бы вернуться к ней в любой момент, даже с другого конца города. Это ему протокол общения с людьми предписывает? Мол, в такой ситуации человек с вероятностью 49% повернется к предмету разговора, бла-бла-бла... — Рубленая рана нанесена затупленным орудием. Топор, секира, лопата, мотыга, тяпка… — Я понял. Кто-то пробрался в сарай с садовым инвентарем. Вопрос в том, что весь этот инвентарь вообще делает в библиотеке. И почему тот, кто это сделал, выбрал именно... — Хэнк еще раз перевел взгляд с каштанового пробора на затылке девочки на белые рукава-фонарики, голубой подол, красные башмачки, и растерянно заморгал. — Твою налево, это ведь и правда Дороти. Это открытие оказалось настолько неожиданным и неуместным, что Хэнк только сейчас услышал приближающиеся шаги. Человек шел к ним через весь холл уверенной походкой хозяина дома. Около пятидесяти лет, небольшое брюшко от сидячей работы, блестящая лысина, окаймленная остатками темных волос — типичный библиотекарь. — Мортимер Симпсон, директор и один из немногих сотрудников, состоящих из плоти и крови, — он пожал Хэнку руку, тот представился в ответ. — Извините за этот переполох. Собственно, преступник известен и изолирован, но все произошло на глазах у посетителей, и теперь нам нужен протокол о происшествии от вас, чтобы сдать его в «Киберлайф». Прекрасно. То есть Хэнк пожертвовал своим сном и покоем просто для галочки. Симпсон стоял, возвышаясь над телом девочки, как бог, обращая на нее столько же внимания, сколько обратил бы на проползающего мимо муравья. — Непохоже, чтобы вы были удивлены произошедшим, — заметил Хэнк. — Скажем так, это первый случай членовредительства в наших стенах, но сбои бывают постоянно. Особенно в последнее время. Но это неудивительно, учитывая возраст большей части наших чтецов. — Чтецов? Симпсон поскреб ногтями поблескивающий лоб. — Пойдемте, я покажу. Все втроем они двинулись в дальний конец зала, вошли в лифт и Симпсон нажал на кнопку третьего этажа. — Вы узнали Дороти, да? — спросил он, почему-то чрезвычайно довольным тоном. — Я случайно услышал. Знаете, в наше время не каждый может узнать великую Джуди Гарланд. — Моя бабуля обожала этот фильм, — пожал плечами Хэнк. — Как по мне, он туповат. Улыбка Симпсона чуть просела. — Наивен, конечно. И все же по-своему прекрасен. — Вам виднее. Это вы тут знаток искусства. Расскажите хотя бы, в чем прикол. Это такая живая иллюстрация? Дверь лифта открылась и Симпсон вместо ответа наклонил голову и вытянул руку, приглашая Хэнка выйти первым. Они оказались на широком балконе. Хэнк подошел к перилам и ему открылся вид на холл, посреди которого осталась истекать тириумом Дороти. Но Симпсон явно хотел показать ему не это. У перил на некотором расстоянии друг от друга располагались невысокие постаменты, на каждом из которых стоял андроид. Хэнк наугад подошел к мужчине, одетому в грязную спецовку и каску. Тот повернул к нему голову. — Сжигать в пепел. Затем сжечь даже пепел. Таков наш профессиональный девиз. Он застыл, ожидая дальнейшей команды, а Симпсон приблизился нарочито медленными шагами. — Гай Монтэг, — представил он. — Вон там — Скарлетт О’Хара, Том Сойер... в общей сложности девяносто пять андроидов. Симпсон с гордостью обвел рукой свои владения. Противоположная стена представляла из себя ряд широких арок, над которыми висели таблички: «Приключения», «Классика», «Любовные романы». Там, в небольших залах, стояли на постаментах такие же застывшие фигуры, облаченные в костюмы разной степени диковинности. Дамы в бальных нарядах, мужчины в костюмах-тройках или париках времен отцов-основателей, прилизанные или, наоборот, чумазые дети и прочие герои книг. Даже жаль, что Хэнк был совсем не той публикой, которую все это могло поразить. Они двинулись дальше. Симпсон продолжал рассказывать. — Сами понимаете, современных детей пинками не загонишь за книгу, библиотеки бьются в агонии, и мы пытаемся хоть как-то привлечь молодое поколение к литературе. Самых маленьких еще как-то можно заинтересовать общением с любимыми героями. Представьте себе, вам три года, у вас день рождения, и к вам приходит настоящая девочка, которая рассказывает о своих невероятных приключениях. У нас, конечно, очень старые модели. «Киберлайф» отказывается их продавать, но сдает нам в аренду, по крайней мере, это нам по карману, — он сделал паузу, а когда продолжил, по тону стало ясно, что он оседлал любимого конька: — Все государственные деньги утекают в Арктику, а мы потихоньку загибаемся, потому что не в состоянии окупить свою работу. Это ведь так разумно — слить весь бюджет в оборонку, а потом жаловаться, что у нас тупые дети, которые не могут отличить Старбака от «Старбакса»! Его голос поднялся и он покосился на Хэнка: очевидно, это был панчлайн его фирменной шутки. — М-м-м... да... — неопределенно ответил тот, и на секунду повисло неловкое молчание, в котором Хэнк почти услышал звук своего падения в глазах собеседника. Симпсон вздохнул и продолжил: — У большинства чтецов очень маленькие блоки памяти — ровно на то, чтобы запомнить свое произведение и реагировать соответственно характеру. И то, посетителям кажется очень смешным их подвешивать. — Каким образом? — Выводить из себя. Забрасывать вопросами, на которые они не могут ответить, ставить в ситуации, к которым они неподготовлены — делать все, чтобы их заклинило. Посмотрел бы я на них, если бы они за этих андроидов платили из своего кармана. Симпсон хотел снова вывернуть на свое, но отвлекся, открывая кабинет, а Хэнк спросил: — То есть кого-то из ваших ребят заклинило, и он долбанул девочку топором? — Боюсь, что так, — вздохнул директор. — Джек Торренс, «Сияние» Стивена Кинга. Ну вы должны помнить: отель, топор... Вот, здесь у меня записи с камер наблюдения. Он пригласил гостя сесть в большое кресло и протянул ему планшет. Коннор, который до сих пор не произнес ни слова, остановился в шаге от Хэнка, так, чтобы тоже видеть экран, на котором высветилось изображение уже знакомого холла. Маленькие человеческие фигуры сновали по нему туда-сюда. — Вот, — сказал Симпсон, тыкая пальцем в планшет. — Пришли посетители, семья, хотели послушать «Страну Оз». Джек в это время был в демо-режиме, мы иногда выпускаем их в свободное плавание, чтобы они развлекали гостей. Среди шатающихся чтецов и бегающих детей фигура «убийцы» выделялась сразу: это был массивный, в натуральную величину, Джек Николсон из «Сияния», и вел он себя соответственно. Он брел по залу, волоча за собой огромный топор и, казалось, был погружен в свои мысли. Тем более неожиданным был его выпад: в два прыжка он оказался рядом с ничего не подозревающей девочкой с косичками и сверху вниз что есть силы рубанул топором по ее спине. Дороти упала лицом вниз. Паника поднялась моментально. Планшет не воспроизводил звуки, но Хэнк почти услышал женские и детские визги и топот ног. Посетителей как ветром сдуло. Джек Торренс, вырвав топор из раны, медленно побрел куда-то в сторону, словно забыв о своей жертве. А Дороти, точно так же, словно не обратив внимания на инцидент, подняла голову и попыталась встать на ноги. Но, видимо, повреждения были критическими, и когда ей это не удалось, она молча поползла вперед на руках, оставляя за собой темную полосу на полу. — Вот и все, — сказал Симпсон. Хэнк положил планшет на стол. Будь девчонка хоть десять раз андроид, ему снова стало не по себе. Это старость, наверное. — Вы позволите? — Коннор подал голос впервые за последние четверть часа и, дождавшись кивка от Симпсона, взял планшет в руки. — Есть предположения, что именно могло стать причиной сбоя? — спросил Хэнк. — В том-то и дело, что нет, — вздохнул Симпсон. — Сьюзан посмотрела записи по Джеку за последние несколько дней. У него не было клиентов, с ним никто не разговаривал, кроме сотрудников библиотеки. Может, это просто от времени… — Кто такая Сьюзан? — SU-314, моя секретарша. Я без нее как без рук. Купил несколько лет назад по дешевке. Даже зарплата директора не позволяет покупать передовые модели. Но я ее здорово прокачал в плане классического образования. Напичкал Гегелем и Шопенгауэром, потом она и на художественную литературу перешла. Из нее получился отличный библиотекарь! — Это она? — Коннор протянул Симпсону планшет. Сейчас камера показывала один из маленьких залов на третьем этаже, по которому шла темноволосая женщина с треугольником на форменной куртке. — Да. Она занимается всеми чтецами. Хэнк почесал нос: — Ну что, по-моему, все ясно, но пожалуй, нам стоит взглянуть на вашего парня. Ты же сможешь проникнуть в его систему? — он обернулся к Коннору и тот кивнул в ответ. — Я так и думал, — Симпсон начал подниматься из-за стола. — Джека заперли в пятом кабинете. Да он и не сопротивлялся. Я провожу вас. Коннор вернул планшет и с неизменной вежливостью спросил: — Мистер Симпсон, насколько мне известно, в оригинале Джек Торренс пытался убить свою жену молотком для роке. Расхожий образ с топором появился после экранизации Стэнли Кубрика, разве нет? Симпсон заморгал, будто кофемолка спросила его, что он думает по поводу нынешней геополитической ситуации. — Простите... Ваш андроид читал «Сияние»? Хэнк вздохнул. «Прототип» на страже закона привлекал слишком много внимания. — Это Коннор, мой напарник из «Киберлайф». Он у нас вроде как спец по железкам. — Вот как... — сложно сказать, чего в глазах Симпсона было больше — недоверия или зависти. Он обратился уже к Коннору: — Так ты читал «Сияние»? — В мою память загружены фонды основных библиотек Соединенных Штатов, — с достоинством ответил тот. — Простите, — глуповато повторил Симпсон. — Я так привык, что нам перепадают в лучшем случае чтецы или уборщики, а тут целые фонды... У нас есть пара минут, Джек сидит в пятом кабинете и никуда не убежит. Вы не против, если я задам ему несколько вопросов? Хэнк пожал плечами. — Валяйте. Симпсон потер подбородок, думая, с чего бы начать. Он прикрыл глаза, припоминая что-то, а затем прочел нараспев: Но я бедняк, и у меня лишь грезы. Я простираю грезы под ноги тебе... Он вопросительно умолк на полуслове и выжидательно посмотрел на Коннора, который невозмутимо закончил: Ступай легко, мои ты топчешь грезы. Декламировал он, конечно, не с такой любовью, как Симпсон, но тот все равно довольно усмехнулся. — В какой работе Кант сформулировал понятие категорического императива? — «Основы метафизики нравственности», 1785 год. Ответ последовал незамедлительно и вызвал полный восторг Симпсона, который даже потер ладони, видимо, придумав особенно заковыристое третье испытание. — Какой твой любимый рассказ из цикла Брэдбери о Тральфамадорианцах? Диод на виске Коннора на секунду мигнул, но ответил он так же быстро: — Пришельцы с планеты Тральфамадор фигурировали в романе Курта Воннегута «Бойня номер пять». Думаю, вы хотели запутать меня, имея в виду цикл Брэдбери «Марсианские хроники». Впрочем, я все равно не смог бы дать ответ, у меня не может быть любимого рассказа, они лишь загружены в мою память. Симпсон рассмеялся, качая головой, словно не верил своему счастью. — Ну, тут я тебя все-таки немного уделал. Сьюзан, например, сама выбирает, что бы почитать перед сном. Но все равно, радостно поговорить с кем-то, кто читал больше одной книги. Хэнк хмуро ковырял ручку кресла. «Хороший мальчик, получи печеньку для андроидов». — Так что там с молотком и топором? — напомнил он. — Ах да, — спохватился Симпсон. — Коннор прав, наш Джек Торренс намного больше похож на свое экранное воплощение. Но в конце концов, едва ли Баум имел в виду Джуди Гарланд, когда писал «Страну Оз», правда? — он хохотнул. Общение с Коннором здорово подняло ему настроение, и он постоянно кидал на него восхищенные взгляды. Глядишь, к концу дня замуж позовет... — Это все маркетинг. Визуальные образы тиражируются намного лучше, чем книжные, иногда приходится отступать от буквы оригинала. Как я и говорил, сейчас наш основной доход — это развлечения. Можно прийти в любой зал и просто послушать, можно арендовать его для группы… «Угу, в борделях так же». Они вышли из кабинета и Симпсон остановился. — Слушайте, я просто обязан вам кое-что показать! — Может вы нам уже покажете своего Джека Торренса? — Это на секунду, всего на секунду! Они свернули в зал «Научной фантастики» и направились к дальнему окну, пройдя мимо постамента с космонавтом в скафандре, гигантского ящика с красным глазком-фонариком, Харрисона Форда в длинном плаще... — К сожалению, наши читатели заходят сюда чаще посмеяться. Сложно читать классическую научную фантастику, когда по улицам ходят андроиды, правда? Но я все равно его люблю. И Сьюзан, кстати, тоже. — Сьюзан — это в честь Сьюзан Келвин? — спросил Коннор и снова удостоился восхищенного взгляда. А пластиковый ублюдок тщеславен! — Разумеется. Ну а эти ребята — ее любимчики. На возвышении, у которого остановился Симпсон, стояли сразу две модели. Двое мужчин, одетых в старомодные костюмы с расклешенными брюками. Один, пониже, лет сорока, сурово хмурил брови на худом, потрепанном жизнью лице. Возраст второго было сложно угадать, но он выглядел очень ухоженным и, в отличие от напарника, абсолютно бесстрастным. Симпсон оглядел их и сделал шаг в сторону, сложив руки на животе, разглядывая Хэнка и Коннора с сияющим лицом, будто он сделал им невероятный подарок. Хэнк, уже уставший от литературных разговоров, скептически смотрел на сюрприз. К сожалению, из них двоих только один мог оценить его по достоинству. Он поймал на себе взгляд Коннора и тут же услышал его голос. — Детектив Лайдж Бейли и Р. Дэниэл Оливо. Знаменитые полицейские из романов Азимова. Первый тандем человека и андроида. Это иронично, вы не находите, лейтенант? — Обхохочешься, — бросил Хэнк. — А знаете, что еще иронично? Что у вас там сбрендивший робот с топором и я предпочел бы сделать с ним что-нибудь, пока он не вывел из строя кого-нибудь из людей. Вы не против? Симпсон сразу стушевался, опустил руки и вежливо улыбнулся, всем своим видом показывая, что его тонкая натура обречена на одиночество и непонимание, но он привык. Остаток пути до кабинета номер пять они проделали молча. У двери их поджидала Сьюзан — женщина настолько некрасивая и неприветливая, что если бы не диод на виске, Хэнк без колебаний принял бы ее за человека. — Все без происшествий, Мортимер, — сказала она низким голосом. Этот Симпсон, похоже, извращенец — выбрать такое при всех возможностях «Киберлайф». Симпсон поблагодарил ее и сказал, что дальше справится сам. Она окинула гостей тяжелым взглядом и удалилась. Кабинет был похож на учебный класс: интерактивная доска на стене, большой «учительский» стол, несколько рядов стульев. Джек Николсон сидел за столом, набычив высокий лоб и угрюмо озираясь. — Одна работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья, — хрипло сказал он вместо приветствия. Хэнк угрюмо почесал затылок и задал вопрос, который интересовал его все утро. — Слушайте, какому умнику вообще пришло в голову вручить роботу настоящий топор? Вам не кажется, что это было немного опрометчиво? Симпсон пожал плечами: — Мы ведь садимся в такси на автопилоте. Доверяем свои деньги банку. Детей — няням-андроидам. Это лишь один маленький сбой, я уверен, он объясняется исключительно возрастом модели. Хэнк вспомнил вонь в доме Карлоса Ортиса. Двадцать восемь ударов ножом. Там тоже был маленький сбой и тоже было объяснение. — Одна работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья... — Ладно. Коннор, фас, — Хэнк мотнул головой на Торренса. Пусть эти двое подержатся за ручки, и возможно, через пару минут у них будет ответ на все вопросы. Коннор сделал шаг вперед, но вдруг... — А во-о-от и Джонни! Хэнк не понял как, но стол пролетел мимо него легко, как пушинка, а сам он, получив удар в грудь, отлетел к дальней стене. Словно в замедленной съемке, он видел, как Джек отломал металлическую ножку стола, а в следующую секунду он уже распахивал дверь кабинета. Симпсон взвизгнул, а Коннор, чудом (кибернетическим, не иначе) увернувшись от удара ножкой, пулей вылетел следом. — Лейтенант, вы в порядке? — Хэнк отпихнул от себя Симпсона и успел выбежать в коридор как раз чтобы увидеть, как спина с треугольником скрывается за поворотом, ведущим к балкону. И думать было нечего о том, чтобы догнать двух андроидов. Можно было только перехватить. Джек и Коннор, неслись по опоясывающему холл балкону к гостевой лестнице, которая находилась на противоположном конце зала. Даже с их скоростью это должно было занять какое-то время. — Служебная лестница где?! — рявкнул Хэнк, вытаскивая пистолет. — Т-там... — пролетепал Симпсон. Хэнк рванул на себя дверь, на которую он указал. Перескакивая через несколько ступенек, рискуя сломать себе шею, он спустился на несколько пролетов и оказался на первом этаже. Задрав голову, он увидел обе фигуры — плотного, мощного, угловатого Джека Торренса и Коннора, который бежал за ним, согнув руки под углом в девяносто градусов. Усейн Болт сраный, Терминатор, мать его андроида... Задыхаясь от недавнего удара и быстрого бега, Хэнк со всей возможной скоростью кинулся через холл и даже успел взбежать на несколько ступеней навстречу беглецу прежде чем тот остановился, зажатый с обеих сторон. Хэнк задрал руки, выставляя пистолет перед собой, и услышал сверху: — Одна работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья... — Джек, все в порядке, — Коннор говорил медленно, как с дебилом. — Меня зовут Коннор, я андроид, присланный из «Киберлайф». Я пришел тебе помочь. Джек замер, вертя головой то вправо, то влево, и размахивая металлической трубой, которая когда-то была ножкой стола. Да даже без нее Хэнк не рискнул бы вступить в рукопашный бой с грудой железа и пластика. А Коннор все еще надеялся решить дело миром. — Джек, послушай, это просто сбой. Ты сломался, понимаешь? — Одна работа, никакого безделья... — Коннор, я стреляю ему в ногу, — оповестил Хэнк. — Лейтенант, нет! Бред, но что-то в голосе Коннора заставило Хэнка остановиться. Он вспомнил недавнего андроида и глухие удары головы о столешницу... — Тебя можно починить. Джек на секунду замер, словно прислушиваясь к словам, а потом, раскинув в стороны свои лапищи, рявкнул во всю глотку: — А вот и Джонни! Он сделал несколько быстрых шагов, но не вверх и не вниз, а к перилам. — Тварь я др-рожащая или пр-раво имею?! Хэнк кинулся к нему, но поздно. Рядом с перилами оглушительно засвистел воздух и с еще более оглушительным грохотом Джек упал на пол, разбрызгав голубой цвет по полу и одежде Хэнка. Потом наступила тишина. Хэнк поднял голову. Сверху на него смотрел Коннор. Хэнк готов был поклясться, что на его лице было бы написано крайнее недовольство собой. * * * Симпсон ахал, охал и причитал, как баба. Хэнк сидел на скамейке и считал секунды до того момента, когда они уберутся отсюда, но нужно было дождаться представителя «Киберлайф». Поэтому он просто каждую минуту проверял, как поживает пятно тириума на его желтой рубашке — не высохло ли уже наконец? Коннор через несколько минут после происшествия куда-то слинял, а когда вернулся, вел себя крайне любопытно: подходил ко всем чтецам по очереди, брал за руку, переходил к следующему. Выглядело забавно: как будто он пришел на какую-нибудь конференцию манекенов и не может успокоиться, пока не пожмет руки всем присутствующим. Синее пятно все еще не высохло. — Что ты ищешь? — вяло спросил Хэнк. Коннор призадумался, но все же выдал: — Меня кое-что обеспокоило. Вы помните, что крикнул Джек, перед тем, как прыгнуть вниз? Хэнк пожал плечами. На его взгляд, в словах безумной машины вообще было мало смысла. — «Тварь я дрожащая или право имею», — так он сказал, — диод Коннора светился желтым, он говорил медленно, видимо, сам еще не до конца обработал данные, не получил окончательной уверенности. — Это цитата из книги русского писателя Достоевского. Совсем не его произведение. Хотя там тоже происходит убийство, совершенное топором. — Давай для тупых и побыстрее. Я не понимаю, к чему ты клонишь. — Вспомните, что сказал Симпсон. Эти андроиды рассчитаны на одно произведение. Максимум — на несколько произведений одного и того же автора. Откуда в голове у Джека Торренса взяться Достоевскому? Хэнк задумался. Он был согласен с Симпсоном: причиной сбоя стал перегруз системы. Но что стало причиной перегруза? — Они ведь не объединены сетью, так? — спросил он. — Джек не мог подцепить Достоевского у другого чтеца? — Нет, чтобы загрузить в его память новую книгу, нужно было подключаться напрямую, как это делал я только что. Хэнк поднялся. — Ну-ка, пойдем поговорим. * * * Симпсон вытаращил глаза за прямоугольными очками. — Вы же не думаете, что я мог сознательно устроить в своей библиотеке погром? Подвергнуть риску жизнь посетителей? Хэнк ни словом не обмолвился о том, что именно Симпсон копался в чтецах, а тот вспылил так, будто его уже в чем-то обвиняют. — Нет, это, конечно, была случайность. Но мы пробыли здесь около часа, и вы не переставали жаловаться на тупость чтецов. Разве это не в ваших интересах — провести небольшой апгрейд? — Слушайте, — Симпсон навалился на стол, беспокойно глядя на собственные пальцы. — Все чтецы — собственность «Киберлайф», юридически защищенная. Мы лишь берем их в аренду. Любая поломка по нашей вине выльется библиотеке в круглую сумму. Как вы думаете, зная это, я стал бы влезать в их коды? Хэнк вздохнул. Рано или поздно до него дойдет. — Сколько их там, Коннор? — Я успел подсоединиться к тридцати пяти андроидам, — Коннор снова стоял за спиной Хэнка, сжимая в руках планшет. — У двадцати из них найдены сбои в коде. Обрывки чужих произведений, заблокированные кластеры памяти. Я думаю, случай с Джеком стал счастливой случайностью: подробности новой книги смешались с его собственными и он принял себя за другого персонажа. Симпсон умолк. Он вынул из недр стола бумажную салфетку и промокнул ей лоб. — За Раскольникова? — спросил он наконец. — Совершенно верно. Но если скрипт для Джека был прописан четко и он не мог никому навредить, то новая личность не имела никаких ограничений и сделала то, что предписывал сюжет книги — нанесла удар. В кабинете наступила неуютная тишина. Хэнк предпочел бы, чтобы Коннор оперировал словами вроде «сбой», «код» и прочее, а не словом «личность». Симпсон еще раз надрывно вздохнул: — Я не делал этого! — Вы — нет, — ответил Коннор и положил на стол планшет. На записи, датированной вчерашним вечером, Сьюзан взяла за руку Джека Торренса. Симпсон издал неопределенный звук. — Простите, но это звучит еще более бредово. Ей-то это зачем? Она не может чего-то хотеть! — Может. Хотеть исполнить ваш приказ. — Но я не приказывал ей... — Не приказывали, — перебил Хэнк. — Но вы говорили, как сильно вы бы хотели, чтобы ваши чтецы были похожи на нее, были умнее и лучше. — Да, конечно, но это же просто слова, так, рассуждения в воздух... — Сьюзан — секретарь, машина, созданная, чтобы следовать четким инструкциям. Как бы вам ни хотелось видеть в ней что-то большее. А вы вдалбливали ей в мозг Канта и Достоевского и радовались ее успехам. Она, знаете, как несчастный ребенок, которого родители заставляют целыми днями пиликать на скрипке, и который ничего, кроме этой скрипки, не знает. Негромкое чириканье раздалось с запястья Симпсона. Он рассеяно поднял браслет к голове, и голос Сьюзан проговорил: — Мортимер, прибыли представители «Киберлайф», я веду их в ваш кабинет. Симпсон поднял растерянный взгляд, словно спрашивая, что ему делать, и почему-то от его вида Хэнку стало еще более неуютно. Едва ли в пластиковой голове Сьюзан мелькнула мысль, что она ведет к хозяину своих палачей. Ведь со своей колокольни она все сделала правильно... — Не волнуйтесь, — сказал Хэнк. — Мы останемся с вами на тот случай, если что-то пойдет не так. * * * Хэнк захлопнул дверцу машины и шумно выдохнул, откинувшись на подголовник. Еще и часа дня нет. Бурное же получилось утро. Техники из «Киберлайф» забрали Сьюзан с собой для подробной диагностики. Симпсон, с потерянным выражением лица и опущенными плечами, последовал за ними, будто сопровождал в лечебницу любимую собаку. Или жену... Хэнк покосился на Коннора, который сидел прямо, и вспомнил его выражение лица, когда Джек Торренс перепрыгнул через перила. Да, дела у парня идут не очень: за три дня — гибель двоих подозреваемых. — Слушай, — Хэнк прочистил горло. — Ты правильно сделал, что решил проверить остальных чтецов. Черт знает, что еще они могли бы выкинуть. — Этого требовала безопасность и простая логика, — ответил Коннор, повернув голову. Несколько секунд смотрел на Хэнка, мигая темными глазами, а потом добавил: — Но спасибо, лейтенант. Мне нравится работать с вами. «Нихрена тебе не нравится, — уныло подумал Хэнк, вставляя ключ в зажигание. — Просто где-то у тебя в голове прописано, что у напарников должны быть дружеские отношения. И у меня прописано — в силу привычки». Да и потом, не было никакой гибели и никаких подозреваемых. Просто дисфункциональные машины, которые в любом случае отправились бы в утиль. И еще хорошо, что они не унесли с собой человеческих жизней. Коннор это прекрасно понимает, и на самом деле ему на это насрать, потому что он — такая же машина. Как бы ни хотелось видеть в нем что-то большее. Хэнк повернул ключ, и жесткий запил «Рыцарей черной смерти» затопил салон автомобиля и его голову, не оставляя места для посторонних мыслей. — Поехали, Пиноккио.